|
Кто таков «Малк
Любечанин
- отец Добрыни (дяди Владимира Святославича) и Малуши (матери
Владимира), ключницы княгини Ольги. ПВЛ: 49,247; Татищев: 51,307; НПЛ:
121, 523 »,
- такой ответ даст вам электронный «Словарь» [http://vslovare.ru/slovo/malk -ljubechanin].
Ту же справку выдаст специализированный «Исторический Словарь» [http://mirslovarei.com /his _A ],
возвращая нас в эпоху Хазарского каганата.
Поскольку «многонациональность» Древнерусской государственности, -
впрочем, без особого доказывания - идеологически постулируется, такое
наименование дедушки крестителя Руси - кажется «само-собой-разумеющимся».
И это, само по себе, оказывается одним из способов манипулирования
сознанием, ибо объективные данные – материалы физической антропологии
свидетельствуют обратное. Генетически – Русский народ остается одним
из самых гомогенных в Европе (хотя политика «партии и правительства»
уже почти век направлена на разрушение его расовой чистоты).
Приобретя небольшую монголоидную и кавкасионную примесь в 1-м тыс.
н.э. (набрав наложниц из местных женщин), русское население
Средневековой Руси - от этой примеси избавилось. Политическое общение
с азиатами вело к тому, что общения сексуального - кроме случаев
насилия, от которого древнерусских женщин их братья и мужья защищали
лучше, чем теперешние - с инорасовыми элементами НЕ БЫЛО. И доля
инородческого населения была сокращена до минимума - мерами, которые
замечательно описывает, рассказывая о покорении Казанского царства,
Казанский Летописец [ПСРЛ, т. 19-й]:
«…воевахуся 5 лет [татары и
черемиса], не отступающи от Казани, и паки хотящи град свой
восприятии, не дающи гражанам-русинам на дела свои из града исходити.
Токмо великою силою прогоняше их, и тако исхожаху на орудие [дело]
своя, донележе [пока не] исчезе вся черемиса – за беззаконие свое, яко
же и владелцы ее, уланове и князи и мурзы, ся острием меча порази вси.
И сосчиташа же сами себе изоставшиеся казанцы и черемиса – всех
побитых своих во взятие казанское, и преже взятия, татар и черемисы,
во граде и во острогах, и в полон сведенных, и от глада умерших, и
мразом измерзших, и всячески и везде побитых, ведомых им и писаных,
кроме неведомых и неписаных, 757270. Мало же их живых осташа во всей
земле Казанской, разве простых живых людей – худых и немощных и убозих
земледельцев »…
А граждане наследовавшие расовую нечистоту от невзыскательных
древнеславянских отцов, растерявших своих женщин за время
завоевательных маршей, не котировались - эстетически (в глазах
средневековых великороссов, - якобы, по россказням «историков» и
проповедников, бывших «интернационалистами»…) и устранялись
естественным внутривидовым отбором. Таковы факты объективные…
Шиженский Р.В., в работе «Неоязыческий миф о Владимире» (почему «миф»
- из работы не ясно), сообщает нам такие сведения, ныне, в общем,
хрестоматийные: « Одним
из основных (как по мировоззренческой значимости, так и по
«хронологической живучести») русских неоязыческих мифов является
рассказ об историческом портрете киевского князя Владимира
Святославича. Автор данного мифа - представитель «первой волны»
отечественного неоязыческого движения В.Н. Емельянов – преподаватель
арабских языков, создатель и руководитель Всемирного Антисионистского
и Антимасонского Фронта «Память» (ВАСАМФ «Память»). «Миф о Владимире»
был изложен в книге В.Н. Емельянова «Десионизация» вышедшей в
самиздате в конце 70-х г. XX в. В связи с важностью текста для
дальнейшего исследования, приводим рассказ практически в полном
объеме: <далее следует цитата из книги, изданной: Харьков, 2008, с.с.
7-9> »
[http://www.slavya.ru/p/article/read/shizhen_vladimir.html ]
(приношу извинения читателям распечаток, не имея возможности
противодействовать антиэкстремистскому законодательству РФ,
запрещающему цитирование).
