WWW.ZRD.SPB.RU

ИНТЕРЕСЫ НАРОДА - ПРЕВЫШЕ ВСЕГО! 

  Главная страница сайта  
    Новости  
  Номера газет, аудио информация, электронные версии  
  Интернет-магазин: книги почтой, подписка, электронные версии.  
  Славянская Община Санкт-Петербурга и Лен. области  
  Фотографии: демонстрации, пикеты, другие мероприятия  
 ВЫХОДИТ С АПРЕЛЯ 1991г.

ВСЕРОССИЙСКАЯ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА 

  Письма читателей, которые не вошли в бумажные выпуски газет  


Золото Пактола
(повесть о конце Авраамической цивилизации)

…Прохожий! Убедись из этого примера,
сколь пагубна любовь и сколь полезна вера! (Владимир
Соловьев, «Автоэпитафия»)

В детективном романе-странствии Р.Л.Перина (как определил бы я жанр «Руны жизни»), безусловно, центральный интерес Русского читателя – к предположению о патриотизме сотрудников Госбезопасности и партизанской войне, ведшейся ими против братьев-ренегатов, на 3-м десятилетии перестройки скептичного, - вызовет глава о пребывании героев на Урале - в общине поселившихся на Арийской родине родноверов.

Край – переживший несколько климатических катастроф последнего 10-тысячелетия, бывших катастрофическими для цивилизации мегалитов Европы, цивилизации Древ.Египта и самой Римской цивилизации, - переживет и очередное измиенение климата [см. В.Н.Абросов "Гетерохронность периодов повышенного увлажнения гумидной и аридной зон", в Изв. ВГО, № 4, 1962], должное похоронить транснациональную индустриально-конкурентную цивилизацию - охватившую прибрежные регионы субтропического и часть умеренного пояса Земли, на капитальные изменения системы производственных издержек принципиально не рассчитанную. Останутся за ней лишь бэдлэнды – подобные бэдлэнду, каковым является древний Вавилон и соляные пустыни современного Ирака – засолившиеся в результате хозяйственной деятельности древне-семитских предпринимателей.

Глава – благоразумно оказалась очищена от цитат распространенных в Рфии переводов современной псевдоисторической западноевропейской публицистики о трудах Аненербе,
c 1950-х годов - являющей собой, гл.обр., изначальную дезу [см. Атанор "Жидомасонский заговор - навыворот", «Нов.Петербургъ», № 38, 2001]. Понять, что могли искать нацистские экспедиции в Центр.Азии (а они действительно предпринимались [ср.: С.А.Вронский «Астрология – мое призвание», Тула, 1993]), позволяют материалы экспедиций туда, совершенных экспедициями не связанных с режимом А.А.Гитлера ученых – Г.Осборна, А.Хрдлички, Г.Е.Грумм-Гржимайло, П.К.Козлова, К.А.Волосовича, - знавших то, что для невежественных масонских антифашистов вроде Поэля и Вержье, было ничем иным, кроме как идеологизированным вымыслом. Наука – с победой на Земле антифашизма ощутимо деградировала, и иллюстрирует это не одна лишь персона А.Эйнштейна (никак не повлиявшего на создание атомной бомбы, но снявшего обильные сливки с ее применения).

Более немотивированным литературно шагом выглядит воспроизведение полемики с юдо-христианином, докладывавшееся перед родноверами по тексту романа Белояром, - воспроизводящее те тысячи раз уже воспроизведенные на бумаге дискуссии, очевидцем которых, вероятно, доводилось бывать каждому, побывшему годик-другой в националистическом движении.

Тленными подобные дискуссии мы определяем по следующим причинам. Во-первых, религиозные (не мировоззренческие) убеждения не основываются на разумных аргументах, что, в общем, и иллюстрирует бытование доселе в качестве «священных» древних текстов, звучащих ничуть не умнее, чем тексты магических заклинаний и фараоновых анналов из древнеегипетских капищ. Исток религиозного чувства – страх [см. мою статью «Демонтаж»\www.zrd.spb.ru, письма], пути его удовлетворения – иррациональны, и православие не относится к этическим религиям (в мире весьма редким). «Христианин: …христианство принесло нравственные и духовные заповеди. Родновер: А что, до христианства не было нравственных заповедей? Эти заповеди были у всех народов…» [Перин, с.267]. Заповеди сии действительно существуют, и нравственность, несомая ими, применительно к иной религиозной системе, получила характерное прозвище Готтентотской*. Пример таковых, записанный еще в древности, мы приведем в конце работы. Структурированные же организации, насаждающие космополитические учения – разлагающие этническую систему, существуют по законам существования жестких – социальных систем, подпитываемых пожираемой ими энергией вмещающего этноса, и пожрав зараженную его часть изнутри – погибающих вместе с ней. В переводе на простой язык, средневековые русские мужики могли быть искренне убеждены, что они являются «новыми евреями», подобно тому, как древние эллины – считали себя потомками древних египтян, забыв уже о реалиях Древнеямной культуры в степях Украины, откуда тысячей лет раньше явились на Балканы. На саморазвитие гомогенного этноса это не влияло. По иному стало, когда в Новое время Русская православная церковь стала представлять собой русско-греко-германскую химеру. Не прошло и 1,5 веков (от наделения шляхетскими правами ново-запорожского казачества, ставшего проводником антисистемы [см. Н.И.Ульянов «Происхождение украинского сепаратизма», 2007]), как наступил 1917 год.

