|
1.Михрган
1380 года и легенда об Андрее Рублеве
2.Шейлок в России
3.Приключения владыки всея Руси
4.Сергий Радонежский или Ольг Рязанский??
Михрган 1380 года и легенда об Андрее Рублеве
08(21)
сентября 1380 года, на Михрган (Осеннее Равноденствие, день Солнца),
либо - день Рождества Богородицы, кому как интересней, - состоялось
величайшее событие истории Средневековой Руси: Куликовская битва.
Последние годы ее предпочитают не упоминать вовсе - не взирая даже
на минувший «год русской истории», дабы не травмировать
магометанскую национальную гвардию «интернационалистов», т-щей с
Лубянки – ставших во главе «православного царства» днесь.
Но эта битва была! Некогда - еще недавно, к ней относились
совершенно иначе – говорили даже, что по призыву Православной Церкви
«пошли на Куликово поле москвичи, ростовцы и суздальцы, а пришли
русские»… Это, разумеется, был «лысенковский» афоризм, хотя и
составленный в стиле «Шестоднева», но весьма далекий от
действительности. Будь так, ныне остались бы какими-нибудь
«украинцами» туляки, рязанцы, смоляне, новгородцы, псковичи, тверяки,
вятчане и многие другие. Все они – в битве не участвовали! Однако
стали русскими, вопреки православной китайщине.
Но веком позже - когда в действительности было низвергнуто
иноземное, византийско-татарское иго (о первой составляющей которого
предпочитают не упоминать), когда часть московского и рязанского
боярства нашла, что воевать с черными – занятие более достойное
нежели снабжать их русскими рабами (чем занимались сидевшие на Волге
нижегородцы, ростовцы, тверяки), вдохновлял тех немногих поборников
независимости, что были во главе Московского княжества, пример
Дмитрия Ивановича. Этот очень посредственный правитель -
перессорившийся со всеми соседями (покидавшими его и в 1380, и в
1382), но решительный полководец - показал, что доступны мечу и
ордынские темники. Такие, как сраженные в 1378 на Воже темники Бегич
и Гаджибей, как Мамай – видимо, этнический кавказец, убежавший в
генуэзскую Кафу и убитый там недавними контрагентами (скупавшими
русских полоняников), как последняя собака.
Историк пишет: «Первая серьезная победа над Ордой была одержана
благодаря обстоятельству, до сих пор не отмеченному исследователями.
В битве на Воже участвовал союзник Москвы князь Даниил Пронский. Он
не был «служебником» князя Дмитрия и не упоминался среди его воевод
и думных людей. Впоследствии Пронский сопровождал Олега Рязанского в
походе на Смоленск в 1401, а это значит, что он оставался вассалом
Рязанского Вел.князя. Объединение московских и рязанских сил привело
к победе на Воже» [Р.Г.Скрынников «Святители и власти», 1990,
с.53]…
Уже к ХVI веку – веку московских
«рыцарских романов» («историчных», как рыцарские романы), о
Куликовской битве сложились фантастические представления. Герои
забылись, на их место молва вознесла лиц, вовсе к победе
непричастных. Куликово поле имеет пятиверстную ширину (втрое уже
Бородинского). Войско князя Московского и войска его
немногочисленных Белозерских, Ростовских, Суздальских и Пронских
вассалов и союзников, приведенные на Дон, все вместе - не смогли
перекрыть поле. Едва ли их было более 10 тыс. человек, – нельзя
говорить о каком-либо общерусском войске, встречавшем татар.
Сравнимыми силами располагал Мамай, и главной ударной силой его -
стали несколько сот арбалетчиков, навербованных в венецианской
колонии Тане (Азов) [там же, с.64]. Отвлечемся и сообщим, что
Куликовская битва, похоже, наряду с уведенными из ордынского лагеря
в Москву конями и верблюдами, принесла Руси иной, неожиданный и
великий трофей. Росписи, в искусствоведческих штудиях именуемые
т.наз. «школой Андрея Рублева» - атрибутированы были так лишь
в ХIХ веке, и совершенно ошибочно. Инок из бояр Андрей Рублев,
принадлежавший к консервативной старо-московской школе, блюдя
традицию московского святителя митр.Петра, не мог быть автором
«Троицы».