На самом деле великий русский ученый Валерий Николаевич Емельянов за
написание самиздатского труда «Десионизация», изданного и в Сирии, и в
Израиле, а в РФии доныне запрещенного, был уже в 1976 году брошен за
колючую проволоку политической психбольницы - по личному приказу
Л.И.Брежнева, верного ленинца и любящего супруга. Там он провел 10
лет.
То, что дошедшие - в списках ХIV и моложе веков, редакции русских
летописей являются продуктом долгой и старательной цензурной работы
филосемитского содержания – это факт, в науке давно известный
[см.напр.: Л.Н.Гумилев «Сказание о хазарской дани»\ «Русская
литература», №3, 1974], хотя не очень популярный. Рогожский Летописец
– копия нач. ХV века, сильно сокращенная, извлеченная из какой-то
летописи 1409 года (не Троицкой). Однако лишь из нее (да из
периферийной Летописи Авраамки, в 1490-х в Смоленске использовавшей
сей конспект) мы узнаем о численности татарского посольства,
пришедшего в Киев перед Калкским походом – 10 человек (хотя указание о
численности предельно малочисленного посольства Батыя в 1237
подразумевает, что и калкские посольства тоже были исчислены).
Говорившие об этом подробнее пространные летописи – говорили, видимо,
с кем оно общалось в Киеве [см.: Ю.К.Бегунов «Александр Невский»,
2010]. Потому этих данных нет в беллетристической повести о битве на
Калке, созданной в сер. 1220-х, во владениях Суздальских князей
(видимо в Переяславе Русском), вставленной, однако, в Ипатьевскую и
Новгородскую Синодальную летописи. Нет в сокращенной статье
Лаврентьевской летописи и Владимирского Летописца (Симеоновская здесь
даже сохранила след изъятия – остаток статьи). Нет в пространной
Ростовской летописи (утраченной в оригинале, но сохранившейся в
Ермолинской, Типографской, Львовской летописях)…
Менее известно, что сионизация исторических русских текстов велась и в
веке ХХ, хотя уже галсом, противоположным тому, к которому прибегали
иудо-христианские фальсификаторы истории в древности.
И в действительности, вышеназванный «миф о Владимире» - следствием
которого являются современные масштабные празднования «10<…>0-летий
крещения Руси», проводимые на фиктивную дату [см.
http://www.zrd.spb.ru/letter/2012/letter_0027.htm
] события, в Киеве и в Москве, - создан был за поколения до времени
трудов В.Н.Емельянова.
Сбросив в 1610 году русскую власть (царя-мученика Василия Ивановича
Рюриковича-Шуйского), Русский народ закономерно оказался под ярмом
власти инородческой. И высшим шиком – для нее стало доказывание Ему,
что это она – является национально-русской властью (носительницей
неких, высосанных их <…>, «наших исконных православных традиций»),
а низвергнутые ею – напротив, были инородцами.
Написание имени Малка - деда (со стороны матери!) Владимира
Святославича, доныне большинством читателей берется - по изданию
«Повести Временных лет»: наименованному так в Новое Время летописному
тексту, ведшемуся по 1110-е годы, лежащему в фундаменте большинства
(хотя не всех) сохранившихся русских летописей. Настоящее название
его, как разъясняет ссылающаяся на него Софийская летопись, было
«Киевский Летописец», и он отнюдь не отождествлялся с «Летописцем
Русской земли» (название, каковым снабжается, текст Московской
летописи, Владимирского Летописца, а также ее конспективных –
«сокращенных» сводов) – подлинных общерусских исторических сводов.
Под именем «ПВЛ» текст обрел в ХХ веке общедоступное – массовое
академическое издание, выполненное в 1950 году в серии «Литературные
памятники», под редакцией академиков В.П.Адриановой-Перетц и
Д.С.Лихачева. С тех пор оно многократно воспроизводимо, в
академических и художественных переизданиях. Именно оттуда - из статьи
970 года (лето 6478-е), берется ныне публицистами - имя отца матушки
Владимира Святославича: Малъкъ.
Издание - Д.С.Лихачевым было подготовлено по Лаврентьевскому списку,
древнейшему из
содержащих
ПВЛ. Синодальная рукопись Новгородской I
летописи (как можно понять из сохранившегося от 1016 года и далее
текста) и Ростовский Летописчик в Новгородской Кормчей 1280 года ее не
содержали.
