|
7(19) февраля 1886 года родился легендарный казачий атаман Андрей Григорьевич
Шкура (Шкуро).
Впервые это имя я услышал ещё подростком от моего деда, потомственного
кубанского казака, участника Первой мировой войны Акима Ивановича Юдина, сыновья
которого (по первому браку) – старший Митро (Дмитрий) и младший Иван – сражались
в гражданской братоубийственной бойне по разные стороны баррикад: есаул Митро
исправно служил под началом белоказачьего атамана Шкуро и сгинул, по выражению
деда, в неизвестности, то есть пропал в эмиграции, после победы большевиков. А
младший сын, командир красной сотни Иван встретил смертную пулю при ликвидации
белых «банд» в густых кубанских зарослях камыша. Вот такая трагическая страница,
казалось бы, частной семейной хроники, а, если её помножить на миллионы
погубленных судеб и жизней - величайшая кровавая драма России…
Немало дед поведал и других воспоминаний о своей нелёгкой казачьей службе в годы
войны: как с шашкой наголо и пикой наперевес ходил в атаки на австрийские
редуты, как удостоился Георгия 3-й степени за пленение в бою австрийского
офицера, а потом, тяжело контуженный и весь израненный, был списан подчистую на
гражданку. При этом он уважительно произносил имя прославленного кубанского
казака Андрея Шкуро, скорбно вопрошая:
- Ну, зачем сказнили боевого генерала?.. Он же не щадил живота своего, геройски
сражался с проклятой немчурой и австрияками, а в лихолетье гражданской войны
мучился, метался, искал пути спасения России. Не о себе и своём сундуке
заботился - об Отчизне... К чему погубили зазря столько безвинного народу?!
Пионер, изрядно начитавшийся книжек про «белых гадов», я с дедом решительно не
соглашался, отчаянно кипятился, никак не мог взять в толк: почему он не поймёт,
что советская власть дала людям счастье свободы, равенство и братство?! А царь,
помещики и капиталисты - «классовые враги» трудового народа и потому по заслугам
своё получили…
Дед искоса поглядывал на меня с умным старческим прищуром, неторопливо попыхивал
дымком чубуковой трубки, изготовленной его умелыми руками, терпеливо выслушивал
мои горячие ребячьи возражения, потом, глубоко вздохнув, разглаживал прокуренные
крепким табаком-самосадом усы и, глядя задумчиво куда-то вдаль, тихо продолжал:
- Ничего, Бог рассудит, кто прав был, а кто виновен. Господь – всем судья.
Подрастёшь, внук, всё поймёшь…
Спустя десятилетия, я действительно многое узнал, многое переосмыслил. Потому,
не навязывая своего мнения читателю, а только желая помянуть добрым словом имя
нашего земляка-кубанца, прославленного казачьего атамана Андрея Шкуро в день его
рождения, как того требуют каноны Православия, решил напомнить читателю о его
боевом пути.
А.Г. Шкуро родился на Кубани, в станице Пашковской близ Екатеринодара, в семье
потомственного казака-подъесаула. Его отец, ветеран нескольких войн, согласно
заведённому порядку, не мыслил себе судьбу сына без военной карьеры и с молодых
ногтей готовил его к ратной службе престолу и Отечеству. Юноша успешно окончил
3-й Московский кадетский корпус. В 1907 г. он один из лучших выпускников
Николаевского кавалерийского училища в Петербурге. С мая 1907 г. служил в 1-м
Уманском кубанском казачьем полку со стоянкой в крепости Карс. Принял участие в
экспедиции против банд на территории Персии в составе конного корпуса генерала
Н.Н. Баратова. Получил первую боевую награду – орден Святого Станислава 3-й
степени.
