|
«Радуйтесь,
мы победили!», - воскликнул юноша, прибежавший с вестью от войска
Мильтиада после Марафонского сражения, прежде чем пасть мертвым от
истощения. 42,195 км, ставшие эталоном бега на дальнюю дистанцию,
заняли у него 6 часов. Такова этиологическая легенда происхождения
марафонских состязаний современных бегунов. И они немало гордятся
своими достижениями, достижениями заслуженных работников шоу-бизнеса!
115 лет назад состоялись первые Олимпийские игры Нового времени, игры
буржуа, расслабившихся и испытывая отдохновение от борьбы с феодалами
за место под солнцем, пожелавших чем-то уподобиться античным героям. «Оказалось,
что за 2 тыс. лет люди научились бегать намного лучше. Победитель
пробега, греческий пастух Сатириос Луис пробежал это расстояние меньше
чем за 3 часа, т.е. почти вдвое быстрее своего предка. При этом не
только не умер на финише, но прожил ок.50 лет» [А.Дорохов
«Серебряный бегун», 1960, с.159]. Но поводов для гордости, в
действительности, у спортсменов нашего времени, пробегающих 42 км за
два часа и менее, ничуть не больше, чем у артистов – играющих воинов,
перед воинами всамделишными. Подвиг гонца, прибывшего с вестью в
Афины, едва ли кто-либо из современных марафонцев смог бы повторить.
***
10 тыс. афинских и 1 тыс. платейских ополченцев, вдохновляемые
присланным из Спарты аэдом, встретили на Марафонском поле воинов
Арийского царства шаха Дария, высадившихся в Аттике. «Хоть войско
афинян было значительно меньше войска персов, оно смело выступило на
защиту родины. В упорном бою на Марафонской равнине персы были
разбиты. Они спешно погрузились на суда и покинули Грецию», -
рассказывает об этой битве школьный учебник [Коровкин «История
Древнего мира», 1975, то же в современных]. Такая легенда создана была
патриотической афинской историографией. Законы поэтического жанра
имеют определенный канон, по которому должно повествовать о
героической битве. И поскольку литература полисов, враждебных Афинам,
известна плохо, персидская же до нас не дошла [известны лишь ее
переводы, доступные специалистам: Б.И.Кузнецов «Древний Иран и Тибет.
История религии Бон», 1998], а археологические источники – являются
лишь достоянием специалистов, представления профанов ХХ1 века - не
сильно ушли вперед перед представлениями толпы 2-тысячелетней
давности.
Эти представления были самоочевидными для средневековых схолиастов и
для историков ХУ111 – начала Х1Х века, следовавших колониальной
доктрине «противостояния передовой Европы деспотической Азии». Но
сколь они искусственны, можно убедиться, почитав труды греческих
писателей, с персами воевавших: Эсхила, Ксенофонта. Для тех – власть
Персии над Малой Азией и Архипелагом виделась законным, более того -
справедливым фактом (у эллинов отсутствовало не только расовое или
цивилизационное, но и общеэтническое самосознание).
Но подчиняясь антисистемной идеологии антифашистского
Советско-россиянского государства (государства перманентно враждебного
Арийской цивилизации) - идеологии т.наз. «антифашизма» (и, заметим,
антихристианства, к персам равнодушного, но требующего прославления «еллинских
язычников»), - мотивирующего распространение в псевдонаучной
публицистике антиперсидских измышлений военного времени
2,5-тысячелетней давности, - они в неприкосновенности сохраняются в
СССР и РФ. Меж тем, за рубежом, где древняя история до недавнего
времени не была столь этнически негативистски идеологизирована,
профессиональные историки давно определили суть и характер событий,
нам известных из пропагандистских школьных лубков.