Ровно так же рухнет департамент пропаганды Новорусской государственности, обслуживающий «построение капитализма» в России, рассказывая сказки о приключениях в Египте великого еврейского народа, цитаты из каковых сказок наивно используют оппоненты юдаизма, думая что распространители оных прислушиваются к смыслу собственных «писаний» (и что этот смысл, собственно, вообще имеется – в степени, большей, нежели он присутствует в дискотечной песне).

Как это произойдет – в классовом россиянском обществе, себе можно представить, уже теперь, в меру развития фантазии. И потому, дабы не перегружать будущее навязываемыми – возможно что не самыми удачными ввиду субъективизма автора - программами, мы покажем, как это происходило в более глубокой древности.

***

Некогда в «Новый Петербургъ» - бывшему его редактору А.В.Андрееву пришло письмо, от него полученное мной. Одна из читательниц интересовалась хеттскими древностями, доныне оставшимися в Сирии и Турции, доступными туристическому посещению, просила консультации исторически подкованного гида. Увы, оказалось, что в С-Петербурге ученых-хеттологов ныне не осталось ни одного (последний здравствующий доныне – давно переехал, сначала в Москву, а потом в США).

Недавно Валерий Гергиев порадовал петербуржцев «Тетралогией» Р.Вагнера. Не мне судить о постановке и исполнении, как дилетант, я интересуюсь самОй музыкой, драматургическими ходами автора. Но будет интересно рассказать, как же исторически складывался сюжет «Величайшей «Божественной комедии» нов.времени», - как назвал «Кольцо Нибелунга» Тадеуш Зелинский. …Царь Ээт мчится в погоню за увозящими Золотое руно и Медею аргонавтами. «Чтобы замедлить погоню, Медея убивает своего малолетнего брата, которого она захватила с собою… страшное действие золотого руна начинает сказываться. Разсчет оказывается верным; пока царь хоронит сына, беглецы спасаются на родину. Золотое руно вручается Пелию; но он отказывается уступить царство и гибнет от коварного замысла Медеи… роковое золото потребовало новой жертвы. Возмущение народа изгоняет из Иолка волшебницу и её мужа; они – бездомные скитальцы при дворе коринфского царя…» [Ф.Ф.Зелинский «Из жизни идей», т. 1-й, с.135].

В начале минувшего века на свалке древнеегипетского города Оксиринха - среди выброшенных 2 тыс. лет назад мусора, археологами был найден текст на папирусе, текст дотоле неизвестной трагедии Еврипида «Ипсипила» («Высоковратная») - Лемносского извода хорошо известной греческой легенды об Аргонавтах. «…Политика не создает, а только соединяет. Она могла перенести на Лемнос брак Ясона и Ипсипилы; его самого она не создала, а воспользовалась готовым уже элементом саги», - писал Зелинский в очерке об этой находке. - «К его разбору мы переходим теперь – и этот разбор выяснит нам, между прочим, и загадочное имя «Высоковратной» царицы, необъяснимое на почве чисто лемносских преданий. Заведет же он нас в самую сердцевину греческой мифологии – в миф о Спасителе царства богов. …Эта формула, добытая методами исторической мифологии на греческой почве и проверенная методами сравнительной мифологии на почве индоевропейской, гласит так. Царству богов грозит гибель от сынов Земли – гигантов. Чтоб отвратить эту гибель, Зевс создает, в соответствие с решением рока, человека божественного Семени. …Дочь Зевса, жертвуя своей божественностью, спускается на землю, чтобы стать подругой его сына и руководить им на его земном пути. Но и сыны Земли принимают свои меры: желая погубить намеченного роком спасителя, они приводят к нему прекрасную деву земного или подземного происхождения, в объятиях которой он забывает о своей небесной покровительнице и, изменив ей, падает жертвой её ревности. – Как видит читатель, это – тот же миф, который является центральным и в германской мифологии – миф о Сигурде-Зигфриде. В Греции, в силу ее племенного дробления, и спаситель расщепился на несколько мифологических образов: его называют то Гераклом, то Ахиллом, то Мелеагром, то Ясоном» [там же, с.133]. Мы эту формулу принимаем, с поправкой, еще в 1860-е годы введенной Адальбертом Куном, гласящей, что подлинным героем индогерманского мифа о Спасителе был не молниеносный демон Зевс (брат Аида и говоря строго – двойник еврейского Ягве), но титан Прометей (Провидящий).

Версии его биографии – биографии Амирани, называющие те же эпизоды, что и Эсхил, известны у народов Кавказа и Закавказья. Причем кавказоведы - включая такого врага миграционизма как ак.Марр, склонялись к тому, что имя Амирани – заимствованный иранизм, звучавший в первоисточнике как Митра, а целый ряд эпизодов эпоса об Амирани – совпадает с эпизодами биографии Шенраба Миво, засвидетельствованными источниками Бон, а также интерполированными в позднее-средневековую версию биографии Заратустры – «Зердушт-нама» [Б.И.Кузнецов «Бон и маздаизм», 2001, с.с. 169-170]. Греческое предание, в отл. от сванского и абхазского, передает фрагмент первоисточника, другим каковым фрагментом – стало персидско-малоазийское повествование о рождении Бога из скалы, известное также в нартовском эпосе, в прошлом донесенном до страны Норик (этимология имени В.П.Кобычева).

