|
Занявшись по предложению редакции ЗРД работой над библиографией
русских исторических источников и хорошо зная об ангажированности
отечественной историографии, - столкнулся я, тем не менее, с такими
завалами и засеками, каких и сам не ожидал. Читателям, вероятно
знакомо имя Степана Александровича Гедеонова – директора Эрмитажа,
русского театрального деятеля 2-й\2 Х1Х века (сценарист оперы-балета
«Млада»), ученого-слависта и антиковеда, которому многим обязаны
эрмитажные коллекции. Но посмотрев в библиографические списки и
словники, коими сопровождаются труды историографов, с 1950-х годов мы
этой фамилии преимущественно (а в изданиях до 1991 г. и практически
полностью) не обнаружим. Генрик Ловмяньский – историк польский.
Гипотезы Гедеонова им разделяются не особенно, однако, посмотрев
словник его книги 1970-х годов, в 1985 г. переведенной и
опубликованной в СССР, мы увидим многочисленные ссылки на Гедеонова [Х.Ловмяньский
«Русь и норманны», М., 1985].
На родине Гедеонова с этим происходили форменные курьезы. В 1973 году,
издательством «Наука» тиражем 50 тыс. экз., с предисловием
д.и.н.В.Д.Королюка, опубликована книга В.П.Кобычева «В поисках
прародины славян», показывающая расположение славянской прародины
методами, трудно опровергаемыми (ибо историческая топонимика имеет
свои законы) – методами исторической топонимики. Книга была крамольна,
как и многие исторические труды. Крамольна в том отношении, что
реабилитировала традиционную – «великодержавно-шовинистическую»,
названную монашествующими летописателями - сообщаемую Русскими
летописями гипотезу славянской прародины. Подобное не
приветствовалось! Во времена акад.Н.Я.Марра – постулировалось
идеологически и от историографа требовалось доказывание того, что
народы возникли там, где живут ныне, преемственно развиваясь от времен
палеолита. После, с 1953 и особенно с 1964 г., – входит в моду иное
требование, теперь историк (желающий преуспеть в карьере) был должен
сделать наидревнейшими славянами – предков теперешних украинцев,
живущих на Днепре и Днестре вплоть до отступления отсюда Ледника. Но
нельзя сказать что альтернативные, в частности национально-русская –
Дунайско-Карпатская гипотеза не упоминались вовсе. Замолчать ее было и
невозможно, ибо из Карпатского бассейна распространяется на Русь
керамика Пражского типа, объявленная славянской наидревнейшей, и труды
допущенных в официоз дореволюционных классиков историографии –
Карамзина, Соловьева и Ключевского ее не оспаривали. Потому она
присутствовала в исторической литературе; как справедливую ее
используем в 3-томной «Истории Болгарии» [1945-1950] и иных работах
Н.С.Державин, доказыванию специально историческими методами ее
справедливости посвящена работа С.П.Толстова «Нарцы и волохи на Дунае»
[«Сов.Этнография», №2, 1948].
Потому тО, что труд В.П.Кобычева в историографии, в т.ч. в обзорных
главах – архивирующих любой мусор, практически не упоминаем
(исключение – историографические учебные обзоры А.Г.Кузьмина 2000-х
годов), должно иметь иное объяснение. И оно в том - единственное мое
объяснение, – что даже не давая ссылки, не публикуя фамилии в списке
литературы, автор упоминает в примечании одну из гипотез
С.А.Гедеонова, благодаря чему фамилия попала в словник книги. Этого
оказалось достаточным для «вычеркивания из списков живых». В.Т.Пашуто,
ученый старый и упорный, в своей «Внешней политике Древней Руси» в
1968 г. поступил хитрее – указав «Варягов и Русь» Гедеонова в очень
сложно организованных приложениях, среди книг списка литературы, но
убрав его фамилию из словника – по которому «посвященная»
«академическая общественность» может судить об отношении за\против
«своих и наших», делая для себя выводы.
Так обстоит дело с
русской историографией, формировавшейся в России в 2-й половине ХХ
века [о предыдущей см.: В.В.Фомин «Варяги и Варяжская Русь», М., 2005;
его же «Российская
историческая наука и С.А.Гедеонов», в кн.: С.А.Гедеонов «Варяги и
Русь», М., 2004]. В
1940-х упоминание имени историка еще допускалось [напр.:
С.В.Юшков
"Общественно-политический строй и право Киевского государства", М.,
1949. – эта и иные работы сего ученого-историка и –юриста ныне прочно
забыты в исторической науке],
далее – «террор» против неугодных был заменен иными методами
управления обществом.