Доныне ПВЛ является важнейшим источником «норманнской легенды» -
мягкого (относящего начало Руси не в ХVII, а в IХ – Х век) варианта
Фоменковщины, объявленного историей Руси. Отметим, что издание не было
сборником еврейских народных сказок, вроде Библии, оно было
академическое, создатели его как-бы ручались за качество работы своими
титулами. Оно, как и положено, было снабжено вариантами текста -
подведенными по другим рукописям (Радзивилловская,
Переяславльско-Суздальская, Академическая, Ипатьевская, также из
Софийской, Троицкой, Новгородских летописей).
В написании имени Малка - варианты отсутствовали. Но если мы раскроем
1-й том «Полного Собрания русских летописей» последнего издания, где
указываются варианты к тексту публикуемого списка, (ПСРЛ, 1997) и
прочтем эту же статью, то увидим, что сие отнюдь не так. Подстраничная
сноска [т. 1-й, с.69] приводит иное чтение: «Малко Любечанин» (Радзивилловская
и Академическая). Если бы ученые и публицисты пользовались изданием
серии «Полного Собрания» (его тираж 1 тыс. экз.), они никогда не
утвердились бы в фантастическом семитском чтении, вмененном
правильному западнославянскому – варяжскому (т.е. наиболее архаичному
- исконнославянскому) уменьшительному имени Малко (ср.аналог.: Вячко,
Мечко (Мешко), Лестько, Ратко).
Я проверил по иным томам это написание. Новгородская I летопись
(Младшего извода) [ПСРЛ, т. 3-й], Владимирский Летописец [ПСРЛ, т.
30-й], Устюжская [ПСРЛ, т. 37-й] и Белорусская (2-я редакция:
Никифоровский и Супрасльский списки; 3-я редакция: Слуцкий список) [ПСРЛ,
т. 17-й] летописи сохранили текст Киевской летописи, предшествовавшей
ПВЛ [В.К.Зиборов «Летописец Нестор», 1995] - летопись редакций 1094 и
1074 г.г.. В них Любечанин: МалкО. Так же пишет Ипатьевская
летопись [ПСРЛ, т. 2-й] - включившая текст ПВЛ, в более исправной
редакции, нежели Лаврентьевская, причем так читается в списках обеих
ее редакций – Ипатьевской и Хлебниковской, разошедшихся в ХIV веке, до
времени создания Лаврентьевского кодекса. Пишется подчеркнуто
по-славянски М-а-л-к-о: без делящего основу ера перед суффиксом (Малък),
ибо славянский звук люди («л») сам является полугласным, не образуя
закрытого слога.
Впрочем, сионизация летописи началась давно, и уже дореволюционное
печатное издание Ипатьевской летописи изд-ва Пратца (Перетца) 1908 г.
напечатало фантастическое, закрыто-сложное «Малък»…
Можно проверить «национальную добросовестность» Дионисия Суздальского
по очень хорошему источнику: Софийской летописи [ПСРЛ, т. 6-й, вып.
1-й]. Дело в том, что сводчик общерусской Софийской летописи имел
перед глазами, одновременно с Новгородской и Лаврентьевской
летописями, и тот источник по которому писалась последняя, устраняя те
расширения летописного текста, что вносил от себя Дионисий [см.:
Г.М.Прохоров «Летописные подборки рукописи ГПБ.F .IV.603»\
ТОДРЛ, т. 32–й, 1977]. И в Софийской летописи – пишется «Малко»,
подобно прочим.
Проверка возможна и в Типографской летописи - ведшейся Русской
митрополией, после освобождения ее из греческого рабства. В основном –
Типографском списке (нач. ХVI в.) писец допустил ошибку, написав «Мако
Любечанин». В списке ГПБ (ХVII в.), переписав текст и обнаружив
ошибку источника, писец вставил пропущенную букву знакомого по другим
рукописям текста над строкой, исправив имя: «МаЛко» [ПСРЛ, т.
24-й, с.25].
И это написание сохраняют практически все дальнейшие летописи!
Исключения мы далее перечислим. Но, однако, кто-нибудь может
представить себе такой «разгул антисемитизма» в СССР 1950 года?? Так
переписывается история, так народ лишается своих предков!