Молодого, неуёмного, страстно искавшего воинских подвигов офицера всегда тянуло
туда, где гремели выстрелы, слышался звон сабель, и потому рутинное однообразие
провинциального гарнизона быстро ему наскучило. В 1910 г. он добивается перевода
в Читу, в казачьи части, охранявшие золотые прииски. Там Шкуро конвоирует
караваны с золотом и ведёт охоту за контрабандистами. Служба в Чите продолжалась
до 1914 г.
Грянула Первая мировая война. В августе 1914 года офицер Хопёрского казачьего
полка Андрей Шкуро оказывается на Галицийском фронте. Сначала он командует
пулемётным взводом, затем отрядом конных разведчиков – делом, как понимает
читатель, требующим особой хватки и отваги.
В первые же дни взвод под его командованием захватывает 48 пленных и два
пулемёта. Как вспоминают современники, Шкуро отличался непревзойдённым
мастерством лихих, головокружительных атак, причём своих казаков он водил в бой
лично, всегда впереди!.. Привлекало сослуживцев отсутствие у командира чванства,
самолюбования, даже намёка на сословную спесь.
В тяжёлых сражениях Шкуро был несколько раз ранен. За храбрость и умелое
командование взводом в Галицийской битве, а также за геройское пленение большого
числа австрийцев удостоился ордена Святой Анны 4-й степени и почётного
Георгиевского оружия.
Когда по всей линии фронта установилась позиционная война, Шкуро разработал
оригинальный проект выхода из этого тупика. Он предложил создать множество
небольших групп специального назначения для засылки в тыл противника и
организации диверсий, подрывов и похищений вражеского командного состава. Сам
император Николай II одобрил задумку смекалистого офицера и, пожимая ему руку,
произнёс:
- С Богом, в добрый час!
Утверждая списки представленных к награждению почётным Георгиевским оружием,
Государь Император посетовал на не совсем благозвучную фамилию героя и тут же
высочайше повелел её изменить. Так боевой казачий офицер монаршей волей в
одночасье был превращён в Шкуро.
В конце 1915 г. появилась знаменитая, прославившая себя на весь фронт «Волчья
сотня» Шкуро – специальное, хорошо обученное и вооружённое подразделение
пластунов-разведчиков, прообраз будущих диверсионных групп.
Командир тщательно подбирал людей в свой отряд, собственноручно обучал их
рукопашному бою, маскировке и минному делу.
Так в России, в XX веке, появилась первая группа русского спецназа, способная
выполнять самые опасные, казалось бы, невыполнимые задачи. «Волчья сотня»
буквально наводила ужас на противника. В немецком тылу казаки-диверсанты громили
полковые и дивизионные штабы, взрывали мосты и железные дороги, склады
боеприпасов и вооружения, похищали высокопоставленных офицеров, нарушали связь.
Вскоре у сотни появилось собственное боевое знамя: устрашающая оскаленная волчья
пасть на чёрном поле. Историки пишут: вполне вероятно, что казаки позаимствовали
эту идею у опричников Ивана Грозного, которые для устрашения врагов неизменно
ездили с притороченной к седлу собачьей головой…
А в июле 1915 года Андрей Григорьевич успешно применяет легендарную пулемётную
тачанку, намного опередив в этом деле и махновцев, и большевиков. О диверсионной
деятельности Шкуро ходили легенды по всему фронту. Германское и
австро-венгерское командование даже назначило крупное вознаграждение за его
поимку.
В середине 1916 г. на базе «Волчьей сотни» была сформирована специальная
партизанская бригада. Она стала проводить глубокие рейды в тыл противника и
участвовала в знаменитом Луцком прорыве, успешно разрушая и дезорганизуя тылы
противника.