В 500 г. началось восстание греческих полисов Малой Азии, федератов
Персидского царя. Мотивы его не ясны историкам доднесь [см. С.Я.Лурье
«История Греции», 1993, гл. 5-я]. Подать, уплачиваемая полисами в
Шахскую казну не менялась с времен владычества над греками Креза
Лидийского, во внутренние дела полисов сатрапы очень долго не
вмешивались. Бытующее предположение о поддержке ими тиранов «вопреки
воле народа» не только не находит подтверждения, но и противоречит
греческой истории. Тирании в греческих городах, подобно абсолютистским
монархиям в Средневековой Европе и Сталинской диктатуре в СССР,
поддерживались народом, будучи формую защиты от произвола
аристократии. Когда же форма их стала анахронизмом, в 490-х годах
персидская администрация сместила тиранов в подвластных городах,
передав власть народным собраниям [см. М.А.Дандамаев «Политическая
история Ахеменидской державы», М., 1985]. Гипотезе о конкуренции с
греками персидских федератов финикиян противоречат материалы
археологии. Под централизованной властью шахов – напротив – с 500-х
годов наблюдается экспансия ионийской керамики (и товаров, коим она
служила тарой) в Сирию, вытесняя пунийцев с их рынков [см. там же].
Версия же о закрытии персами Черноморских проливов, прервавшем
снабжение полисов Эгеиды дешевым причерноморским хлебом, противоречит
тому факту, что закрыты они были не до, а после начала военных
действий между эллинами и персами. Выиграли от этого народы России -
балтские и северо-фракийские (в т.ч. и протославянские) племена,
некогда заселявший больш.часть Южной и почти всю Восточную Европу [см.
В.П.Кобычев «В поисках прародины славян», 1973], на которых совершали
набеги и налагали дань, далеко превосходя своей техносферою,
постановкой военного дела, скифы – поставляя рабов и хлеб греческим
купцам. И это факт, казалось бы – единственный, должный влиять на
психологическую оценку тех событий русским историком, по иронии судьбы
– практически не вспоминаемый.
Но возможностей влияния на полисы Малой Азии у прото-русских народов
не было.
Всего в Эгеиду хлеб поставляли три житницы Средиземноморья: Скифия,
Египет и Юж.Италия (Великая Греция). О благоденствии последней
достаточно говорит то, что именно там стоял город Сибарис, населенный
сибаритами. Разрушившие конкурента кротонцы – чей град был основан
ахейскими колонистами еще в Микенскую эпоху, тратя дары Деметры не для
неги, но укрепления мышц, до установления в Спарте цетрализованного
воспитания детей – воинов и атлетов (в нач. У1 в. до н.э.), брали 4\5
наград на Олимпийских играх.
Прекращение подвоза хлеба из Скифии и Египта сказочно обогатило
велико-греческих колонистов, выразителем интересов которых был Коринф
(экономическая столица Пелопонесского союза, при военном руководстве
Спарты). Это рабочая гипотеза, относящаяся к предыстории событий, и
потому здесь она не развивается, за недостатком фактов, и мы пишем об
ином.
Отметим лишь. Польско-русский ученый Тадеуш Зелинский [«Из жизни
идей», неск. изд., есть репринт] указывал в свое время на политическую
роль Дельфийского жречества, формировавшего эллинскую культуру в У11 –
У1 веках до н.э., отражаемую в поэзии Стесихора, до эпохи Эсхила. Для
нашего времени она не находит подтверждения. Дельфы – поддержали
персидского Шаха, подобно тому, как прежде они поддерживали Лидийского
царя. Спарта же, в других вопросах вдохновляемая Дельфийской религией,
не только примкнула к эллинскому союзу, но и возглавила его. И
говорить скорее можно о власти над Элладской метрополией в это время
тайного ордена Пифагорейцев, о деятельности которого известно,
преимущественно, на Южно-италийском материале. Можно привлечь и
некоторые материалы изобразительного искусства. В Коринфе, подобно
о.Кипру, почиталась Афродита. Но если Афродита Кипрская была
традиционной богиней-покровительницей эллинских полисов, потому,
например, подобно Иштар, изображалась с копьем и в доспехах, то
иконография континентальной эллинской Афродиты, строго говоря,
уникальна. По сути - это единственное эллинское женское божество,
