|
95 лет назад, 31 декабря 1925 г., закончил работу «съезд индустриализации» – XIV
съезд РКП(б) (на съезде партия была переименована в ВКП(б)). Принятые на нём
решения положили начало превращению России в мощную промышленную державу. В
последующие годы, ещё не по планам 1-й пятилетки, была построена крупнейшая в
Европе Днепрогэс (1927), затем Турксиб (1930), Сталинградский тракторный завод
(1930) и другие крупные предприятия.
Известен этот съезд и острой политической дискуссией, которую инициировала
«Новая оппозиция», возглавляемая руководителем Ленинградской парторганизации,
председателем Исполкома Коминтерна, членом Политбюро ЦК Г.Е.Зиновьевым (Радомысльским),
с участием председателя Моссовета, члена Политбюро Л.Б.Каменева (Розенфельда),
наркома финансов, кандидата в члены Политбюро Г.Я. Сокольникова (Бриллианта),
вдовы В.И. Ленина (Ульянова) Н.К.Крупской и ряда др. видных большевиков с
дореволюционным стажем.
Это было время, когда страна жила в режиме Новой экономической политики» (НЭП),
насыщенной идеологическими противоречиями. С одной стороны, существовала мелкая
частная собственность и процветала частная торговля, а государственные
предприятия в значительной мере работали на основе капиталистических принципов,
с другой – никто не отменял «единственно верного учения» (марксизма).с третьей –
одна за другой потерпели поражения революции в Германии (1918), Венгрии (1919),
вновь в Германии (1923), а вместе с поражениями рухнули и надежды на мировую
революцию, в которой, как известно, абсолютно все большевистские руководители
отводили России роль поставщика пушечного мяса для всемирных революционных боёв,
а затем – роль поставщика сырья для европейских стран с победившей «советской
властью».
Да и вообще революцию в России они рассматривали лишь как первый этап мировой
революции («русский пролетариат – передовой отряд мирового пролетариата»), и без
революций в передовых странах Запада построить социализм в России считали
невозможным. Первым, кто отбросил иллюзии о «мировой революции» и сделал ставку
на самостоятельное развитие России, был генеральный секретарь ЦК РКП(б) И.В.
Сталин (Джугашвили).Ещё в 1923 г. он в письме Зиновьеву скептически высказался о
революционной ситуации в Германии и провидчески предсказал разгром немецких
коммунистов. В начале 1925 г. он впервые высказал мысль о возможности построения
социализма в отдельно взятой стране (правда, с рядом существенных оговорок –
чтобы не дразнить «интернационалистов»), а теоретически обосновал эту мысль член
Политбюро Н.И. Бухарин (уже без оговорок).
Взгляды «Новой оппозиции» ещё до съезда были изложены Зиновьевым в двух
опубликованных работах. В них он подверг критике идею о возможности построения
социализма в отдельно взятой стране, да ещё в такой экономически отсталой, как
Россия, пророчествуя при этом, что такая попытка приведёт к перерождению
диктатуры пролетариата во власть бюрократии. Он считал, что социализм можно лишь
начинать строить, но без революций в Европе построить нельзя. (Впрочем, из
стенограммы съезда трудно понять, какое содержание в слово «социализм»
вкладывали Сталин и Зиновьев. Возможно, совершенно разное, и тот социализм,
который собирался строить Сталин, Зиновьев социализмом не считал, ибо химически
чистый марксистский социализм – это всеобщая казарма.)
Зиновьев утверждал, что в деревне недопустимо усиливается капиталистический
элемент, и партия недооценивает «кулацкую» опасность. Он предлагал свернуть НЭП
и проводить индустриализацию за счет «кулака» (что Сталин впоследствии и стал
осуществлять), предлагал отказаться от монополии внешней торговли и в обозримом
будущем сохранить аграрную ориентацию. По существу, Зиновьев выразил большинство
взглядов своего недавнего врага Троцкого.