Чем разгневал управляющих С.А.Гедеонов? Тут, например, можно
предположить, что если в 1920-х – 1930-х годах страна наша была
провинцией организации по имени Коминтерн [об праотце коего, с его
зоологической славянофобией, см.: С.Г.Кара-Мурза «Карл Маркс против
Русской революции», 2008], то после, в 1950-х, это положение никуда не
исчезло, ее не было лишь формально, и теперь государство, чей герб
красили инструмент кастрации и молоток (не пролетарский – кузнечный
молот!), уже состояло в одном блоке с государством, на чьем гербе
место Свастики занял циркуль. Это не способствовало симпатии к
ученому, чьи труды раскрывали историческую принадлежность Померании.
Как будто это мелочь – для обывателя… Дирижеры общества - так не
считают. Вот, скажем, радиостанция «Слово», видимо думая сим
прославить героизм ленинградцев, зачитывает [прогр. 06.10, полночь]
фрагменты из романа известного коммунистического идеолога Александра
Чаковского «Блокада», в авторском исполнении. То, что, вопреки
Чаковскому, Жуков назначен был командующим ЛФ лишь 13.09 [см.
Д.В.Павлов «Ленинград в блокаде», «Воениздат», 1967 (и др. изд.),
с.27, прим.], а прибыл в город по некоторым свидетельствам, лишь
14.09, - оставим на совести главреда «Литературной газеты» - участника
создания советского государственного культа личности Жукова.
"Казалось Ленинград обречен, но в самый последний момент спасение
пришло к нему - ну кто бы мог подумать? - от самого Адольфа Гитлера.
12 сентября фюрер приказал Леебу не брать город с боем, а только взять
его в блокаду, чтобы измором заставить капитулировать. Группе армий
"Север" был отдан приказ отдать в распоряжение ставки 11-й и 7-й
танковые и 8-й авиакорпус, а также 4-ю танковую группу - то есть в
общей сложности пять танковых и две моторизованных дивизии и большую
часть поддержки с воздуха" [С.Митчем "Фельдмаршалы Гитлера и их
битвы", 2003]. Это более правдоподобное объяснение спасения Ленинграда
- тем более краем языка Чаковский и даже его экранизаторы упоминают,
что 17.09.41 немцы перешли в наступление на внешнем обводе Блокады –
оставляя Ленинград в тылу, устремившись к Тихвину, навстречу
форсирующим Свирь финнам. Но вот зачем, например, описывая обстановку
на момент знаменитого «жуковского» совещания, ЦК-овский идеолог
Чаковский гонит туфту о полностью якобы потерянной к тому времени
Советской Прибалтике, - внушить мысль о чуждости каковой Русскому
государству, ревизовав победы Петра, прилагались усилия многих «патриетов»
[см. Жданович «Британские ноги россиянского «евразийства»…»\
www.zrd.spb.ru,
02.10.09]? Хотя Моонзундские острова, несмотря на отсутствие поддержки
Балтфлота, держались по конец октября, а Гангут – оставлен лишь в
декабре 1941, причем без особой военной необходимости [см.
А.Б.Широкорад "Три войны Великой Финляндии", 2007]…
***
«Партийность» - в историографии соблюдается не менее. Лишь из-за того,
что главой древнеисторического цеха АН оказался акад.Б.А.Рыбаков, не
был удостоен академического звания С.П.Толстов [А.А.Формозов
«Человек и наука», 2005],
при том что и по формальному признаку, по занимаемым должностям
научного руководителя в системе учреждений АН СССР, ему академическое
звание соответствовало более, нежели рыбаковское. С тех пор, как пост
директора Эрмитажа занял клан Пиотровских – из историографии исчезает
предшественник Пиотровского-старшего М.И.Артамонов. Уже ныне, раскрыв
относительно современный, написанный для студенчества(!) справочник
«Универсальный
справочник по истории России», СПб., 2000, составленный д.и.н.
А.В.Островским – ученым широко известным и в личных своих
исследованиях добросовестным, в списке ученой литературы на литер «ф»
мы обнаружим отсылки к работам коллеги по истфаку ЛГУ – И.Я.Фроянова.
