Роман Жданович
ВЕЛИКО-МОСКОВСКИЙ РАЙХ

Главы из неизданной книги
E-mail автора: 10-12-55-51-rg@mail.ru

Ищу издателя. Пожелания автора:
1.Введение – вне глав (на 1-й стр. с вых\данн.), 0-я глава как Введение.
2.Цитаты – курсивом (как в рукописи).

3.Ссылки – в моем тексте в квадр. скобках (если внутри них, напр. во вставке внутри цитаты, то в круглых), первый раз назв. Источника дается полностью, далее – только автор и г\изд., если есть др. его же, и инициалы, если есть тезка.

Требуется: общий список лит-ры в конце (?); Введение – мелким шрифтом; ссылки печатать курсивом: либо в тексте - измененным, сильно уменьшенным шрифтом [
квадр.скобки], либо – с раскрытием скобок, в подстраничных сносках, в этом случае с сокращением названия, как делается обычно (напр.: Фроянов Драма…, с.); при формировании сносок – в них переносится содержание скобок, подчеркнутых в рукописи чертой. В случае печатания ссылок посреди текста, в сноски убираются только скобки, не содержащие ссылок. Черта везде удаляется.

Ориентировочное оформление обложки. «Велико» - верхней строкой, самым канцелярским шрифтом, не крупно, не жирно, «Московский» - средней строкой, поперек листа по всей его ширине, по середине отнизу, небольшой высоты, алой «вязью», «райх» - ЧЕРЕЗ «Велико-Московский» - в серединку, деля поровну его строки, по его фону, высоким (очень высоким!) и узким – черным готическим шрифтом. Над «райхом», к верх. Краю листа, - изобр. Георгия Победоносца (геральдического «ездца») на коне.

С ув. Жданович Роман Борисович

ВЕЛИКО-МОСКОВСКИЙ РАЙХ

Приступая к работе, я сам не подозревал, насколько глубокими смогут оказаться ее выводы. Что ходячее противопоставление «национальной» (в-т «азиопской») Москвы и «европейского» (в-т «прозападного») Новгорода не выдержит проверки; что москвичи – окажутся более чистыми свидомыми галичанами, нежели сами западенцы, и «Московия» т.обр. – подлинной Велико-украинской Державой; что будет она («Московия») более «европейской», нежели противопоставляющие себя ей «нэзалэжные»… Данная книга не претендует, разумеется, на то, чтобы одним ударом переламывать пласты пропагандистских басен, рассказывающих о нашем прошлом. Басен, не становящихся от этого справедливее, но сейчас - после 1991 г. всё чаще выступающих под «священными» знаменами, как главы, якобы «священной», «русской» истории.

Чтоб победить голиафа государственной пропаганды - возносимого толпою бездумных, но вдохновенных коллаборационистов, нужно иметь за собою миллиарды в конвертируемых дензнаках. Но назвать ложь, - тем более ложь, ставшую постулатом, используемым для доказывания неполноценности твоей родины, - ложью – должно.

По указ. причинам в работе мало используются курсы записных – ангажированных «историографов», как дореволюционных – Карамзина, Соловьева, Ключевского, так и советских – Грекова, Мавродина, Рыбакова, Фроянова. Предпочтение оказывается сводным работам по Русской истории «контрреволюционера» Нечволодова, «белоэмигранта» Пушкарева, «диссидента» Гумилева.

Как убивают народы

Искусство войны рекомендует бить противника по частям. И ничего нет выгоднее, как заставить его расчлениться самостоятельно – своими силами, без внешнего участия. Потому, особо ценится искусство внесения раскола во вражеские ряды. Не даром, одним из самых одиозных имен - для масонской публицистики стало имя дядюшки Шовэнна - старого наполеоновского сержанта, погибшего между революционерами и роялистами в 1830-е г.г., бросившись середь враждующих крыл французских патриотов, с призывами опустить оружие, направленное друг на друга, не обагрять прекрасное отечество кровью его радетелей. Для нас звучит странно, но во Франции тогда среди революционеров, как и монархистов, космополитов не водилось - призывы бороться с «этническим великофранцузским национализмом» понимания не могли найти в принципе…

Читатели слышали наверно, про митрополита Филиппа Колычева, про царя Ивана Грозного? О том, что первый – святой мученик, убиенный вторым, и т.п.. Указ.кликухи повторяются, в разном контексте и в разной интерпретации, в зависимости от отношения к персоне второго, ибо персоны широко известны. Некий «патриот» с погонами комуняцкого, а затем ельцинского генерала, имя которого я не желаю здесь упоминать, рассуждая о значении газет и телевидения – средств пропаганды для лукавого политика, сочинил даже фантастическую сценку, где в аду встречаются, калякая о минувшем, Адольф Алоизович Гитлер, Иван
IУ Васильевич Рюрикович-Московский (Грозный) и президент Штатов Гэрри Трумэн. Неплохой информационный вирус? А отчего же не Феликс Дзержинский, Бела Кун и Менахем Бегин? Эта стряпня висела в интернете на «Православии.ру», догадавшиеся о фамилии «православного» патриета, совдеповского выродка, могут найти. А ведь ему, когда он верил бы в Бога, стоило бы думать – о том, как самому замолить грехи - вымолить спасение себе, от вечной сковородки… – не углубляя их хулой на благоверного Русского царя Ивана IУ, на бича Божия - на фюрера Германского народа [еп.Амвросий (фон Сиверс) «Религиозная и вооруженная борьба с большевицким злом», Русское Православие, № 1, 1999, с.с. 6, 30]. Ну да это советский генерал! – генерал, пишущий, как охмуренные фашистской пропагандой немецкие подростки «бросались с фауст-патронами под» советские танки на улицах Берлина. Ярко высветив ментальность - характерную именно и лишь для советских (равно - постсоветских), космополитических руководителей, презирающих властвуемый ими народ. Его, генерала интеллект - не отличается от интеллекта тех красных генералов, что двинули танки на городские улицы Берлина, под выстрелы фаустников [см. «Война и мы», кн. 2-я, М., 2001, с.с. 102-103], когда, как пишет он - сам охмуренный антифашистской пропагандой, - добровольцы из фольсксштурма «бросались» с фаустпатронами. Чтоб не обидеть соотечественников, привожу свидетельство об аналогичной ошибке польского офицера, правда, относящееся еще к 1939 г.: «нам объявили приказ: Мы должны были атаковать и выбить противника из города Томашува-Любельского. Атака началась с артиллерийской подготовки, с рева и грохота танков; впервые в ходе войны, которую потом назовут «Второй Мировой» - произошло встречное танковой сражение. Десятки немецких и польских танков сошлись в жестоком бою. Наши польские танкисты опрокинули врага и на его плечах его ворвались в город. Но именно этого и не надо было делать: удел танка – бескрайние поля и широкие дороги, а не тесные улочки городов. Немцы подтянули артиллерию, и потеряв маневр внутри города, наши танки откатились из него, неся большие потери» [А.Л.Редькин, П.В.Лихачев «Три свечи», Кингисепп, 2006, с.с. 52-53].

Под танки «бросались» - к сожалению, в самом деле бросались - под немецкие танки, охмуренные антифашистской пропагандой, - а также угрозой трибуналов и расстрелов, с поражением в правах родственников, - советские солдаты. Двухкилограммовой противотанковой фугасной гранатой конструкции Пузырева - вчетверо тяжелее той «гранаты», что школьники учились метать в комплексе ГТО, - да еще из положения лежа – в уязвимую кормовую – заднюю часть танка, иначе его и не поразишь, кроме как с нескольких метров. Именно, «бросившись под танк»! А осколки брони и корпуса гранаты, брызги горящего топлива - при броске с такой дистанции всё равно, в любом случае достаЮт бросившего, заведомого смертника. …Кумулятивная граната обр. 1943 г., св. 1 кг весом, была не лучше – ею поражать танк требовалось строго по нормали - перпендикулярно к его бронелисту, стабилизация же полета ее достигалась картонным оперением на ленточках, высвобождаемых после разжатия руки, - оцените этот шедевр инженерной мысли сами. Все наставления учат, что противотанковые гранаты, с их контактным (без замедлителя) взрывателем, применять можно только из-за укрытия [«Начальная военная подготовка», М., 1982, с.62].

Было ли известно всё это советским конструкторам, заказчикам вооружения перед войной? Да, было. Вячеслав Евгеньевич Маркевич - военный инженер с дореволюционным стажем, в книге, изданной Военной академией РККА в 1938 г., в историческом её обзоре, подробнейше описывает механизированное ручное метательное оружие древности – как м.б. использованным и в наше время, оценивает его боевые возможности, выражает огорчение, что упражнения в спортивном метании учебной гранаты, а также архаических античных диска и копья – никак не дополняются тренировками во владении таким, м.б. использованным и в наше время метательным оружием, бесшумным и мощным, как праща, лук и самострел, бумеранг, спортивное обращение с которыми - широко практикуется на Западе [В.Е.Маркевич «Ручное огнестрельное оружие», СПб., 1994]. И это не было юмором: душманы совсем недавно бросали из пращи ручные гранаты с «медленным» запалом на 200 и более метров; арбалеты доднесь на вооружении израильского и западных осназов, есть сообщения о применении их в 1993 г. в Москве, сами понимаете, кем [«Секретные мат-лы ХХ века», сент. 1999 (из подшивки РНБ № изъят); ср.: «Вся королевская рать», Новый Петербургъ, 22.10 – 24.12.1998, № 44, «Савостьянов Евгений Вадимович»].

С Фауст-патронами же – и вовсе ни на кого не надо было «бросаться», потому что из них стреляют, на десятки и сотни метров стреляют, - это реактивное, метательное оружие. Немцы уже в 1943 г. ими вооружили всех полевых солдат, включая танковые экипажи. А в СССР, по словам маршала артиллерии Яковлева, вопрос о производстве фаустпатронов «ставился в заключительной фазе войны. Но это было время, когда противотанковая борьба для наступающих советских войск уже утратила остроту, а для обороняющихся немцев, наоборот, обострилась до предела. «У нас в то время войска были насыщены сравнительно легкими 76-мм полковыми пушками с кумулятивными боеприпасами, пробивающими самую толстую броню и на гораздо больших дистанциях, чем немецкие фаустпатроны. Поэтому было решено не ставить это оружие на производство», - сказал Яковлев» [Г.Смирнов «Дела артиллерийские», Дуэль, № 22, 2008]. Полковых пушек – 4 по штату на 3 тыс. солдат, высота их – свыше метра, с танками - на прямой наводке бой они могут вести лишь из засады (прямой выстрел танка вчетверо дальше); 120-150 мм прожигаемой ими по нормали брони с самого начала были тоньше лобового листа «Королевского тигра» и САУ «Ягдтигр».

На Западном фронте, в боях с союзниками - впервые в мире принявшими на вооружение «базуку» и пистолет-пулемет, немцы однако несли, от огня ручного оружия пехоты, хорошо если сотую часть своих потерь; остальное уничтожалось техникой, артиллерией – св. 90%. В боях с РККА на долю артиллерии пришлось - менее 50 %, большинство уничтожено «штыком и гранатой» [Л.Дейтон «Вторая мировая. Ошибки, промахи, потери», см. «Война и мы», 2-я, с.221]. Отсюда почти двойное превышение безвозвратных потерь РККА, перед Вермахтом, - при почти равных штатной численности армейской дивизии, ее огневой мощи, уставной полосе атаки и обороны. «Бороться с коричневой чумой» посылали, по существу смертников. Счастье ВКП(б), что «сверхчеловеки», потомки изобретённых «Голливудом Райха» викингов - надломились морально пред лицом физического противоборства, перед четырехгранным штыком!

И в 1980-х г.г. советских солдат – пушечное мясо по-прежнему учили бороться с танками простой физической силой раба, поражая их ручной противотанковой гранатой. Заградотряд на фронте, НКВД в тылу, «взявший на карандаш» родственников, воевать заставят! Потому антифашистская пропаганда, воспевающая подвиги героицких советских солдат, и прославляла их – «бросившихся с гранатами под гитлеровские танки», - хотя, по смыслу, прославлять следовало - меткий бросок гранаты. Она умалчивает, сколько десятков (сотен, тысяч) их, брошенных «борцами с фашизмом» - человеческими волнами против Панцерваффе, погибало на каждый сожженный фашистский танк, от огня немецкой мотопехоты - панцергренадер, шедших за танками. Но такие ее «проговорки по Фрейду» - на фоне антифашистской брехни про «сотни тысяч казненных» в Нацистской Германии только с января по март 1943 г. было казнено 310 тысяч борцов германского Сопротивления»: Елена Сеянова (журн. «Знание – сила»), «Эхо Москвы», 13.15.31.05.2008] – внимательному наблюдателю скажут многое.

Сослуживец указ. россиянского генерала, генерал одной из служб УФСБ по СПб., выступая на программе петербургского радио в честь 90-летия органов ВЧК-ФСБ [«С-Петербургский Исторический клуб», дек. 2007], столкнулся с вопросом слушателя, оглашенным ведущим: отчего органы госбезопасности РФ (как-никак, страна «обновленная») считают днем своего рождения день чекиста, хотя служба политической безопасности существовала и в Царской России? Ничтоже сумняшеся, генерал ответствовал, что с тем же основанием - они могли бы числить родоначальниками своей службы опричников Ивана Грозного, занятых таким же делом. Такие у него представления о задачах и деятельности опричников! И хотя, мол, Корпус Жандармов Его Императорского Величества комплектовался - самыми знатными дворянскими фамилиями, многие предки которых могли оказаться среди царских опричников, комплектование органов Советского государства - осуществлялось из иной социальной среды. И потому они – ФСБ празднует как день своего рождения – день рождения ВЧК, а не Опричнины и Корпуса Жандармов.

Мысль эта, надо сказать, невелика своим остроумием. С тем же успехом, например, какой-нибудь капо, несущий конвойную службу - при снабжении военных заводов Райха рабсилой заключенных в концлагерь недочеловеков, м.б. попытаться намекнуть бойцу дивизии СС «Лейб-штандарт «Адольф Гитлер» - что они заняты, мол, одним делом. И ответ опричника был бы аналогичен. Куда точнее был герой романа Вл.Войновича «Приключения солдата Ивана Чонкина» капитан госбезопасности Миляга, на допросе, как ему казалось, в немецких войсках, назвавший своё ведомство, место своей службы: «Русише Гестапо»…

А что органы Госбезопасности в нашей стране – в Российской Федерации формируют, в самом деле, формируют на абсолютно ином принципе, нежели Опричнину, это, разумеется, совершенно верно [опричную традицию комплектования неименитыми, «мизинными» людьми сохранило Главное Разведывательное управление ГШ].
Cотрудникам их - никак нельзя было бы пожелать встречи с опричниками благоверного государя Ивана Васильевича, из соображений гуманности и свободы вероисповедания! Мы это показываем ниже – приведя рассказ об освобождении Русской армией Ивана Грозного г.Полоцка… В ноябре 1935 г. сотрудникам Госбезопасности НКВД СССР были присвоены персональные звания. Сергей Семанов приводит официальный список обладателей высших – маршальских и генеральских званий генерального комиссара и комиссаров госбезопасности 1-3 ранга: Ягода, Агранов, Прокофьев, Заковский, Реденс, Балицкий, Дерибас, Фриновский, Паукер, Гай, Миронов, Молчанов, Шанин, Слуцкий, Бельский, Рудь, Залин, Пилляр, Леплевский, Гоглидзе, Кацнельсон, Карлсон, Бокий, Берман, Каруцкий, Николаев, Дагин, Дейч, Бак, Решетов, Погребинский, Сумбатов-Топуридзе, Люшков, Мазо, Зирнис, Стырне, Пузицкий [С.Семанов «Сталинская чистка…», Наш Современник, № 4, 2007, с.244].

***

Не все христиане ненавидят Ивана Васильевича, не все его обличители являются христианами. Обыкновенно, однако, по умолчанию, все следуют митрополичьему Житию, воспроизводят канонизационный титул Филиппа (Колычева), не оспаривая самый факт его насильственной, мученической смерти. Никому, как ни странно, и в голову не приходит – насторожиться. Вспомнив, что всероссийское прославление со спектаклем перезахоронения праха проворачивали царь Алексей Михайлович [к слову, великий грешник перед совдеповской историографией, казнивший Стеньку Разина], и патриарх Никон [а мучеников, надо пояснить, никто ранее не прославлял официально, – их чтил сам народ, и Церковь просто принимала это, как факт]. Достойные учителя, надо сказать, перезахоранивателя праха Шаляпина М.С.Горбачева и перезахоранивателя прахов Деникина и Ильина В.В.Путина [на месте философа-масона д.б. оказаться Врангель, но родственники генерала-националиста допустить «россиян» к его останкам отказались]. Что второй – патриарх преследовал цель унизить Царскую власть, ее «сиюмирность» и преступность, подчеркнув ее нижестоящее положение перед Предстоятельской (ключевая идея, идея-фикс Никона), первый – облить грязью, дискредитировать династию, низвергнутую при деятельном участии Романовых.

Настоящий московский боярин Федор Степанович Колычев, о котором известно из государственных документов - сохранившихся наряду с житийной филькиной грамотой [«Русские святые», собр.монахиней Таисией(Карцевой), СПб., 2001, с.с. 50-54], сочиненной монашествующими политиканами, был служилый человек. Монашеский постриг он принял, сокрыв подлинное имя и сословие – годами перед этим скрываясь в глухой окраине страны, как беглый удельный боярин, участник Новгородского мятежа князя Андрея Старицкого [Р.Г.Скрынников «Крест и корона», 2000, с.с. 266-268 (тир. 5 тыс. экз.)]. Обратите внимание на тираж указ. источника, хотя «издание выпущено при содействии Министерства Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций в рамках Федеральной программы книгоиздания России» [там же, с.3], и полностью следует историко-идеологическим требованиям оного, предъявлявшимся в те годы к освещению иных эпох русской истории (до отношений батьки Ельцина с Русской Церковью нехристю «другу Биллу» дела не было). Спустя три десятилетия, прощенный новым царем, Московскую митрополичью кафедру Филипп принял в 1566 г. – как опричный, по сути, митрополит, чей боярский старо-московский род заседал в Опричной думе [Р.Г.Скрынников «Иван Грозный», М., 1980, с.118].