Так, одним махом пера, почтеннейшие академики - лишили славянской
национальности основателя Русской Средневековой государственности,
попутно сделав его законным обладателем гражданства созданного тогда -
в 1948 Государства Израиль. Русская история превратилась в еврейский
анекдот (чем она, собственно, и является доныне, в изложении т.наз.
«историков»).
Так стало возможным – была академическими «братьями» Лихачевым и
Адриановой-Перетц получена международная санкция на то, чтоб в кон. ХХ
века начались широковещательные празднования «юбилейных» (и
околоюбилейных) дат «крещения Руси» Вольдемаром Малковичем,
празднования на межгосударственном уровне, с участием такого
представителя второй фракции «раввинства и братства», как патриарх
Константинопольский (гражданин Турции, офицер запаса армии НАТО).
Это вполне укладывается в тот портрет участника кружка Георгия
Федотова – Александра Мейера, внешними апологетами которого были
А.Ф.Лосев и Д.С.Лихачев, что рисуется в работе осведомленного
кремлевского политтехнолога, под угрозой смещения «слившего» часть
тайн лубянских «братьев» [С.Кургинян «Кризис и другие»\ «Завтра», №42
и дал., 2009]. КГБ-шники - русских летописей, увы, не читали, им
обязательно было иное чтение – «Манифест Коммунистической партии». Не
читали - на собственную беду..! Читали бы – не пришло бы в голову
такое: организовывать поджог квартиры и избиения акад.Лихачева на
улицах Ленинграда 60-х годов, за написание предисловий к работам
«Открытие Хазарии» и «Древняя Русь и Великая Степь» (последняя
осталась тогда неопубликованной, первая вышла без рецензии), видя
подлинный ранг «разрабатываемой» персоны. И глядишь - не пришлось бы в
1990-х трудиться по разнообразным малым предприятиям, типа мэрии СПб.,
дожидаясь наступления лучших времен с уходом дедушки Ельцина..!
Одновременно, «братьями»-историками были т.обр. устранены остававшиеся
(для знакомых с дореволюционным изданием С.А.Гедеонова) подозрения в
славянском происхождении варяжской династии, очевидные при знакомстве
с средневековыми польскими хрониками [И.П.Филевич «Угорская Русь»,
Варшава, 1894], писавшимися по бытовавшим в ХV – ХVI веках (до
появления в Речи Посполитой св.Инквизиции) русским летописям, в
Великороссии вытравленным столь же тщательно [см.
http://www.zrd.spb.ru/zrd/2010/zrd_05-157.htm ].
Какое уж тут «славянство» Малковичей?..
Ян Длугош, хронист ХIV – ХV века,
местом гибели князя Олега Святославича Древлянского, убитого Ярополком
в 970 г. (когда никаких «варангов» в цареградских гвардейцах еще не
числится), называет град Варенж. В известных нам летописях он числится
как Вручий (ныне Овруч на Волыни), показывая этимологию термина, его
родство с глаголом варяти-. У Длугоша был очень древний список: он был
с юсами (-енжь). Спустя два века Меховский и Стрыйковский пишут по
более современным, но тоже и также отличным от нашей великоросской
редакции спискам, именовавшим город: Варажь (латиница не имела
кириллического дифтонга
i -а
– «я») [А.И.Рогов «Русско-польские культурные связи в эпоху
Возрождения», М., 1966, с.55]. И потому польские хроники (кроме
«Великой хроники…», где русские летописи не цитируются), писанные на
латыни и пересказывавшие русские летописи, свободные от православной
цензуры, в России не изданы вплоть дотеперь! В.Н.Татищев, пересказывая
Иакимовскую летопись, поясняет, что она близка к польским хроникам.
Действительно в утраченном манускрипте - известном в пересказе
«антисемита», мы видим механическое соединение Корсунской легенды,
бытующей в великорусско-византийских манускриптах, с рассказом о
присылке книг Симеоном Болгарским - в эпоху княгини Ольги, т.е. о
подлинной истории крещения Руси [см.
http://www.zrd.spb.ru/letter/2012/letter_0006.htm ],
согласно этой летописи – после 985 г. (что совпадает с 28-летней
хронологией из биографии Владимира), паствою Константинопольского папы
в русских кодексах полностью уничтоженной. Вероятно, русскими
хрониками "польского" типа в нач. 1600-х пользовалась Густынская
летопись, судя по тому, какая хронология (более близкая к достоверной,
нежели в "несторовой" летописи) придается ее краткому рассказа о
князьях Рюриковой эпохи [ПСРЛ, т. 2-й, 1843, с.с. 235-236 (см.
http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161787#?page=248)].
