|
Школа, где
перед войной преподавала литературу моя бабушка, летом 1941 прекратила
работу, будучи переоборудованной под госпиталь. Шившая форму швейная
фабрика, куда пошла работать учительница, с началом обстрелов и
массированных бомбардировок в сент. 1941, остановила работу
больш.части своих цехов. Работницам, имевшим швейные машины, материалы
стали выдаваться на дом. Нам это оказалось очень на-руку, ибо
заболевшая матушка не могла быть эвакуируема, работу приходилось
совмещать с уходом за 4-летним ребенком.
Наибольшей сложностью стало отоваривание карточек. Очередь по ним
занимать приходилось с полуночи, ибо работавших булочных осталось
очень немного, а объемы завозимого блокадного «хлеба», пускаемого в
продажу, оказывались меньше положенного к выдаче, по установленным
нормам и количеству отпечатанных документов. Пришедшие поздно –
оставались у разбитого корыта, с неотоваренной карточкой перед пустым
прилавком.
Количество «социально-близких» юдобольшевизму деклассированных
элементов, в 1990-х ставших ельцинским электоратом и путинской
православной паствой, - в русских городах в разные годы советской
власти – это тема, историками разрабатываемая мало. В Ленинграде их
тогда хватало. Карательные органы в 1941 – 1942 г. в городе
практически не действовали. Они исправно ловили неких «шпионов»,
отстреливали жителей - ползавших за неубранной с полей картошкой,
росшей в запретных зонах и на нейтральной полосе, но в охране
городских улиц, где жили непривилегированные граждане, в поддержании
порядка работы такой отрасли, как сфера обслуживания, их было не
видно. Не чиновные и не военнослужащие – не имевшие служебного
снабжения жители были предоставлены себе.
А с началом голода, в очередях начали орудовать грабители. Выбрав и
подкараулив жертву, уставшую и замерзшую за многочасовое ожидание, у
нее отнимали сумку с хлебом и скрывались. При случае - в ход пускалось
оружие. Столкнуться с гопником довелось и моей бабушке.
Подросток, подкарауливший ее на декабрьской улице, ударил ножом по
пальцам руки и попытался после этого вырвать сумку. Спасло бабу то
что, проголодавшись, разбойник потерял выдержку и не оценил силы
жертвы – упав в снег, обеими руками прижавшей к груди блокадную
драгоценность, не сумев ее вырвать, а добить не успел, потому что
рядом оказались свидетели – поднявшие крик и бросившиеся на помощь.
С той поры - суставы бабулиных пальцев украшал рубец, что и показывала
она – рассказывая об этой истории.
Теперь я слышу, про то, как к-т по культуре нашего петербургского
губернаторства, знаменитого своею борьбой с фашизмом, намеревается уже
не только покровительствовать молодежным нарко-движениям рэпаков и
хипстеров, но и возвести некий Блокадный Мемориал на Пискаревском
мемориальном кладбище. Там будет оборудована смотровая площадка
высотой 31 м - смотреть на массовые захоронения ленинградцев,
воздвигнутые саперами Ленинградского фронта в 1942 – 1943 годах,
установлены компьютеризированные симуляторы автомашин, танков и прочей
техники Второй мировой войны - на которых получающая «патриотическое
воспитание» молодежь будет испытывать, например, управление полуторкой
на ладожском льду.
И мне хочется развить инициативу г-на Игоря Губанкова. В подобном
центре, равным образом, следует возвести и тренажерный зал, где
интересующимся блокадными реалиями - надо предоставить возможность
потренироваться в отработке приемов защиты от уличного грабителя на
обледеневшей улице, в условиях многодневного голода и 40-градусного
зимнего мороза.
Р.Жданович
|
