|
У стен
Пскова, защищаемого опричным воеводою И.П.Шуйским, наступательный
порыв войск, сформированных турецким ставленником на «президентском
троне» Речи Посполитой – трансильванским баном Стефаном Баторием,
выдохся.
По старой привычке, занимаясь рыболовством в мутных водах, Рим тогда
обещал посреднические услуги мадьярскому магнату (в «русмирской»
публицистике ложно отождествляемому с западным лобби) и русскому царю.
С этой миссией ко двору Ивана Грозного в 1581 г. прибыл легат Антоний
Поссевино. Фряжский иезуит, недавно убедивший переметнуться в
католицизм шведского короля Юхана, полагал что русского Ваньку,
варвара из народа прозелитов поверженной турками Византии (как гласила
и гласит «безальтернативная история»), столкнувшегося с коалицией
латинских и магометанских государств, не будет сложным обвести вкруг
пальца риторикой о «христианском единстве» - номинально полагавшемся в
отношениях с Мусульманским миром. К его удивлению, риторика оставила
Русского царя равнодушным. «Ты говоришь, Антоний, что ваша вера
римская одна с греческою? И мы носим веру истинно христианскую, но не
греческую, греки нам не Евангелие. У нас не греческая, а русская вера…»
(цитируется по книге митр.Иоанна «Самодержавие Духа») - ответил
папежнику хозяин знаменитой библиотеки.
Что имел в виду Русский царь?
Запись на полях Псалтыри Одальрика, священника собора Парижской
Богоматери, повествует о поездке в Киев в 1048 г. еп.Шалонского: «Роже
участвовал в посольстве, направленном Генрихом I …в связи с его
сватовством к Анне Ярославне. Прелат …просил епископа разузнать, где
находится Херсонес и гробница св.Климента. В записи говорится, как от
царя той страны Ярослава епископ узнал о Херсонесе и о церкви Климента.
"Затем оный царь Георгий – раб <Божий> сообщил Каталаунскому епископу,
что он сам туда отправился и привез оттуда главы свв.Климента и Фива,
ученика его, и положил в граде Киеве, где они честнО почитаются. Эти
главы он показал епископу" [В.Брюсова «Русско-Византийские
отношения…"\ Вопросы Истории, №3, 1972, с.57]. Иерархи Римской церкви
интересовались персоной Тита Флавия Климента - первого епископа Рима,
рукополагавшегося ап.Петром (к Павлу, который ставил предыдущих
епископов и с именем которого связывали себя мироотрицающие
ново-манихейские ереси Средневековья, отношение было неоднозначным).
Искусствовед полагает, что после Владимира Великого, Корсунь был
вновь, около 1045 г., взят св.Владимиром Ярославичем Новгородским
(события чего отразились в Сказании о Холопьей войне); соответственно,
в те годы Русь обрела остававшуюся часть корсунских реликвий, и в т.ч.
голову епископа Рима (разделившего ссылку в Понт с митраистическим
философом Дионом Хризостомом). С деятельностью той школы
(университета), что учредил Ярослав в Новгороде, связуемо написание и
древнерусских повестей о св.Клименте.
С.В.Перевезенцев пишет: «…Еще одно великое деяние Кирилла и Мефодия
— обретение мощей и прославление в славянских землях св.Климента.
Климент
I (+
101 г.) — …четвертый по счету папа Римский <за ап.Петром и
полулегендарными епп.Лином и Анаклетом>, занимал престол с 88 г. В
Христову веру он был обращен самим ап.Петром. Но за проповедь …Климента
сослали в заточение в Херсонес. Здесь …он обратил в веру многих
язычников, за что и был утоплен в море. …У славян возникают Житие
Климента, «Слово об обретении мощей Климента», другие памятники.
Почитание св.Климента особенно сильно было в кирилло-мефодиевской
традиции. В
XI в.
Климент Римский почитался как первый и главный «заступник» всей
Русской земли и русского народа. Особый культ св.Климента в кон.
X
—
XI
в.
свидетельствует о том, что раннее христианство в Киевской Руси было
близко к кирилло-мефодиевской традиции»
[http://fontz.ru/Articles/other/livestatfonts].
