|
( P . Scr .
к статье «Г.Н.Бренев и современное…»)
После опубликования рецензии «Г.Н.Бренев и современное состояние
палеоисторической науки», один из авторов сайта ЗРД, откликнувшись на
указание очевидного факта - исторической «правки» древних, в данном
случае – евангельских текстов (последняя главка статьи), указал мне на
церковнославянскую формулу, в русском переводе Библии известную как «Отойди
от Меня, Сатана» (Еванг., 4-я: Мф., 8, Лк., 10). По-славянски она
возглашает обратное: следуй за Мной, Сатана [«Евангелие от Матфея на
греческом, церковнославянском, латинском и русском языках с…», М.,
1993].
Церковнославянский текст засвидетельствовал, как «справщики» Писаний,
якобы богодухновенных, оказались пойманы за руку – еще в древности,
благодаря труду создателя первого дошедшего доныне критического текста
- правившегося им на месте событий, в Палестине, по многим, в то время
еще доступным, ранним рукописям, на разных языках – по разному
передававших терминологию(на сирийском, персидском, коптском). Не
даром - на Руси Вульгата издавна считалась авторитетным текстом, даже
еще до признания ее в Западной Церкви «богодухновенным» Писанием (речь
о писании, а не об литургическом языке), происшедшего лишь в 1560 г.,
на Тридентском соборе! И, например, взявшись за создание полного
древнерусского перевода Библии, свободного от искажений, борец с
ересями Геннадий Новгородский в кон. Х V
в. -
свободно ее использовал, наряду с Септуагинтой.
В Вульгате – латинском переводе Библии, в I V
в. выполненном Иеронимом Стридонским, данное место гласит: «… time
dicitei Iesus :
Vade ,
Satana ;
scriptum est enim … »
- «тогда говорит Христос: иди, Сатана; ибо написано… [из
Второзакония: Господу Богу твоему поклоняйся, Ему одному служи]».
И переводчик – уроженец Стридона в Далмации (Иллирии), может считаться
первым великим славянским ученым, известным широко, о чем – о
происхождении упоминает он сам, называя своих земляков [С.Лесной
«Откуда Ты, Русь?», 1995, с.167]. Польский анонимный хронист Х V
века говорит что племя поморян в тевтонском языке зовется вендами (в
галльском, латыни и италийском - вандалами), а в русском – галмачами.
В русских документах галмачи (гломачи) действительно известны,
по-иному именуясь делемичами [А.Г.Кузьмин «Падение Перуна», М., 1988,
с.139], уроженцами Далмации - в данном случае Далмации Балтийской,
сохранившей топонимическое родство с Иллирией Южной [Краэ, см.:
Кузьмин «История России с древнейших времен», 2002, кн. 1-я]…
Об этом ученом нам следует помнить, и относится к тем, кто отрицает
существование славянских источников прежде IХ века – так же, как и к
тем, кто по-русски употребляет оборот «в Украине», т.е. скрытым
жидам - проговоркой изобличившим себя. Для академической науки эта
проблема ныне становится напряженной: «Учитывая изначальную
полидиалектность праславянского языка, на чем настаивал О.Н.Трубачев,
нерудно понять, что сумма праславянских черт отнюдь не гарантирует их
принадлежность некоему праэтносу. Иными словами, праславянские
изоглоссы не обязаны в своей совокупности отражать какого-то
территориального и культурного континуума...» [А.В.Назаренко «О
язычестве эльбо-одерских славян», «Религии мира. История и
современность», М., 2002, прим.8], - и предлагаются (лицами, не
разделяющими доктрину Гумилева) такие вот «решения»: «...Этнос
складывается на определенном историческом этапе в силу разного рода
географических, политических, культурных и прочих обстоятельств на
основе конвергенции диалектов, каждый из которых, неся те или иные
праязыковые элементы, мог ранее принадлежать совсем иному этническому
единству» [там же].
Посаженный папой Дамасцием за сверку и исправление старых латинских
переводов ( Vetus
Latina ),
«Иероним был глух к догматическим спорам Востока» [ А.В.Карташев
«Вселенские соборы», Минск, 2002 ,
с.167], что для нас особенно ценно, ибо можно положиться не только на
квалификацию, но и на объективность его в исследовании рукописей. «По
природе своего ума не философ, Иероним не увлекался богословием, не
воспринял никакой отравы из уроков Аполлинария, но усвоил
филологическую технику…» [там же, с.166]. И его перевод Мф., 4 -
отвечает структуре трехчленного полемического диалога; хотя, отметим,
это противоречит логике адресования такого текста Матфеем,
адресовавшегося у этого евангелиста - иудеям, т.е. монистам. Еллин
Лука, повторяющий воспроизведение этого диалога, лишь с иным
расположением тезисов и антитезисов, был секретарем ап.Павла, т.е.