Смерть его обросла легендами не менее.

Вышеуказ.автор в самом деле является советским историком [см. Р.Г.Скрынников «Переписка Грозного и Курбского. Парадоксы Эдварда Кинана», Л., 1973], - в отл. от б.части авторов исторических сочинений, занимающихся пропагандой, «обращенной в прошлое», используя, наряду с издательством «Наука», трибуну массовой пропагандистской периодики советского общества «Знание» (Зимин, Хорошкевич, Корецкий, Григорьев, Кобрин, Никитин и т.п.), – так и не занявшись обнаукоображенным тиражированием созданных по законам холодной войны [см. А.Прозоров «История против России», Завтра, № 51, 2005] зарубежными медиевистами инсинуаций [как то: А.А.Зимин «Когда было написано «Слово»?», Вопросы литературы, № 3, 1962; В.В.Мавродин «Против фальсификации истории географических открытий», в Изв. ВГО, т. 90-й, вып. 1-й, 1958;
Б.А.Рыбаков, В.И.Буганов, Л.П.Жуковская «Мнимая «древнейшая летопись»», Вопросы истории, № 6, 1977; О.Д.Творогов «Что же такое «Влесова книга»?», Русская литература № 2, 1988 и т.п.]. Именно этому вопросу – подлинности либо подложности русских письменных источников, как индицирующему, мы придали принципиальное значение, ибо прежде всего - оно придается нашими противниками – идеологизированными зарубежными славистами, позволяя в случае успеха – оставить Россию лишь с «историей», целиком конструируемой за рубежом. «Славяне, позднее выступившие на европейском культурном поприще, научились писать лишь в IХ веке. Так называемые славянские руны, на которые часто ссылались, оказались при подробном исследовании фальсификацией. Поэтому говорить о наличии письма у славян раньше конца IХ века не приходится…» [Ч.Лоукотка «Развитие письма», М., 1950, с.157], - вот их политическое кредо: чьем исследовании? …Альфреда Розенберга!? В отличье от переведенного в послевоенной Москве Лоукотки, австро-германские ученые, читателю за железным занавесом недоступные, о рунице - чей корень очевидным образом родствен нашему слову руно, писали, публиковали ее артефакты [см. П.Н.Милюков «Очерки по истории русской культуры», М., 1993, т. 1-й, с.232, прим.18] – россиянскими учеными игнорируемые, фальсификацией их вовсе не считали [как Грубисич, Жункович, как земляк Лоукотки Ружичка, см.: С.Лесной «Откуда Ты, Русь?», Ростов н\Д, 1995, с.с. 160-164].

У Скрынникова обстоятельства смерти Филиппа (Колычева) излагаются следующим образом: «Малюта явился в келью опального митрополита и от имени царя испросил его благословления на разгром Новгорода, якобы затеявшего неслыханную измену. Жестокие удары судьбы не сломили Филиппа. Он не пожелал стать игрушкой в руках самодержца и своим авторитетом освятить его преступления. Узник не только не использовал случай, чтоб отмстить Пимену, но пытался образумить Малюту, напомнив ему о долге христианина и страшном суде. Прения в келье закончились трагически. Палач набросился на шестидесятидвухлетнего старца, повалил его на постель и задушил «подглавием» (подушкой). Произошло это 23.12.1569» [Р.Г.Скрынников «Святители и власти», Л., 1990, с.228 (тир. 300 тыс. экз.)]. Снова обр. вним. на тираж. Род Колычевых, повторимся, был опричным. Именно поэтому - после смерти Московского святителя Макария, подлинного строителя Свято-Русского царства [Иоанн (Снычев) «Самодержавие Духа», СПб., 1995], после предательства царя митрополитом Афанасием [И.Я.Фроянов «Драма русской истории», М., 2007, с.с. 832-840], изгнания опричниками с кафедры его преемника и политического последователя Германа (Полева), ее получил Соловецкий игумен Филипп – родственник опричных бояр УмнЫх-Колычевых [см. Скрынников, 1980, с.118].

Лихость подобных натяжек исторической истины на «политический барабан», как процитированная, бывает просто поразительна [см. В.Селина ««Офицеры» и опричники», Дуэль, № 13, 2008]; нередко еще советские – идеологически и исторически выверенные справки - целиком оказываются основываемы на памфлетах иностранцев, вЕдомых как шпионы и перебежчики [«Советская историческая Энциклопедия», М., 1962, т. 3-й, с.524; см.: Фроянов, с.569, прим.1]! Потому снова обратитим внимание, на издание и тиражи сочинений, допустим, В.Д.Королюка, или, еще ярче, Д.Н.Альшица – пишущего об Иване Грозном давно, относительно корректно, выдерживая требования объективного понятийно-терминологического аппарата, принятого в отечественной науке. При том, что в последнем случае мы имеем дело с автором – в иных вопросах, в нашей стране располагающим многими неявными преимуществами, как обладатель «5-го пункта», как фронтовик, как литератор – известный с времен Н.С.Хрущева, как исследователь, популяризируемый в массовой литературе [см. Р.Т.Пересветов «По следам находок и утрат», М., 1963].

…Потому и литераторы - борзописцы, пишущие исторические полотна, по законам литературного жанра, следуя выработанной т.обр. идеологической традиции, сталкиваясь с необходимостью - создания объекта противопоставления, «средоточия зла», - ничтоже сумняшеся, с времен А.К.Толстого [«Князь Серебрянный»] сразу берут на эту роль, используют в этом качестве - фигуру Русского Царя [напр.: А.В.Кирюхин «Дьяк разрядного приказа», М., 1991], «Московского хана», как глумливо бросил граф Толстой [поэма «Поток-богатырь»]. Без малейших к тому, а нередко – при наличии прямо противоположных оснований, и даже если сочинение пишется «в стол» - без расчета на публикацию [С.Б.Веселовский «Исследования по вопросу опричнины», М., 1963]…

В другом месте Скрынников [1990, с.206] роняет, что врагами царского предприятия – заведения государственного книгопечатания, гонителями обвиненного в ереси и покинувшего Москву первопечатника Ивана Федорова [«Русский первопечатник», М., 2004, с.8], о чем также слагались и слагаются легенды, оказались те самые оппозиционеры, церковники Земщины, что впоследствии низлагали митрополита Филиппа. Книгопечатание продолжилось в Александровской слободе [«Краткая история СССР», М.-Л., 1963, т. 1-й, с.158] – в опричной ставке, укрываясь от земских «священномучеников». А кого представит себе читатель, как гонителя первопечатников Федорова и Мстиславца, уехавших из Москвы, «спасаясь от реакционных элементов, обвинивших его в ереси» [МСЭ, 1958, т. 9-й, с.903], в общественном сознании?

Незадолго до отставки Филиппа, «опричный боярин Ф.И.Умной-Колычев ездил в Литву с посольским поручением, которое не сумел выполнить. В кон.1567 г. он был вызван в слободу для отчета. Иван
IУ сделал вид, будто доволен боярином, одарил его и отпустил в Москву. Одновременно он выслал вперед опричников, которые отняли у Умного все царские подарки и даже одежду. Ограбленный боярин приходился двоюродным братом митрополиту Филиппу» [Скрынников, 1990, с.219], - не подвергшись, однако, дальнейшим репрессиям, но скорее наоборот – продолжив карьеру. Это время «смуты и мятежа в боярех», по словам летописца, что разъясняет происходившее. В 1567, по показанию немецкого авантюриста Шлихтинга, «если бы польский король не вернулся из Радошкович и не прекратил войны, то с жизнью и властью тирана всё было бы покончено» [«Новое о России времени Ивана Грозного. Сказание Альберта Шлихтинга», Л., 1934]. Царь едва не оказался выданным врагу - заговорщиками, во главе с конюшим Челядниным-Федоровым. Из рядов войска - прямо в руки литовскому королю!.. - вынужденный просить возможного убежища с семьей в Великобритании, а тогда - спешно прервать начавшийся поход в Литву, и затем, до изобличения заговорщиков, скрывать причины сего, срыва военной кампании по царскому распоряжению [Скрынников, 1980, с.с. 127-128]. Источник у царя был более чем надежный – двоюродный брат Владимир Старицкий, должный занять престол в случае успеха заговора, и «малодушие царя вызвало замешательство опричников, понимавших, какая судьба им уготована в случае его бегства» [там же, с.129], что и объясняет происшедшее с Умным-Колычевым, ни чем не говоря о царской опале.

Сложение Филиппом сана [там же, с.141] - не только не повлекло изгнания Колычевых из ближней думы, чего требовали опричные порядки [см. там же, с.106]. Напротив - Колычевы входят в самую верхушку следующего, «дворового» правительства, возглавляя Россию до Годуновых [Скрынников «Борис Годунов», М., 1979, с.12], при внешней «передаче власти» фиктивному государю Симеону Бекбулатовичу [«Око всей великой России», М., 1989, с.77], выдают замуж за Государя свежую, но предельно худородную свою родственницу Анну Колтовскую [см. Скрынников, 1980, с.с. 195-211].

Царь имел, надо сказать, все поводы к беспокойству, получая донесения об изменных замыслах новгородцев, современными историками интерпретируемые вполне произвольно [там же, с.154], о глубине и достоверности которых, за гибелью архивов, мы не можем судить [А.Д.Нечволодов «Сказания о Русской земле», Кемерово, 1992, т. 4-й, с.с. 150-151]. Во всяком случае не сомневался в доказанности факта заговора и его зарубежных корней - не страшась демонстрировать обстоятельства перед заграницей [см. там же] (показывать раскрытие заговора в военное время в иных случаях бывает опасно – демонстрируя внутреннюю неустойчивость режима). Считать, что Опричный поход - преследовал цели искоренения остатков новгородской вольности, как предполагают иногда, нет оснований. Еще при аннексии Новгорода - москвичами выселены были [см. там же, т. 3-й, с.123] все субъекты его аристократического самоуправления – боярско-купеческие семьи, семьи владельцев городских усадеб [В.Л.Янин «Новгородские посадники», М., 1962; Янин «Я послал тебе бересту», М., 1975, гл. 8, 10]. А в 1570, только что, в результате мятежа противника Руси - шведского королевича Юхана, был свергнут союзник Ивана Васильевича – король Эрик Х
IУ, решающую роль в чем сыграл посад Стокгольма, открыв ворота осаждавшим ([Д.Н.Аль «Реформы государственного управления в начале царств.Ивана Грозного», СПб., 2000, с.103], далее ссылки на это изд., то же содержание, при иной верстке, см. в издании неск.большего тиража: [Д.Н.Аль «Писатель Иван Пересветов и царь Иван Грозный», СПб., 2002]). Но не взирая на указанное, научная корректность требует здесь постановки самоочевидного вопроса: был ли вообще убит митрополит-мученник или умер своей смертью смиренный инок Филипп, лично покинувший кафедру, ввиду компрометирующих обстоятельств - заговора состоявшего с ним в дальнем родстве конюшего, земского боярина Челяднина-Федорова и старого сюзерена, удельного князя Владимира Старицкого [Скрынников, 1980, с.с. 130-132, 141]? - цитированная же картина его убийства Малютой, как и не менее живописная картина «убийства» царевича Ивана Ивановича, сочиненная Ильей Ефимовичем Репиным [см. В.Г.Манягин «Правда Грозного Царя», М., 2003], - имеет юридическое название ПОДЛОГ «ЖИТИЯ»? А.Д.Нечволодов обращает внимание на неточность распространенного изобразительного канона убиенного древнего старца: на всех древних иконных изображениях Филипп показан нестарым человеком, описание изображения на складне Московских чудотворцев гласит: «Святой Филипп митрополит – рус, борода кругла, изчерна» [Нечволодов, т. 4-й, с.147]…

Некоторый намек на убийство и его виновников, тем не менее, в писаниях историков есть: «Едва Грозный умер, как …Годунов наказал монахам молиться за погубленных бояр братьев Колычевых, Бориса Тулупова и его мать. Борис сделал благочестивое дело, но не было ли в его жесте признания вины? В хар-ре Бориса не было ни жестокости, ни склонности к кровопролитию, но он уже начал свое восхождение к вершинам власти…» [Скрынников, 1979, с.с. 13-14]. Тогда же, в кон. 1580-х г.г., при «Царёве шурине и слуге» Б.Ф.Годунове – племяннике царского постельничего при Иване Грозном Дмитрия Годунова, пишутся первые редакции Жития Филиппа Колычева [В.О.Ключевский «Древнерусские жития святых как исторический источник», М., 2003, гл. 7-я].

У нас ни мало нету оснований – сомневаться в ожесточенной борьбе против Русских самодержцев в ХУ
I веке, свидетельствуемой данными современного химического анализа их останков – данными об отравлении систематическом травлении их и членов их семей ртутными препаратами [Т.Панова «Химия уточняет историю», Наука и Жизнь, № 4, 1997], и всех тех следствий, из законов политической борьбы проистекающих. Вопрос в том, почему сведения об этом, начавшие накапливаться с 1960-х г.г., долгое время были засекречены [см.: Манягин; Н.Ячменникова «Яд из Кремлевской гробницы», Российская газета, 23.02.2001], - подменяемые публикацией пасквилей против Русского Царя [Веселовский и т.п.], не только в агитпропе, но в издательстве с именем «Наука»?..

Но что не менее интересно, это то, насколько православное вероисповедание – оказалось при этом совместно в людях с их СТРЕМЛЕНИЕМ СЛЕДОВАТЬ КЛЕВЕТЕ на Вел.Русского государя, Православного Царя; что крестики, иконки, храмики стимулируют иррациональную ненависть - персонифицируемую в защитниках Русского суверенитета. Удивляться, впрочем, не следует, вспомнив, как россиянская интеллигенция, готовясь к грядущей «перестройке» [см. С.Куняев «Лейтенанты и маркитанты», Наш Современник, № 9, 2007], прошла в 1970-х г.г. «воцерковление» – под зрелище на киноэкранах таких православных испражнений, снятых по заказу А.Н.Яковлева, как к\ф «Андрей Рублев» (см. о нем через главу) [по словам Н.П.Бурляева в интервью «Православному радио С-Петербурга» (интервьюер Уваров)]. «Встроенной защиты» от подобного в нашем вероисповедании - не предусмотрено: оным акцентуированы для «пасомого» цели индивидуалистического спасения, для «непонятливых» - прямо пропагандируется актуализм, бытие сегодняшнего дня, осуждается внимание ко дню вчерашнему и дню будущему, казуально связанному со вчерашним…

Митрополит Иоанн Петербургский и Ладожский, связанный церковной дисциплиной, выдвинул компромиссную гипотезу – убийства инока врагами Самодержавия, что, по крайней мере, объясняет успешное продолжение карьеры рода Колычевых и репрессии, обрушившиеся на земских церковников в Новгороде [см. Скрынников, 1980, с.с. 149-151]. И это не случайно, ибо и другие современные – рационально мыслящие авторы, напр. составительница сборника Таисия (Т.Г.Карцева), ощущая натяжки, но следуя литературному канону, от себя пытаются сгладить углы [«Русские святые», с.с. 52, 54]…

Пример из другой эпохи. Был государственный деятель эпохи императора Павла Петровича и Александра Павловича, граф Федор Васильевич Ростопчин (1763-1826). Более известен он под кличкой, приписываемой имп.Екатерине: «сумасшедший Федька». Самый известный «историограф», изобразивший его, это гр.Л.Н.Толстой, «Война и мир», - благодаря тиражу гениального художественно-литературного произведения - ославив его во всём народе, так, как это умел Лев Николаевич. Но не он был источником, создателем реномэ гр.Ростопчина, – создано оно было еще ранее. Тем неожиданней ЧАСТНАЯ хар-ристика Ростопчина, в письме внешнего противника нашей страны – штабного офицера армии Наполеона Анри Бейля (Стендаля). В переводе Виноградова: «Сожжение Москвы было, конечно, героическим актом. Ростопчин – это хар-р позднего Рима, а вовсе не злодей, каким его изображают. Его действия были целесообразны. Они остановили развертывание операций Наполеона. Взгляните, какая разница между Ростопчиным и каким-нибудь бургомистром Шенбрунна, самолично выходящим навстречу Императору, чтобы заявить ему о своих верноподданнических чувствах» [А.К.Виноградов «Стендаль и его время», М., 1960, с.108]. Не правда ли, неожиданно? Попутно встречаем указание - КЕМ изображался «злодей» гр.Ростопчин, ЧЬИ хар-ристики распространяются русскоязычными изданиями.