Опыт этой бригады и лично Шкуро в последующем специально изучался советскими
военачальниками для создания партизанских отрядов и бригад на Украине и
Белоруссии. И вообще в целом многие идеи Шкуро впоследствии были использованы
мировыми державами для создания диверсионных групп специального назначения. Его
хитроумные фронтовые замыслы и проекты воплощались в жизнь аналитиками
сталинского Генштаба, НКВД, ГРУ, гитлеровским абвером и СД, разведками США и
Великобритании как в предвоенное время, так и в ходе Второй мировой войны. Как
знать, сложись судьба лихого кубанского казака иначе – быть бы ему в ряду
выдающихся советских полководцев и крепить боевые успехи русского воинства…
В начале 1917 года русская армия готовилась к весеннему наступлению по всему
фронту. Перелом в войне уже был очевиден и близок. Но тут случился невероятный,
резкий поворот в истории России: Государь Император отрёкся от престола!..
Здесь я не буду говорить о спорности трактовок этого исторического события,
перечислять разноречивые версии о том, что якобы никакого добровольного
отречения царя вовсе и не произошло, а был, образно говоря, подло вонзён нож в
спину Николая II предавшими его генералами-заговорщиками. Как бы то ни было,
свершилась страшная трагедия, принесшая России океан горя, мук и страданий.
Февральскую революцию полковник Шкуро встретил на Румынском фронте. У него сразу
же начались жёсткие столкновения с солдатскими комитетами во главе с
большевиками, призывавшими остановить военные действия, открыть фронт,
побрататься с противником и, прогнав всех «буржуев», взять власть в свои руки.
Андрей Григорьевич отчётливо понимал, какую страшную беду стране несёт развал
армии, когда победа над врагом так близка и уже почти в руках. Казаки «Волчьей
сотни» не раз гоняли нагайками революционных пропагандистов и агитаторов,
заставляя их принародно «каяться» - петь гимн России «Боже, Царя храни»…
Не мудрено, что после такого публичного «перевоспитания» за Шкуро и его
подчинёнными потянулась слава «махровых контрреволюционеров».
Широко образованный, глубоко разбирающийся в хитросплетениях международной
политики, Андрей Григорьевич понимал: «Миллионы долларов, фунтов стерлингов,
германских марок, французских франков, да и русских рублей было брошено
сионистско-масонскими банками и банкирами, политическими наймитами,
революционными экстремистами и разрушителями национальных устоев на бешеную
антирусскую пропаганду, на свержение русской монархии и разорение русской
государственности» (См.: Борис Бразоль. Россия на взлёте. – «За Русский народ»,
2015, № 3, с. 46).
В июне 1917 г. Шкуро погрузил своих казаков в эшелон и отправился на Кавказский
фронт, где разложение армии шло не столь быстрыми темпами. Его бригада прибыла в
Турцию и влилась в состав 1-го отдельного Кавказского корпуса, которым
командовал генерал Баратов.
В феврале 1918 г. большевистские правители подписали позорный Брестский мир с
Германией. Для Шкуро это было страшным ударом. Глубоко потрясённый, он
распускает своих воинов и возвращается домой в Кисловодск, где находилась его
семья. Через месяц его арестовывает ЧК: явно готовится расправа над боевым
офицером-патриотом. С помощью преданных, обожавших своего командира казаков
Шкуро совершает дерзкий побег из хорошо охраняемой тюрьмы и укрывается в горах.
Там он вновь быстро собирает казаков «Волчьей сотни».
У них не было артиллерии, снарядов и патронов. Они ведут партизанскую войну
против регулярных частей Красной армии, превосходящих их по численности в 20 –
30 раз. Но громкая слава атамана, безраздельно преданного православной вере,
царю и Отечеству, притягивает к нему всё больше и больше казаков, его отряд
растёт не по дням, а по часам.
В мае-июне 1918 года совершены успешные походы на Ставрополь, Ессентуки и
Кисловодск. В июле 1918 г. дерзким внезапным налётом Шкуро громит штаб красных и
берёт Ставрополь. Этим он спасает от гибели сотни гимназистов, студентов,
офицеров, учителей и других горожан, обречённых на расстрел ставропольской ЧК.
В то время на Кубани и Дону развернулся настоящий красный террор против
казачества: без суда и следствия истреблялись офицеры, глумливо осквернялись
церкви, шли повальные реквизиции и грабежи, производились массовые расстрелы не
только военных, но и безвинных гражданских лиц.