Летопись Иакима опирается на источник Х века [см. В.Л.Янин "Летописные
рассказы о крещении новгородцев"\ "Русский город", вып. 7-й, 1984]. И
в ней, подобно Никоновской летописи [ПСРЛ, т. 9-й, с.с. 7-10], в
недатированной и ранней датированной части происходит механическое
соединение сразу трех источников: болгарского, греческого и
кривичанского (по-видимому, псковского). Генетическую ее связь можно
приметить. Она упоминает - механически соединяя разные новеллы,
рассказывая о крещении Руси св.Владимиром, [см. С.Лесной "История
руссов в неизвращенном виде", СПб., 2012, т. 1-й, с.417 и дал.],
патр.Фотия и посланного тем митр. Михаила, деятелей 860-х годов.
Традиционно, русские летописи числят первым митрополитом Руси Леона
(как показал А.В.Карташов, подразумевая Охридского архиепископа Льва),
Лаврентьевская - не знает его имени вообще. Об митрополите Михаиле
(чьи мощи действительно, хранились в Успенском соборе Киева, до его
таинственного взрыва в 1941 г.) [см.
http://www.zrd.spb.ru/letter/2010/letter_0051.htm ], как русском
первосвятителе, говорят Рогожский Летописец, Симеоновская (в списке
митрополитов) и Никоновская летописи, Сокращенный Свод 1490-х, Русский
Хронограф, Мазуринский Летописец. Эти источники объединяют, во-первых,
интерес к русским богатырям, особенно Добрыне Злату Поясу (в
Симеоновской этого не видно, ввиду утраты листов с больш.частью текста
повести о битве на Калке) - рязанцу родом, владевшему островом на
р.Оке, во-вторых - обилие известий, взятых из Муромо-Рязанского
летописания. К сожалению, Муромо-Рязанские летописи, предельно
неполиткорректные по отношению к азиопцам, доныне не дошли (хотя еще
В.Н.Татищев располагал "Муромской топографией"), но по дошедшим
фрагментам можно понять, что они содержали большой корпус известий
входившего в Муромскую землю Тмутороканского удела. И здесь, ими
удерживались известия болгарских хроник - о крещении юго-славянской
Руси, расселившейся в Сев.Причерноморье, действительно, совершенном в
860-х годах патр.Фотием.
***
В 1-й публикации ПСРЛ, издательства Праца, написано еще
откровеннее: «Володимеръ бо бе от Малуши, ключнице Ользины; сестра
же бе Добрыня, отець же бе има Малкъ Любечанинъ, бе Добрыня уй
Володимеру» [ПСРЛ, 1846, т. 1-й, с.29] (см.
http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161806#?page=53). В «лихачевских»
изданиях ПВЛ оно колеблется между произраильским «Малъкъ» в издании
сер. «Лит.памятники» 1950 и проболгарским «Малък» в 1996 г.. Общее –
отсутствие приводимых разночтений, заставляющее читателя полагать
общность чтения с остальными редакциями ПВЛ (ибо кто ныне имеет доступ
к ПСРЛ?)…
Почему мы так решительно утверждаем, что чтение Малък\Малкъ
ошибочно? Дело в том, что сейчас можно с уверенностью заключить: оно
не просто было ошибочно, но было – индивидуальной особенностью
«прочтения» и «воспроизведения» текста ПВЛ в Нижегородском скриптории,
где по заказу архиепископа Дионисия Суздальского писалась
Лаврентьевская летопись.
Летопись
писана тремя почерками. Второй и третий почерка идентифицируются, как
принадлежащие собственно Лаврентию и его руководителю (видимо, самому
Дионисию) [см. Г.М.Прохоров «Кодикологический анализ Лаврентьевской
летописи»\ «Вспомогательные исторические дисциплины», вып.4-й, 1972].