***

Это всё лишь ЧАСТНЫЕ примеры. Из всего того - какую источниковедческую интерпретацию приобретают формальные исторические факты, в трудах дисциплины, не скажу – научной, существующей в нашей стране, учрежденной в России после революции М.Н.Покровским [еще в 1918 г. публиковавшим в Европе подложные письма, якобы Николая Александровича и Александры Федоровны (еще живых!)]. И доднесь бытующей, под видом «исторической науки». Шейх Равиль Гайнутдин, председатель Совета муфтиев России, заявив такую концепцию россиянской истории русского суперэтноса, раскрыл ее предназначение: «…Концепция «русской нации» является искусственным, надуманным образованием, не имеющим опоры в реальности и в реальной истории. Термин «Русская земля» принадлежит далекой истории. После разрушения Киева в 12 веке другими русскими князьями во главе с Андреем Боголюбским единая русская государственность, имевшая конфедеративный характер, де-факто и вовсе прекратилась. Последние остатки этнически «русской государственности» на севере Руси были уничтожены царем Иваном Грозным в его походе на Великий Новгород» [Р.Перин «Гражданская идентичность», За Русское дело, № 1, 2008 (по материалам сайта Kreml.Org)]. Узнаете? Под этой бусурманской «доктриной», шейха, изблевавшего хулу на Русского царя Иоанна Васильевича и на Сам народ Русский, подпишется, однако, не только светский россиянский идеолог [см. С.Е.Кургинян «Второй фронт», Наш Современник, № 9, 2007], но едва ли не любой рясник из «конкурирующей фирмы» - из христианского вероисповедания, что особенно забавно. Насколько она нелепа, очевидно по тому, как автор цит. статьи резонно предложил шейху – самому отказаться от термина «татары», нелепому хотя бы исходя из этнического состава населения Татарской АР, перейдя к более ему близкому, адекватному понятию «татаряне»… А многим подобное татарянское мироустройство очень даже нравится! «Национализм вообще явление довольно позднее, одного порядка с демократизмом и социализмом, проявившееся к кон. ХIХ в., но в государственный обиход еще не вошедшее. Подданство или исповедание определяли образ мысли и поступки в гораздо большей степени. Человека привозят в начале века из Германии ребенком, он русский подданный лишь в первом или втором поколении, оканчивает гимназию, становится прапорщиком запаса, к 14-му году учится где-нибудь в Дрездене, когда дело идет к войне, возвращается в Россию, чтобы поступить в армию и гибнет в первых же боях, - явление совершенно нормальное и в некрологах об этом пишется без малейшего «надо же!», как о вещах само собой разумеющихся. Важно, с какой общностью человек себя отождествлял. Русскому командованию не приходилось опасаться, что мусульмане из частей на Кавказе перебегут к туркам. Во время польского мятежа 1863-1864 из многих тысяч поляков (они составляли тогда до четверти офицерского корпуса) изменили присяге лишь неск.десятков» [С.В. «Л.Троцкий, евреи и «национальный гнет» в Царской России», Наша Страна, № 2827, 2007]. Автор – москвич, не буэнос-айресец (хотя Достоевского, знавшего польских охранников на каторге, он видимо не читал), ему уместней бы вспомнить другого немца, Рихарда Зорге, родившегося в 1895 г. в России, но воевать в 1914 г. добровольно явившегося в Германию – против России. Лояльность польских военнослужащих Русскому царю подмывает факт, что охрана Шамиля – басурманина! - не доверявшего своим, состояла из польских перебежчиков из рядов Русской армии.

«Зима 1570 выдалась необыкновенно суровая, между тем летописец говорит, что одни опричники бросали в Волхов связанных по рукам и ногам людей, а другие разъезжали по реке на лодках и топорами и рогатинами топили тех, кому удавалось выплыть. Однако сомнения оказываются напрасными. Вновь открытый немецкий источник о разгроме Новгорода, составленный на основании показаний очевидцев, бежавших за границу, и опубликованный уже в 1572 г. в Франкфурте-на-Майне, рисует картину опричной деятельности, в деталях совпадающую с летописной» [Скрыннников, 1980, с.150, даны ссылки], - собственно, он дает ответ на вопрос, кто писал «наши» летописи, как надо к ним относиться… И происходит это не случайно. Тогда, в военное время, «на Западе было объявлено, что цель России в Ливонской войне – «окончательное разрушение и опустошение всего христианского мира»… Тогда была создана первая развитая технология психологической войны. Было широко использовано книгопечатание и изобретен жанр «летучих листков» (листовок). Это короткие иллюстрированные тексты для массового читателя. Они были дешевы, написаны простым образным языком и охватили значительную часть населения. Для создания в листках черного образа русских были применены все художественные средства описания ЗЛА, найденные Возрождением. Главные из них такие. Прямо или косвенно русских представляли через образы Ветхого Завета. Спасение Ливонии сравнивалось с избавлением Израиля от фараона, а Ивана Грозного сравнивали с фараоном, Навуходоносором и Иродом. …Утверждалось, что русские и есть легендарный библейский народ Мосох, с нашествием которого связывались представления о Конце Света. …Популярным был сюжет и картинка: опричники забавляются тем, что стреляют из луков в бегающих по полю нагих девушек. Вторая тема – «азиатская» природа русских, Иван Грозный изображался одетым в платье турецкого султана. Писали о его гареме из 50 жен, причем надоевших он убивал самыми изощренными сп-бами…» [С.Г.Кара-Мурза «Карл Маркс – против Русской революции», М., 2008, с.с. 71-72]. Это объяснение, по какому канону создается «историография». Интересно, что эти изображения – порою буквально воспроизводятся в отечественных исторических исследованиях, описаниях деяний Ивана Васильевича [напр.: В.Н.Шевяков «К вопросу об опричнине при Иване IУ», Вопросы истории, № 9, 1956]. Теперь - с полной победой указ.технологии в России - «чистят» и содержание вновь выходящих трудов, и содержимое ранее сформировавшихся литературных фондов, по которым м.б. бы судить более объективно, безоценочно [Р.Жданович «Збигнев Бжезинский – победитель Иоанна Грозного», Минуты Века, № 2, 2008; мое же: «Как пройти в библиотеку?», Нов.Петербургъ, № 21, 2007]. Того более - и музейных фондов! Многие Русские исторические, музейные святыни - артиллерийские орудия, о которых будет речь в следующих главах, - древнейшие, найденные на Руси, описываемые в исторических исследованиях, как содержимое музейных фондов, - историком последних десятилетий найдены там не были, числясь утраченными [см. А.Б.Широкорад «Тайны отечественной артиллерии», М., 2000].

Нового здесь - в идеологическую и политическую революцию 1985-1991 и последующих годов, впрочем, тоже не произошло. Фонды Русской материальной культуры «чистили» с Х
IХ в. точно так же, как и письменные источники [см. «Артиллерийский музей», СПб., 2001, с.с. 12, 14]. В начале 1918 г. из Петрограда в Москву вывозились музейные сокровища, по планам Временного правительства, реализуемым теперь большевиками, не должные попасть в руки немцев. Но по политическим соображениям, не всякие исторические ценности, вывезенные из Петрограда, имели право на дальнейшую жизнь. Потому, наряду с сокровищами Эрмитажа и Русского музея, начали вывозить военные музеи – не имевшие большой валютной стоимости. Начали с Артиллерийского – откуда, в числе прочего, вывезли полторы сотни ящиков с историческими русскими и взятыми Русской армией в качестве боевых трофеев знаменами. Заказной груз странным образом застрял в Ярославле. Там, с началом мятежа Перхурова, он был сожжен, - понятно, что сожжен не восставшими русскими офицерами, для которых оказавшееся уничтоженным было боевыми реликвиями, святынями [О.Ю.Васильева, П.Н.Кнышевский «Красные конкистадоры», М., 1994, с.23]…

Имеет место всё это, потому что - вопреки навязывавшемуся в России идеологией весь ХХ век - люди не живут в «экономических классах». Это глубокое заблуждение, навязанное в нашей стране химерным марксистско-ленинским учением, и сами Маркс и Энгельс - что видно, если читать их хронологически, «сплошняком», - идеологи войны перманентно-революционных народов Запада - против всего остального мира, - так, «по-марксистски», отнюдь не считали [см. Кара-Мурза, 2008]. Люди живут в этносах - биологических таксонах [Л.Н.Гумилев «Этногенез и биосфера Земли», Л., 1990], социальной имитацией внешней формы которых являются политические «нации», - оные, противоречащие внутр., природному содержанию, современным ученым наречены - химерами [см. там же, гл. 38-я; Л.Н.Гумилев «Конец и вновь начало», М., 1995, гл.6]). В эпоху средств массовой пропаганды - «нации» формируются искусственно, согласно доктринальным политическим установкам, частью которых является сформированная извне, столь же искусственно, «история» [С.Г.Кара-Мурза «Демонтаж народа», Наш Современник, № 2, 2006]. Как, скажем, появилась «таджикская нация»? Смотрели в 1920-х г.г. в анкеты паспортизируемых граждан. Когда видели, что мусульманин-суннит, персоязычный (понятия наций ислам не знает), писали «таджиком» ([см. там же], шиита записать было нельзя – ясно было, что это перс). Плоды созрели к 1989 г. - когда оравы «таджиков» выходили на улицы Душанбе, Намангана, Куляба, «борясь за независимость Таджикского отечества» - вырезая русских во имя родины и ее веры, как ныне, во имя того же, «таджикские девочки» разносят героин по русским городам, из опиума, уродившегося на полях, орошенных советским Каракумским каналом.

***

В августе 1992 г. до зубов вооруженная российским оружием, по указам демократ-баши Б.Н.Ельцина переданным с российских военных баз в Грузии, армия Э.А.Шеварднадзе вторглась в Абхазию. Хотя 4-миллионной Грузии противостояли 100 тыс. абхазов, рассеянных среди колонизировавших Абхазию за годы большевизма 300 тыс. грузинских колонистов и еще 100 тыс. прочих инородцев, интервенты встретили вооруженный отпор. Вопреки современным русофобским инсинуациям, Абхазия не имела российской поддержки. Происхождение инсинуаций прояснится, если вспомнить, как встретило российское демократическое сообщество, монопольно владеющее массовыми СМИ, грузинскую интервенцию (что, с некоторым даже недоумением, показывая пустую Дворцовую площадь, констатировал тогда, в авг. 1992, в «600 секундах» Александр Невзоров), - всё это было не более, чем пропагандистское обеспечение того вторжения, где нашему народу – оказалась уготованной роль жертвенного мяса, «образа врага», без вины виноватого, - каковой подход вообще хар-рен для хозяев химерных социо-систем. В действительности - современным российским, ельцинским оружием были вооружены грузинские войска. Штурмовиками Су-25, применявшими 1000 кг-вые авиабомбы, вертолетами Ми-26, в первые же дни начавшими расстреливать российские пассажирские суда в Черном море. Уже в первые месяцы войны абхазская армия пополнилась брошенными на поле боя трофеями – танками Т-55 и Т-62, бронемашинами БМП-1 и БМП-2. Не было и значительной людской поддержки, особенно чеченской (президентский дворец в Сухуме в окт.1993 г. брали добровольцы из Кабарды – этнические братья абхазов, отличные от них менее, чем москвичи от киевлян), о которой вспоминают ныне – 15 лет спустя. Менее всего чеченцы проявились тогда на поле боя, их боевая роль свелась, гл.обр., к убийству в спину в гудаутской гостинице питерского богемного поэта Александра Бардадыма, в своих стихах воспевавшего Шамиля и Мансура – чеченских военных преступников, работорговцев минувшей эпохи.

Тем не менее, абхазы одержали блестящую победу, так, что ельцинской морской пехоте из российского Черноморского флота, вместо отправки в Москву для штурма Верховного совета, пришлось вызволять Э.А.Шеварднадзе из окруженного Сухума, пробивая к нему коридор и по нему, эвакуируя международного лидера Советской «перестройки» в Тбилиси.

Со стороны Грузии – войну развязала грузинская советская армия. Т.е. те «дикие дивизии», нравы которых во внутренних областях СССР наблюдал В.Б.Резун при мобилизации 1968 г. [см. Виктор Суворов «Рассказы освободителя», 1993]. Получившие вооружение и даже помощь инструкторов с российских складов в Закавказье, пополненные украинскими наемниками, - отмобилизовавшиеся вооруженные силы советского образца, укомплектованные грузинскими призывниками и демобилизовавшимися грузинскими офицерами.

Со стороны Абхазии – воевал вооруженный народ, организованный, спаянный сознанием племенного – кровного единства. Утратив политическую власть – в стране, с 1918 г. оккупированной грузинскими националистами, абхазы сохранили национальную интеллигенцию, отстоявшую прошлое и настоящее своего народа - от идеологической агрессии грузин, народа-агрессора. Когда абхаз слушал по грузинскому радио и телевидению, изучал в школе «своей» Грузинской ССР на уроках истории или литературы басни про подвиги царицы царей Тамары, царя цариц Ираклия, про исконно-грузинский город Писиунд (Пицунда), он знал, что он – абхаз, а не грузин. Что его братья – живут в Адыгее и Кабарде, а не Карталинии и Кахетии, что блестящее Абхазское царство – существовало в те еще далекие времена, когда Мцхета и Тифлис были пограничными персидскими гарнизонами, поставленными в землях диких иберийских племен, не чуждых каннибализма. Что рассказываемое грузинским учителем, по программе министерства просвещения из Тбилиси, - это ложь, намеренно созданная для его – абхаза порабощения. А как было на самом деле – ему завтра расскажет дядя Лакоба или Ажба, кандидат исторических наук из Краснодарского пединститута или из Кавказского отделения Ин-та археологии в Москве, чья семья живет на соседней улице.

Русский народ, к сожалению, НАЦИОНАЛЬНОЙ интеллигенции – выражающей ЕГО национальные интересы, а не интересы абстрактного (неизвестно чьего) Российского государства - в этом привлекательного не более, чем Американское или Израильское государства - лишен напрочь. Потому имеют место - такие, приводимые журналистом ультралиберальной газеты «Известия» «цифры из официальных данных МВД за январь-август 2005 г.: «Иностранными гражданами и лицами без гражданства на территории Российской Федерации совершено 34,6 тыс. преступлений, в т.ч. гражданами государств-участников СНГ – 31,5 тыс. преступлений, их удельный вес составил 91 %. В отношении иностранных граждан и лиц без гражданства совершено 8,5 тыс. преступлений» [в виду имеются лишь преступления, зарегистрированные в милиции – имеющей четкие указивки «не разжигать рознь» против инородческих вурдалаков!]. Т.е. в 2005 г. мы, граждане России, совершили преступлений против гостей из других государств в 4 раза меньше, чем сами иностранцы совершили преступлений против нас. Точно такая же картина и в 2006 г.. За январь-март иностранными гражданами и лицами без гражданства совершено 14 тыс. преступлений, в т.ч. гражданами государств-участников СНГ – 12,6 тыс. преступлений, их удельный вес составил 89,8 % [с т.г. Администрацией президента РФ начали публично проводиться покровительственные мероприятия, по отношению к мигрантам из Китая и стран Африки, помимо «беженцев» из Чучмекистана]. В отношении иностранных граждан совершено 3328 преступлений. Опять в 4 раза меньше. Не в этом ли причина ненависти? Еще немного цифр. В том же 2005 г. в московские суды было направлено 121 дело об изнасиловании. В 79 случаях [абс.б-во ушло от возмездия] обвинялись мужчины, нелегально приехавшие из ближнего зарубежья» [Д.Соколов-Митрич «Нетаджикские девочки, нечеченские мальчики», М., 2006].

В книге с пророческим названием «Смерть Запада» советник президента Рейгана, кандидат в президенты США от Республиканской партии в 1992 и 1996 г.г. Патрик Бьюкенен [P.J. Buchanan «The death of the West», 2002; есть переводы] пишет: «Любовь ребенка к матери обусловлена человеческой природой, но любви к родине необходимо учить. Только в учебе ребенок узнает о своем народе и стране… - Бьюкенен цитирует А.И.Солженицына, говорящего, что народ уничтожить можно, отделив его от своих корней, и развивает мысль, - Как можно отделить от корней? Просто – уничтожив его память, отняв у людей знание о том, кто они, откуда явились на свет». Это, как видим, зарубежным политологам известно очень хорошо.

Именно это в нашей стране и происходит. «…Европейский пример рассматривает французский историк Робер Амбелен в своей переведенной на русский язык книге «Драмы и секреты истории», в главе «Тайный внутренний круг Тамплиеров». После публикации книги Амбелена отпадают все сомнения в том, что тамплиеры образовывали своеобразную синкретическую секту-антисистему; что учение этого внутреннего круга состояло из противоречащих друг другу элементов различных религий; что тамплиерство было разрушительно для западно-христианского мира и его культурных порождений — национальных и государственных образований. Эта старейшая неклассическая антисистема была физически уничтожена, как и антисистемы классические. Здесь мы можем подтвердить печальный вывод Гумилева: антисистема может быть только полностью уничтожена. Само собой разумеется, люди далеко не всегда были готовы к столь крупному кровопролитию, как тотальное уничтожение адептов антисистемы. Весьма часто антисистемы вытеснялись за пределы страны, государства. В этом случае разрушительное действие антисистемы может сказаться значительно позднее, иногда через много столетий. Уместно отметить, что таким анклавом вытеснения антисистемы во времена высокого Средневековья была Босния. Разрушительный характер этого европейского захолустья сказался в наши дни», - пишет д.и.н. Владимир Махнач [В.Л.Махнач «Диагноз», www.махнач.ru, гл. «Малый народ» - антисистема Нового времени»]. Боснийского средостения мы еще коснемся… Как происходит уничтожение стран и народов, некогда гордых и сильных? Это показывается Патриком Бьюкененом - на примере не кого-нибудь, а Соед.Штатов, своей родины. В 1923 г. в Германии [Бьюкенен, гл. 4-я], бредившей революционными идеями в те годы, во Франкфурте-на-Майне встретились Дьердь Лукач, полузабытая фигура в истории международного коммунизма [см. «Философский энциклопедический словарь», М., 1983, с.с. 326-327], - политэмигрант, соратник Белы Куна, бывший наркомом культуры разбитой Венгерской социалистической республики, - и еще несколько членов Германской компартии. Они основывают, при Франкфуртском университете, Институт Марксизма, - по образцу Института Марксизма в Москве. В 1930 Лукач переезжает в Москву, где далее трудится на Ташкентском фронте, на ниве политической пропаганды, до возвращения в «освобожденную от фашизма» Венгрию в 1945. А его школа - в условиях «перехода к НЭПу» и отступления мировой революции в Европе - «политкорректно» перекрещенная в Ин-т социальных исследований [там же, с.748], перешла в ведение Макса Хоркхаймера, ставшего ее директором, и Теодора Адорно [см. Д.Колеман «Комитет 300», неск. изд.].

В 1934 – после освобождения нацистами Германии от Веймарской заразы, Институт, во главе со своим директором, перебирается в Штаты, где обосновываются в Нью-Йорке, при содействии Колумбийского ун-та [Бьюкенен, гл. 4-я].