Уродливая манихейская «иконопись» - насаждаемая в Великороссии из
православной Византии, естественным образом, через «закон отрицанья
отрицания», в ХV веке преобразилась - в готическую, возвышенную и
2-мерную живопись Дионисия, гуманистическую по существу
(напоминавшую человеку, что он есть вместилище не грехов, а Божьего
образа), соотносимую с европейской живописью ХIII века - эпохи
Джотто. «Троица» же - несовершенная технически, но вызывающе
плотская, телесно-чувственная (предшествовавшая Рубенсу), хотя
неплохо пародирует экстатический, дионисийский характер греческого
православия, не имеет в русском средневековом искусстве ни корней,
ни продолжения. Когда церковные Соборы сер. ХVI века определили,
дабы иконописцы писали, как писал прежде Рублев, ничего похожего на
«школу Андрея Рублева», ни в ХVI, ни в вестернизировавшемся
ХVII веке, написано не было, хотя именно тогда, в 1570-х, «Троица»
появляется в Троицкой Лавре, привезенная (по-видимому, из Новгорода)
Иваном Грозным.
В действительности - «Школа Андрея Рублева» была создана
мастером венецианской ранне-возрожденческой школы; ее ближайший
аналог – росписи церкви в абхазском селе Лызлы (неподалеку от
Азова), кон. ХIV века [см.:
А.Л.Никитин "Кто написал "Троицу Рублёва"?", «Наука и
Религия», №8-9, 1989]. Потому, романистом нашего времени здесь м.б.
сочинен роман - рассказывающий о неведомом венецианском гражданине,
попавшем в русский плен на Куликовом поле, превратившись в
феодального холопа - принесшем на Русь, погрязшую в богомильской
(«обратной») перспективе, приемы живописи Возрождения.
СтрелкИ с медленным и капризным, сравнительно с луком, но мощным и
точным оружием – самострелом (арбалетом) должны были выбить
бронированных всадников княжеских дружин [о них см.: А.Н.Кирпичников
«Куликовская битва», 1980], перед атакой кочевнической конницы и
наемников-кавказцев - гвардии Мамая.
Всё это - взглядом полководца, в рассеивавшемся утреннем тумане
увидел Дмитрий Иванович, лично возглавив атаку передового полка, на
не успевшую развернуться под прикрытием авангардов пехоту, потоптав
пеших стрелков.
В этой атаке погиб воин Пересвет. О нем - мы судим по памятнику ХVI
века, «Сказанию о Мамаевом побоище». Как подобает литературе
Ренессанса, сей рыцарский роман восславляет разбойника – Фому
Гаджибея, в аванпостах первым обнаружившего выдвижение татар,
оповестив князя (речью Пелгусия из жития Александра Невского), а
также монахов - вопреки византийскому канону, чьим блюстителем был
Сергий Радонежский, обнаживших мечи - открывая битву поединком. Не
хватает в сюжете лишь любовного романа Боброк-Волынца (чему,
впрочем, препятствовало чувство скорби, навеваемое перечнем
потерь)!.. Реальный Гаджибей - был воеводой Мамая, он погиб на Воже,
в 1378 г. Автор Сказания не знал элементарных вещей! Брянские бояре
Пересвет (по-христиански Александр) и Ослябя (Родион, а не Андрей, в
иночестве!) сражались в великокняжеском полку – не в полку Владимира
Серпуховского, в чьем уделе стоял Троицкий монастырь, куда д.б.
попасть троицкие иноки. Ослябя останется жив, в 1390-х он отвозил в
Царьград церковную «милостыню»(дань), будучи митрополичьим боярином,
похоронен он в московском Симоновом монастыре.