«Вследствие странствований и скитаний племен, а также и вследствие перемен, происшедших с исконной религией Зевса [Прометея], и мифы об этих спасителях видоизменились: первая дева (германская Брунгильда) утратила свой характер небесной валькирии, вторая (германская Кудруна или Кримхильда) – своё родство с подземным царством. Остались, однако, следы и приметы того и другого; остался, затем, коренной мотив – сплетение героя с двумя женщинами и его гибель, как последствие этой измены… в греческих мифах и, что особенно важно, в параллельном германском мифе о спасителе – на мотиве «проклятого золота», приносящего гибель своему владельцу. Это золото – знаменитое «золотое руно». Оно находится на краю света, в Колхиде, под охраной неусыпного змея; туда отправляется молодой герой Ясон со своими товарищами на корабле «Арго»» [Зелинский, т. 1-й, с.134]. «…Золото находилось среди драгоценностей рода Кадмидов – роскошное ожерелье, полученное некогда Кадмом за своей женой Гармонией от ее матери Афродиты (а по исконной форме мифа – добытое им от умерщвленного им Аресова змея, что уже совершенно сближает это ожерелье с «кольцом Нибелунгов»)» [там же, с.151]… - став причиною гибели Амфиария. Его ценою было куплено решение Эрифилы, жены Амфиария и сестры Адраста, об участии мужа в Походе на Фивы, откуда Семерым не суждено будет вернуться.

Эсхатологический смысл прегрешения сына Зевса происходит из положения древнеарийского мировоззрения, сохраненного семантикой слов, из тех времен, когда «профанное» значение слова и абстрактного понятия, передаваемого им же, совпадали. Геннадий Андреевич Кошеленко пишет: «…данные свидетельствуют о наличии в период индоевропейской языковой общности какого-то общего термина, который определил какую-то идею близости, близкого общения, взаимосвязанности. Ключом к еще большему постижению этого термина и тем самым определения сути явления, одухотворяемого в системе индоевропейских религиозных воззрений, является русское слово «мир», имеющее значение как «мир», «вселенная», и «мир, спокойствие». В своем 2-м смысле это слово органически входит в общую систему обрисованных выше индоевропейских терминов, и имеет ближайшие аналоги в других славянских языках (украинском, польском, чешском).
Однако это слово имеет еще одно значение – «община», что также находит свои параллели в ряде языков, напр., польское mir в знач.сельская община, сравнительно редкое но всё же засвидетельствованное в том же значении украинское «мир» (ср.: «по миру ходити»). Сюда же относятся и свидетельства германских языков…» [Кошеленко «Ранние этапы развития культа Мифры», в сб. «Древний Восток и античный мир», 1972, с.78]. Согдийское m`ytr – дружба. Здесь же латинское com-munis, готское ga-mains, немецкое ge-mein [там же]. «…В языке Ригведы - Mitra – не только имя бога, но и слово, имеющее значение друг, отсюда mitram – дружба, в авестийском языке мы наблюдаем подобное соотношение - mivro – имеет значение «договор», «соглашение» и имя – бога Мифры» [там же].

«Спускаясь постепенно в глубь веков, мы находим существование развитого культа бога Мифры  в эллинистическое время, в эпоху Ахеменидов; находим также, хотя уже с большим трудом, его следы у иранских племен до реформы Зороастра и, наконец, в эпоху индоиранской общности» [там же, с.75]. До этого времени представляется возможным отыскать петроглифы, предположительно иллюстрирующие указ.культ [
Е.Е.Кузьмина "Древнейшие скотоводы Памира и Тянь-Шаня", Фрунзе, 1986, с.с. 119-121]. «На этой стадии исчезают бесспорные свидетельства о культе Мифры; однако нам представляется, что возникновение его относится к гораздо более раннему периоду – периоду индоевропейской языковой общности, т.е. к 5-му – 3-му тыс. до н.э.» [Кошеленко, с.75].

Теоним Митра, параллельно поименовывающий так взаимообязательства, соглашение, столь глубоко не фиксируется (возможно, лишь из-за отсутствия письменных известий). И раскрыть точное его терминологическое происхождение помог современный пуштунский язык. В нём имеются слова mina – любовь, mayаn – влюбленный, mayena – возлюбленная [М.Н.Боголюбов "Афганское mina "любовь"", «Вопр.Языкознания», №6, 2008, с.3, ссылка]. Путем фонетической реконструкции профессором вост.факультета СПб.ГУ, ак.Боголюбовым из индоевропейского придыхательного корня meiH- было восстановлено происхождение ведийского слова mayas- - услада, древне-авестийского maiia – любовь, младо-авестийского maiiah- - вожделение, страсть, - вместе с происхождением латинского слова mi-tis (нежный), литовским mielas (приятный), miele (любовь), русским «милый» [там же, с.4, см. ссылки]; здесь же находится совр.индийское майя – ныне обозначающее иллюзорность услад мира сего, некогда же – наоборот, нарекавшее чувственную любовь… Тогда и так же - из неосложненного придыханием индоевропейского mei- - вышли теофорные имена Митра\Мифра. «Этимологическая традиция не отделяет mihr «любовь», известное лишь в среднеперсидской и новоперсидской передаче, от древнего комплекса имен, как то: др.-инд. mitras – друг, партнер, Митра (имя божества); mitram – договор, дружба; др.-иранское Мифра (договор, имя божества)» [там же, с.5]. Что позволяет, к слову говоря, отнестись к старославянскому слову любЫй- и современному любовь- - как к понятию, искаженному до противоположности своего смысла, обозначавшему в прошлом безадресную похоть. Напротив, с эротической привязанностью, любовью-томлением ак.Боголюбовым оказывается связанным понятие мены- - восходящее к глаголу may-, менять [там же], подразумевавшему личностную взаимность, - ныне так же искажаемому до противоположного смысла. От этого глагола был образован технический термин молитва, восходя в еще индогерманскую, вероятно, как обоснованно предположил Г.А.Кошеленко, эпоху, существуя поднесь.