И всё… Не имея намерения критиковать указ.труды оного, сверх прочих
трудов присутствующих в списке, для понимания исторического процесса
Руси просто необходимые (подобно, напр. дореволюционным трудам
Д.Я.Самоквасова), приходится в недоумении спросить: а где же
А.А.Формозов, И.П.Филевич, Ф.Ф.Фортунатов, Б.Н.Флоря, В.В.Фомин,
несколько ученых с фамилией Федоров?..
Такова русская историография, сформированная в СССР и РФ.
Как с нею бороться – патриоту, чтущему прошлое своего народа? Один из
путей указал историк-поневоле, подлинный ученый-энциклопедист ХХ века,
эмигрант-антисоветчик Сергей Яковлевич Парамонов (псевдоним Сергей
Лесной): ориентироваться на труды, публикуемые русскими Зарубежья. Это
не самый широкий коридор, и комментарии, делаемые им к трудам многих
коллег-эмигрантов, показывают, что и оные не свободны от рабства
идеологеммам. Но на безрыбье и рак рыба, и свободное знание ими
классических языков, включая церковно-славянский язык и его памятники,
доступ к западным библиотекам, позволяют относиться к эмигрантам, одно
время широко переиздаваемым, с уважением.
Пока в России издается лишь одна работа Лесного: «Откуда Ты, Русь»,
последний раз – в 2007 г. издательством «Алгоритм». Это – книга
научно-популярная, «выжимка» из минувших трудов, без библиографии и
ссылочного аппарата. Между тем, по электронному каталогу РНБ несложно
удостовериться, что как минимум полдюжины эмигрантских исторических
сочинений автора имеется даже в Осн.русском фонде (б\спецхран). В 2002
г. «Гранд-Фийром» опубликована книга его соратника, протоиерея РПЦЗ
Стефана Ляшевского – в отличье от большинства эмигрантов, хорошо
знакомого с советской исторической литературой: «История Христианства
в земле Русской», - вопреки заголовку, охватывающая более широкий
исторический период, и чуждая того «христианского» (юдо-христианского)
оплевывания довладимировой русской цивилизации, что присутствует в
отечественных работах. Но одними эмигрантами сыт не будешь. И среди
дореволюционной историографии, малопродуктивной, как и советская,
имеется источник, поистине живительный.
Это – труды Русских ученых, трудившихся в Царстве Польском, в
Варшавском университете: Дмитрия Яковлевича Самоквасова, Ивана
Перфильевича Филевича, Викентия Васильевича Макушева, Николая
Павловича Барсова, Ивана Петровича Созонтовича. Как историки Руси, они
имели разную специализацию, придерживались разных теорий и
исторических схем (Самоквасов отстаивал юго-западное – Карпатское
месторазвитие, Филевич – северо-западное и т.д.). Объединяют, помимо
места службы, их два обстоятельства. Первое – малая доступность в СССР
и России антикварных трудов, издававшихся преимущественно в Варшаве, в
ХХ веке не переиздававшихся. Смешно сказать, в справочниках даже год
смерти Созонтовича – в отличье от коллег дожившего до трагического
1917 года и видимо, как правый общественный деятель, нашедшего смерть
от комиссарской пули, отсутствует. Второе обстоятельство – это то, что
находясь в этническом окружении (в военном смысле этого слова), «варшавцы»
очень быстро очищались от того духа, каким проникались учащиеся
историко-филологических факультетов университетов масонских столиц –
Петербурга, Москвы и Киева, - и писали труды, свободные от подспудного
(а часто сознательного) желания плюнуть в историю и государственность
народа, на службе каковой находились. Последним откровенно занимались
масон Н.М.Карамзин [см. Жданович «Политическая историография», ЗРД,
№1, 2009], дворянско-монархический «плебсоборец» Соловьев,
буржуазно-вульгарный апологет капитализма Ключевский, к слову –
учитель М.Н.Покровского и П.Н.Милюкова [о хорошо замаскированном
масонстве последнего, следующем из попавших в б\«особый архив»
материалов Сюрте Женераль, см.: С.Александров «Масонские тайны», «Нов.Петербургъ»,
№№ 28-32, 1999]. И известна дореволюционная историография –
преимущественно из этих источников, массово переиздававшихся еще в
СССР.
Примыкают к «варшавянам» карпато-русины, писавшие перед войной и
жидомасонской революцией 1917 года (сломившей борьбу русинского народа
за свободу) на русском языке, в частности униатский священник Антоний
Петрушевич [в РНБ есть часть его трудов].
Это – неоценимый источник национально-русской историографии, к
сожалению, доныне остающийся невостребованным русскими издателями.
Роман
Жданович
|