В некоторых мемуарах современники отмечают: «Войска под командованием Шкуро
отличались исключительной жестокостью…» Было бы странным опровергать это
утверждение, но при всём том следует помнить, что исключительная жестокость в
годы гражданского братоубийственного человекоповала была свойственна как той,
так и другой стороне – достаточно прочитать гениальную трагическую эпопею М.
Шолохова «Тихий Дон», а также «Красный террор в России» С. Мельгунова, «Окаянные
дни» И. Бунина, «Солнце мёртвых» И. Шмелёва, «Щепку» И. Зазубрина…
В мае 1919 года полковник А.Г. Шкуро назначен командующим Кубанской армии –
одной из основных составляющих Вооружённых сил Юга России. Было командарму всего
тридцать четыре года!
Вскоре армия Шкуро соединилась с Добровольческой армией генерала Деникина. В
январе 1919 г. освобождает от большевиков верховья Кубани и берёт Владикавказ –
столицу Терского Казачьего войска, за что Шкуро получает звание генерал-майора.
«Белый партизан», «народный герой» - эти эпитеты в адрес прославленного
казачьего генерала не сходят со страниц газет.
В феврале 1919 года корпус Шкуро был переброшен на Дон, где красные одерживали
крупные победы. Прибывший в Кубанский конный корпус Шкуро оказал большую
поддержку добровольцам. Предварительным отступлением он отрезал от дивизии
Красной армии, состоящей из трёх полков, тыловые обозы, утром атаковал в конном
строю большевистские части, взял 5 тысяч пленных. Затем ночью атаковал Горловку,
взорвал железнодорожные мосты к северу от неё и захватил два бронепоезда.
При взятии Мариуполя попало в плен 40 тысяч красноармейцев со всем боевым
снаряжением и наголову разбита группа Махно, метавшегося между красными и
белыми, заигрывавшего с теми и другими. За подвиги и беспримерную доблесть А.Г.
Шкуро был произведён в чин генерал-лейтенанта и утверждён командующим конным
корпусом, состоящим из двух дивизий.
Весной-летом 1919 года корпус Шкуро успешно участвовал в боях на Украине. Белые
взяли Харьков, Екатеринослав. Во время Московского похода 3-й Кубанский корпус
Шкуро получил приказ занять Воронеж, что казаки успешно и сделали 17 сентября
1919 года, взяв 13 000 пленных и много вооружения.
В августе 1919 года генерал-лейтенант Белой армии Шкуро сообщил в штаб Деникина,
что его конный состав готов прорваться к Москве и завладеть ею. Казалось, победа
над узурпировавшими власть большевиками близка, как никогда. Однако в силу
роковых разногласий в высшем руководстве белых (о них, в частности, уже в
эмиграции обстоятельно напишет А.И. Деникин в своих «Очерках Русской смуты») и
недооценки сил красных наступление неожиданно захлебнулось.
Собрав все имеющиеся резервы, в октябре красные начали масштабное
контрнаступление на Воронеж на нескольких участках фронта. 11 октября Шкуро и
Мамонтов были вынуждены оставить город, который заняла конница Будённого, и
начали отступать на юг. Переломить ход истории было уже нереально.
В мае 1920 года А.Г. Шкуро оказался в эмиграции.
На западе судьба удалого казачьего атамана повернулась к нему спиной. Чужбина
встретила его так же враждебно, как тысячи и тысячи его соратников по Белому
движению.
…22 июня 1941 года казачий генерал делает свой роковой выбор: не видя иной
возможности изгнания большевиков и восстановления монархии в России, он
заключает политическую сделку со своими бывшими врагами-немцами, уповая на их
гигантскую военную мощь, приступает к формированию казачьих частей, союзных
гитлеровскому вермахту. Сам Андрей Григорьевич неистово рвался на родину, наивно
уверовав в то, что он «всю Кубань поднимет супротив большевиков». Однако его
ставка на союз с нацистами потерпела крах.