Коренной мотив, выявленный Зелинским, м.б. прослежен в т.ч. и там, где он не передается непосредственно, как, например, в дастане о Сиявуше, пересказанном Фирдоуси согласно устной традиции. Предание, в том виде как сохранялось оно к Х в. н.э., кратко упомянутое Бируни, подразумевавшееся историографией Хорезма у Макдиси (подтвержденной археологами для древнейшей эпохи), подробно изложено в «Шах-наме». Герой фаталистически знает о своей обреченности, и в двух его браках нет мотива рокового соперничества (сложного для персидского читателя ибо персы были многоженцы), напротив, женитьбы Сиявуша на дочери Пирана и затем на дочери Афрасьяба у Фирдоуси равно организует Пиран («дупликация» сюжетного хода показывает позднее происхождение редакции). Но после гибели героя, после воцарения Кей-Хосрова (сына Сиявуша от Ференгис), ведя рать на Туран для мести за убийство, Тус – эпоним родины Фирдоуси, авестийский герой, удостоенный парсийским преданием бессмертья и участия в конечном воскресении, - внешне как будто немотивированно - поворачивает войско вглубь Афганских гор и ведет его на Келат. Этот город вплоть до Нового времени оставался центром владений дасов – черного, неарийского племени брагуев [В.В.Бартольд "Иран", Ташкент, 1926]. Царствует в нём Форуз, сын Сиявуша от Джариры - сводный брат Хосрова. Тус разоряет это княжество - причем Бижан, в глазах Фирдоуси идеальный рыцарь - предательски убивает владетеля. Понять это становится возможно, подставив в повествование скрытый мотив соперничества подруг Сиявуша, ведший его к гибели, забытый уже в источнике романа мусульманина-фаталиста, - и Фирдоуси – для связности сюжета – еще более затемненный мотивом борьбы Афрасьяба с братом, чего не происходит в германской версии, где спор Хегни и Гуннара второстепенен перед борьбой Брунхильды с Кримхильдой. Вторичность этого мотива проистекает из этимологии понятия близнец- - из которой мифографическое мракобесие ХХ века сконструировало целый т.наз. «близнечный культ» древности [«История Европы», 1988, т. 1-й, с.109; см. «Мифы народов мира», т. 1-й, с.с. 526-529; мотивировку см.: В.В.Иванов «Чет и нечет», 1978].
На приведенной в «Мифах…» иллюстрации «парные конские и солярные символы, связанные с близнечным культом» [с.529], - изображения коньков, воспроизводящие традиционную парную запряжку боевой колесницы – исчерпывающе, имманентно раскрывающей семантику этой самой «близнечности», как и время ее возникновения – 2-е тыс. до н.э., позже возникновения коренного понятия. Старославянское – еще индоевропейское слово близнец обозначало первоначально не брата-двойника, а сближающегося противника, дословно – поединщика (этот термин породил такие понятия как конфликт, конфронтация). Близна – значит рубец от нанесенной раны, и похожее значение осталось во всех славянских языках [П.Я.Черных "Историко-этимологический словарь русского языка",, т. 1-й, с.94], и А.А.Формозов предполагает, что парные «каменные бабы» - изображения воинов, встречающиеся на степных курганах палеометаллической эпохи, были именно изображениями поединков.

Но тема проклятия золотого сокровища, «священной и неприкосновенной частной собственности», - вопреки Зелинскому - не могла быть наидревнейшей, подобно теме конфликта однополых или инцеста разнополых близнецов (
«На основании отдельных индоевропейских традиций реконструируется мотив разнополости близнецов и инцестуозных отношений между близнецами. Наиб.хар-рные свидетельства мифа об инцесте близнецов можно подчерпнуть из ведийского мифа о Яме и его сестре Ями. …Распространность мотива инцеста и приурочение его к началу целой брачной традиции и к первому человеку или первому царю может найти историческую параллель в известном обычае инцеста в высшем слое иерархического общества древневосточного типа» [Топоров, «Мифы народов мира», т. 1-й, с.529], - с позволения сказать, «наука»…).

Возникнуть она могла лишь у народов, знающих товарное хозяйство и золотое (не серебряное!) монетное обращение. Ничего подобного мы не встретим в осколках восточных инвариантов «эсхатологической поэмы», как напр. в Махабхарате – в отличье от персидского эпоса зависимой от греческих источников, но от источников древних - догомеровских (от Фиванского цикла).

Точно так же она - включив эпоху мировой истории от ашвамедхи завоевателей мира до ашвамедхи их после Курукшетры, повествует о конце мiра, и ашвамедха, приносимая после великой битвы [Махабхарата, кн. 14-я], - это последняя ашвамедха в мировой истории, в нашем мире, - вершащаяся на границе финальной мировой эпохи - Калиюги, в которою это таинство уже не будет действительно.