За основу франкфуртцами были взяты построения Антонио Грамши - итальянского деятеля Коминтерна. По результатам личного знакомства с положением в революционной России, где народ массово не принял большевизм - антикультурный и антисемейный космополитический экстремизм, - Грамши выработал собственную доктрину. По своему положению в теории политической борьбы - стоящую далеко впереди доктрины И.В.Сталина, и не уступающую в обоснованности, глубине проработки вопросов и революционности своих положений - доктрине пропагандной войны самого А.А.Гитлера.

В 1920-е теоретиками были разработаны принципиальные положения доктрины революции нового типа - революции культурной. Поставленной ими на рельсы магистральной троцкистско-ленинской идеи – идеи борьбы с «великодержавным шовинизмом», к 1930 г. формулировочно превратившейся в «борьбу с фашизмом». «Хорошо известно, что приверженность фашистским идеям наиб. хар-рна для представителей образованного класса, что она коренится в культуре, следовательно, те, кто наиболее привержен этой культуре, оказываются наиболее уязвимыми…», - констатировал Тео Адорно [там же], - указывая, по кому должен наноситься главный дезинформационный удар. Согласно Грамши, политическая революция – вооруженный захват власти является не основой, а лишь завершающим звеном революционной борьбы в стране. Ему предшествует - дискредитация средствами культуры и разрушение всего предшествующего ей «старого мира». Разрушение осуществляется прежде всего в сфере культуры – сфере его художественного преломления. Объектом разрушения революционерами должен становиться не базис общества – экономические отношения, а его надстройка, причем ее «наиболее мягкая и податливая часть – идеология и установки общественного сознания» [Кара-Мурза, 2008, с.135]. Борьба за свержение существующего строя – ведется как борьба за гегемонию в общественном сознании, в «информационном пространстве», как витиевато выражаются в наш Век Телевизора. Задумаемся, как в этом свете выглядели такие российские «художественные произведения», плод больного художнического воображения, как допустим, полотно, известное под неточным названием «Иван Грозный убивает своего сына»?..

Разрушение «старого мира» в этом случае – становится лишь завершающим действием, лишь добиванием власти, утратившей идейную гегемонию. Осуществляется - не идейным классовым ее противником, а ситуационно слагающимися политическими блоками - из вполне антогонистичных между собой, по иным вопросам, сил, объединенных здесь лишь конкретной, сиюминутной целью. Так сиюминутно политически объединились большевики, меньшевики и кадеты, - для добивания Русского Самодержавия, на думских трибунах и на улицах Петрограда в феврале 1917 г. [см. А.А.Керсновский «История Русской армии», М., 1992-1994, т. 4-й].

Напротив, идейный разгром СССР, в 1960-х – 1980-х г.г., до парламентского переворота 1989-1991 г.г., – велся как чисто культурная агрессия, направленная - прежде всего на разрушение идей-символов, легитимировавших советское идеократическое государство [Кара-Мурза, 2008, с.136], без бомб террористов и без массовых уличных манифестаций. Силовые акции, бомбы если и взрывались, как напр. бомбы армянских националистов в Москве 1977 г., то на ведущийся демонтаж влияли скорее негативно – мобилизуя подвергшееся атаке нацбольшинство вокруг правительства, и потому в пропаганде старательно замалчивались.

Такие «культурные революционеры» как Ален Даллес - крупнейший «экспортер революции» ХХ в., обошедший в Шиффа и Парвуза, Мао Цзе-дун, Пол Пот и Иенг Сари, – все они широко использовали наработки Антонио Грамши; наработки, неведомым образом прошедшие мимо внимания Советских руководителей, кроме, м.б., А.Н.Яковлева, - хотя Грамши никогда не был запрещен в СССР и издавался все годы Сов.Власти.

Принципы «культурной революции» – за океаном так же сполна оказались примененными, к новой родине «новых марксистов», отплативших ей, подобно кукушкиным птенчикам. Это произошло в стране - в отличье от России знаменитой своим квасным патриотизмом, по-нашему – так даже показным, в своей нарочитости! О той Америке и американцах, о которых вспоминает Бьюкенен, у нас по-написано много всякой ерунды, частью, правда, переводной. Читая Бьюкенена – описывающего те пропагандистские клише, новые образы новых культур-марксистов, внедряемые в сознание американцев, - я с удивлением узнавал то же самое, штампованное восприятие Штатов и их истории, что уже было насажено «за железным занавесом», - насаждалось и насаждается в нашей стране, в СССР и РФ. Я не скажу, что это возмутительно – для нас; - как впрочем, нет никаких оснований и бросаться на защиту правдивости оного, что делает, допустим, М.В.Назаров, возражая Бьюкенену [М.В.Назаров «Вождю Третьего Рима», М., 2004, с.]. Важно обнаруживаемое единство средств пропаганды – бьющих по одной цели, в противоположных политически и географически государствах, разделенных «железным занавесом».

«Школы призваны воспитывать граждан и патриотов, способных при необходимости защитить родную страну. Они должны научить детей любви к Америке. Ребенок читает биографии, исторические и художественные сочинения и стихи, слушает песни, смотрит картины, рассказывающие о нашем прошлом, - в нем развивается патриотизм. Чем выше любовь к стране, тем сильнее желание навсегда слиться с ней, жертвовать собой во имя ее, даже погибнув, если это потребуется, защищая народ как семью. В Новом Завете Христос предрекает адские мучения тем, кто соблазнит юные души: «Лучше было бы ему если бы мельничный жернов повесили ему на шею и ввергнули его в море…». Однако сегодня американских детей лишают наследства, лишают их прав знать замечательную историю их страны. Артур Шлезингер цитирует одного из героев романа Милана Кунделы: «Первый шаг к ликвидации народа – это стирание памяти. Уничтожьте его книги, его культуру, его историю. Потом попросите сфабриковать новую культуру, изобрести новую историю. Вскоре народ начнет забывать, кто он и кем был». …Война с американским прошлым и намеренное отупление американских детей – превращение голов в пустые горшки, куда затем вольют новую историю, - осуществляется стремительно и успешно. В недавнем опросе учащихся 556 студентам старших курсов 55 лучших колледжей и университетов задали 34 вопроса из школьного курса истории страны. 4\5 провалились. Только 1\3 старшекурсников колледжей смогла назвать генерала, командовавшего войсками при Йорктауне, только 23 % вспомнили Мэдисона, как автора Конституции…», - пишет сенатор [Бьюкенен, гл. 7-я]. Он горько жалуется, что не встречает понимания партайгеносцев, - указывая на необходимость решительного противоборства культурным революционерам. Ибо «…Битвы будут не политическими, но этическими, интеллектуальными, духовными. Ибо противник – не просто заурядная политическая партия, но иная вера, иное воззрение на Бога, на человечество. Исход войны разрешится не дебатами в Конгрессе, а школьным образованием.

…Суть культурной революции состоит в захвате культуры; лишь после этого она м.б. перенесена в политическую революцию
» [там же, гл. 9-я]… «Фабрикация новой культуры», изобретение «новой истории» - особенно активно идет в последние 30 лет, когда в западной научной мысли восторжествовало сложившееся в социологических науках идеалистическое учение, импортированное в Россию, получившее название «конструктивизм», - «которое вообще отрицает реальность таких феноменов, как раса или этнос, и полагает их некими «воображаемыми сообществами», своего рода виртуальной реальностью, существующей лишь в нашем сознании в качестве сотворенных «конструктов»» [А.Севастьянов «Шорных дел мастера», Наш Современник, № 7, 2007, с.184]. «Этнос – любое сообщество людей», как формулирует это петербургский политтехнолог (политический психолог) Зимичев [А.К.Зимичев «Психология политической борьбы», М., 2006].

«По приказу этнос не создашь, этнос – явление природы» [Гумилев, 1995, с.214]. Тем не менее активные мероприятия, - по демонтированию «мешающих», «традиционных» народов и «монтажу» новых, - начали проводиться, в т.ч. в нашей стране. Причем реальность создаваемых химер [см. там же, с.с. 39-40, 64-65] – в глазах последователей идеалистического конструктивизма - представляется вполне убедительной! Не только у доктринерствующих западных политтехнологов, но и у отечественных политиков – ретранслирующих зарубежные идеи отечественной общественности, «проводящих их в массы», включая идеологов КПРФ - в сущности таких же идеалистов [см.: С.Г.Кара-Мурза «Демонтаж народа», М., 2007]. Это позволяет интерпретировать, в т.ч. и сам коммунизм - «советизм», как химерное - негативистское по мироощущению и по отношению к биосфере (Русскому народу - как ее части) явление…

***

Показанное Бьюкененом для США - реальность для нашей страны, только что более сконцентрированная.

В вышецитированной статье В.Л.Махнач пишет: «…После трудов С.Веселовского, А.Зимина, Р.Скрынникова отпали все возможности рассмотрения опричнины строго в рамках социально-политической истории. Ни социально-экономической, ни социально-политической целесообразности, вообще никакой социальной основы у опричнины не было. Можно считать общим местом работ нашего времени справедливое рассмотрение опричнины как аппарата личной власти тирана. Это тем более легко принять, что Иван IV не только первый тиран в отечественной истории, но и тиран, мы бы сказали, классический, подходящий под все возможные определения тирана, начиная с античных авторов. Менее очевидно, что Иван IV был первым прослеживающимся в нашей истории западником. Это тоже было проанализировано тем же профессором Панченко в соавторстве с Л.Успенским. Но западничество Ивана — вопрос его личного вкуса. Общество и русская культура не были готовы вместить фактор западничества, а тиран не располагал механизмами, которые бы позволили ускорить этот процесс. Иное дело — антисистемность его изобретения. Опричнина была основана на принципе отречения опричников от собственной нации, сознательного и обязательного отречения от семьи. Опричнина подразумевала и отречение от собственного вероисповедания. Достаточно отметить обязательное участие опричника в пародировании монашеской жизни. Опричник, несомненно, готовился к исполнению своих задач в качестве человека, лишенного шансов на прощение. Опричнику не на что было надеяться в вечной жизни. А в XVI веке это было основой жизни любого человека, в том числе любого разбойника. Опричнику, таким образом, после всех отречений оставалось только служение злу. Это осознавалось окружающей опричника социальной средой. Не случайно пародирование названия «опричнина», «опричники» термином «кромешники». Слово «опричь» и означает «кроме». Но вместе с тем «кромешник» — прямо указывает на адский характер выполняемой миссии. «Тьма кромешная» — в славянском тексте Писания. Весьма сомнительным показалось бы утверждение, что опричники стремились разорвать связи с материальным миром. Однако история опричнины и ее соучастников подтверждает, что все они и привели к гибели свою недолговечную антисистему и друг друга в отдельности. Можно считать последним опричником, который был социально уничтожен в результате несовместимости с нормальной жизнью страны и общества, Василия Шуйского — самого неудачного правителя в истории России». Как это соотносимо с «сырьем», материалом работы указ. историков? Не побоимся констатировать: никак не соотносимо. А указ.точка зрения – выражается радиостанцией и иными средствами массовой информации общества «Радонеж», насаждается в Архитектурном институте (место преподавания Махнача).

Повторимся, о квалификации цитируемых мною историков вопрос не ставится, речь идет о происхождении доктрин. Но. «Опришнина» - технический термин русской административной лексики того века, так называлась часть поместья погибшего дворянина, выделявшаяся его вдове и несовершеннолетним детям, в качестве «пенсионного обеспечения». Первым западником среди Московских государей - в смысле идеологическом был августейший дед Ивана 1У; ранее – западниками технического, «петровского» типа были большинство Московских Вел.князей, после Калиты, особенно - Дмитрий Донской и его преемники, что никого тогда не шокировало, и средневековые москвичи немало бы удивились, узнав что они не были «готовы вместить фактор западничества». Это будет далее продемонстрировано в нашей работе. Иван
IУ же - вообще не был западником, был, если угодно, южником. Предметом его внимания и интересов была Оттоманская Порта, - что справедливо, хотя тенденциозно, обосновывается в работе Ал-дра Дворкина «Иван Грозный как религиозный тип» (Ниж.Новгород, 2005), - по замечанию Маркса «единственная подлинная военная держава средневековья» [«Архив Маркса и Энгельса», М., 1939, т. 6-й, с.189], где не было родовой аристократии. Интерес, вероятно, был привит «с подачи» зачинателя преобразований Ивана Грозного – Алексея Адашова, в юности сотрудника царской охраны, карьеру сделавшего в русском представительстве в Турции [Аль, 2000; см.: Фроянов, с.с. 408-415]. В частности, законный интерес вызывал корпус янычаров [см. «История Османского государства, общества, цивилизации», М., 2006, т. 1-й, с.с. 273-292] – наиб. боеспособное, единственное регулярное войско Средневековья, постоянно находившееся на казарменном положении [Г.Дельбрюк «История военного искусства в рамках политической истории», М., 1933, т. 3-й, с.с. 273-274]. На Руси это не было принято – мужчина должен был жить в семье, под одной крышей пребывать могут либо монахи - либо содомиты. Во избежание подобной ассоциации – отнюдь не равнодушные к своему реноме опричники [см. Селина, 2008] и были организованы, подобно орденским рыцарям, по монашескому образцу. Другой пример общеизвестен – это стрельцы, не демонизированные, подобно опричникам, ибо корпус стрельцов нес более - гарнизонную службу, опричники же были царской «свитой» и отождествлялись с царем и его деяниями. На стрельцах – доживших до кон. ХУ11 в., потому известных историкам лучше, всё это видно предельно четко. А тот вид, что известен по источникам ХУII века, Корпус Стрельцов принял именно при Иване Грозном [В.А.Волков «Войны и войска Московского государства», М., 2004, с.с. 344-346], хотя полевое войско пищальников на Руси существовало с нач. ХУ в. [там же, с.341], и утвердившийся принцип комплектования его – «самовоспроизводством», из собственно стрелецких детей [там же, с.347], повторяет тот сп-б, что восторжествовал в 2-й\2 ХУI в. и преобладал в Османском государстве [Д.Е.Еремеев «На стыке Азии и Европы», М., 1980, с.112], вместо былого «налога кровью» [«История Османского государства…», с.290]. О св.мученике, благоверном царе Василии Ивановиче Рюриковиче-Шуйском – ПОСЛЕДНЕМ ЗАКОННОМ Государе на Русском троне, здесь видимо спутанном с опричным (дворовым) воеводой Иваном Шуйским – героем обороны Пскова, входившим в «партию» Нагих и тайно убитым Годуновым [Скрынников, 1979, с.с. 42-43], говорить требуется особо [см.: Жданович, 2008]… Беллетристы, но хорошие, так описывают капитуляцию г.Полоцка, освобождение его войсками Ивана Васильевича в февр. 1563 г.: «Приказано было все латинские церкви разорить, а жидов крестить. Тут было и смеху пропасть, и горя. Сказано было: кто согласится креститься, крестись, а не согласен – в Двину, под лед. И креститься-то ему не хочется, и под лед не желает: ну, и вертится, и деньги сулит, и отмаливается, и уверяет, будто у него все равно веры никакой нет деньги – вот ревнивый Б-г Израиля» (Маркс)], и плачет, и откупается, и смеется, и переговоры ведет. Стрелецкие головы были крестными отцами, и в неделю всё дело было покончено. Потому в русском царстве жиду нельзя жить, не полагается, а Полоцк с той поры стал настоящим русским городом, а царь Иван Васильевич стал писаться великим князем Полоцким» [А.Разин, В.Лапин «Откуда пошла Русская земля и как стала быть», СПб.-М., 1878, т. 2-й, с.487]…

Историку в наше время - увы, как видим, жить на Руси - можно. Что используется не только для формирования у читателя образа врага - в лице Русского Царя Ивана Васильевича, но и во помещении фазы развития России его времени, исторически предельно конкретной [см. Д.Н.Альшиц «Начало самодержавия в России», Л., 1988], – в спекулятивные историософские схемы - сугубо пропагандистского звучания и назначения [напр.: А.Фурсов, директор Ин-та русской истории РГГУ, «Русский успех в ретроспективе и перспективе», Москва, № 3, 2007].

В 1994 г., на 13-м международном социологическом конгрессе, американская делегация была откровенна: поражение России в холодной войне РАВНОЗНАЧНО поражению во Второй мировой войне Гитлеровской Германии, к России применены будут ТЕ ЖЕ методы комиссии Парсона, занимавшейся «денацификацией» Германии. Что, собственно, и происходит [см. Жданович, 2008], хотя в СМИ туземцев, аборигенов, «почему то», им об этом и не докладывается.