изображаемое сексуально-акцентуированно, подобно изображениям на
картинах Рубенса. Чуждость этому эллинской иконографии выражается не
только в изображениях богинь-девственниц. «…Древнегреческие
статуэтки с изображением трех харит иллюстрируют сексуально слабо
акцентуированный тип. …В греческой мифологии хариты – это богини
веселья и радости жизни, олицетворение женской привлекательности и
изящества. Т.обр., сексуально слабая акцентуировка в физическом облике
еще не означает ослабления полового влечения» [Д.Г.Рохлин «Болезни
древних людей», 1965, с.40]. Причины подобного акцента греческой
иконографии, стоящие за этим представления (в отличье от, допустим
литературы), искусствоведением не раскрываются и не исследуются. Хоть
мы и живем в «постхристианскую» эпоху, должную, казалось бы, расширить
взгляд исследователя, ранее прикованный к «обратной» перспективе
манихео-христианских картин, исследование античной иконографии ныне,
по глубине осмысления, по-прежнему не выходит за пределы рекламы
музейных выставок. Иконоборчество – враждебность к реалистическому
изображению (и его исследованию, вниманию к нему) в
иудео-постхристианском обществе никуда не исчезла! Но они (причины
акцента) есть, - вероятно достаточно глубокие, учитывая уровень
мастерства греческих ваятелей и разработанность их канона. И
исключением стала иконография именно богини-покровительницы Коринфа, -
о стоящих за чем мотивах идейного, идейно-исторического и
психологического свойства, мы можем пока лишь гадать…
***
Афины тогда, в 500 г. до н.э. уклонились от решительной поддержки
родичей-ионян, лишь послав им в помощь небольшую эскадру из 25 триер.
Располагая осадной техникой и кораблями египтян и финикиян (на борт
которых сажалась корабельная полиция - из иранцев-стрелков, издалека
расстреливавших гребцов на открытых палубах греческих кораблей), персы
тогда легко подавили восстание в Эгейском архипелаге. И теперь, в
планах царя Дария появилась карательная экспедиция в Элладу.
Спарта – дорийский полис, как и дорийские полисы Малоазийского
побережья (напр. родина Геродота Галикарнас), не участвовали в
выступлении ионян, - в труде Геродота рисуемых как бездумные
авантюристы. Тем не менее, было известно, что после провала Скифского
похода Дария, в Лакедемон прибывало посольство скифов - с предложением
союза против Персии и совместного похода для раздела её малоазиатских
владений. За спиной Скифской державы царя Идантирса находился Хорезм,
управляемый потомками Сиявуша [С.П.Тостов «По следам
ДревнеХорезмийской цивилизации», 1949], – политический центр скифских
народов, в войне с которыми, согласно восточным – санскритским и
тибетским документам погибли как минимум два персидских царя – Кир
Великий и впоследствии Дарий 1-й [Кузнецов, с.с. 55-63]. О лучшей
осведомленности авторов ориентальных текстов, не смотря на их
переводное происхождение, сравнительно с классическими, имеются
свидетельства [см. Л.Н.Гумилев, Б.И.Кузнецов, «Две традиции
древнетибетской картографии», Вестник ЛГУ, №24, вып.4-й, 1969, есть в
и-нет]. Возможно что ожесточенные войны Ирана с Тураном, описываемые
Фирдоуси, не вполне ясные нам - учитывая равное арийство и равно
приписываемое героям оных заратустрианство [фарсийский туранец Пиран,
1-й тесть Сиявуша – это Йошт Фрияна авестийской и пехлевийской
апологетической литературы], отражали реалии власти первых
шах-ан-шахов Ахеменидов (вторжения в Персию и ответные походы за
Амударью для Сасанидской эпохи единичны) – схватившихся с
северо-иранскими противниками, тогда враждебными деспотическому
имперскому универсализму и заратустрианской семитической спекуляции.
Для дальнейшей войны требовался спокойный тыл на театре военных
действий, близком к Кавказским проходам [где в то время Дарием
организуются две новых сатрапии, исходя из чисто военных соображений:
Б,И.Тураев «История Древнего Востока», т. 2-й]. И в 492 г. до н.э. в
Афины и Спарту направляются персидские посольства - с требованием
«земли и воды» (т.е. признания власти шаха).