Легенда об «иноках-воинах» сложилась в 1440-х, в годы владения
Москвой узурпатора, удельного князя Дмитрия Шемяки, чьими клевретами
были троицкие монахи [А.С.Хорошев «Политическая история русской
канонизации», 1986, с.106], ранее мало кому авторитетные. Видеть в
этих заговорщических баснях исторический источник так же смешно, как
в путинистах из об-ва «Радонеж», провоцирующих киевские власти на
деяния 1989 г. китайских «товарищей», радетелей за православную
Украину!..
Так оказался оттеснен подлинный герой событий – племянник Сергия,
Симоновский игумен Федор, великокняжеский духовник, по всей
видимости, подвигнувший князя - поднявшего черные, мятежнические(!)
знамена, к восстанию против своего греческого начальника -
митрополита всея Руси.
Шейлок в России
ХIV век не был (мягко говоря) веком русской образованности. Списков
исторических сочинений от него оставалось мало. В 1270-х – 1310-х
годах князья Сев.-Восточной Руси, уже распавшейся на обособленные
«великие» княжения, вели непрерывные войны с татарами. Они забыты
немецкой «историографией» России ХIХ века, породившей концепцию
четвертьтысячелетнего, непрерывного «ига». В советской и в последний
век дореволюционной историографии она была общепризнанной (рознились
лишь оценки Ига, роли китайцев в построении Русской
государственности). Но при своем насаждении в 1820-х она вызвала
недоумение тогдашних историков, знавших летописи по первоисточникам
и представлявших себе событийную, политическую историю русских
княжеств тех веков [см. Ю.В.Кривошеев «Русь и монголы», 1999, гл.
2-я].
В действительности иго, воздвигнутое Батыем, было низвергнуто -
трудами св.Александра Невского, уже в 1261 г., всенародным
восстанием - против явившихся из Каракорума баскаков. Сарайский
хан-магометанин Берке, лелея сепаратистские замыслы, скрыто
поддержал мятежников, и власть христианских (несторианских)
финансистов и китайских канцеляристов Монгольского Улуса, накрывшая
Русь, рассеялась, как дым.
На Берке историки списывают отравление Александра Невского,
ездившего в Сарай в 1262, благо, формально князь д.б. привести
войска сарайскому начальнику, в походе его на Хулагуидов. Но
летописи не говорят об отравлении, в отличье от вполне определенного
рассказа об отравлении в Каракоруме его отца Ярослава, в 1246.
Известно и то, как распухло тело того, и как сыновья убили боярина,
названного доносчиком ханше на сюзерена. О сыне такого отнюдь не
говорится. Теоретически Александр Ярославич, послав войска не в
Орду, а против Ливонского Ордена, имел оправдание: Ватиканом был
объявлен Крестовый поход, и против агарян (единоверцев Берке –
искреннего мусульманина), и против «схизматиков» (в том году Михаил
Палеолог отвоевал Константинополь). И фактически - Берке был признан
суверенитет русского князя. Не воздвигай братья Александра Невского,
Василий и Ярослав, а затем его сыновья (Дмитрий и Александр) и
племянники (Михаил Ярославич, внучатые племянники Борис и Константин
Борисовичи) междоусобий, покупая татарские ярлыки и войска, Русь
осталась бы независимой!
Вновь Иго воздвиглась - в ХIV веке, когда ханы Тохта и Узбек
возродили Евразийский Улус - с заменой туркестанских несториан
итальянскими евреями, - которому бьют нынче поклоны молодые
«евразийцы». Так что, м.б. и прав был Лев Гумилев, когда слагал
панегирики «степному византийству», оказавшемуся теперь вытесненным
в Месопотамию земляками Шейлока.