д.б. следовать этой же или близкой, семитской традиции. Но Иероним –
на однозначащем терминологически, строгом и четком латинском языке –
передал нам иную, противоположную нежели греческая, версию той же
самой сцены (хотя канон писаний в Риме тогда уже был установлен) [ С.Г.Лозинский
«История папства», 1986, с.15 ]…
После отослания врага рода человеческого - идет цитата из
Второзакония. Какому богу, если следовать Вульгате, должен был
кланяться здесь Сатанаил? По смыслу - Ягве (разное наименование
еврейского бога в Торе русским Синодальным переводом расшифровывается
тем способом, что понятие «бог» - им используется для обозначения
имени Ягве).
Известный ныне церковнославянский текст, будучи не столько переводом с
греческого языка, сколько филологической «калькой» (сохранив обороты
оригинала, неуместные в славянском), как показывают исследования,
восходит к Константинопольской версии греческой Библии редакции
Лукиана (Антиохийская редакция нач. 300-х годов, почти в одни годы с
Иеронимом). Иероним об этой редакции был предельно низкого мнения
[«Православная Энциклопедия», 2001 и дал., т. 5-й, с.124].
Существующая церковнославянская Библия неоднократно правилась в Х -Х
веках в сторону приближения к греческому подстрочнику [там же, с.с.
140-141 и дал.]. Она не имеет отношения – ни к переводу Кирилла и
Мефодия, ни к тому раннему русинскому переводу, что видел в 860 г.
Кирилл в Корсуни. Кирилл Философ происходил из Солуни – портового
города, славянский диалект коего был своего рода койне (как наш
петербургский диалект, ближе всего стоящий к письменной норме),
отличаясь от македонского – южнославянского диалекта. Работал Кирилл в
Моравии – стране, говорившей на западно-славянском диалекте; на этом
же диалекте говорили и древние русы [см. С.А.Гедеонов «Варяги и Русь»,
2004, с.с. 190-195]. Тем не менее, диалект церковнославянского языка -
не смотря на века русификации 2-й\2 2-го тыс. н.э. - остается
«древнеболгарским» языком, что можно идентифицировать не только по
дошедшим текстам, но и по эпиграфике. Как судят филологи по
Остромирову и иным древнейшим спискам русских евангелий, делались те с
болгарских книг. На Русь попасть они могли в качестве трофеев – с теми
войсками, что посылались Святославом и Владимиром на помощь грекам
против болгар.
Перевод Кирилла до нас не дошел - если не связывать с ним находку 1874
г., загадочный Киевский миссал [см.:
В.А.Истрин
«1100 лет славянской азбуки», 1988 ],
писаный глаголицей – на века древнейшей, но из «антиклерикальных»
соображений в СССР приписанной Кириллу. Что это не так, что в Чехии и
Моравии в Х в. писали кириллицей, а «глаголическое возрождение» при
папе Евгении I V
– уже в Х V
веке, вызвано было гонением на «греческое» письмо в минувшие века, -
было установлено в позапрошлом веке [ В.В.Макушев
«Заметки о старо-чешской письменности», Воронеж, 1879, вып. 1-й ].
То, каким шрифтом мы пишем, даже при близости языков, влияет на выбор
круга общения - напрямую. И из дальнейшей историографии - названный
факт был вытравлен, преимущественно, из соображений «борьбы с
панславизмом», вытравлен как в Германском, так и в Русском мире (в
СССР), соображений - далеких от науки.
Более того, это скандальный факт, но от Кирилла и Мефодия днесь не
дошло вообще, практически, НИЧЕГО [Истрин, 1988, с.20] - ни строчки,
хотя их богословские труды существовали, а стихи Философа, писанные на
классическом – греческом языке, описывает библиотекарь Папы римского
Анастасий, оговаривая что не решается, из-за сложности классического
языка, сделать перевод.
И как звучали строки, знакомые нам по бытующему древнеболгарскому
церковному тексту неизвестного автора, в дальнейшем перенятому также и
Сербией, в переводе Просветителя, мы можем лишь гадать…
Существующая церковнославянская фраза, где Христос предлагает Сатане
следовать за ним, служа Еврейскому б-гу (цитируя Вз.), выдает возраст
терминологии, используемой этой нашей южнославянской Библией –
древнейшей, сравнительно с появлением Болгарской церкви (850-е годы),
гораздо древнейшей, сравнительно с эпохой Кирилла, когда, якобы, она
перевод появился. По смыслу - это фраза «оригенистическая».