Спартанцы, чьи законы запрещали подчинение иноземцам, обладая хорошим
чувством юмора (и возможно зная, как авестийский первопредок Трита был
брошен в колодец [см. «Мифы народов мира», т. 2-й]), послов закопали в
колодце со словами: «возьмите». Афинские торгаши не были столь
принципиальны. Тем не менее, ввиду шедшей в Афинах борьбы партий,
послы добились того лишь, что их сбросили со скалы в море. И теперь,
т.к. по персидскому закону служители «друджа» (лжи) – убийцы
парламентеров должны караться, в Аттике высадилась карательная
экспедиция Датиса и Артаферна.
Числа персидских воинств, называемые греческой историографией и
унаследованные историографией советской, вполне легендарны. Например,
«6-миллионное» согласно Геродоту войско (писателем-фантастом
А.Балабухой «уменьшенное» до 200 тыс.), приведенное в 482 г. в Элладу
Ксерксом, перед Платейским сражением, на что обратил внимание Дорн
[см. Дандамаев], стояло на поле, где могли бы разместиться лагеря от
11 до 14 римских легионов – размещавшихся всегда предельно компактно,
состоявших лишь из пехоты, насчитывая по 3,5-4,5 тыс. человек. Больше
оно, надо пояснить, и не могло быть, ибо после резни аристократов,
проведенной по всей стране еврейским окружением шаха [см. Кузнецов,
гл. 3-я], персы элементарно не имели командного состава войска.
Практически, как указывает Ганс Дельбрюк, большинство сражений
Греко-персидских войск шло при численном превосходстве греков:
компенсировавших им превосходство персидской техносферы – техносферы
бюрократического государства, над примитивной техникой полисов.
Положение антиперсидской партии в Афинах в 490-х было непрочным, и
расчет Дария строился на политический переворот. Историки исчисляют
величину персидского войска едва в неск. тыс. человек. Опасность
грекам представляли стрелки из лука и латная конница на сильных
среднеазиатских лошадях (в Европе таких не было) – способных нести
конский доспех и всадника в доспехе, способная протаранить боевой
порядок фаланги.
Современный спортивный лук требует ок. 20 кг усилия. Древние
сложно-составные луки нам скорее бы напомнили автомобильную рессору.
Их мощность достигала 50-80 кг, при массе до 20-30 кг (удерживаемой на
вытянутой руке!). Это пример для подражания современным спортсменам,
не столько в стрельбе из лука, сколько в упражнениях с гирями… Как
показывают изображения стрелков, тетива ими отводилась двумя - самыми
негибкими – средним и безымянным пальцами, большой и указательный –
служили для ровного удержания стрелы на тетиве.
В Ольвии археологами найдена плита с декретом в честь победителя
состязаний стрелков, стрелявших на дальность. В не самых умелых руках
– руках эллинского колониста (колонисты перенимали варварскую
техносферу, в Элладе известную во времена Одиссея, но забытую после
низвержения аристократов) лук иранского типа бросил стрелу на 520
метров. Персидские стрелки, тренируясь с детства, к 40-45 годам
достигали совершенства – выпуская в минуту более десятка стрел на
тысячу шагов, с сотни шагов «вкладывая» их точно в кольцо мишени.
Стрелы пробивали доспех и щит (это показывают греческие рисунки, где
запечатлен эффект выстрела). И в сражениях восставших с персами в
Малой Азии, их фаланги были расстреляны стрелками – подобно тому, как
в Средние века баталии шотландских копьеносцев издалека
расстреливались валлийскими стрелками Британских королей.