К сожалению, о самом первом писце, заполнившем первые 40 листов
кодекса, кроме того, что это профессиональный писец, с очень
уверенным, выверенным уставным письмом (к тому времени уже
устаревавшим), неизвестно ничего. Архаизацию им древнерусского устава
мы отмечаем, дабы чтение не м.б. списано на «болгаризм» писца: он
работает много ранее «2-го южнославянского влияния», впервые
отмечаемого в рукописях Троицкого монастыря 1400-х – 1410-х годов
[А.Г.Бобров «Редакции Новгородской
IV
летописи»,
ТОДРЛ, т. 51-й, 1999, с.135].
Писец, по-видимому, выправил слово вопреки привычному себе написанию,
по указанию начальника. Так «малкъ» превратился в «малък»;
возможно и то, что так намеренно подчеркивались филологические
характеристики имени – несвязанность его с славянскими основами, где
слоги всегда открыты и конечная согласная д.б.дополняться полугласной.
Ведь Владимира Святославича его потомки пытались канонизировать, как
равноапостольного святого, с 1020-х годов, и этому неизменно
противодействовала Византийская церковь (в частности, сочинив
Корсунскую легенду, о страданиях язычника-сексомана) [см.
М.Д.Приселков «Очерки по церковно-политической…», 2003, с.36 и дал.].
Прославлен он лишь в ХV веке, после
падения Константинополя, помпезные празднования сего отразились в
былинном эпосе, начавшем оцикливаться вкруг Киевского Стола...
По-видимому, написание Лаврентьевской было воспроизведено в Троицкой
летописи, сгоревшей в 1812 году, хотя оно было АБСОЛЮТНО ЧУЖДО
общелетописной традиции. Всё это - интересно и по-новому характеризует
мниха Лаврентия и епископа Дионисия Суздальского, вкупе с
митр.Киприаном – руководителем работ над Троицкой (злейшим врагом
Дионисия, содействовавшим его гибели) [«Православная Энциклопедия», т.
15-й, с.242] и исполнителем его работы – троицким иноком Епифанием
Премудрым (создателем жития Сергия Радонежского). Напомним, что
«норманнская легенда», господствующая в россиянской «науке», порождена
- именно Лаврентьевской летописью, именно писцовыми трудами скриптория
Нижегородско-Печерского монастыря, а иные летописи, доступные в Х VIII
– нач. ХIХ века, излагали происхождение древнерусской
государственности не столь тенденциозно .
Историки Х VIII
века – Татищев, Ломоносов, Болтин единодушно пишут имя Владимирова
деда по-славянски: Малко. Н.М.Карамзин - во-первых, будучи масоном,
во-вторых - слепо доверял древним, пергаментным манускриптам, каковых,
содержавших полный рассказ о древней истории Руси, он имел два:
Мусин-Пушкинский (Лаврентьевский) и Троицкий. Их он использует как
основные, практически не интересуясь известиями бумажных манускриптов,
входящих в противоречие с харатейными. Именно он - вводит в
историографию обычай писать имя деда св.Владимира, как Малк, новелла
970 года им излагается - без указания разночтений Лаврентьевской
летописи с Троицкой. Эту традицию унаследовал
«православно-монархический» космополит М.П.Погодин; С.М.Соловьев –
историк тенденциозный, либерально-западнический, однако
профессиональный и вопреки писаным источникам переть не склонный, ее
не воспринял. Но, понятно, она оказалась непререкаемой для
историографии ХХ века, писавшейся в Совдепии.
Дионисий Суздальский в миру, вероятно, носил имя Давид [там же,
с.241], кроме князей, в Древ.Руси почти никем не употребляемое. По
традиции ХIХ
века он считался воспитанником Киево-Печерского монастыря, чему,
однако, имеется принципиальное опровержение: монастырь Антония и
Феодосия был Богородице-Успенским монастырем. В Нижегородском
Печерском монастыре, основанном Дионисием, престола во имя Успения
Богоматери не было вплоть до 1648 года [там же]. В 1383 г. В Киеве
новоиспеченный русский митрополит Дионисий был арестован и уморен в
тюрьме князем Владимиром Ольгердовичем [там же], чьи потомки –
Олельковичи Пинские и Слуцкие были паствой и ктиторами именно
Киево-Печерского и Супрасльского (дочернего перед Киевским)
монастырей, где «антисемитскую» традицию Студийского монастыря в
Константинополе берегли строго.