В условиях наступившего распада страны, прежде стянутой крепкими
руками Вел.Владимирских князей, до св.Георгия Всеволодовича
включительно (не случайно, начавшего почитаться в 2-й\2 ХVI века,
равно Александру Невскому, когда на Русь возвратились идеи
национального достоинства и независимости!), где теперь - князь не
считал зазорным вступать в союз и в подданство к татарам – еретикам,
язычникам и мусульманам, против ненавистного соседа, войны привели -
к полному запустению Руси. В плодородном Залесском Ополье, как
реалистически повествует житие Сергия Радонежского (писанное в ХV
веке), м.б. пройти десятки верст, не встретив ни единого селянина.
Не терпя насилия баскаков, стоявших в подчиненных ханам городах (и
ведших себя, подобно кавказцам в городах РФ), граждане бежали на
Север – в Устюг и Холмогоры, на Запад - в Новгород и во владения
Ордена - в Юрьев и Кесь. Остающимся было горше. Старый источник
доходов – транзитная торговля Запада с Востоком через Русь - была
действительно, в 1230-х пресечена Ордой, разорившей русские города
верхней Волги, развернувшей караванные пути из Азии - на юг, в
фактории генуэзцев. Это – дружественное отношение несториан,
«степных византийцев» - к католикам, отмеченное в историческом
детективе Л.Н.Гумилева «Поиски вымышленного царства» [1970], почему
то, оказалось совершенно забыто в его позднейших работах: «Древ.Русь
и Вел.степь» [1989] и «Черная легенда» [2003 (по рукописям
покойного)], - что подтверждает наши подозрения, о роли «учеников»
мэтра, в создании итогового - публикуемого текста последних.
Из византийских факторий генуэзцев теперь вывозили через Босфор
рабов, и даже мусульманский Египет обеспечивался русскими
невольницами и невольниками Генуей… По сему, эпидемия чумы,
занесенной в нач. ХIV века в Золотую Орду из Китая, в Европу
распространялась через средиземноморские порты, на Русь же пришла -
с запада, через Псков (ввозивший на Русь шедшее на уплату дани
серебро), минуя Ордынскую границу. Литва тогда (до образования
Крымского ханства, – перед Крымскими ханами польско-литовские короли
числили себя холопами до ХVII в.) платила дань лишь по
необходимости, и Литву мор миновал.
В Москве в те годы погибла почти вся княжеская династия, благодаря
чему на троне оказался 10-летний мальчик (Дмитрий), но для Руси эта
эпидемия была великим благом. «Во время «великого мора» сер. ХIV
века русский летописец след.обр. описал многоязычное население Орды:
«и бысть мор велик – и на бесермены, и на татары, и на армены, и на
обезы [черкесы и абхазы], и на жиды, и на фрязы, и на черкасы, и
прочаа человекы…» [Скрынников, с.64]. «Многонациональный
российский народ», разорявший Русь, тогда на 3\4 вымер!
Сбор дани отдавался кочевниками на откуп, либо среднеазиатским
купцам - несторианам, магометанам и евреям, либо вассальным русским
князьям. Таковыми – ставились откровенные дегенераты, вроде
святого(19.09\02.10) Федора Черного - Смоленского княжича, самым
первым ставшего в кон. ХIII в. ордынским кондотьером, волею Орды
завладевшего уделом тестя - Ярославлем, убив княжича - законного
наследника, а во время междоусобия - разрушившего д.б. отданным по
миру сопернику Переяславль. Потомком этого Федора был Андрей
Курбский. Ныне же, 02.10.2012, при своем открытии, ему возносит
молитвы «Русский» «народный» Собор в Москве – сборище аналогичных
дегенератов и предателей (сейчас, наряду с русскими «неоязычниками»,
внесший в число врагов и группу с английским названием «Pussy riot»,
видимо, как конкуренток собственным PR-мероприятиям…).
У несостоятельных данников продавались в рабство жены и дети. Именно
в ХIV в. появляется (первым упоминает об этом Серапион Владимирский
в 1280-х) «русский» обычай содержания жен и дочерей взаперти, вдали
от глаз расхаживавших по русским улицам работорговцев. Псков избежал
нашествия баскаков, и в Пскове этот обычай - отсутствовал! И
возникающий вопрос, кто был хуже: иноверный баскак или «русский», но
правоверный, - чем это не современная картина??