Персидские транспортные суда наряду с пехотой переправили в Аттику и
верховых лошадей – вместе с всадниками. Всё это учел афинский стратег
Мильтиад, участвовавший в Скифском походе Дария и знавший персидскую
тактику. Пешим греческим войском он закрыл в горах выходы с
Марафонской равнины, где конница и стрелки (для прицельной стрельбы
строящиеся разомкнуто и не глубоко) не могли развернуться. И
персидские полководцы отказались от атаки, в ночное время скрытно
погрузившись на суда и двинувшись морем в обход греков. Планировали
они высадиться непосредственно перед городом, где сторонники обещали
открыть ворота. На Марафоне оставалась лишь лагерная прислуга и
сторожевое охранение. Это установлено историками, ибо среди греческих
трофеев, доставшихся после взятия персидского лагеря (включая 7
стоявших у берега кораблей), не оказалось ни персидских лошадей, ни (в
случае, если, допустим, персы имели время заколоть породных коней)
дорогой восточной конской сбруи и доспехов.
Поддерживая связь посредством оптических сигналов, Мильтиад, имевший
лазутчиков в персидском лагере – в лице ионийских федератов персов,
служивших на флоте, узнал об этом своевременно. И действовал он
решительно и грамотно. Тяжеловооруженное войско, каким было войско
персидское, становится небоеспособно, лишившись обозов. И не тратя
время на соревнование в «беге к городу», стратег вывел воинов на
равнину, бегом преодолев простреливаемое поле, атаковав персидский
лагерь. Начальники, остававшиеся в оном, не растерялись, и конница
среднеазиатских скифов, несшая охрану, была брошена навстречу грекам,
прорвав растянутый (лишь 2-3 ряда) центр греческого войска и изрубив
шедших позади гоплитов рабов, выносивших раненых. Но фланговые колонны
не растерялись, а продолжили атаку, «зажав» персов, оттеснив легкую
конницу к болоту, где та не могла маневрировать. В отличье от полевых
воинов, вооруженных двумя – тяжелым и легким луками (тетиву и луковище
тяжелого лука берегли и на малой дистанции, по небронированной цели -
стреляли из легкого), обозники имели только последний (отличный от
боевых, как пистолет ТТ отличается от винтовки). И они афинскими
гоплитами были успешно переколоты. Отметить при этом следует
дисциплину фалангитов – не потерявших взаимодействия, не кинувшихся
грабить лагерь. Ганс Дельбрюк в «Истории военного искусства» [т. 3-й]
отмечает что пешим, сравнимым с феодальным войском – с рыцарской
конницей, способным выдержать ее атаку не обратившись в бегство, по
своей боевым возможностям могло быть лишь античное войско – собрание
граждан, ополчение полисного образца. Здесь же – в части дисциплины
оно далеко превосходило не только феодальную средневековую пехоту, но
и феодальную конницу. 18 летний возраст призыва – это, пожалуй,
единственное, что роднит с ним советскую, а теперь – россиянскую
армию, призывной возраст каковой устанавливался по античному
образцу!..
С известием об успехе и был послан в Афины гонец – с известием что
тылов персидского десанта больше не существует, и даже подняв мятеж,
сторонники изгнанных тиранов Писистратидов, нашедших прибежище в
Иране, ничего не добьются. Что поддерживающая их экспедиция им не
поможет: из регулярной армии она превратилась в небольшую группу
спортсменов – сильных руками и ляжками, но ничтожных как войско… Как
воин, выполняющий задание в боевой обстановке, после горячки
нескольких часов боя, он бежал не в трусах - как бегают современные
«марафонцы», а в полном вооружении – у греков весившем 36 кг. В шлеме
и нагруднике, со щитом и копьем, готовый пустить их в ход, если враги
высадятся между Марафоном и Афинами, преградив путь.
Этот путь занял 6 часов, но прибежал он прежде, чем известия о
вышедших в море транспортных персидских кораблях, медленно гребущих
вдоль изрезанного греческого побережья, достигли сторонников персов.
За ним, растянутой на марш-броске колонной, в Афины стали втягиваться
победители, упредив Датиса и Артаферна.
Так окончилось Марафонское сражение. История иных известных битв – при
Фермопилах, Саламине, Платеях искажена пропагандистской нашей
«историографией» не менее, но о них отдельно.
Р.Жданович
|