Легендированная история. «Татарская Русь»…

Ключом к Средневековой истории Руси служит Куликовская битва. О ней потому, в публицистике и историографии, тем более художественной литературе, созданы довольно нелепые представления. То и дело, раз «народ движущая сила истории», вышедшее на Непрядву войско представляют (особенно в романах) некой общенародной «мужицкой ратью», числом в 1\4 млн. человек, как «посчитали» монашествующие летописцы и примкнувшие к ним историки… Впрочем, это скорее правило, ни чем необыкновенным в этом Куликовская битва не выделяется. Батальные числа Средневековых хроникеров - не отражали арифметическую реальность, свидетельствуя отношение автора - характеризуя его восприятие, но не само событие [см. Дельбрюк, т. 3-й]. Более удивительно, когда им следуют историки. Чьи они дети – мы знаем. Геродот и его последователи – отцы «науки» не были летописцами, они были уже профессиональными лжецами, когда рассказывали о многомиллионных персидских и прочих армадах. Таковы и «дети». Известно поле, где стояло персидское войско перед Платейским сражением. На его площади могли бы разместиться лагеря от 11 до 14 римских легионов [М.А.Дандамаев «Политическая история Ахеменидской державы», М., 1985], стоявших всегда очень компактно, обнося отрытыми рвами и валами каждодневные стоянки [Дельбрюк, т. 1-й, ч. 4-я]. Штатный боевой состав легиона в разные эпохи – 3,5 – 4,5 тыс. человек, и даже римское войско не могло бы превышать 50 тысяч. Персидское же, с его иррегулярными ополчениями, его кавалерией, его роскошными ставками полководцев, вряд ли достигало 20-30 тыс.. Советский переводчик Геродота Г.Стратановский в примечании раскрывает пикантную деталь. Отбыв на родину - покинув Элладу после взятия штурмом и сожжения Афин [см. К.М.Колобова «Древний город Афины и его памятники», Л., 1961, с.82], Ксеркс оставил с Мардонием в Европе войсковые контингенты тех провинций Персидской державы, где разгоралось восстание против Ахеменидов, возвращение которых было нежелательно [Геродот «История», М., 1972]. Такова правда истории - отличная от известной нам из греческой «патриотической историографии» и которую не сыскать в современных нам – «научных», столь же политиканских исторических курсах. Не стоит только думать, что в легко проверяемых положениях конструкторы прошлого более осторожны. Правя текст, я слушаю репортаж с Бутовского полигона, ведущий рассказывает, как бутовских новомучеников расстреливали в 1937 г. из пулеметов Дегтярева, только что принятых на вооружение РККА, – именно Дегтярева, - а не Максима, в котором гильзы остаются в ленте [«Радонеж», 22.30.02.06.2008]. Знатоки оружия РККА оценят этот перл даже лучше меня, но и моих знаний хватает для уразумения – картинка сфабрикована под впечатлением советского кинематографа. Даже не американского (культ «бутовский новомучеников», по гипотезам аналитиков газеты «Завтра», в МП продавила РПЦЗ, как условие «объединения», ибо в Бутово казнено неск.сот иностранцев; наши Левашовские захоронения под Питером, общим числом вдвое превосходящие Бутовские, в этом отношении, увы, подкачали, и потому рекламируются в СМИ гораздо реже) – это именно в наших советских фильмах расстрелы проводят так. Практически, и многочисленные фотографии, сделанные любителями сего – немцами, американцами во Вьетнаме и т.п., это подтверждают, расстреливают людей только по-одиночке – в затылок, связанных. Иначе это становится опасным для самих палачей, и примеры «безнадежных» восстаний смертников хорошо известны… Возвратимся к нашей теме.

Русскоязычный термин «мужицкая рать», изобретенный в ХХ в., нелеп сам по себе. Старославянское «рать» - значило конное, дружинное войско; от этого слова происходит название сербской провинции Рашка [«Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях», М., 1987, с.53]. Оно - противопоставлялось народному ополчению [С.А.Гедеонов «Варяги и Русь», 2004, с.с. 269-271].

То почему то, «вдруг», европейские стрелки из арбалетов - цементировавшие «азиатскую» орду Мамая, присутствие которых само по себе – всё же не является секретом, оказываются генуэзскими [см. Л.Н.Гумилев «Древняя Русь и Вел.степь», М., 2001, с.с. 538, 583, 589]. Происходит это не случайно. Известно что пионером, первопроходцем экспансии в православные страны, «натиска на восток» с юга, была не Генуя, а Венеция [С.Рансимен «Падение Константинополя в 1453», М., 1983, с.с. 13, 21; Я.М.Свет «Запад и Восток на рубеже Х
III и ХIУ веков», в кн. «После Марко Поло», М., 1968, с.39 и дал.]. Католики-генуэзцы – совсем напротив - оказались не губителями, а спонсорами, покупщиками православной империи [см. там же; Ю.А.Петросян «Древний город на берегах Босфора», М., 1986, с.108], которую нам навязывают в учителя и хозяева [см. В.В.Кожинов «История Руси и русского слова», М., 2006]. Империи – с развитием в ней богословской мысли, не умевшей и не желавшей торговать и перепоручившей генуэзцам базар - в ущерб собственным «благочестивым» подданным, с их колоссальными торговыми навыками [Г.Г.Литаврин «Как жили византийцы», М., 1974, с.с. 158-159]. Именно генуэзские колонии – бывшие ромейские полисы в Причерноморье были центрами работорговли, экспорта невольников, снабжавших ими даже Египет [Свет, с.42, прим.42].

И не является секретом для историков, арбалетчиков Мамай вербовал - в венецианских колониях Причерноморья [А.Н.Кирпичников «Куликовская битва», Л., 1982].

Доходы генуэзцев в их колонии на Босфоре Галате от таможенных пошлин в Х
IУ в. всемеро превышали доходы византийцев [Петросян, с.111]. Чем они подрабатывали, помимо сего промысла, мы еще увидим. «Союзниками Михаила Палеолога были генуэзцы, которые не чаяли, как вытеснить из Константинополя своих соперников-венецианцев… Генуэзцы получили право беспошлинной торговли на море, им предоставлены были особые кварталы в Смирне (Измире), Салониках и Константинополе и особые отводы на Хиосе и Лесбосе. Все проходы в Черное море объявлялись открытыми для любых кроме негенуэзских и невизантийских кораблей; в своих колониях генуэзцы пользовались неограниченными правами и подчинялись только генуэзким консулам» [Свет, с.40; также см.: Петросян, с.110]. Они же – генуэзцы, еще в 1204 г., вместе с пизанцами, участвовали в обороне православной столицы от латинских крестоносцев [В.В.Фомин «Варяги и Варяжская Русь», М., 2005, с.369]! Из генуэзских колоний на Русь шли иные «гости» [см. Фроянов, с.17]…

То противостоящей европейским арбалетчикам Мамая - ставят некую «евразийскую орду» из «русских татар» [см. Гумилев, 2001, с.с. 512, 503 (лит-ра)]… «Ориентализация» Московского войска действительно наступит, подобно аналогичной польской «сарматизации». Но произойдет она лишь в 2-й\2 ХУ в. - и она историками исследована [А.Н.Кирпичников "Военное дело Руси в Х
III - ХУ в.", Л., 1976, с.с. 48-50]. Тогда же – только тогда в нем появляются служилые татары [«Краткая история…», т. 1-й, с.96].

Этого вопроса, служащего поводом для множества «патриотических» спекуляций, восходящих в основе к папе Марксу, нельзя здесь не коснуться. Некогда, в Х
III веке татаро-монголы – преимущественно центральноазиатские несториане, люди Христианского вероисповедания, водительствуемые языческой Монгольской династией Чингизидов, подвергли основательному разгрому череду мусульманских государств Среднего и Ближнего Востока, до самого Египта [Свет, с.49; Л.Н.Гумилев «Поиски вымышленного царства», М., 1970], - с хар-рной для тех работорговлей. В эпохи их процветания – неизменно, всегда процветал рынок, где находили сбыт угоняемые невольники, белые женщины и мальчики для мусульманских гаремов. После монгольского погрома промысел этот надолго пришел в упадок. Разгром этот доныне оплакивается - как проявление «человеконенавистничества» «татар» [Т.Г.Натрошвили «От Машрика до Магриба», М., 1978], по причинам сильнейшей юдаизации Европы, хотя, по сути, европейцам за это Чингисхану - стоило бы воздвигать монументы, как евреи возводят их Раулю Валленбергу. Уже в IХ в. Галликанский епископат жаловался, что «иудеи покупают рабов-христиан и заставляют их исполнять иудейские обряды, что они похищают христианских детей и продают их мусульманам, что иудеи, по ненависти к своим соперникам, помогают мусульманам и норманнам, открывая им ворота осажденных городов» [Гумилев, 2001, с.152, ссылка: Г.Вебер «Всеобщая история», т. 5-й]…

Но теперь - к ХУ веку времена монгольских батыров-огнепоклонников, следующих Ясе, настоящих потомков Гесэр-хана, канули в Лету. Люди, выпавшие из 24 родов тюрок-сельджуков [см. Т.Райс «Сельджуки», М., 2003], ведших родословную от Сельджук-кагана, под которым, по обоснованному предположению, ими помнился сам основатель 24-родового хуннского шанъюата Модэ [С.П.Толстов «Из предыстории Руси», «Советская этнография», вып. У
III, 1947], создают принципиально новое – клерикальное, шариатское государство, основанное на полном игнорировании родового принципа. На месте Золотой Орды - с ее натуральным хоз-вом, встаёт Держава мусульманских воинов за веру, «полумесяценосцев» - гази, возродившая исламскую идеологию Газавата, рабовладельческая Блестящая Порта, - и цепь торговых ханств на северных ее границах, живущих добычей живого товара. По мере ее становления, отношения ее и ее татарских вассалов - с Русским государством ухудшаются [Ю.П.Тушин «Русское мореплавание на Каспийском, Азовском и Черном морях», М., 1978, с.с. 20-21].

***

Многие страницы Древней и Средневековой истории не м.б. поняты, ввиду фальсификации историками, создателями исторических курсов, самого существа тогдашних международных отношений. Уже учебник за 4-й класс, описывающий историю нашей родины, начинается с новеллы о трудовом быте наших предков, занятых упорным производительным сельским трудом. Упоминание о набеге кочевников – вынесено в конец главы, как нечто второстепенное. Факт угона ими, в случае успеха, полона, подан чисто эмоционально, представлен случайным эпизодом, вне своего политического и главное - хозяйственного смысла [Т.С.Голубева, Л.С.Геллерштейн «Рассказы по истории СССР», М., 1978, с.12; то же в современном, «антисоветском» учебнике Н.И.Ворожейкиной].

Это мало имеет общего с действительностью. Привыкнув к марксистским воззрениям на «дикую Русь» - как на страну с хозяйством, практически натуральным, - воззрениям, ложным сами по себе, - мы плохо сознаем, производителем какого товара в «международном разделении труда», в буквальном смысле, оказывалась тогда наша страна. В наш век «экономическое чудо» таких стран как Южная Корея, Тайвань, Филиппины, Таиланд – менее всего имеет отношения к превосходству ихней «капиталистической системы» (хотя в Корее имеет место 70-часовая рабочая неделя, в отл. от 40-часовой американской), над «социалистической системой» тоталитарных и закрытых Мьянмы и КНДР. Основой экономического благополучия «азиатских тигров», исключая Малайзию и Бруней – с их нефтяными ресурсами и национальными диктатурами Уммы, стала успешная торговля с обладателями толстых кошельков – с западными людьми своим сексуальным товаром. В этом же состоит фундамент экономики европейских стран «ближнего зарубежья» (исключая сохранившую индустрию Беларусь), лишенных экономического «сотрудничества» РСФСР, перераспределением доходов которой жили они в составе СССР, кроме энерготранзита. А также и западных их соседей – Польши, Румынии, банально экспортирующих девочек. Более культурные – лишенные на своей территории многолюдных военных баз, но способные цивилизованно принять интуристов, Венгрия и Чехия – конкурируют с Нидерландами в бизнесе «розовых кварталов»… Думается, скоро они прогорят: по законам рынка, количественно выращивание любой сельхозпродукции, в т.ч. и человеческой, в Европе оказывается малорентабельно, сравнительно с странами Юго-Восточной Азии [см. А.П.Паршев «Почему Россия не Америка», 2000]. А ранее, до глобализации экономики и полицейского буржуазного «порядка», эта составляющая экономики буржуазной Европы была куда выше, чем принято об этом думать. В 1832 г., за 16 лет до Манифеста Коммунистической партии, французский автор барон де Морг опубликовал исследование с следующими выводами. Прожиточный минимум средней рабочей семьи составлял тогда 860 франков; а средний ее заработок: отца – 450, матери – 160, детей – 150 франков [Ю.Емельянов «Октябрьская революция: история и современность», Наш Современник, № 11, 2007, с.185]. Заметьте, наемный труд детей считается само собой разумеющимся, всё не покрывая издержек. Дефицит 100 франков, ок. 15 % семейного бюджета, при работающих детях и жене. Чем он восполнялся? В капиталистическом обществе, посредством рыночных механизмов, точно так же изымается то, что в предшествующем обществе феодальном – изымалось согласно юридическим нормам – по праву первой ночи и по обязанности населения обслуживать проходящие через его жилища войска. «Проституция является лишь некоторым особым выражением всеобщего проституирования рабочего», - совершенно справедливо заключает Маркс в рукописи 1844 г. [Кара-Мурза, 2008, с.249, ссылка].

А азиатцы издавна, всего более ценят Белых женщин: «подобных пери русских женщин – как будто роз, набитых в русский холст» [В.Г.Тизенгаузен «Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды», 1884-1941, т. 2-й, с.121]. Пропагандируемое «расистами» «превосходство Белой расы» – это не «расизм», факт не идеологический, а прежде всего – генетическая черта, параметр рода хомо сапиенс. Вряд ли, кстати, должный радовать ее обладателей. Выявляется он не столько в университетских аудиториях или спортивных ристалищах (скажем, в английском боксе преобладают как раз ниггеры - плотность мозгового вещества у них выше, сложность его – ниже, а лобная кость – толще; запоминание выше у австралийцев и американских индейцев), но в наблюдениях над брачностью этнически и социально гомогенных – «первобытных», но расово дисперсных народов [см. Ф.Нансен Собр.Соч., Л., 1937-1940, т. 1-й, с.300, прим.]. И ныне русская женщина – снова, подобно ХУ в., так же превратилась в объект инородческого сексуального экстремизма, ибо паханы Россиянской Федерации - идеалы рабовладельческого магометанского общества возродили [«Над русским народом нависла угроза…», Имперскiй Въстникъ, Новосибирск, № 96, с.с. 9-10]. Россиянские власти – вполне сознательно с 1970-х г.г. ведут политику искоренения Русского этноса [см. там же], замещения его оккупирующими Российскую Федерацию южными инородцами – для заискивания перед «мировым правительством», своей легитимации в его глазах [А.Н.Севастьянов «Всё, что вы хотели знать о русском национализме», Наш Современник, № 12, 2007, с.205]. Оказывая им силовое («правоохранительное») покровительство, в частности – освобождая от ответственности за совершаемые преступления.

Тема не раскрывается на научном уровне, по причинам – всего более т.наз. «борьбы с русским фашизмом», заповеданное соратниками Грамши. В нашей теме, согласно требованию достойного предшественника Ю.М.Лужкова - 1-го председателя Моссовета М.Н.Покровского «опрокинутой в прошлое» (с чего она собственно, неизменно, и начинается). Так же, подобно тому, как самоочевидный «характер перестройки как антирусской войны точно так же ускользнул от внимания наблюдателей-современников, как антирусская суть Гражданской войны – от историков» [там же, с.199], и данная сторона историко-экономической географии – замалчивалась и замалчивается в толерантствующих псевдоисторических сочинениях. Об ней, в частности, очень хорошо знал русский писатель, революционный демократ К.М.Станюкович – сын адмирала Русского флота, начальника тыла (коменданта над портом) Севастопольской обороны в Крымскую войну, сам военный моряк. Сочинял, однако, побасенки о случайных встречах на океаническом просторе русских моряков - с жертвами португальских работорговцев, неграми, следовавшими не по своей воле из Африки к берегам Америки [«Максимка»], до которых настоящему русскому мужику, его современнику – было мало заботы. А побасенки, наряду с побасенками об «ужасах русского крепостничества», в Совдепии экранизировалось, создавая иллюзию, будто в этом и заключалось существо рабства и работорговли.

«Еще при Екатерине царский флот и черноморские казаки стали ходить вдоль побережья от Тамани до Абхазии и топить или захватывать работорговые суда. Тогда работорговцы назывались контрабандистами, поскольку занимались запрещенным промыслом» [А.Каретников «С Кавказом жить…», «Флаг Родины», Севастополь, 07.08.1999], - сия филологическая эквилибристика объясняет многое. И между тем, не изучая ее, невозможно понять политические события тех веков, как, впрочем, и нашего. «23 октября 1832 года горцы в количестве 800 человек сделали нападение на станицу Ладожскую. Ночью, переправившись через Кубань, засели в камышах вблизи станицы. В 8 часов утра, когда ворота станицы были еще закрыты и только часть жителей поехала с бочками по воду, горцы оставили камыши и бросились в станицу. Заметивши большое количество черкесов, жители бросили скот и бочки и побежали в станицу, но вместе с ними проникли в станицу до 100 человек горцев. Казаки схватили оружие и дали отпор. У ворот стража убила 6 горцев. На площади, куда прорвались горцы, их встретил залп ружей, и горцы потеряли еще 14 человек убитыми. Часть горцев направилась к Тифлисским воротам, но и там стража стала убивать горцев. Когда горцы грабили дом казака Рогова, то тут казаки убили еще 12 человек. И во время переправы через Кубань было убито еще 11 горцев. Итого 49 человек. Но горцы увели с собой 9 женщин, 10 мальчиков, 24 головы рогатого скота и 15 лошадей" ["Исторiя Кубанскога Казачьяга войска", Екатеринодар, 1913, т. 2-й, с.с. 398-399]. Казаки были при оружии, заприметив азиатцев – немедленно схватились за него. А представим теперь современность. Даже лично, в одиночку и без оружия, «заметивши большое количество черкесов, оставив скот и бросившись в станицу», «давать отпор», - вы уже, тут же окажетесь преступником, против которого тут же начнет действовать «родимая» россиянская милиция, а следствие и суд наградят вас целым букетом статей, как выдавшего себя «русского фашиста»…

Держава гази – воинствующих борцов за Исламскую веру, шариатская Османская империя - была правовым государством [см. «История Османского государства…», т. 1-й], и ее законодательные нормы стимулировали захват женщин и детей на Руси, так же как горнорудная индустрия Анатолии – захват рабов-мужчин, долее года на медных рудниках не живших. «С приходом России в Крым татары лишились возможности захватывать и продавать людей в рабство. Дефицит рабов в Турции подогревался тем, что для войн с Россией и Австрией требовались пушки, которые турки лили из бронзы. Трапезундские медные рудники требовали много рабочих рук (медная руда токсична, и рабы долго не жили). Турки создали работорговый центр в Анапе» [Каретников]… По османскому праву, вступить в брак со свободной подданной Султана - правоверной либо покровительствуемой шариатом «книжницей», принадлежащей «авраамической религии», можно было, лишь заключив брачный контракт, имущество супругов было раздельным, а развод – финансово обременительным [«История Османского государства…», с.403]. Потому «многоженство», в буквальном смысле, наставлениями по домоводству не приветствовалось и встречалось в Турции исключительно редко [там же, с.402]. Но на наложниц-рабынь, от истощения сил середь которых - завершил некогда свои лета страшный корсар Хайраддин Барбаросса [Ф.Архенгольц «История морских разбойников Средиземного моря и океана», М., 1991, с.216], это требование не распространялось. И «…из 22 [жен], которых вы видите здесь, лишь четыре турчанки, большинство же – рабыни, которых я купил, не считаясь с их происхождением», - свидетельствует собеседник героя повести аббата Прево [Прево "История одной гречанки", Южно-Сахалинск, 1991, с.134], в просвещенном Х
IХ веке. К слову, ценность рабыня-наложница, «подобная пери русская женщин», представляла лишь неск.лет своей эксплуатации, и если не успевала обзавестись сыном, привеченным отцом-магометанином, - то о дальнейшей ее судьбе источники, как правило, не распространяются! Тем же путем добывались мальчики-евнухи.