Но сокровище добытое Пандавами в Сказании о завоевании мира [Махабхарата, кн. 2-я; историческая подоплека: И.В.Пьянков "Древнейшие государственные образования Сред.Азии", в кн. "Древние цивилизации Евразии", 2001, с.с. 338-340], выигранное в кости Шакуни вместе с княжеством и свободой Пандавов в Сказании о собрании [Махабхарата, кн. 3-я], и приведшее к битве на Курукшетре где погибли все 5 сыновей Драупади и 99 сыновей слепца Дхритараштры, - описывается как самые обычные украшения. А золотая хварена - является в м
iръ нетварным светом [напр. при гибели Карны\ Махабхарата, кн. 8-я], и понятие золота оказывается служащим поэту материалом совсем для иных метафор, напр.: «…лишь солнечный стяг, пламенея, взлетит и в жидкое золото синь обратит, со мною расстаться должны вы тотчас…» [«Шахнаме», т. 4-й, сцена прощания Кей-Хосрова].

Саги скандинавов, чье сознание, в отличье от греческого и подобно римскому, было индивидуализированным - историческим, - создававшиеся в историческое время – являются произведениями литературы выражено авторской. Каждая сага знает имя скальда - создателя её, «перестройка» её текста недопустима. Эддическая же поэзия Германской древности принципиально отличается от поэзии скальдов. Истории создания эддических повестей неизвестны, они – анонимны, без фиксированного текста.
«Эддический стих – форма максимально простая и свободная, скальдический стих – форма максимально строгая и тесная» [М.Е.Стеблин-Каменский "Древне-скандинавская литература", 1979, с.64], показывающая разрыв традиции, произошедший до появления на исторической арене известных нам скандинавов. И «антибуржуазные» этические построения Вольсунга-саги и Аргонавтики - искусственны для древнего эпоса, экстраполируемые во времена, когда заведомо не существовало у арийцев товарного хозяйства, тем более - монетного обращения. Величайший дар «культурного героя» германцев Вотана (имя, согласно Вч.Вс.Иванову, восходит к понятию Вития - поэт) – не злато, но руны. Руно (слово того же корня что и старославянское рутить - врезать) - срезанная баранья шкура, а в прошлом кожа служила для престижного письма.

Время и место возникновения мотивов саг - время трансформации легенды, привнесения отсутствовавшего в прошлом мотива «проклятого золота», мы можем определить.
К скандинавам это сказание было занесено, вероятно, в 1-й\2 1-го тыс. н.э., когда тысячи германцев, включая скандинавов, служили наемниками в римских войсках, и возвращаясь на родину, наряду с духовными, привозили материальные предметы классической культуры [см. Г.С.Лебедев "Эпоха викингов в Сев.Европе", 1985, с.с. 31-33]. С ним вместе попали и другие фабулы, напр. о саги германском Дедале – Песни о Вёлунде.

Заключаем мы уверенно, ибо видим в германской версии то изменение, что было внесено в «мифологический каркас» ионийской литературной традицией сер. 1-го тыс. до н.э. Традиционное арийское, в том числе и греческое (в Одиссее) испытание на оружии, закрепленное в эпоху боевой колесницы, состоит в задании взвести лук, оснастив его тетивой. У ионян, ввиду исторической судьбы – необходимости бороться с прикрытыми щитом в рост человека критянами, оружием чего служил рапирообразный микенский меч, непригодный для рубки [см. Э.Окшотт «Археология оружия», 2004, с.с. 26-40], который держали «по-испански» - на ладони, сказание претерпевает изменение. Герой (Тесей) извлекает из-под камня отцовский меч. И Сигмунд, потомок Волсунга, тоже обретает чудодейственный меч, извлекая из ствола ясеня клинок, вонзенный некогда Одином (одноглазым стариком в широкополой шляпе).

Открытия ХХ века подтвердили реконструкцию Зелинского. Прочитаны, например, такие фрагменты анатолийской литературы 2-го тыс. до н.э. – древнейшего нордического эпоса, получившего письменную фиксацию, развивающие ту же фабулу: «Змей победил Бога Грозы и взял у него сердце и глаза. И Бог Грозы потерял свой образ. Тогда Бог Грозы взял себе в жены дочь смертного человека – Бедного. И она родила от него сына. Сын вырос и взял себе в жены дочь Змея. Бог Грозы сыну наказывает: «Когда в дом к жене своей придешь, попроси сердце и глаза». Когда тот пошел к ним, он у них сердце попросил, и они ему дали. Потом он у них глаза попросил, и они ему дали. И сердце и глаза он отдал Богу Грозы, отцу своему. И Бог Грозы сердце и глаза свои назад получил. Когда он вернул себе свой прежний образ, он пошел к морю для битвы. И Бог Грозы Змею дал бой. И он начал Змея побеждать, а со Змеем был сын Бога Грозы. И тот к отцу своему воззвал: «Ты рази! Не жалей меня!» И Бог Грозы убил Змея и сына своего вместе с ним» [«Луна упавшая с неба…», 1977, с.52]. С «волчьими родами» лувийцев и несийцев (хеттов), минуя Кавказ, эпос был принесен через Армянское [см. Д.Вулли «Забытое царство», 1986, с.27] - на Анатолийское нагорье. Таргу в Дагестане – топоним, оставшийся с времен ухода в Закавказье лувийцев, с их верховным богом Тархундом – этрусским Тарквинеем (этруски были потомками лидян), этимологически подобным [И.Ю.Шауб «Италия - Скифия», 2008], восходя к индоевропейскому «Могучий» (Авест. Тура).