Купцы и баскаки, распоряжавшиеся славянским населением, селились в
самой Руси. Ханше Тайдуле - о которой нынче снято разрекламированное
кино - исцеленной митр.Московским Алексием, не обязательно было
принимать гостя в Орде. Её владения с русскими рабами лежали вкруг
Тулы. Сурожский купец(!) Некомант, бежавший из Москвы перед
Куликовской битвой, владел вотчинами возле столицы.
Ордынцы практиковали и административный вывод населения из
подчинившихся земель, «мирный» его угон в зинданы Каракорума; с
этого начиналось вторжение Батыя – с требования вывода десятой части
населения, в первую очередь ремесленников и профессиональных воинов.
Это летописное уточнение - появляется в манускриптах ХV века: в
Рогожском Летописце, в Софийской I летописи, в Тверском сборнике
1534 года, правившихся по Новгородской I летописи. Однако в
сохранившихся манускриптах ХIV века – в Синодальном списке
Новгородской I летописи (1250-е - 1340-е годы) и в Лаврентьевской
летописи (1377 г.) эти известия отсутствуют. В Симеоновской летописи
- с тою же повестью, но в избежавшей сокращений редакции, они есть.
Соотношение выдает редакторов – в Симеоновской и Лаврентьевской есть
общие черты, указующие на общий протограф, но чуждые новгородскому
летописанию, напр., отсутствие сообщения о «жене-чародеице»,
возглавлявшей посольство Батыя, поименный перечень убитых в 1238
владимирских игуменов (кроме них, стоящий лишь в Владимирском
Летописце). Летописцы ХV века - пользовались «самиздатом», не
оформлявшимся в парадных изданиях, подобных Синодальному и
Лаврентьеву кодексам, - потому, до ХХ века, ввиду дешевизны,
недошедшим. Мы можем понять мотивы редакторов века ХIV. Мамай был
лишь темником, узурпировавшим права «законного» – признаваемого в
Константинополе хана Тохтамыша, царствовавшего в Синей Орде (среди
предков казахского народа), война с Мамаем не для всех означала
борьбу за низвержение ига Орды.
Так исчезли целые категории русских ремесленников, напр.мастера,
набиравшие мозаики, обрабатывавшие мягкий украинский шифер. Помимо
специалистов, выводились разнорабочие, и наконец, разумеется,
девочки (и мальчики). Именно т.обр. современные казахи - в отл. от
единоплеменных себе киргизов - обрели европеоидные черты! «Налог
кровью» - требовал от семьи выдавать третьего сына; периодически из
подвластных княжеств просто выводились все незамужние и неженатые
(не образующие единиц налогообложения) женщины и мужчины. Так
родилась историческая песня «Гибель полонянки» - татарская тема
«Сечи на Керженце» («Как на той-ли, на Дарье-реке злы татарове
дуван дуванили…»), скрыто цитируемая в финале «Путей небесных»,
видимо, наилучшего (наряду с повестью «Неупиваемая Чаша») романа
Ивана Шмелева…
На помощь завоевателям явилась сама природа. «В начале ХIV в.
уровень Каспия достиг абсолютной отметки минус 19 м [от уровня
Мирового океана], наивысшей за исторический период. Это означает,
что вокруг Москвы очень часто выпадали дожди, …заболачивавшие
низины, т.е. места, наиболее пригодные для хлебопашества [лугового],
зимой были часты снегопады и оттепели, а весной обычны высокие
паводки, при которых идет размывание берегов [на которых стояли
города]. В источниках фиксируются грозы, ливни и другие проявления
сильной циклонической деятельности. И продолжалось это до конца ХV
в., после чего ложбина циклонов переместилась на север»
[Л.Н.Гумилев «Древ.Русь и Вел.Степь», 2001, с.580]. Словом, исчезла
даже та физическая среда, в которой передается устное предание, -
население Суздальской Руси.