«У турок существовал взгляд на юго-восток Европы, как на резервуар рабской силы, черпаемой с помощью крымских, азовских, аккерманских… татар. Их набеги на Русь и Польшу представляли собой экспедиции за живым товаром, десятки и сотни тысяч славян поступали на невольничьи рынки Малой Азии» [Н.И.Ульянов «Происхождение украинского сепаратизма», М., 2007, с.83]. В городах Турции действовали десятки рабских рынков - налоги с них вплоть до сер. Х1Х в. были доходнейшей статьей Османской казны [Еремеев, с.37]. «Венецианские посланники ХУ
I в. говорят, что вся прислуга в Константинополе у турок и у христиан состояла из этих русских рабов и рабынь. Не было нянек и кормилиц, если крымцы долго не чинили набегов в Восточную и Западную Русь. Русские рабыни встречаются еще в ХУ в. в разных городах Италии, употребляли русских рабов на военных галерах [это, с ненавистью к ним, и упоминает в переписке Ф.Петрарка]. Кольбер особенно не жалел денег на покупку этих рабов на рынках Леванта [Франция была стародавним союзником Оттоманской Порты (см.: Архенгольц, ч. 2-я)]… Лишь покорением Крыма положен был конец этой позорной для Европы торговли христианскими рабами» [Керсновский, т. 1-й, с.13]. Сия составляющая Средневековой экономики старательно маскируется, – как в «интернационалистических» советских изданиях, так, разумеется, и в «толерастических» - россиянских. Россиянский историк-либераст, фальсификатор фактов, снабдивший своими комментариями выполненное государством, в рамках Федеральной программы книгоиздания, издание Антона Антоновича Керсновского, усумнившись в таком «неблагородстве» цивилизованных наций, заявит, что «применение невольников на французских и венецианских галерах уже в ХУII в. сомнительно: там были парусные флоты» [там же, с.294]. Однако спущенный в 1690 г. французский галеас «Король» («La Royale», 1600 т, 34 орудия), при экипаже св. 1 тыс. чел., военной команды насчитывал лишь 350 чел., прочие – гребцы-галерники, обслуживавшие 42 пары его весел, каждое 20-м длины [«Исторические парусные суда», настенный календарь, 1984, Братислава; такие же корабли описываются в «Истории военного кораблестроения» Шершова, 1940, переизд. 1994]. «Поскольку рабству к этому времени уже был положен конец, «король-солнце» одним расчерком пера повелел объявить галерниками (т.е. теми же рабами) всех некатоликов» [Х.Ханке «Люди, корабли, океаны», Л., 1976, с.60], распущен галерный корпус был лишь в 1748 г., хотя сами галеры остались на вооружении [там же, с.с. 61-62].

Согласно «Канун-наме» - Уставу вооруженных сил Османского государства, в ХУ
II в. за большие деньги приобретенному венецианским посланником в Стамбуле графом де Марсильи и опубликованному во Франции в 1735 г. (в России в 1737 г.), в военно-морские силы Турции входили следующие парусно-гребные корабли: фрегаты (12 гребных банок), бригантины (18 банок), галиоты (24 банки), каторги (галеры; 25 банок), галеасы (26 банок), баштарды (32 банки), средние баштарды (27 банок). 25 пар весел галеры обслуживали 250 гребцов-невольников; в ХУ1 в. галеры, низкий надводный борт которых ухудшал мореходные качества и затруднял применение артиллерии, начинают замещаться кораблями венецианского типа – высокобортными 52-весельными галеасами, уравновешенное свинцовым противовесом весло которых обслуживалось восемью невольниками [Тушин, с.с. 94-95]. В правление Селима I Турецкий флот насчитывал 300 военных кораблей, при Сулеймане II Законодателе (1520-1566) он увеличивается до 400 единиц [там же, с.93]; при том, что срок службы гребного корабля, с низкой мореходностью, был невелик [Ханке, с.61; «История Османского государства…», с.с. 317-318]. Гребцы, обслуживающие движитель, жили еще меньше, а при катастрофе, гибели в бою, закованные в кандалы, все шли на дно вместе с ним [Ханке, с.59]. Приводя эти численные характеристики, я менее всего стремлюсь вызвать эмоциональную реакцию читателя. Речь идет, наперво, об экономике – диктующей решения властвующим. Если они умели организовать благосостояние своих подданных (а Османы до ХУII в. это умели [см. Еремеев, с.110]), организовав экспроприацию рабочей силы и самой личности граждан соседних стран, то с позиции турок, глазами подданных, – им честь и хвала. Честь и хвала – глазами британцев, с ХIХ в. ставших фактическими акционерами – владельцами Османского государства [там же, с.с. 118-120; С.К.Бушуев “Из истории внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказы к России», М., 1955, с.28].

Спрос на рабов был громаден. Походы войск Левантийских государств – всегда сопровождались массовым захватом невольников. Османский летописец Ашик-паша-заде, участвовавший в набеге на Венгрию в 1438 г., сообщает: турки взяли столько женщин, что пленницу-рабыню м.б. сменять на сапоги [Еремеев, с.39]. По свидетельству писателя Эвлии Челеби, в 1657 г.: «захваченные в лагере венгров подобные сверкающему солнцу невольницы, каждая из которых стоила налога с целой области, проданы были за курительную трубку или лепешку хлеба» [там же]. В 1487 османский флот впервые подходит к берегам Сицилии и Италии - опустошая римскую вотчину [Архенгольц, с.132]. С 1493 г. турки принимают участие в набегах татар на Подолию [«История Османского государства…», с.20], в 1569-1572 они совершают походы на Астрахань и Москву – вглубь России [там же, с.33; Скрынников, 1980, с.с. 161-162, 183-185]. После занятия турками без боя 28.09.1526 венгерского города Сегеда, по словам турецкого летописца Джелальзаде Мустафы: «Еще никто и никогда не видел такого огромного количества пленных. Один из нищих в лагере имел девять чудеснейших красавиц-пленниц… Телеги полны красивейших жасминоподобных, пахнущих ароматом роз девиц» [«Сегед – солнечный город», Сегед, 1960, с.23], - штрих, помимо прочего, говорящий о ничтожной численности кадровых войск той эпохи, стоимости их содержания, соотв., возможности им противостоять – при наличии обороны.

Французский военный инженер Боплан пишет что обыкновенно, в походе в пределы Речи Посполитой или Русского государства, татары «опустошают всё, что встречается на пути, и приводят иногда от 50 до 60 тыс. русских пленников в свою страну, где и продают их для галерной работы» [Тушин, с.23]. Даже в ХУ
III в. в Крыму постоянно находилось обычно по 60-65 тыс. угнанных невольников [«Русский посол в Стамбуле», М., 1985, с.9]. Но природа Средиземноморских стран - щедра, она кормит многочисленное, быстро размножающееся население [Гумилев, 1995, с.с. 307-310]. И плотность его в Средиземноморских странах была велика, облегчая его охрану, число же проходов в горных местностях - ограничено, - потому гарнизоны, защищающие границы стран, затрудняют охоту на людей. Исключением были пространства Восточной Европы - заселенные относительно редко, которые не могли быть прикрыты сплошными защитными поясами (хотя такие попытки и делались). Потому Русь, наряду с Молдавией и Польской Украиной, по особенностям своего рельефа [Д.Я.Самоквасов «Историческое значение городищ», СПб., 1873, оттиск ГПБ, с.124], стала источником живого товара для османских пашей и туркестанских беков, захватываемого иррегулярными – не имевшими особой боевой ценности татарскими скопищами.

Хотя турецкие корсары деятельно опустошали берега Испании и Португалии, в 1627 году они высадились в Исландии - насилуя белых женщин, обращая в рабство потомков викингов [М.И.Стеблин-Каменский "Культура Исландии", Л., 1957, с.11], в 1640 эскадра из 60 османо-алжирских кораблей крейсирует в Ла-Манше, перехватывая рейсовые суда [И.В.Можейко "В Индийском океане", М., 1980, с.7], но «…на турецких галерах нельзя было найти почти никаких других гребцов, кроме русских и украинцев» [Тушин, с.23]. В авг.-сент. 1615 г., например, хан Джанибек-Гирей опустошает Подолию, вплоть до Львова и Тарнополя. И депеши из Крыма русских дипломатов в Москву говорят - о колоссальном полоне: пленников гнали «стадами» по 2-3 тыс., на переправе через Днепр, убедившись в невозможности довести - весь полон до Крыма, татары «старых всех рубили по ханскому приказу» [там же, с.104]…

Это увы, единственный товар, циркулирующий на международном рынке товаров и услуг, производство которого м.б. «конкурентоспособным», в нашей стране [см. Паршев]. Чем южные наши соседи активно и пользуются – издавна «продвигая» [см. Ульянов, 2007, с.81 и дал.], когда им удается, в столицы своих агентов - содействующих работорговцам, организующих «борьбу с русским фашизмом» - против готовых оказать сопротивление работорговцам аборигенов. Правление ставленников Крымского хана – запорожских самостийников, предтечь нынешних украинских националистов, на Западной Украине в ХУ11 в. – получило среди украинцев характерное наименование «Руины» [см. там же].

Вот и последствия властвования «антифашистов» Русью в нынешнем веке – это тоже, такая же «Руина», коею захваты власти «антифашистами» - повсюду и являются!

Наивно только думать, что нынешние кремлевские номенклатурные выродки, замаскированные большевицкие инородцы – это реинкарнация средневековых обитателей Московского Кремля.

Уже в 1408 Едигей, самаркандский ставленник, скрытно выйдя к Москве, обложил ее, и, взяв Ростов, Дмитров, Переяслав, Серпухов, Городец, Нижний, месяц осаждал столицу и ушел, взяв 3000 рублей выкупа и уведя сотни тысяч человек полона на рынки Самарканда, столицы Среднеазиатской державы Тамерлана [Нечволодов, т. 3-й, с.с. 26-27]. В 1411 татары, тайно проведенные сыном Бориса Нижегородского, внезапно – изгоном захватывают среди бела дня стольный город Владимир, ограбив соборную церковь Божьей Матери Владимирской [
cм. Житие свщмч. прот. Патрикия Владимирского]. В 1439 Улу-Магомет приходит под Москву – до того, как Василий успевает собрать войска, и 10 дней осаждает столицу. В 1445 стремительный набег Улу-Махмета завершился разгромом Московской рати, не успевшей собраться и вооружиться, и пленением Вел.князя, выкуп которого надолго разорил государство.

А ранее, вА В3с. 270с. челетийи было местностью, заселенной русскими земледельцами [] никто не получил бы "о, вероятно, так, но к про Х
IIIIУ в. Куликово поле, по данным археологов, было местностью, заселенной русскими земледельцами [«Дорогами тысячелетий», 1987, с.с. 271-272]!

***

В прошлом на русских пленниках, не находивших сбыта из-за возраста или при переизбытке товара на рабском рынке, - татары тренировались, обучая детей владению саблей, стрельбе из лука [Нечволодов, т. 3-й, с.240]. Так же, обучая своих волчат рукопашному бою, черные и ныне используют русских рабов - тех, что по возрасту и здоровью утратили трудовую ценность [см.
www.ari.ru за 2002 г.].

В сущности, у «Российской экономики» в «международном разделении труда» подобный хар-р сохраняется досель, с той разницей, что с 1985 г. власти сами активно содействуют бизнесу. Доходнейшим товаром нашей страны - Рфии, приносящим барыш ее хозяевам, является не столько газ и нефть, сколько «человеческий материал» - сексуальное мясо, причем обоего пола [см.: Д.Усов «Следствие ведут знатоки», Новый Петербургъ, 06.01.1998]. Преимущественно возраста, рассматриваемого в других странах - как малолетние, растление которых карается там - где полиция существует для несения службы, а не для предоставления крыши черножопым подонкам (только в РФ ответственность за растление малолетнего заканчивается с 16 лет, до 2006 г. – с 14 лет)! Причем сексуальное мясо - предоставляемое не только натурой, как в странах-услугополучателях - так и прямо в Рфии, но и для порносъемок, часто – садо-порносъемок, сопровождаясь умерщвлением жертв. Доходы хозяев Рфии, озабоченных постоянно «укреплением государственности» и обожающих бороться с «русским фашизмом», причины их «государственнической» ментальности, можно оценить, зная лишь, что нелегальный рынок порноматериалов приносит более высокие прибыли, чем даже наркорынок и нелегальный рынок оружия. Наркорынок мы помянули сознательно – «преступление» режима талибов (ответственности за акцию 11.09.2001 на себя так никогда и не бравшего, в отл. в всех других громких диверсий), на которых обрушилось «мировое сообщество», состояла в том, что они, по примеру аятоллы Хомейни в 1979 г., уничтожили все «нелегальные» посевы опиумного мака на своей территории и ввели расстрел за его хранение и распространение. Низвержение его – совершалось при деятельном участии Россиянской Федерации, руками головорезов, запятнавших себя кровью русских солдат в 1979 – 1989 г.г. (и доныне, став государственной властью в Кабуле, празднующих дату вывода Советских войск как День Победы над Россией). За низвержением - последовало полнейшее раскрытие сообщений с северным соседом Афганистана – Таджикистаном, ставшим перевалочной базой в экспорте афганского опиума в Россию. Значение его представимо - по факту, что «Главный идеолог» чекизма, профессиональный борец с инакомыслящими [кроме «русских фашистов» - иных диссидентов более не существует] В.Черкесов назначен был руководить комитетом по «наркоконтролю». Контролю, по сути - за тем именно, чтоб потоки «белого золота» текли теми каналами, что определило им «мировое сообщество». Поскольку «легализация» проституции, проектировавшаяся Станиславом Говорухиным, под истеричные крики протеста многочисленных «радетелей нравственности», в России так и не была осуществлена, можно думать – туземному генералу крышевание русского секс-бизнеса «мировое сообщество» не доверит вообще (не стоит думать о «радетелях» лучше, чем они того заслуживают)!

Вот что пишет, например Василий Степанов: «…правоохранительные органы Омска потребовали у провайдера сайта «Омский форум» сведения об участниках, критиковавших работу региональных властей. Как сообщает «Новый регион», 11 апреля владелец и администратор самого популярного омского интернет-форума опубликовал на нем следующее сообщение: "В настоящее время несколько омских спецслужб активно предпринимают попытки установить слежку за участниками форума. Под угрозой изъятия сервера у провайдера требуют доступа к информации об IP-адресах и личных данных отдельных участников. Поэтому рекомендую всем, кто недовольны чиновничьими махинациями, либо молчать об этом, либо задумываться о собственной безопасности".

Кроме того, администратор процитировал письмо, которое он получил от хостинг-провайдера в связи с запросом силовиков. В нем, в частности, говорится, что «в соответствии со ст.11 ФЗ «О милиции» мы как провайдер будем вынуждены предоставить в указанный орган МВД информацию об ip-адресах, с которых осуществлялся доступ к указанному сайту для публикации сообщений, перечисленных в запросе».

Из вышесказанного следует вывод: правоохранительные органы наконец-то освоили IT-технологии, научившись блокировать неугодные сайты и устанавливать личность и место жительства их посетителей. Браво, молодцы! Одно только непонятно: почему же эти навыки, столь эффективно применяемые для защиты чести и достоинства членов местных администраций, не применяются для борьбы с детской порнографией, распространяемой через Всемирную сеть и, как следствие, с педофилией? То есть, с той самой проблемой, без освещения которой сегодня не обходится ни один выпуск новостей. Спрашивается: неужели, репутация чиновников важнее поломанных судеб, а иногда и жизней детей?

Напрашивается также другой вопрос: раз уж правоохранительные органы осуществляют мониторинг интернет-ресурсов на предмет критики властей (то есть спускаются до уровня сплетен и частных домыслов), почему же они не используют получаемую информацию для проверки этих самых властей на предмет коррупции, рейдерства и должностных злоупотреблений? У нас в стране что, таких явлений нет? Почему ни я, ни кто-то другой ни разу не натолкнулись на такую новость: «
МВД такой-то области, проверив достоверность информации, размещённой на форуме местного сетевого издания, в которой заместитель главы местной администрации обвинялся в вымогательстве, в отношении последнего возбудило уголовное дело»? Не странно ли это?

Для трезво мыслящих людей, сохранивших способность делать логические заключения, может быть и странно, и, тем не менее, мы имеем то, что имеем. Судите сами, в начале весны главный прокурор РФ официально заявил о том, что во всех российских регионах ведётся тотальное уничтожение детей, связано это, в первую очередь, с педофилией, провоцируемой детской порнографией.

И что же? Да, ничего. Сайты с детской порнографией, являющиеся центрами детской работорговли, по-прежнему создаются, как горячие пирожки, десятками, а региональные отделения МВД, вместо решения проблемы, занимаются защитой довольно сомнительной чести местных чиновников. Почему же порносайты никто не закрывает и не привлекает к уголовной ответственности организаторов чёрного бизнеса, если современные технологии позволяют не только блокировать неугодные сетевые ресурсы, но и устанавливать точное место жительства «пасущихся» на их страницах посетителей. К примеру, если кому-то из властьимущих не понравится эта статья, найти автора не составит большого труда, извлекут тёпленького из постели и «всыпят», мало не покажется. В отношении журналистов такое часто практикуется, в отношении порнографов - реже. О чём это говорит? В общем-то, ни о чём хорошем, и дело тут даже не в свободе слова, а в чудовищном лицемерии
.» [В.Степанов «Чудовищное лицемерие», Потаённое, № 4, 2008]. Лицемерие негодяев! Как может состоять в правящей Рфией партии создатель фильма «Час негодяев» Станислав Говорухин, мне непонятно.