Хеттская «Надпись о военных походах» содержит новеллу «О рождении Сына Полей»: «…С женщиной-рабыней бог провел ночь, и родился сын. Его отнесли в обрядово чистое место и оставили там. Сын лежал на лугу… И туда пришли домашние животные. Они подошли к тому ритуально чистому месту. И они кормили ребенка молоком. А к ним подошли и другие. Потом животные пошли назад к селению. А ребенок напился молока досыта, хотя он и не понимал ничего. Пастух набил мешок сеном и спрятался в нем. Когда скот пошел в поле, он стал наблюдать за ним и увидел. …Пастух вышел из мешка и подошел к ребенку. Он назвал его Сыном Полей…» [«Луна…», с.89].

Под конец, «…дали пальцы тогда стопам, дали ногти тогда они пальцам, ногти – Тёмной, как дёготь, Земле. Богу Солнца от Тёмной Земли их отдали, Солнце передало Океану. В Океане сосуды из меди стоят. Крышки их из свинца. Кто войдёт в них, не выйдет обратно. Злого Духа туда Бог Грозы положил. Кровь туда положил…» (Из мифа об исчезновении Бога Грозы) [там же, с.62]. Можно предположить, что и освобождение Злого Духа, предшествующее Мировому пожару, тоже было рассказано - как предстоящее.

Интерполяция же, сделавшая золото роковым даром, сделана была в Ионии, в эпоху крушения Лидийского царства.

***

На берегах прозрачного Эгейского моря, на Малоазийском его берегу стояло некогда веселое и богатое Лидийское царство со столицей в Сардах. Древняя хеттская культура, унаследованная лидянами, и державная мощь владыки Сард - олицетворяемая тогда копьеносными лидийскими всадниками, дополнилась тем, что делает жизнь в тех благословенных краях не только сытной, но и роскошной. От внешних врагов страну защищала горная пустыня, лежащая за восточной ее границей. «Главными произведениями страны были хорошее вино, шафран, металлы, особенно золото, добывавшееся частью в копях, частью в песке Паткола. На горных пастбищах паслись стада овец и лошадей» [Бол.Энциклопедия, 1903, т. 12-й, с.180]. Предприимчивый лидийский народ играл ту же роль на суше, что на море имели финикияне, связывая своими предприятиями Элладу с Передней Азией, и похожим образом, развивалась его философская мысль.

Породы рудного золота, размываемые анатолийскими реками – бурными, ибо осадки в тот век падали в субтропиках много более нежели в нашем умеренном поясе [Л.Н.Гумилев «Гетерохронность увлажнения Евразии в древности», в «Вестник ЛГУ», № 6, 1966], - сносились в царство лидян. И намываемое шкурами тонкорунных анатолийских овец, оно стало источником их богатства, богатства – следствием имевшего неслыханное увеличение товарооборота во всей тогдашней Ойкумене, появление типа хозяйства близкого к современному буржуазному – производящему больш.часть продукции как товар. Из электрона – сплава золота и серебра цари Лидии, ведшие род от самого Геракла, впервые в мире стали чеканить монету, облегчив торговые сделки, подарив обитателям края, большим любителям торговли, это средство – облегчающее далекий обмен, прежде сопряженный с ремеслом воина и разбойника, обретение владельцами твердого металлического огня рабов, товаров и идей. Одною из этих идей стало представление об этическом и вненациональном характере религии, родиною какового - стала Малая Азия. «…Из каждого похода урартские войска пригоняли наряду со множеством скота также очень много пленных – конечно, преимущественно из мирного населения. Судя по данным надписей, за каждое поколение перемещались сотни тысяч людей. Большинство пленных отдавали царю, но многие доставались и воинам. Однако хозяйство страны было не способно использовать такую массу несвободной рабочей силы, потому более половины взятых в плен умерщвляли, а из оставленных в живых… преимущественно мальчики и молодые женщины…» [«История Древнего мира», 1989, т. 2-й, с.59]. И «главную роль во фригийской религии играл культ великой богини-матери Кибелы (Кубабы – культ, восходящий к еще дохурритским временам), а также молодого бога Аттиса, умирающего и воскресающего к новой жизни. В этом культе… были распространены оргиастические обряды и самооскопление жрецов, посвящавших себя богу, - обычай, представляющийся нам  изуверским. Однако культ Аттиса не случайно просуществовал весьма долго и впоследствии распространился на запад до Рима. Бытовой его основой явилось наличие тысяч евнухов во всех древневосточных государствах той поры, особенно в царских, храмовых и больших частных хозяйствах. Они составляли численно немаловажную группу населения, и из них охотно вербовали высших чиновников, писцов, нередко военачальников. Т.обр., мальчик-раб, оскопленный в детстве, имел лучший шанс, чем его сверстники, «выйти в люди» и занять значительное положение в обществе, обучиться грамоте и книжной мудрости. Эта группа людей нуждалась в идеологическом оправдании своего положения как отнюдь не позорного, а в чем-то даже почетного. Такое оправдание они входили в том, что их состояние дарует освобождение от страстей, влиянию которых приписывались бедствия рода человеческого. Тем самым культ Аттиса включался в число тех мистических течений конца эпохи развитой древности и начала поздней древности, которые от чисто ритуалистических религий, оправдывавших традиционные порядки и лишенных этического содержания, шли к поискам высших нравственных основ человеческого существования. Из этих течений религия Аттиса была, конечно, наиб.грубой и примитивной, но все же она явно принадлежала не к традициям, восходившей к общинным порядкам, а к течениям, ломающим эти традиции. Приверженцы культа Аттиса были не среди одних только евнухов, были они и среди полноценных мужчин и особенно среди женщин» [там же, с.63].

