|
Писать о
Ломоносове трудно. Общеизвестно отношение к Ломоносову-историку. Это
при том, что, в отличье от своих немецких (и знач.части российских)
оппонентов, М.В. знал русские летописи, в отличье же от оппонентов
советских - он средневековые и классические источники по истории
Европы прочел в объеме полного их корпуса, на их родных языках!..
Доныне
бытуют легенды о, якобы, «травле» «беспристрастного историка
…отца [русской историографии, стоявшего] несравненно выше Ломоносова,
как историка» Г.-Ф.Миллера [Г.П.Шторм «Ломоносов», ЖЗЛ, 1933,
с.87], прочих «подлинных представителей русской науки из
иностранцев, как и Миллер» [Л.Н.Рубинштейн «Русская
историография», 1941]. Как было в действительности, можно выяснить из
Предисловия к переизданной в 2004 году (после 130 лет запрета) книги
С.А.Гедеонова «Варяги и Русь». Но принято думать, будто
норманистическая теория – официозная в СССР 1920-х – 1930-х годов,
была отменена «сверху» в 1941-1945, когда и началось неумеренное
восхваление Ломоносова И.В.Сталиным.
Если б
так!.. Баснословия про «норманский облик …варяжской династии
Киевской Руси» [Ломоносов, ПСС, т. 8-й, с.553] – взращенной под
тенью выведенной трудами большевистских селекционеров
биолога-марксиста Т.Д.Лысенко развесистой клюквы, - приписывались
советскими комментаторами к трудам Русского гения, издававшимся в 1952
году [ссылка: Греков\ «Большевик», №11-12, 1947]!
В 1720-х –
1730-х годах, когда Ломоносов получал образование в отечественной
истории, такого рода источники – уничтоженные к началу следующего
века, еще оставались доступны. Это неловко говорить, но приходится
удивить читателя. Крупнейшая русская летопись – Забелинская,
использовавшаяся Ломоносовым, при написании же имевшая источником
пергаментный кодекс ХIII века (сейчас таких неизвестно!), не издана
доныне, ее даже не упоминают в большинстве рассказов о русском
летописании, – о котором доныне тиражируется миф, будто оно
прекратилось в ХVI веке. Ввиду конфискации архива «Нового Петербурга»
борцами за «толерантность», увы, не могу точную отсылку, но в газете
рассказывалось, как М.В. было дано точное описание образа божества
Поморских славян – предков новгородцев, - в годы, когда Аркона
оставалась не раскопанной и об этом известно не было.
Об
источниках великого русского историка - при таком отношении к
отечественным источникам - мы можем лишь гадать…
Потому
рассказ наш пойдет об известном еще менее: о Ломоносове-метеорологе.
Чувствую, что заявленная тема вызывает усмешки, ввиду общего отношения
к сей ученой специальности. Они напрасны. В 1761 году ТЫСЯЧИ
специалистов наблюдали редкостное астрономическое явление – проход
планеты Венера на фоне Солнечного диска. Лишь один – М.В.Ломоносов
пришел к заключению, о наличии на Венере плотной атмосферы, показавшей
себя при пересечении края диска.
Строки «…Открылась
бездна, звезд полна.\ Звездам числа нет, бездне - дна»
(стихотворение «Вечерние размышления…»), - заслуженно признаны
вершиною профессиональной (метрированной) русской поэзии допушкинской
эпохи. Но никто не задумывается – хоть мы, как будто, воспитаны в
парадигме «научного» мировоззрения, - о чем же, помимо «…Божьего
величия», размышлял Ломоносов, наблюдая полярное сияние?
В его время
понятия о земной погоде не отличались от представлений об устройстве
мира веке в десятом. Влияющей на климат - числилась лишь
географическая широта. Ломоносов отверг эти заблуждения, первым
объяснив механизм формирования климатических поясов, принятый доныне в
науке о погоде. Над экваториальным поясом, где продолжительность дня и
ночи практически одинакова, а инсоляция сильнейшая на планете,
нагретый светилом воздух, расширяясь, поднимается вверх – в
разреженные слои атмосферы. Здесь он расширяется – в направлении
полюсов, отдает свое тепло Космосу, охлаждается и, становясь тяжелым,
сгущаясь, оседает к поверхности Земли, проливаясь дождями. Так
создается надтропический максимум давления, ветра от которого дуют в
постоянном направлении - на юг, и в преобладающем направлении – к
северу (в Сев.полушарии; в юж. - наоборот). Далее – над приполюсными
широтами стоит полярный максимум давления тяжелого – холодного воздуха
Арктики и Антарктиды. Между ними располагается область низкого
давления – умеренный пояс.
В нач. ХХ
века метеорологические наблюдения в Арктике Э.Ф.Лесгафта (двоюродного
племянника знаменитого физиолога) показали, что имеет место «подсос»
экваториального воздуха даже к полярным широтам.
Нужно было
обладать гением, чтобы описать этот процесс полутора веками ранее.
Столь же
неизведанна была тогда природа полярного сияния. Ученые, судя о нем из
своих кабинетов, считали, что имеет место чисто оптическое явление,
подобное радуге или зеленому лучу. Несколько больше знали об этом
явлении поморы. Ими оно объяснялось «научно», ровно в такой же мере: «ангелы
играют на небесах». Но поморы наблюдали явления, сопровождавшие
игру света: треск, колебания компасной стрелки – начинавшей, по словам
мореходов «дурить», делать беспорядочные обороты.
Лишь
Ломоносов – с детства размышлявший над таинственным явлением,
предположил, что явление имеет природу электрическую.
Объяснение
электрических явлений в полярной атмосфере было им дано – в пределах
знания о ней, имевшегося в то время: «…мерзлый пар среди зимы родит
пожар». Кристаллы сгустившейся и замерзшей воды, отнесенные в
полярную область от экватора, должны были, по мысли Ломоносова,
сталкиваясь с восходящими токами воздуха над открытым океаном, трением
генерировать электрический заряд, подобно тому, как накапливается он в
грозовых тучах. Он же сделал ориентировочную оценку высоты явления,
установив, что происходит оно в атмосфере, на высоте десятков и сотен
верст, а не в межпланетном пространстве.
Правильно
смогли истолковать природу этого электричества лишь немецкие физики
прошлого века Гольдштейн и Биркеланд: его генерировало Солнце, поток
частиц от которого резко возрастал с образованием пятен – тогда же,
когда Сияние Севера становится особенно частым. К сожалению,
Ломоносову была недоступна эта закономерность: он жил в эпоху, когда
интенсивность магнитных бурь на светиле была минимальной, и от
середины ХVII в., почти век пятен на нем не наблюдалось вообще
[Дж.Эдди "История об исчезнувших солнечных пятнах"\ "Успехи физических
наук", 1978, т. 125-й, вып. 2-й].
Значит ли,
что, как писал в модном тогда нигилистическом стиле Д.О.Святский, «гипотеза
Ломоносова имеет чисто историческое значение» [Святский «Что такое
стратосфера», 1935, с.50]? Позволим с этим не согласиться, ибо
«гипотезы» Коперника, Галилея, Кеплера, следуя такой логике, имеют
значение ровно в той же мере.
Роман
Жданович
|