«Человеческий материал» из числа Русского нацбольшинства России при этом - тщательно готовится, охмуряется средствами массовой информации и органами воспитания! Не столько пресловутым «растлением», от которого стоят на ушах «православные патриоты», сколько - пропагандой доверия и «толерантности» к внедрившимся в нашу страну бациллам. Вытравливанием чутья опасности, естественного у ребенка, чувства собственного достоинства - осознания необходимости и готовности его защиты! Вспомним к\ф «Ворошиловский стрелок»: внучка главного героя, получившая правильнейшее «россиянское» воспитание в российско-азербайджанской «семье» будущих российских челноков, даже не подозревает, зачем могут ее приглашать в гости кутящие барыги (один – хач, второй – еврей, третий – сынок облпрокурора); прокурорская морда, словно списанная с натуры [см. Д.Усов «Винниченко отдыхает», Нов.Петербургъ, 12.08.2004 г.], сидящая под россиянским триколором, кроме издевательств над героем Ульянова, ничем естественно содействовать ему не собирается.

***

В прошлом на русских пленниках, не находивших сбыта из-за возраста или при переизбытке товара на рабском рынке, - татары тренировались, обучая детей владению саблей, стрельбе из лука [Нечволодов, т. 3-й, с.240]. Так и ныне, обучая своих волчат рукопашному бою, черные используют русских рабов – тех, что по возрасту и здоровью утратили трудовую ценность [см. www.ari.ru за 2002 г.]. Предыдущие абзацы не преследовали цели «разжигания розни» к инородцам. Этой цели - служит ВСЯ данная работа, в целом. Под комуняцкую ложь о «братстве народов» - из представлений людей минувшего века, в России, напрочь было удалено – само понятие, очевидное для знакомых с биологией в объеме курса неполной средней школы, – о том, что жизнь это борьба - за существование. И между странами и народами - она идет непрерывно. Более жестоко, чем между индивидами, ибо «упустивший своё» - не воспользовавшийся возможностью утилизировать неудачливого соседа, оказывается слабее и сам становится добычей более хищных, - не охраняемый ни каким законом, каким охраняется за пределами армейской казармы и лагерного барака, хотя бы теоретически, не пораженный в правах гражданин государства.

Это хорошо знали Московские Рюриковичи, оклеветанные историками, а теперь и «националистическими» литераторами. Литераторами, следующими требованию законов создания литературного произведения – построения конфликта, по навету историков избирая на роль «злодея» - объекта противопоставления Новгороду, Верховой Руси, - Низовскую Русь, «Московию»…

В 1445 Василий Васильевич был застигнут на р.Нерли скопищем казанских татар Улу-Магомета, успев собрать лишь 1,5 тыс. воинов; он не растерялся – атаковав первым подошедших татар, и отбросил их, но его подвели тактические возможности рыцарского войска. Откатившись назад и измотав дружину Вел.князя, казанцы сманеврировали и снова обрушились на нее со всех сторон – рассеяв дружинников, в сече неск.раз ранив и пленив князя [Нечволодов, т. 3-й, с.47]. Подойдя к Москве, где скопились тысячи жителей окрестностей, татары выжгли столицу, а за плененного Государя взяли с москвичей выкуп в 25 тыс. рублей ([там же, с.49], сумма в 200 тыс. руб., приводимая в советских источниках, недостоверна – столько денег тогда в Москве не обращалось).

Для охраны степной границы Василием Тёмным, пред этим побывавшим в татарском плену - в рез. набега на Владимир шайки работорговцев, всё войско теперь было перестроено на «скифский» манер [см. Кирпичников, 1976, с.49]. Ранее, с Х
II в. ударную мощь русской рати составляли конные латники с копьями, таранящие вражеский строй, хорошо защищенные. Возможности их в бою с легко-конными степняками, действующими развернутым строем, - не имея возможности принудить тех к бою, скажем атакой их веж, как действовал против половцев Владимир Мономах, - были лимитированы. Но рыцарская конница требует еще и отборных, уязвимых в бою и на походе лошадей, тяжелого обоза для перевозки концентрированного фуража (овес, люцерна) и латных доспехов - облачаются в которые лишь перед боем [там же, с.8]), теряя на это драгоценное время, - как и ровных, идеальных полей для развертывания, где латникам-клибонариям требуются сотни метров для разбега. «Выбег» же у рыцарей ограничен полукилометром, где сначала теряется линия сомкнутого - для более дружного удара строя, а далее, выдыхаясь, теряя темп и переходя на шаг, тяжелые всадники сами начинают нуждаться в поддержке след.эшелона [см. Д.Дэнисон «История конницы», М., 2003]. Именно эти особенности дружинной рати стали причинами поражений Русского войска при Калке (1223), Сити (1238), Пьяне (1377), вокруг которых напущено много тумана, в сущности, по этому же, не успев собраться навстречу Тохтамышу - не утаившему свои сборы от соглядатаев Вел.князя [Нечволодов, т. 2-й, с.453], но собравшемуся необыкновенно быстро, Московское войско не смогло отразить на границах татарский рейд 1382 г..

Некогда в Европе рыцари выделились из прочих категорий свободного, военнообязанного населения, сформировав господствующий класс, благодаря тому, что переняли среднеазиатскую, аварскую тактику [Гумилев, 1990, с.390] – таранные удары латной конницы, вооруженной длинными тяжелыми копьями - получив крупных аварских лошадей и научившись ездить в стременах, носить 2-3 пудовые брони (с такими же конскими). Превосходство их над прочими ратниками было таково, что закованные в железо феодалы образовывали на Западе, в Католической Европе целую корпорацию – противопоставленную не одним лишь простолюдинам, но и иным категориям воинов, из «парней» (кнехтов) – младших послужильцев превратившимся в «слуг-рабов» (новое значение того же слова) [Дельбрюк, т. 3-й, кн. 3-я].

Надо пояснить, что тяжелый, дальнобойный лук, до времени пробивавший рыцарский доспех, весил 20-30 и более кг [см.
Я.Малина, Р.Малинова «Прыжок в прошлое», М., 1988], в отл. от современного – он требовал до 80 кг натягивающего усилия [М.Семенова «Быт и верования древних славян», СПб., 2000] (с вытянутой руки!). Конного стрелка - держащегося на дистанции, воюющего в поле, метательным оружием - могущим поражать рыцарей, с движения, тренировать требовалось с детства, как впрочем - и самого копейщика-клибонария, способного оный доспех, дающий защиту, таскать на себе в бою. Оружие его – такой же специализированный, штучный, «чуткий» товар, как инструмент солирующего музыканта. Ганс Дельбрюк предполагает, что причины специализации, по которым в Западной Европе не выработалось собственного сословия конных стрелков, ведущих бой метательным оружием, были ландшафтные – на равнинах Востока имелись пространства для стрелкового боя на больших дистанциях, для оперирования развернутым строем конных стрелков, каким проходит «загон» работорговцев…

Различие подготовки латников и конных стрелков - гиппотоксотов было принципиально. Даже в начавшейся схватке латники-клибонарии стремятся сомкнуть строй подразделения, стоять «стремя к стремени» [В.Вилинбахов «В рыцарском замке», М., 1964, с.54]. Стрелки – наоборот, рассыпаться, развернуться в лаву [Дельбрюк, т. 3-й; К.А.Иностранцев «Сасанидские этюды», СПб., 1909; В.Г.Федоров «Кто был автором Слова о полку Игореве и где расположена река Каяла?», М., 1956; популярно по теме см.: Л.Н.Гумилев «Подвиг Бахрама Чубина», Л., 1962; А.К.Нефедкин «Боевые колесницы и колесничие древних греков», СПб., 2000].

Рыцарские дружины князей времен Владимира Мономаха и Всеволода Большое Гнездо до времени обеспечивали защиту Руси [В.В.Каргалов «Народ-богатырь», М., 1971, с.с. 46-52]. Пока предводители их – Общерусские вел.князья способны были организовать глубокое наступление на территорию противника, совершать переходы вглубь степи, нанося удары по ставкам ханов – где степняки, защищая семьи (на воловьих повозках передвигающиеся со скоростью 10-15 км\день), не могли уклоняться от боя [см. Федоров, 1956], сминаемые латными всадниками [Каргалов, с.68]. С децентрализацией Руси, уже не способной организовать разведку противника, чья земля стала «землей незнаемой», «Диким» полем, оперативный сбор войск и их дисциплинированный марш становится недостижим. И напротив, с централизацией татарами власти поволжских юртов, ставших способными к регулярному управляемому бою, организованному сопротивлению, тактика Мономашичей также становится недостижимой, неэффективной [там же, с.67 и дал.]. Требуется уже пограничное – охранное войско, способное вести бой на рубежах, тактикою врага, не пропуская его вглубь страны, отсутствие которого – ведет к опустошению целых княжеств.

Иначе стало, когда полевое войско возглавили легко-конные стрелки. Подразделения очень мобильные, легкие – способные идти без обозов [Литаврин, с.91], нести сторожевую, разведывательную службу - вместе с боевой. На границе появилась стража, способная бороться с работорговцами.

Потому Василий
II не стеснялся набирать на службу татарских эмигрантов (о численности этих служилых татар мы скажем далее), создав в 1452 г. татарское Касимовское удельное княжество [С.Г.Пушкарев «Обзор Русской истории», Ставрополь, 1993, с.110], что ставилось тогда [«Краткая история…», т. 1-й, с.114] и ставится ему теперь в вину - литераторами-«европеистами», обвиняющими Московский дом Рюриковичей в «татаризации» [А.Широпаев «Тюрьма народа», М., 2003]. Вероятно, предпочитая при этом, чтобы и далее продавали в Казани и Азове миллионы русских рабов.

***

«Появление татарских жен в княжеских теремах 2-й\2 Х
III в. имело последствия важные, но никем не отмеченные. Все невесты по христианскому канону д.б. крещены [православные не признавали несторианское крещение!], а перед этим обучены началам вероучения. Не зная русского, они учились у своих священников – несториан, с которыми в 1142 объединились монофизиты. Носители обоих исповеданий не обращали внимания на догматические различия, но дружно ненавидели греческую церковь, изгнавшую их предков с родины. Однако передавать ученицам эти тонкости было нецелесообразно. Потому с татарскими женами на Русь пришло не несторианство, а новое мироощущение» [Гумилев, 2001, с.с. 523-524]. В чем оно выражалось? Посмотрим, как ранее ведут себя синкретические «монголорусы», наследники Древней Руси, из предыдущей, явно пережиточной эпохи – от которой иногда пытаются провести связующую нить к эпохе «Велико-Московской», высмеянной графом А.К.Толстым (поэма «Поток-богатырь», роман «Князь Серебрянный» [А.К.Толстой Собр.Соч. в 4 т., М., 1969, т. 1-й, т. 2-й]). Эти упражнения в сатире и юморе не были основаны на знании истории… Когда обрадованный Иван Калита - женившись на ханской дочке и выкупив ярлык на Великое княжение, двинулся на своего политического соперника - Вел.кн. Михаила Тверского, с ним походом выступили: ханский гауляйтер в Москве Кавгадый с дружиной, великокняжеский брат Борис Юрьевич, бояре - вся, в общем, как говорят теперь, ханская «камарилья», включая обоз с великокняжеской супругой. Михаил – личность, прославленная историками-либералами незаслуженно: так же, но еще раньше, чем Московские Рюриковичи, он наводил татар на вражеские уделы, грабил новгородцев и пресекал снабжение Новгорода хлебом, предательски нападал на родственников [см. А.В.Экземплярский "Великие и удельные князья Сев.Руси в Татарский период 1238-1505", М., 1998, гл. 11-я]. Но здесь он разгромил «крестоносцев». Кавгадый при этом - приказал своим людям бросить знамена и бежать (Яса карала подобное смертью), Калита - ринулся за «политическим убежищем» в конкурировавший с Низовской Русью Новгород, ордынская царевна – вел.княгиня, со многими боярами и деверем Борисом, попали в плен; по ряду источников Кавгадый тоже попал в плен [В.И.Колосов «Прошлое и настоящее Твери», Тверь, 1994, с.22]. Судя по тому, что при скором освобождении пленных оказалось - княгиня, находясь в плену, «умерла», Михаил, не исключено, ее еще и изнасиловал – знатных пленников берегут, и хан Узбек, можно думать, интересовался судьбою дочери. Он неоднократно интересовался мнением судей, прежде чем «поверить слуху» о ее насильственной смерти и мобилизовать Орду в поход на Тверь, далее, так же долго откладывал решение о казни Михаила [там же, с.23; Нечволодов, т. 2-й, с.с. 367-368]. Татарскому обычаю сексуального владения женщинами вассалов и побежденных [см. Ю.В.Кривошеев «Монголы и Русь», СПб., 2002, гл. 4-я], здесь, как видим, следует литовский ставленник – «европеист»…

А С.Г.Пушкарев заключает: «по справедливости не Иван Калита, но его знаменитый внук является основателем могущества и политического значения Московского государства. Правильно и очень образно сказал Ключевский: «Московское государство родилось на Куликовом поле, а не в скопидомском сундуке Ивана Калиты»» [Пушкарев, с.109].

Европейская страна Польша знала свой «Сарматский век» – ХУ
I-ХУII в.в., расцвет его был при Яне Собесском, блеск королевствования которого даже мешает польским историкам [В.Квасневич «Польские сабли», М., 2005] – ярым националистам заметить наличие в их стране сабли, этого «символа принадлежности к шляхетскому сословию» [там же, с.6], задолго до того века, еще в предыдущие столетия (cвидетельства обратного см.: [Кирпичников, 1976, рис.5, илл. 2,4]). Между тем, в Литовской великокняжеской рати служилые татарские отряды имеются уже при Витовте, именно они составили главную ударную силу его войска при штурме псковской крепости Опочка в 1426 г. [В.В.Косточкин «Древние русские крепости», М., 1964, с.43]. Создателем польских гусар считается венгерский выходец Стефан Баторий, 2-я\2 ХУI в. [Квасневич, с.с. 20, 32; И.Граля, устн.сообщ.]. Но русский воинник Иван Пересветов или точнее – автор протографа сочинения владельца данного литературного псевдонима - воин Петр Губастаго, служивший Молдавскому, Польско-Литовскому, Германскому государям [см. Аль, 2000, гл. 4-я], - не позднее 1538 подает челобитную, проект организации производства щитов, вывезенных им на Русь из Польши: «щиты гусарьския… макидонского образца» [там же, с.17].

Есть, однако, основания говорить, что в Москве «Сарматский век» начался веком ранее, нежели в Варшаве. Сопровождался он сходными явленияии общественной мысли – интересом к Античности, собственной - русской и классической, когда собирается библиотека, известная как библиотека Ивана Грозного [см. Р.Т.Пересветов «Тайна выцветших строк», неск. изд.]; к национальным генеалогиям, когда составляется «Сказание о князьях Владимирских» [Р.П.Дмитриева «Сказание о князьях Владимирских», М.-Л., 1955; «Владимир Мономах: Завещано потомкам», Ярославль, 1999, с.с. 94-98, 177-180], Никоновская летопись – наиболее достоверная из известных, описывающих древнерусский период [Лесной, 1995, с.с. 24-25], «Лицевой» летописный свод, а митрополитом Московским Макарием проводятся по всей стране поиски реликвий, сохранившихся с времен Древней Руси [см. Ключевский, гл. 6-я]. Прервет этот процесс патр.Никон – инородец, этнический мордвин, крестьянский мальчик с очень тяжелым детством, в буквальном смысле человек без роду-племени, без традиции, - Кальвин и Лойола русской истории, в одном лице, - проведший то, что Тадеушем Зелинским, применительно к реформационному Западу, названо было реиудаизацией христианства [Ф.Ф.Зелинский «Эллинская религия», Минск, 2003, с.152].

Разница в том, что ориентализация шляхты в Польше литераторами именуется «сарматской» - в отл. от «московской татарщины»…

Рать, созданная Василием Темным, не была лишь отрядами дикарей-пограничников, неспособных сражаться против европейского противника, как принято думать, - эффективно оно было не только на восточной границе. В 1450-х – 1470-х г.г. им наносятся поражения кованой рати Новгорода [см. Нечволодов, т. 3-й, с.57], одной из самых передовых в тогдашней Европе [Кирпичников, 1976, с.93], чтоб вооружить которую – Господин Государь Великий Новгород располагал практ. неограниченными средствами, стоя на пути, которым ввозилось на Русь серебро, идущее в Орду.

В литературе причины поражения Новгорода москвичами, выдвигаются какие угодно, преимущественно, по советской моде, вульгарно-социологизированные, за рамками остается лишь причина непосредственная – тактическое превосходство московских войск того времени. «Ни один из христианских государей… - пишет один из немецких современников Василия
III, - не имеет армии более грозной и лучше устроенной, чем вел.князь Московский» [Керсновский, т. 1-й, с.15]… Исключая разве того порока, что легкая конница, идущая без обозов, опустошает вражеское государство, не давая его рати собраться, но не может штурмовать города, собственные же обозы с осадной техникой, в состав которых на Руси в кон. ХУ в. перешли крепостные длинноствольные пушки [Кирпичников, 1976, с.90], за ней не поспевают [Герберштейн, см. там же, с.48], связывают ее боем в невыгодных условиях – лишают необходимого оперативного и тактического маневра, против тяжеловооруженного противника. Именно в этом - корень неудач середины Ливонской войны и именно для этого, чтоб заменить легко-конное поместное войско при охране «наряда» (обоза и осадной артиллерии), при Иване Грозном десятикратно увеличиваются пешие стрелецкие части. Их не следует смешивать с европейскими пешими «баталиями», тоже вооруженными ручным огнестрельным оружием. Подобно фасам «гуляй-города» - русского вагенбурга, в ХУ1 веке стрельцы обычно вовсе не маневрировали на поле боя – они поддерживали артиллерию и конницу пищальным огнем с места [Волков, с.356].