Лишь царь имел право из золота чеканить монету, снабжая кругляшки драгоценного металла своим клеймом. Но «…одни страстноокие\ входят хариты в Кронидов дворец.\ Из мужей сильнейшие –\ ничто. Божество над всеми\ царствует. Друзьям богов\ оно посылает блага,\ как из почвы бьющий ключ.\ Врагов же смиряет. Силой\ грозной пошли\ некогда на Зевсов престол Гиганты.\ Бой был тщетен. От стрелы одни погибли,\ и от мраморного жернова – другие.\ Всех их Аид нынче принял», - сказал греческий поэт Алкман Сардиец [«Античная лирика», 1968, с.82]. Драгоценный металл не принесл счастья овладевшим золотоносными источниками Гераклидам.

Всем, казалось, обладал последний Гераклид в царственном граде Сардах Кандавл, по-эллински зовущийся Мирсил. В отличье от карлика Альбериха, героя оперы Вагнера, ему была дарована любовь красавицы жены. Такова была ее красота, что царь не мог владеть тем, чем он владеет, не делясь своей славою пред другими мужами. И однажды, он приказал телохранителю и другу, дарданскому воину Гигу, сыну Даскила, провести тайно ночь в царской опочивальне, видя царицу обнаженной. Гиг не смог уклониться царского приказа. Но гордая жена заметила его, заметила, и догадавшись о тщеславном поступке мужа, не показала виду что всё поняла. Лишь после, разместив в светелке своих телохранителей, она вызвала Гига и поставила ему условие: умереть, как оскорбителю царского достоинства, либо убить охраняемого им царя, подвергшего супругу такому унижению, самому женившись на ней. Гиг выбрал второе. Вторично, волею теперь царицы, укрывшись в царских покоях, на брачном ложе он заколол Кандавла (именно так погибает Сигурд - согласно норвежской саге, отличной от рыцарской германской обработки, использованной Вагнером), а друзья знатного воина и лидийской владычицы, собрав на площадь народ, возвестили о смене власти. От Гераклидов царский венец перешел к Мермнадам, и Дельфийский оракул - оракул анатолийского бога Аполлона, получив гигантские дары в его храм из лидийской сокровищницы, подтвердил права Мермнадов на престол. Так говорит «Отец истории» [Геродот, кн. 1-я, гл. 7-13]! «Впрочем, Пифия добавила еще и такое изречение: Гераклиды получат возмездие в пятом потомке Гигеса, однако лидийцы и их царь не придали значения этому оракулу, пока он не исполнился» [там же]. (неск.иную версию дает писатель начала н.э. Николай Дамасский, см. «Вестник Древ.истории», №№ 3-4, 1960).

Но не принесло преступление удачи Гигу, не принесло счастья ему тело прекраснейшей женщины. В тот век в царства Малой Азии вторглись иранские ватаги киммерийцев и скифов (ираноязычие киммерийцев, оспариваемое ранее, ныне доказано), пришедшие на Ближ.Восток из-за Кавказского хребта. «Охраняй твердыни, Ассирия, стереги дорогу, опояшь чресла, собирайся с силами», - взывал тогда, при подходе скифов к Ниневии, наби Иеремия, очевидец событий, - «щит героев его красен; воины его в багряных одеждах».

В боях с киммерийцами погиб Гиг, были взяты и сожжены Сарды, столица его царства.

Не обрели счастья и преемники Гига. Золотоносный Пактол иссяк. В пятом колене сокрушена была династия Мермнадов, вместе с их царством, сокрушена завоевателем одного языка с убийцами основателя династии, «бичем божиим» - шахом Киром Великим, пришедшим с войском из-за Евфрата.

Вновь имея оракул, данный Дельфийским храмом - сулящий сокрушение великого царства, царь Крез в 548 г. до н.э. перешел реку Галис - персидскую границу, – и оказался тем самым царем, царство которого бесповоротно погибло. «По единодушному утверждению греческих авторов, Кир пощадил Креза, сохранив ему жизнь. Это вполне правдоподобно, если иметь в виду, что Кир относился милостиво и к другим взятым в плен царям» [М.А.Дандамаев «Политическая история Ахеменидской державы», 1985, с.23]. Но Вавилонская клинописная хроника, видевшая события глазами подданных персидского шаха, бывших союзников Лидии, сообщает иное. Она говорит, что в 9-м году царствования Набонида Вавилонского (547 г. до н.э.) «в месяце нисану Кураш, царь страны Парсу, созвал своё войско и перешел Тигр ниже Арбелы. В месяце аяру [апрель\март] он [выступил] против страны Ли<дии…>, убил её царя, забрал его имущество, свой гарнизон там поставил <…>. Затем царь и его гарнизон остались там» [там же, см. ссылки]. Последний владыка погиб на жертвенном костре, возведенном для него посредине потерянной столицы, по приказу победителя, перенесенный с него Аполлоном в счастливую страну гипербореев – как эпически восполнили историю эллинские литераторы… Сомнения А.-Р.Бэрна, указавшего на недопустимость осквернения священной стихии (огня) - «по иранским религиозным представлениям», приводимые Дандамаевым [там же], не учитывают что заратустрианский обряд - не был обрядом религии Кира Великого, воспитанника Митридата Согдийца, будущего шахского казнохранителя [см. Кузнецов, 2001]. Экзекуция шла, видимо, когда жители Сард во главе с своим казнохранителем Пактием, воспользовавшись отъездом Кира в Акбатаны, восстали, получив помощь греческих полисов, осадив персидский гарнизон в акрополе Сард. Шахское войско под командованием мидийца Мазара подавило восстание; Пактий с приверженцами бежал, после долгих мытарств оказавшись на о.Хиос, чьи граждане выдали его персам в обмен на участок земли материка [Дандамаев, с.25].