Все эти идеи были озвучены на съезде, и огонь критики зиновьевцы обрушили на
«кулацкого» идеолога, лидера «правых» Бухарина. Однако Бухарин был отвлекающей
мишенью, главной был возглавляемый Сталиным секретариат ЦК, который обвиняли в
преследовании инакомыслящих коммунистов, в ликвидации свободных дискуссий в
печатных органах, в отсутствии выборности партруководителей на местах, в том,
что не Политбюро и не ЦК, а секретариат фактически определяет политику партии.
Многие обвинения были весьма обоснованными, и вполне естественно, что «гвоздём
программы» стало предложение Каменева о смещении Сталина с поста генсека.
Почему же недавние союзники Сталина в борьбе с другим членом политбюро Л.Д.
Троцким, стали его противниками? Ведь ещё год-два назад они обвиняли Троцкого,
по сути, в том же, что отстаивали сейчас сами, а всего 8 месяцев назад, на 14-й
партконференции в апреле 1925 г., они не возражали ни против идеи построения
социализма в отдельно взятой стране, ни против большого снижения налогов на
«кулака», ни даже против наёмного труда в деревне. Причина в том, что
идеологические споры были лишь прикрытием борьбы за власть.
Зиновьев, возглавлявший в 1923 – 24 гг. «триумвират» Зиновьев – Каменев – Сталин
в борьбе с Троцким, многие годы был ближайшим соратником Ленина, искренне считал
себя его преемником в качестве «вождя мирового пролетариата» (кстати, оба они,
как и Каменев, предпочитали заниматься русской революцией в какой-нибудь тихой
европейской стране), а с 1919 года возглавил Коминтерн. На XII-м (когда Ленин
болел) и XIII-м (после смерти Ленина) съездах он даже выступал с политическими
отчётами ЦК. Своим главным конкурентом в борьбе за пост вождя он считал
Троцкого, а вовсе не Сталина, к которому, как и Троцкий, относился как к
«аппаратной посредственности».
Оратором Зиновьев был превосходным, в марксизме разбирался хорошо, но на этом
его достоинства и заканчивались. Будучи руководителем огромного Северо-Западного
края, он не умел и не любил делать текущую административную работу, имел
откровенно барские замашки (чем кардинально отличался от Сталина), «в периоды
опасности превращался в дезориентированного, панического, но необычайно
кровожадного труса. В периоды же спокойного властвования <…> Зиновьев с большим
удовольствием предавался всем земным радостям. «Кровожадный трус» – не
преувеличение. Во время наступлений Юденича он дважды развязывал кровавую
вакханалию в Петрограде, приказывая расстреливать тысячи неповинных людей
«чуждого» классового происхождения». «Личность Зиновьева особого уважения не
вызывала, люди из ближайшего окружения его не любили. Он был честолюбив, хитёр,
с людьми груб и неотёсан… Это был легкомысленный женолюб, он был уверен, что
неотразим. К подчинённым был излишне требователен, с начальством –подхалим», –
вспоминала сотрудница Коминтерна А.Куусинен.
Неудивительно, что при явно завышенной самооценке и склонности к самолюбованию
он лишь в 1925 году обнаружил, что у Сталина, который ещё с 1922 года
целенаправленно расставлял своих сторонников в аппарате ЦК и на местах («кадры
решают всё»), оказалось больше реальной власти, чем у него, «вождя №3» в партии.
Финал съезда был предсказуем: «новая оппозиция» потерпела сокрушительно
поражение. При этом Троцкий в дискуссию не вмешивался и, видимо, не без
злорадства наблюдал за избиением двух своих недавних врагов.
Вскоре после съезда Каменева из членов Политбюро понизили в кандидаты, Зиновьева
в Политбюро оставили, но убрали из Ленинграда и из Коминтерна. А потом Зиновьев
и Каменев помирились со своим единомышленником Троцким и создали «Объединённую
оппозицию». Но это уже другая страница истории.
Валерий Габрусенко
|
Страницы
истории Отечества