Приключения владыки всея Руси
Летописи и дипломатические акты (а не «труды» «историков») позволяют
увидеть конкретную дату провозглашения независимости Руси: 1472 год
[см. А.А.Горский «Русь и Орда», 2009]. Трудно сказать, кто был тому
причиной: «государственные» деятели, привыкшие быть ханскими
подручниками, далеко за городом падать ниц пред верховым ханским
послом, или великокняжеская невеста - Софья Римлянка (как звали на
Руси Зою Палеолог, не считая ее «византийской» принцессой), которой
это по-женски показалось зазорным - целовать подошвы обуви варваров,
«угощавших» плеткой великокняжеские спины?
…Но когда к ХVI веку, после низвержения Ига, на тучных полях Окского
Ополья восстановилось русское население, в самооосознавании - оно
питалось легендами, созданными за пределами Низовской Руси, в
Новгороде и Литве, да в стенах монастырей и церквей Московского
княжества, получавших иммунитет от татарских ханов.
Основным источником - стала пространная редакция летописной повести
о Куликовской битве. Общий протограф ее и «Сказания о Мамаевом
побоище» был сложен ок. 1386 г., в Литве, вероятно, в Полоцкой земле
[см. С.Н.Азбелев «Об устных источниках летописных текстов»,
«Летописи и хроники. 1976 год» и дал.] - княжестве Андрея
Ольгердовича, пасомого митр.Киприаном, участника битвы, но
противника Русского князя, равно Мамаю и Ягайле.
Так в число врагов оказался внесен Рязанский Вел.князь Олег Иванович
- оклеветанный древней историографией, равно современной.
Именно он - был борцом за независимость Руси в те годы, далеко не
всегда поддерживаемый москвичами! Отражать врагов ему приходилось -
как царю Додону: с северо-запада – из Москвы, с востока – от Орды и
с запада – из Литвы. В 1371 году, после визита за ярлыком в Орду
молодого Дмитрия Ивановича, ордынско-московское войско, ведомое
литовским кондотьером на Московской службе, князем Дмитрием
Боброк-Волынцем (более известным, как герой Куликова поля), приходит
на Рязанскую землю. После Скорнищевского побоища, где разбиты были
рязанские полки (воистину, «един бьяшеся с тысящей, два с тьмой»),
теперь окончательно запустевает Старая Рязань, на части городища
которой жизнь теплилась после 1237 года. Именно теперь Рязанский
стол окончательно переносится в Нов.Рязань (Переяславль Рязанский).
Осенью 1378 - лично Мамай «…возглавил нападение на Рязанщину.
Набег был столь неожиданным, что Олег Рязанский не успел собрать
войско и бежал за Оку, бросив свою столицу. Татары захватили и
сожгли Переяславль, разорили всю округу и ушли в степи»
[Скрынников, с.53]. От личного участия в походе 1380 г. на Дон,
после этого, Олег предусмотрительно отказался.
В
1382 году иго над Русью будет восстановлено ханом-язычником
Тохтамышем, которого проведут к столице и добьются капитуляции
Москвы сыновья Суздальского князя (византийского ставленника, тестя
Дмитрия Ивановича). Разгром Тохтамыша Тимуром в 1390-1395 тоже не
привел к освобождению – Тохтамыш виделся законным «царем» Руси. Его
волею, после визита в Орду бежавшего ранее на Москву из аманатов
Василия Дмитриевича, были ликвидированы и присоединены к Москве
княжества, на которые Московский князь не имел никаких прав –
Нижегородское и Муромское, - акт узурпации, совершенный волею
Ордынского государя. Отношение же к Тимуру, в 1395 лишь
преследовавшему ханских родичей до Ельца, отразила клеветническая
«Повесть о Темир-Аксаке».