Было ли чтение «Малък Любечанин» индивидуальной особенностью
Лаврентьевского кодекса, не имевшей отражения в иных рукописях? Нет.
Его влияние можно увидеть в Никаноровской летописи [ПСРЛ, т. 27-й].
Она, в отличье от Софийской и Московской (Уваровская + Эрмитажная
рукописи) [ПСРЛ, т.т. 6-й, 25-й] летописей, использует Лаврентьевскую
летопись, минуя ее источник и летописи Новгорода. И в ней - мы видим
чтение «Малько». Иными словами, хронист не воспринимал чтение
источника – Лаврентьевской летописи, как указание на славянский корень
имени, видел его по-иному. Славянский корень оканчивался твердым ером:
Малъ. Он же списал, указав на мягкое звучание основы, как должно быть
по-семитски: «мальк» («-Мульк»).
По-видимому, такое же, «лаврентьево» чтение видел сводчик Никоновской
летописи. Дело в том, что в ней искомая фраза воспроизводится, с
изъятием речения об отце Малки-ключницы: «Володимеръ бо бе отъ
Малки, ключници Олжины; Малка же бе сестра Добрыне, и бе Добрыня дядя
Володимиру; и бе рожение Володмимру въ Будутине-веси, там обо въ гневе
отслала еа Олга, село бо бяше еа тамо, и умираючи даде его святей
Богородици» [ПСРЛ, т. 9-й, с.35]. (Согласиться с выводом
А.Г.Кузьмина, будто летописец ее не знал Лаврентьевской летописи [см.
А.Г.Кузьмин «Рязанское летописание», 1965, гл.1 и дал.], невозможно).
Это была эпоха борьбы с ересью жидовствующих, митрополит Даниил был
рязанец, следуя традиции летописания своего края, и увидев такую
«неудобную» фразу - он предпочел ее просто усечь. Львовская летопись [ПСРЛ,
т. 20-й] писалась вслед за Никоновской, на ее основе. Два ее списка –
опубликованный в 1792 и далее утраченный Львовский и издаваемый ныне
Эттеров, дают здесь разночтение: «Малка Любечанин» и «Малко
Любечанин». Возможно, первое было наследием восполнения лакуны по
списку, близкому к манускрипту Лаврентия, а возможно, попытками
разобрать крайне ветхий, истертый список, ибо Холмогорская летопись [ПСРЛ,
т. 33-й], близкая Львовской, пишет «Марко Любечанин».
Поскольку учение Григория Паламы («православная йога» или, что точнее,
«православный дзен»), последователями и насадителями которого были
Дионисий Суздальский и Киприан [см. Г.М.Прохоров «Древ.Русь как
историко-культурный феномен», СПб., 2010], стало в ХХ веке официальной
идеологией, сначала в стамбульскомудрствующем Париже, а потом и в
Совдепии, трудно рассчитывать, на объективную переоценку трудов
формально прославленых архиереев в той историографии, что
эксплуатирует их наследство. В письме «митрополита Сидона к своему
картофилаку …указав существенные пункты богословского учения Паламы,
обличитель характеризует его как манихейское, массалианское и
иконоборческое» [Ф.Успенский «Очерки по истории византийской
образованности», СПб., 1891, с.369], - упоминал в позапрошлом веке
трезвый русский историк. «…Григора отстаивает ту мысль, что Палама
еще до прибытия Варлаама в Византийские пределы болел Массалианской
ересью, и что заслуга последнего именно в том и состоит, что он назвал
виновника ереси» [там же, с.324].
Однако, избавиться от одной существенной ошибки – не характеризующей
Вел.князя Владимира Святославича, Кагана Русской земли, но
характеризующей тех, чьи глумливые фельетоны о нем* оказались теперь,
увы, нашими историческими источниками, следует – нам. И тем лучше, чем
раньше это будет сделано.
Р.Жданович
*Достаточно сравнить историю войны Владимира Новгородского и Рогволода
Полоцкого, гибели Рогволода с сыновьями, приобретения князем дочери
последнего Рогнеды, в изложении Иакимовской летописи - и в ПВЛ…
(прим.авт.).
|