<Принадлежность ее собственно Оригеновской редакции НЗ сомнительна,
ибо Иероним, ценивший Оригена как библеиста и звавший его критиков «бешеными
собаками» [Карташев, 2002, с.168], чуждый богословия, но
приверженный филологии, изучивший греческий, древнееврейский и
сирийский (арамейский) языки, как мы видели, переводит на латынь
спорное место в ином смысле. Вероятно, в то время оно еще содержалось,
причем в авторитетных списках, что нам латинский перевод и
зафиксировал>. Ориген – Греко-христианский ученый 200-х годов,
гностический философ и исследователь разночтений Торы, весьма
тенденциозный полемист против римлянина Цельса, был создателем теории
апокатастасиса – монизма, призванного примирить еврейское
гоененавистничество (с времени Маккавейских и Иудейских войн с гоями
продуцировавшее интерполяции в текст Торы и Пророков, ранее
зафиксированный Септуагинтой) с свободомыслящей и чуждой «трансценденциального»
шовинизма, отстаивавшей относительность имени божьего, греческой
философией. По этой теории (отразившейся в латинском учении о
Чистилище), в конце времен, после «очистки» адскими муками, не только
грешники, но и бесы, и даже сам Сатана - будет примирен со Христом и
обожен.
«Святая земля после реставраций Константина и Елены стала
резиденцией многих любителей монастырской жизни не только восточных,
но и западных из высшего римского общества» [там же, с.167]. И
оригенизм – был необыкновенно популярен в середине 1-го тыс. н.э. в
Палестине, монахи Палестинских монастырей были ярыми оригенистами [см.
там же и дал.]. Эта – «Греческая Палестина» погибнет в 610-х годах,
когда Ближний Восток займут войска Хосроя Апарвеза, и в «святую землю»
вступит, ведомая еврейскими проводниками, армия полководца Шахрвараза,
которому откроют ворота иудеи, подняв мятеж в городе. Церкви Палестины
будут срыты до грунта (современные ее храмы – новоделы, исключая
Рождественский в Вифлееме, который защитили портреты магов на фресках,
авторитетные для персов – последовательных генотеистов), жители взятых
городов проданы в рабство еврейским торговцам, а прочее население
уведено в Персию. Шах вскоре отнял Иерусалим у евреев и передал его
христианам-монофизитам, врагам кесаря, к общине которых принадлежала
старшая шахиня Зайрин (Ширин), и как кажется, именно это стоило ему
жизни [см. Н.В.Пигулевская «Византия и Иран на рубеже 6-го и 7-го
веков», 1946, с.с. 263-270]…
Греческий взгляд на мир – оставался взглядом античного полиса
(имевшего свое узко-племенное и отнюдь не «этическое» божество),
весьма близким «антихристианским» взглядам Ницше – ученого, ныне
очерняемого не только коммунистами, но и христианами(!), - но
<взглядом> чуждым латинской «этической религиозности»*.
Но однако в 540-е годы, на
V
Вселенском соборе, по инициативе императора Юстиниана Великого
(уроженца Скопье, местное имя которого было Управда, и столь же
по-славянски звучат в латинской транслитерации и имена его
родственников) [Карташев, 2002, с.330], наряду с оппонентами
византийского ницшеанства - дуалистами (Федором Мопсуэтским и др.
последователями патриарха Нестория), Оригену также была объявлена
анафема.
Западная церковь, усвоившая не деспотическую ближневосточную, а
юридическую – Римскую культуру, руководствуясь правовым убеждением,
что посмертные, то есть заочные проклятия (т.е. когда отсутствие
обвиняемого вынужденно) - не должны выноситься, этот анафематизм не
признала. Но дошедший церковнославянский текст, как говорилось выше,
оказался лишен западных влияний.
И церковнославянский текст, не будучи «демотическим», - писанный с
источника высокообразованными переводчиками, перекладывавшими
эллинскую речь дословно – не народным массам но для столь же
подготовленного земляка-филолога, способного восстановить
первоисточник по его «кальке», - при наличии «оригенистических»
философских цитат - этот текст показывает, что он не мог создаваться
позже 540-х годов - когда выражаемое в нем учение попало под анафему.
Это подтверждают наблюдения палеографов (Карский, Срезневский): тот
греческий шрифт, который можно соотнести с «кирилловским» письмом
дошедшей доныне славянской письменности, это шрифт не
I Х – Х в., как можно было бы думать,
а шрифт употреблявшийся веками прежде Кирилла и Мефодия, известный из
рукописей
V II
века [В.А.Истрин «Развитие письма», М., 1961, с.279] .
И вновь напоминают нам филологический факт, в 1848 году указанный в
диссертации Ф.И.Буслаева: славянский перевод Библии, по всем
древнейшим спискам, показывает выработанность терминологии, возраст
её, лежащей далеко позади времени Кирилла и Мефодия.
Таковы факты мировой и отечественной истории, указываемой
академическими учеными (хотя, конечно, в СССР «не
приветствовавшимися»), тем не менее, отсутствующие в русскоязычной
учебной и популярной литературе.
Р.Жданович
*РПЦ
странным образом проявившейся в форме реставрации древнееврейской
«исторической этики» (прим.авт.)
·
Вернуться на страничку новостей |