Митрополит Киприан и Вел.княгиня Софья (дочь Литовского Вел.князя
Витовта), фактически, превратили тогда ВасилияI
Дмитриевича в подручника Литовского князя, точно так же, как раньше
он был подручником Ордынского хана. Лишь из-за исторического
зигзага, тотального разгрома тимуридами объединенных воинских сил
Польши и Литвы в 1399 г. на Ворскле, Москва не стала Литовским
уделом, подобным Киеву и Минску. Но когда Витовт Литовский захватил
Смоленское Великое княжество (никогда не бывшее вассалом Орды или
Литвы), помощи «князя всея Руси» оно не получило, отвоевывать его
пришлось позже - в кон. ХV – нач.
ХVI века, ценою огромных усилий. Тогда же, в 1390-х, на его
защиту выступил и 10 лет оборонял от литовских вторжений, до полного
истощения своей земли, лишь Рязанский князь, борясь не только с
Литовскою силой, но и с авторитетом Сергия Московского
(Радонежского), верного игумена «литовского митрополита»
Киприана.
Византийский уроженец, Киприан был в 1375 г. поставлен в
Константинополе на митрополию в Киев - тогда литовский город, еще
при жизни Алексия Московского, возглавив Литовскую Русь - с тем,
чтоб принять по его смерти и великорусские епархии. С этим
категорически не согласились в Суздальской земле, справедливо
расценив, как санкцию на аннексию русских земель союзными Византии
(ее итальянским кредиторам) «просвещаемыми» литовскими
князьями-язычниками. «Есть у нас митрополит Алексий, а ты почто
ставишася на живого митрополита?» [«Полное Собрание русских
летописей» (ПСРЛ), т. 11-й, с.25], – заявили Киприану.
Древнерусскими правообладателями москвичи видели - себя, а не
«поганых» (языческих) послужильцев константинопольского «царя», их
тяжелую руку - тогда уже испытали все уделы Руси. От этого времени
сохранилась былина, переписанная в Новгородском Летописчике 1518 г.
(это древнейшая запись былины!), сохраненная сборником библиотеки
Троицкой Лавры. По слову поэта, за общерусскую власть схватываются
Мстислав Новгородский и Галицкий (Удатный) и Вел.князь Мстислав
Киевский. Богатырем Удатного выступает знаменитый Олександр Попович,
а богатырем Вел.князя – сделан воевода Волчий Хвост (разумеется,
побежденный Алешей Поповичем). Алексей Петрович Хвост-Босоволков был
московским боярином; лишив этой фамильной должности тысяцкого
боярина Вельяминова, сторонника подчинения Орде, Дмитрий Иванович
сделал тысяцким Хвоста, вскоре, однако, убитого заговорщиками.
Удивляться «льстивым грекам» нам не приходится, помня, что
Константинополь был к тому веку скуплен на корню генуэзскими и
венецианскими негоциантами. На фоне споров об обладании торговым
путем из Азии на Босфор и в Средиземноморье - такие вопросы, как
судьба «варваров» православного вероисповедания, числившихся
подданными василевса, были третьестепенными (равно уступая
второстепенному вопросу, связанному с именами Варлама Калабрийского
и Григория Паламы). Варвары, однако, смотрели на это иначе.
Попытавшись вступить во владение московской епархией, войдя в ее
границы, «литовский митрополит» (как прозвали его на Москве)
со свитой были арестованы воеводою Никифором; после дня «бесчествования»,
литовских визитеров выдворили за кордон.
Сергий Радонежский или Ольг Рязанский??
Кодекс с владельческой записью справщика Печатного двора священника
Никифора Симеонова (ХVII век) был переписан в Иосифо-Волоколамском
монастыре, почерком дьяка Дмитрия Лапшина, в 2-й\4 ХVI века.
Летопись, доведенная до 1493 г. (с припиской 1494 г. и списком
архиереев 1500 г.), как показал перечень называемых епископов и
епархий, была сведена в конце 1495 года [А.Г.Кузьмин «Рязанское
летописание», М., 1965, с.15].