1-й Рим, сын великой Трои, к времени христианизации обладал
тысячелетним культурным, идейным и политическим наследством –
идентично-арийским, древним и самоценным. Этого был лишен
Константинополь, «с нуля» воздвигнутый на площадке разрушенного до
основания - местью за срытый язычниками Иерусалим - Византиона
(наследника Трои), не имевший своих корней до IV века после Р.Х.,
потому механически перенимавший и пересаживавший в Европу примитивные
рабовладельческие обычаи Ближ.Востока. Его миновала и традиция общины
еп.Климента, прерванная, после того, как кесарь Траян - предтеча
российских чекистов, подвигаясь на войну с Арийским Шахством, выпустил
эдикт о запрете общественных организаций (после него просвещенных
римских интеллигентов, образовывавших древнюю общину, сменили их
разноплеменные, падкие на суеверия невольники, «люди холопского
звания…»). Фактически, Новый Рим сделался предшественником не
средневековой Москвы - «3-го Рима», а Сарая, где, воздвигнувшись в
1380 г. идти против Руси, Мамай развернул «всю силу татарскую и
половецкую, …и бесермены <мусульмане>, и армены и фряги <христиане>, и
черкесы и ясы <кавказцы (тогда православные)>, и буртасы <мордва>»
[Софийская летопись]… Римское же наследство в Христианском мире было
наследством св.Климента, консула столицы и 1-го епископа из среды
римлян(*). Взыскуя его - после эпохи Каролингов, импортировавших
ближневосточную имперскую идеологию народам Запада - славянские
интеллектуалы возвращали Белому Миру его «Микенскую древность»,
неправомерно выбрасываемую из родовой памяти космополитической
классовой деспотией (подпитываемой хазарскими деньгами, и не
нуждающейся в долгой памяти эксплуатируемых, превращая их в «новых
кочевников»).
Потому, возможно, не так и удивительно, что из наследства Кирилла и
Мефодия сохранено - поразительно мало, а приписываемое им, может
отождествляться с плодами их трудов лишь на уровне достоверности
апокрифа.
В анонсе своего исследования, посвященного Солунским братьям и их
деяниям, Вячеслав Геннадьевич Манягин говорит: «Новая вера стала
оружием империи против «варваров». Поэтому нет ничего странного, что
те, кого римляне считали «варварами», принимали не ортодоксальное
римско-византийское православие, а свои «версии» христианства. И
Киевская Русь в этом смысле не стала исключением. Три центра
культурно-религиозной жизни, с которыми были тесно связаны Солунские
братья и их ученики, — Моравия, Болгария и Корсунь — и стали теми
истоками, откуда она получила и свои церковные кадры, и свою
религиозную традицию. Именно эту кирилло-мефодиевскую традицию,
просуществовавшую до позорного собора 1666 г., и называли «русской
верой», которая позволила нашему народу сохранить свою идентичность в
тисках между католическим Западом и греческим Востоком, не утратить
лицо, как утратили его многие другие народы, принявшие христианство из
Рима и Константинополя.
К сожалению,
об этой заслуге свв.Кирилла и Мефодия редко вспоминают светские
исследователи их жизни, не говоря уже о церковных. Как не вспоминают
обычно и о тех безответных вопросах, над которыми по сию пору
безуспешно бьются историки и филологи. И первый вопрос, который, быть
может, покажется странным многим из участников ежегодных празднований
Дня славянской письменности и культуры: какую азбуку создали …Кирилл и
Мефодий, кириллицу или глаголицу?
Еще одна проблема, оставшаяся нерешенной и поныне — этническое
происхождение Солунских братьев. Были ли они греками или славянами? И
греки, и болгары считают их своими сородичами.
Третья — но для русских, возможно, первая по важности — загадка в
жизни этих святых — история об обретении Константином-Кириллом во
время его миссии в Хазарию книг, написанных русскими письменами. Одни
исследователи ожесточенно отрицают возможность существования в
середине
IX в.
русской письменности, другие столь же ожесточенно доказывают
подлинность упомянутого в Житии св.Кирилла русского Евангелия. Спорят
и о том, на какое из славянских наречий («язык словенск») были
переведены Кириллом и Мефодием Священные и Богослужебные книги — южных
славян (сербо-болгарский) или западных (виндов). Неизвестно также
время и место создания Кириллом и Мефодием «славянской письменности».
Идет спор и о том, какие именно из богослужебных книг перевели братья.
Как писал в свое время Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона,
«противоречия и разногласия ученых по разным вопросам жизни и
деятельности Кирилла и Мефодия происходят от того, что главные
первоисточники для решения этих вопросов имеют легендарный характер и
во многом не согласны между собой». Да что говорить, если ставится под
сомнение даже место захоронения старшего из Солунских братьев и —
между прочим — епископа, св.Мефодия! Автор не столь самоуверен, чтобы
считать, что сможет дать ответ на все вышеперечисленные вопросы, после
того, как ответить на них пытались лучшие умы русской и зарубежной
исторической науки. Но предложить читателю этой книги ознакомиться с
некоторыми своими соображениями по данной проблеме он считает вполне
допустимым».
Книга выпущена издательством «Книжный мир»: Манягин В.Г. «Святые
равноапостольные Кирилл и Мефодий. Русское слово и русская книга в
истории Отечества», М., 2014 г. 320 стр., иллюстрации. Тир. 3000 экз..
Роман Жданович
*Подобно тому, как Пруссиан-Август, называемый «Сказанием о князьях
Владимирских», был такой же реальной личностью, земляком Диона
Хризостома, царствовав в Пруссе Вифинской – городе Троянской земли, и
в его честь нарекали сыновей еще цари Болгарского царства Х века. Лишь
тенденциозный «гиперкритицизм» историков, с масонских времен
А.-Л.Шлецера нацеленных всею инерциею историографии на «разоблачение
вымысла», мешает признанию этого факта… (прим.авт.)
|