В 1945 г. в соответствии с решениями Ялтинской конференции англичание
интернировали Шкуро и других казаков-эмигрантов.
17 января 1947 года центральные советские газеты «Правда» и «Известия»
опубликовали краткое сообщение Военной коллегии Верховного суда СССР, которая
«приговорила агентов германской разведки, бывших главарей вооружённых
белогвардейских частей в период Гражданской войны атамана Краснова П.Н.,
генералов Белой армии Шкуро А.Г., князя Султан Килыч-Гирея, Краснова С.Н.,
Доманова Т.И. и генерала германской армии эсесовца фон Панвица к смертной казни
через повешение. Приговор приведён в исполнение». Лишь одного П.Н. Краснова
ввиду его преклонного возраста расстреляли.
Уже в 1990-е г.г. были опубликованы данные, что тела казнённых сожгли в Донском
крематории, а прах ссыпали в «братскую могилу невостребованных прахов № 3»…
Нескончаемые споры историков и политологов - совершил ли преступление путём
измены родине А.Г. Шкуро, добровольно выступив в составе германского вермахта
против большевиков, рассчитывая именно таким способом возродить великую
Российскую империю, - я оставляю за скобками моей статьи.
На мой взгляд, главное – бережно хранить в памяти каждую страницу нашей сложной,
противоречивой и вместе с тем героической истории, избегать искажений и
предвзятостей её толкования, предостерегать потомков от опасных ошибок и
заблуждений. И не торопиться выносить своим отцам и дедам негативных,
бездумно-осуждающих приговоров, ибо история не терпит поспешных, категоричных
выводов и оценок.
…Задумчиво, с пронзительной болью в душе излагал мне дед Аким Иванович печальную
участь своих сыновей, ставших друг другу навек непримиримыми врагами. Вспоминая
кровавую войну «красных» и «белых», он в одинаковой мере осуждал и тех, и
других, с горечью подводя итог:
- Весна на дворе. Надо было пахать, сеять, пасти скотину, а в разорённых хуторах
и станицах страдали голодные, измученные бабы с детишками, больные старики, да
инвалиды войны, вроде меня. Сколько людей было погублено зазря!.. Как в Святом
писании предсказано – так всё и случилось. Брат пошёл на брата, сын поднял руку
на отца, отец на сына. Бога забыли, супротив веры пошли, Сатане предались!
Обезумил народ. Лютовал немилосердно, никто никого не щадил. И что получили?
Великое горе, море крови да слёз…»
Смахнув с морщинистой щеки слезу, дед тихо продолжал: «Помню, уже в конце
гражданской войны, в нашей хате нечаянно столкнулись лоб в лоб две моих
кровинушки - сыновья Ванька да Митька: один спешно отступал со своими, торопился
прихватить в неизвестную дорогу краюху хлеба, а другой с передовой воинской
частью «красных» уже вступал в станицу. Вместо радости свидания оба жуть как
раскипятились, расхорохорились, шашки свои из ножен выхватили, чуть не порубили
друг дружку! Правда, я тогда, хоть и рана моя не зажила, при силах был, обоим
неразумным чадам накостылял по шеям, как следует. А вот повидать живыми мне их
после того случая так Господь и не привёл - один бесследно сгинул на турецкой
чужбине, а другого, убитого, я скоро похоронил. За что ж такое нам Божье
наказание? Видать, за то, что забыли святые молитвы, гробили друг дружку без
пощады…»
Вспоминая суровые, поучительные рассказы покойного деда, я с горечью думаю: как
жаль, что поздно мы спохватываемся, поздно наставляем себя и других на путь
истинный. В итоге пожинаем неисчислимые беды и страдания, нещадно умывается
кровью родная Мать-Россия...
Владимир Юдин,
профессор, потомственный Кубанский казак,
г. Тверь
|