Нам летопись интересна особо. Начинаясь лишь с 1177, года вокняжения
Вел.князя Всеволода, эта светская летопись в архиерейском списке,
подобно позднейшим Никоновской (ХVI век) и Иоакимовской (известной в
извлечениях В.Н.Татищева) [см. С.Лесной «История руссов в
неизвращ.виде», т. 5-й] летописям, называет 1-м Русским митрополитом
Михаила. Обильная ростовскими известиями, она м.б. связана с
Иакимовской - прямо. Так косвенно подтверждаются известия «поздних»
летописей о Руси до эпохи Рюрика и св.Владимира, чья история
получила отражение в «Истории Гетов», в «Слове о полку Игореве», в
германских поэмах об Ортните и Дитрихе Бернском («поганом злом
Дедрике», как зовет его Новгородская летопись) [см. Вера
Бегичева «Русь Сокровенная», «Наука и религия», №9, 2006], хотя
игнорировалась Нестором со товарищи.
Столь же интересен рассказ Симеоновской летописи о Донском побоище.
Здесь мы видим изначальную – краткую редакцию повести о Куликовской
битве. В ней - нет фельетонных черт, внесенных позднейшей
историографией, вроде глумливого рассказа как Дмитрий Донской, не
получив ни единой раны, был найден после битвы, спасавшимся от
татар, забравшись на дерево (в княжеских доспехах это было
невозможно физически!)… Летопись благожелательна к общерусскому
преподобному Сергию. За 1378 – 1380 годы она пестрит рассказами о
его деяниях. Там он служит поручником Дионисию Суздальскому -
избежавшему так ареста, нарушив на следующий день свое слово,
отправившись в Царьград, рукополагаться в митрополиты [ПСРЛ, т.
18-й, с.128]. Там ставит церкви [там же, с.129]; там рукополагает
игумена (так!) [там же]; там крестит княжича [там же, с.131]. Но НИ
СЛОВА ею не говорится, будто русские воины, выйдя встречь безбожному
Мамаю, получали церковное благословление. Здесь ее подтверждают
Троицкая летопись 1409 года (сгоревшая в 1812 г.) и Владимирский
Летописец (сведенный в 1-й\2 ХVI века по рукописям века ХIV) –
ранние источники.
Можно понять, почему.
Сохранились списки письма Киприана от 23.06.1378 г., адресованного
св.Сергию [см. Г.М.Прохоров «Русь и Византия в эпоху Куликовской
битвы», СПб., 2000, Приложение 1-е]. Цареградский резидент сообщает,
что Вел.князь Дмитрий Иванович - им проклят [там же, с.409].
Московская Русь к 1380 году - находилась под интердиктом!
Этого в летописи нет. Но есть рассказ как после битвы на Воже
русские пленили «на тои войне некоего попа, отъ Орды пришедша,
Иванова Васильевичя, и обретоша у него злыхъ зелея лютыхъ мешокъ, и
взвъпрошавше его, и многа истязаша, послаша его на заточение на Лаче
озеро, идеже бе [сидел] Данило Заточникъ» [ПСРЛ, т. 18-й, с.с.
128-129]. Битва состоялась 11.08.1378. Видимо, поп-отравитель
отправился в командировку еще до того, как Киприан получил от ворот
поворот на границе. Московские информаторы работали верно - не
подведя, ни там, ни здесь. Положение попа в Сарайской епархии
Киевского и всея Руси митрополита было знатное.
Составляя Симеоновскую хронику, Рязанская епископия использовала
летописание вдовствующей Рязанской княгини Анны Васильевны –
москвички (сестры ИванаIII), ставшей, однако, блюстительницей
Рязанского княжества. В Рязани, как можно убедиться, большого
почтения к именам «московских» святителей - Сергия и Киприана не
усвоили. И легенда - распространенная пространной летописной
повестью о Куликовской битве и романом ХVI века «Сказание о Мамаевом
побоище», ставшая частью наших полуклерикальных «исторических»
курсов, подтверждения со стороны рязанцев - не получила.
Роман Жданович
|