То, как быстро пало Лидийское царство, жертвовавшее богатейшие дары в Дельфийский храм, потрясло ионийских литераторов.

Здесь же, в Эгеиде, возник мотив «рокового кольца» - спекулятивно вывернутого на первый план буржуазным пошляком от литературы Дж.-Р.Толкиеном - выпятившим тему антихристианского «тоталитаризма» (кольца Власти), тему же неумолимой власти денег в своем мире, где Солнце восходит на Западе, умолчав вовсе.

Возникал мотив кольца - сперва лишь как вещи, самой дорогой сердцу Самосского тирана Поликрата, союзника Креза Лидийского и Амасиса Египетского, - драгоценного перстня с печатью, брошенного в море в попытке откупиться от грозящей страшным крахом после не знавшей неудачи судьбы, но вернувшегося хозяину – показав, что от страшного конца не откупишься.

Поликрат тогда успел уже - «вовремя» предать своего союзника Креза, сориентировавшись, кто из владык окажется сильнее [Дандамаев, с.22; ср.: Геродот, кн. 3-я, гл.47]. И казалось, счастье не покидает его. Но фараон Амасис считал иначе. По совету знатока магии Амасиса, «Поликрат снял перстень и на глазах у всех своих спутников бросил в море. После этого он отплыл назад и опечаленный потерей возвратился во дворец» [Геродот, кн. 3-я, гл.41]. А спустя неск.дней рыбак, поймав необыкновенную размерами рыбу, решил не продавать её на рынке и отнес в дар своему царю. В брюхе ее нашли выброшенное кольцо. «Амасис же, прочтя послание Поликрата, убедился что ни один человек не может уберечь другого от предреченной ему участи и что Поликрат не кончит добром, т.к. он преуспевает во всем и даже находит то, что сам забросил. Так вот, Амасис послал на Самос вестника объявить, что разрывает свой союз и дружбу с Поликратом. А поступил так Амасис ради того, чтобы не пришлось ему сокрушаться о Поликрате, как о своем друге, когда того постигнет страшное бедствие» [там же, гл.43].

Амасис не убежал судьбы – подобно Лидии, Египет был завоеван персами. Но и Поликрат ненадолго пережил своих союзников. Лелея замысел создания талассократии, примера чего не было с былинных времен царя Миноса, Поликрат нуждался в деньгах. Оройт, сатрап Лидии, сославшись на намерение отложиться от шаха Камбиза, предложил ему объединить усилия и для начала – принять на хранение сардийские сокровища. Поликрат клюнул на эту удочку, дал себя выманить с острова, отправившись в Магнесию смотреть сокровищницу Оройта. Там и погиб посаженный на кол Поликрат, страшной смертью, о которой даже не решается писать Геродот, упомянув лишь, что тело убитого было распято [там же, гл.125].

Скоро, однако, смерть настигла и Оройта. Придя к власти и подавив вспыхнувшие в восточной половине царства мятежи, новый шах Дарий послал в Сарды приближенных, с приказом умертвить Оройта, превратившегося в независимого князя и не оказавшего помощи государю [там же, гл.128; см. Дандамаев, с.95]. Сокровище ушло в казну персидских владык.

Сам же Дарий 1-й спустя немногие годы, подобно Киру Великому, погиб в войне с азиатскими скифами - политическим центром каковых был Хорезм, столица Сиявушидов, - факта чего, смерти Дария на войне, не знают классические но свидетельствуют иранские источники, демонстрирующие лучшую осведомленность [см. Л.Н.Гумилев, Б.И.Кузнецов «Две традиции Древнетибетской картографии», Вестник ЛГУ, №24, 1969], - погибшие в оригиналах, но сохранившиеся доднесь в некогда сделанных тибетских и санскритских извлечениях [Б.И.Кузнецов «Древний Иран и Тибет. История религии Бон», 1998, с.с. 55-63 и дал.].

Круг замкнулся.

Роман Жданович

*Происхождение термина таково. У готтентотов богатством (и символом богатства), до победы над готтентотами буров (столь глубокой этики, как готтентоты, лишенных), был скот. Когда европейские путешественники спрашивали готтентота, что есть зло, он отвечал: «Зло – это когда сосед угонит мой скот». На вопрос о добре он же отвечал, что «Добро – это когда я угоню скот у соседа». Такая «классовая мораль» светских путешественников поражала, между тем, им впору было обратиться на себя, ибо оная – полностью отвечала христианским этическим представлениям, постулирующим прообразовательный смысл «Свщ.писаний ветхаго завета». И в новое время, согласно оным, вытравлявшая плоды, но после покаявшаяся и смывшая грехи св.крещением и Причастием, достигнув главной цели христианина – спасения души, мать – получает право и законную возможность из райских кущей лицезреть на адские муки своих абортированных еще безгрешными, но греховных первородно плодов.

Что этика и мораль – понятия в высшей степени двусмысленные, указывал еще Ф.Ницше. Но если вы хотите быть (казаться себе) нравственной персоною, наплевав на интересы Нации, едва ли вас поймут другие, а попытки убедить оных – в их собственном аморализме, окажутся столь же непонятными для них. (прим.авт.).
 

Перепечатка материалов разрешена. Ссылка на газету и сайт обязательна.
Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов.
© За Русское Дело.