Это указывает иное происхождение, направление генезиса – не швейцарско-немецкое, а чешское, где опорой войска был вагенбург [Дельбрюк, т. 3-й, с.с. 278-286], что мы и констатируем, не касаясь вопроса, древнегерманское или же монгольское – перенятое Яном Жижкой в Литве (что предположил Лев Гумилев) происхождение имеют чешские вагенбурги. В самом деле, гигантский стрелецкий бердыш - слово, заимствованное европейцами у русских, у нас, однако, считающееся происходящим от верхне-немецкого barta [Кирпичников, 1976, с.с. 22-23; там же, прим.34] - хорош как упор, для стрельбы из столь же тяжелой пищали. Он позволяет, выставив его развилкой вперед (а это было именно колющее оружие!), вспарывать незащищенное броней брюхо коней налетающих рыцарей. Но с ним затруднительно будет наступать, соблюдая линейный строй.

Стрелецкое войско возникает при Иване
III, вскоре после легко-конного, как дополнение к нему, первое известное упоминание его боевого применения относится к 1485 г. [там же, с.91].

***

Анализ источников, повествующих о Куликовской битве в предшествующую эпоху, дал, между тем, неожиданные результаты [Кирпичников, 1982]. С Мамаевой ратью в 1380 г. билось тяжеловооруженное дружинное войско. В самых современных и дорогих - персидских по конструкции доспехах [там же, с.с. 71, 82]. Но организованное по рыцарскому - германскому образцу: с мечами в руках – противопоставляемыми церковным летописцем татарской сабле, разомкнутое, подразделяющееся на «стяги» и «копья», с оружием ближнего боя. Подобно орденским полководцам – вел.князь повел его в атаку, вместо того, чтоб руководить с командного пункта в тылу, как требовали иранские [см.: Иностранцев; Гумилев, 1962; его же, 1970] и скопированные с них древнемонгольские наставления.

Направление связей Москвы Х
IУ века - вырисовывается т.обр., прямо противоположное. Применение пушек на Куликовом поле не отмечено – упомянуты они лишь при обороне Москвы в 1382, Дмитрий Балашов в своей исторической прозе даже приписал подвоз бомбард в лагерь Мамая его генуэзским союзникам… Но древнейшие орудия, найденные на Руси [см. Кирпичников, 1976, с.с. 76-77, 82, 87], - датируемые кон. ХIУ в., включая сюда и татарские, трофеями взятые Русью, – имеют чешские - полевые, «таборные», но не крепостные аналоги. «Таборное» устройство войска Чехии возникло еще до Гуситского восстания. Сохранился приказ Хажек Ходжента, полководца чешского короля Венцеслава, брата императора Сигизмунда Люксембурга, - приказ от 1413 г. - т.е. еще до Констанцского собора, где будет убит Ян Гус (1415), до Пражского восстания (1419), до начала Гуситских войн (1420), до организации Гуситского войска, - а речь в приказе идет о боевой службе вагенбургов [Дельбрюк, т. 3-й, с.282]. Так что проведение этой аналогии - не экстраполяция.

Упоминание о применении пушек на Руси обнаруживается в Софийском временнике, сообщившем, что при обороне Москвы в 1382 г. «граждане, стерегущие града и супротивляющиеся татарам, овии стреляли стрельбу с зоборон, овии каменьем шибаху на нь, друзии же тюфяки пущаше в них и иные самострелы, наполняющие пущаху и пороки пущаху, а иные великими пушками». Под 1389 г. Горлицкая летопись пишет о ввозе орудий на Русь: «лета 1389 вывезли из немец арматы и огненную стрельбу и от того часу уразумели из них стрелять»; немцы – это именно западные люди, германцы, ибо армата – слово западное, польское (откуда украинское гармата) [Маркевич, с.54]. Вряд ли самым первым, судя по тому, что уразумели стрелять из них «того же часу». «Точно известно, что в конце ХIУ века ввозилось в Россию огнестрельное оружие из Германии через Ганзейский союз. Так вооружалось Московское государство. Южные земли, как, например, Украина, получали огнестрельное оружие из Турции, отчасти из западных стран – Польши, Литвы…» [там же, с.55]. Уже при Василии I Дмитриевиче в Москве фабрикуют порох, ибо Степенная книга упоминает, что при пожаре неск. дворов сгорело «от делания пороха» [«Очерки истории техники в России с древнейших времен», М., 1978, с.79], о пожаре от воспламенения изготавливаемого пороха на Москве в 1400 г. упоминает в своей хронике немец Мейер [Маркевич, с.55].

Имеются свидетельства чешских - догуситских связей с Русским государством. В т.ч. и, собственно будущих идеологов гуситов, – не одного только рыцаря Яна Жижки, известного как участник Грюнвальдской битвы, между прочим - на стороне Тевтонского ордена, против польско-литовских войск, а 5 годами позже - битвы при Азенкуре [Большая Энциклопедия под ред. Южакова, СПб., 1900-1909, т. 9-й, с.372]. Иероним Пражский в 1412-1413 г.г. не только посещал Литовскую Русь, но и проповедовал в Витебске и Пскове [Фроянов, с.242, ссылка]. И.Я.Фроянов рассматривает эти связи – сугубо отрицательно для судеб Русской ортодоксии, как часть общего плана подрыва апостольского христианства моравскими и проч. «братьями», еретиками-антитринитариями Европы, «облекавшими» монаршие престолы [там же, с.244]. Это, прямо соотносясь с нашей темой и проблемой датировок, требует критического разбора. Уступка католикам, ради «чистоты веры» - в вопросах которой с папистами до ХIХ в., до принятия теми догматов папской непогрешимости и непорочного зачатия Девы Марии, в отл. от протестантов, различия были минимальны, как показывает опыт Украины, была бы неизмеримо опаснее, а изолироваться полностью, что кстати, ложно постулировал для России Карл Маркс (и прочие «каменщики»), не всегда было возможно. Иван Грозный похоже, смотрел на оные связи иначе – прежде всего политически, судя по тому, что сохранился его официальный богословский ответ славянским протестантам, прибывшим к нему с миссией [Иван Грозный «Сочинения», СПб., 2000, «Ответ Яну Раките»], тогда же честно опубликованный теми в Вильне (благодаря чему это сочинение Ивана Васильевича, в России не публиковавшееся с ХIХ века, до нас и дошло); - когда до богословских прений с католиками – с ведомыми врагами Православного Царства, царь не опускался [см. там же, примечания].

Движение «чешских братьев» создается «сиротами» Яна Жижки и Прокопа Большого, лишь после 1444 г. - уже 13 лет спустя их военного разгрома при Липанах и политического дезавуирования чашниками, ортодоксальными христианами из числа гуситов. Чашники восстановили ортодоксальное - Православное исповедание в Чехии [«Христианство. Энциклопедический словарь», М., 1993, т. 1-й, с.с. 455-456]. Тогда же остатки таборитов начинают наниматься в качестве наемных банд к различным государям Германии, Польши, Венгрии, называясь «братскими ротами» [Дельбрюк, т. 3-й, с.289], откуда видимо и пошел термин «чешские братья». Известий о найме их Москвою к этому времени, однако не видно – нанимаемые польским королем противники православных (чашников) виделись врагами вдвойне – еретиками и врагами политическими, поездки в кон. ХУ в. «братьев» на Русь совершаются частным порядком [Фроянов, с.243]. И прекращение связей к тому времени надежно высвечивается косвенным свидетельством. Вопреки политиканским утверждениям советских ученых, списанным с западных – римско-католических, антиправославных источников, святыми Кириллом и Мефодием (святыми, прежде всех прославленными Римской церковью) была составлена, точнее – модернизирована и принесена в Центр.Европу, в Моравию не глаголическая – «католическая», а кириллическая – «греческая» азбука [см. Лесной, 1995, гл. 13-14]. Там она употреблялась, пока не была изгнана латинским духовенством - впавшим в изобретенную немецкими епископами «трехъязычную ересь» [В.А.Истрин «1100 лет славянской азбуки», 1988, с.62]. ПравА славянское письмо получило в Богемии и Моравии лишь при папе Евгении IУ (1417-1447), допустившем употребление глаголицы – как «западного», чуждого Греческой «ереси» шрифта (употреблявшегося в Хорватии и Далмации, изначала бывших Римским диацезом). Более древние глаголические памятники чешского происхождения суть позднейшие подделки [см. В.В.Макушев «Заметки о старо-чешской письменности», Воронеж, 1879]. И глаголическое письмо – широко было представлено в Польше, в Зап.крае [см. Лесной, 1995, гл. 13-я], однако в Московском государстве незаметно совершенно. К сер. ХУ в., когда Чехия стала оазисом славянского литературно-глаголического возрождения, связи ее с Русским государством были прерваны, – в Москве, в отличье от Варшавы, к поучениям немецких попов и бискупов насчет глаголического письма, похоже, прислушались.

Незаметны, не проявлены свойства, общие бы у европейских протестантов - с сектантами на Руси, внедренными с подрывными целями из-за рубежа [Фроянов, гл. 1,3-4], как представители антисистемы - пользовавшимися конспирацией [Гумилев, 1990, ч. 9-я]. Ересиархи Европы - создатели национальных церквей, знатоки Церковного учения и Свщ. Истории - прежде всего не стремились к конспирации. Они действовали публично. Отцы-создатели протестантизма пропагандировали свои учения через академические круги (Виклиф), с церковных кафедр (Ян Гус) и площадей (Лютер), не чурались публичной власти (Кальвин) [см. «Христианство…», т. 1-й]. Ими - обнародовались священные книги Христианства, переводимые на национальные языки, ранее скрытые от народа языковой стеной «священной» латыни. Ничего подобного не видно в открывшейся на Руси «ереси», историками должной бы не объединяться [А.И.Клибанов «Реформационные движения в России в ХIУ – 1-й\2 ХУI в.в.», М., 1960], а напротив – размежевываться с европейским и западно-русским протестантизмом, - работавшей строго конспиративно, руководясь целями политическими, нежели чем религиозными. И представляя свое учение, «пропагандируя» влиятельных неофитов – еретики как раз пользовались тем, что Библия с Толкованиями Отцов на Руси были малодоступны [Фроянов, гл. 1-я], пользуясь таким изобретеньем римо-католической – поджидовочной богословской мысли как «триязычная ересь», запрещавшая переводы на национальные языки.

На Руси инициатором полного перевода Библии - оказался борец с ересью свтт. Геннадий Новгородский.

К сожалению, остается не опубликованной работа, подготовленная при жизни Б.Ф.Поршневым, как явствует из редакционного предисловья к последнему его опубликованному посмертно труду [Б.Ф.Поршнев «Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства», М., 1976], посвященная связям между вожаками Голландской и Английской буржуазных революций и движения Фронды во Франции, – связям протестантских общин, руководивших антимонархическими движениями в Европе ХУ
I – ХУII веков, до сих пор рассматривающимися, как явления, якобы, изолированные.

***

Одновременно с артиллерийскими орудиями - что особенно интересно - в Москве кон. Х
IУ в. появляются ручные пищали. Именно ручные! Применяемые с плеча [см. Кирпичников, 1976, с.87], сходные с чешскими пушками - конструктивно-технологически и вероятно – кавалерийские по предназначению [«Ручное огнестрельное оружие Русской армии кон. ХIУ – ХУIII в.в.», М., 1990, с.с. 8, 23]. Т.е. подобные ручным аркебузам немецких кавалеристов кон. ХIУ в. - первыми в Европе начавших стрелять из огнестрельного оружия с коня [В.-В.Гринер «Ружье», М., 1888, с.24].

Чехия была владением Германского императора…

Вопреки легендам буржуазной эпохи, Средневековая Европа была отнюдь не так невежественна, и история огнестрельного оружия насчитывает в Европе много веков сверх того времени, когда, якобы, монахом Б.Шварцем случайно был изобретен порох [там же, с.с. 10-13; Маркевич, с.51 и дал.]; первым, официально датируемым сообщением о его применении католиками, ранее считался 1247 г., когда испанцы обороняли от мавров Севилью с помощью «гремящих машин», пробивавших железные латы [В.Г.Федоров «История винтовки», М., 1940, с.15]. Древняя Русь знала огнеметательное оружие - греческого происхождения, секрет его был, возможно утрачен в Х
II в., после потери сообщения с Ближ.Востоком, откуда импортировалась нефть, входившая в ее состав [В.Г.Федоров «Эволюция стрелкового оружия», М., 1938-1939, ч. 1-я]. Хроникальных известий о его применении в следующем веке - в источниках, позднее, в 2-ю\2 ХIУ в. подвергавшихся основательной правке [см. Г.М.Прохоров «Повесть о Батыевом нашествии…», ТОДРЛ, т. 28-й, 1974], нет.

Но в самые первые годы ХIУ века перестраивается древняя Изборская крепость, в ней возводится первая каменная башня – Луковка. Уже следующей перестройкой 1330-х г.г. башня изолируется - внутри новой крепостной стены: ее бойницы упираются в тыльную сторону стены [Косточкин, с.22]. Эта перестройка крепости, сразу за предыдущей, выглядит бессмысленной, если не допускать изменения в вооружении войск, могущие произойти в те годы. Башня своеобразна - отлична от остальных приемами кладки, сейчас она напоминает донжон западно-европейских крепостей - внутри крепостных стен, что рождает экзотические версии [Ю.Чуканов «Тамплиеры на поле Куликовом», Минуты Века, №№ 11-12, 2007]. Но в ней нет каминов - нет постоянно жилых помещений, нет окон, что имелись в рыцарских европейских донжонах. Зато нижний этаж – глухой, не сообщающийся с боевыми ярусами, с отдельным входом, в древности, видимо, служил пороховым погребом, бойницы нешироких еще – двухметровых стен уже приспособлены для применения огнестрельного оружия [Т.Н.Михельсон «Старый Изборск», в «Достопримечательности Псковской области», Л., 1973, с.с. 193-195]. Четыре башни напольной стены, возведенные в Изборске, подобно крепостям тамплиеров, обусловленные развитием огнестрельного оружия, не могут свидетельствовать о тамплиерах. Они пристраиваются веком позже - в последние десятилетия ХIУ, а вероятнее уже в ХУ в. [там же, с.197], видимо после 1398 г. [см. Косточкин, с.28].

В первые десятилетия ХIУ в. пушки уже применяются немецкими городами и германскими рыцарями [Маркевич, с.с. 52, 61]. В 1337 г. Пруссия и Тевтонский орден имели на вооружении огнестрельные орудия – бомбарды и большие пищали [там же, с.53]. О поступлении их на Русь тех лет нет свидетельств [Кирпичников, 1976, с.75 и дал.], нет археологических находок, и их может не быть вовсе, если они, подобно многим древним орудиям, были изготовлены из недолговечных материалов, как венецианские кожаные, мальтийские картонные [см. Гринер, с.12], голландские деревянные орудия [Маркевич, с.57]. Нам потому ничего о них не известно, хотя само имя Жеравьей горы, куда с Труворова городища была перенесена в 1303 г. Изборская крепость, м.б. выведено - от слова жерло…

Допуская, что в будущем лишь возникнет Министерство правды, переписывающее источники прошлого, британец Дж.Оруэлл сильно ошибался. Ввиду начавшегося Гуситского движения, его «нетрадиционного» религиозного привкуса, - наличия фракционной борьбы между ортодоксами-чашниками и таборитами - поддерживавшиеся через Прагу контакты оказались сокрытыми.

Появляющиеся иногда статьи, указывающие на очевидные – на ОРДЕНСКИЕ реминисценции Средневековых Московских учреждений, имеют обычно натянутую интерпретацию [напр.: Д.Н.Зенин ««
Andrei von Rostov, der Grosse Koenig Rossia»», www.apocalyptizm.ru] - именно из-за особенностей «историографии». Измыслив из политических соображений германское – целиком мифическое происхождение Древней Руси [см. С.А.Гедеонов «Варяги и Русь», СПб., 1876, переизд.: М., 2004; И.П.Филевич «Угорская Русь», Варшава, 1894; Н.Ильина «Изгнание норманнов», Париж, 1955; С.Лесной «История руссов в неизвращенном виде», Париж-Мюнхен, 1953-1960], наши историки - церковные и гражданские, из «православно-антифашистских» доктринальных соображений, православных и светских, сокрыли подлинную - средневековую Московскую Неметчину, ее историю. Приписав Русским Вел. Князьям - может быть и величественный, сам по себе, но абсолютно им чуждый «татарский византинизм» [Гумилев, 2001, с.с. 523-524 и дал.].

В скрипториях и архивах сохраняется отнюдь не всё. До нас, к примеру, не дошло ни одного из многочисленных, известных из биографических и житийных сочинений, трудов Кирилла Философа и брата его Мефодия [Истрин, с.20], славянских просветителей, хотя на наследие их не было принципиальных гонений – Римско-католической церковью прославлены они были раньше Греческой. Но нет ни одной рукописи, ни одного списка с их трудов, не известно даже, какую именно азбуку составил Кирилл [см. там же]. А ведь жили братья в бюрократическом государстве, во времена, когда погромы эпохи христианизации, варварских завоеваний и иконоборчества были в прошлом. Общались они с образованнейшими людьми эпохи - оставившими упоминания об их сочинениях, в т.ч. миссионерских грамматиках, богословских трудах на каноническом тогда – греческом языке, которые монашествующие чиновники не могли уничтожить, как «варварско-язычные»…

Так и в нашем вопросе. Семибоярщина, блюдущая Москву в междуцарствия, учреждавшаяся Вел.князьями, начиная с Ивана
III, о происхождении которой спорят историки – ибо нет никаких писанных документов, разъяснявших бы причины ее учреждения [Скрынников, 1980, с.с. 9-10], прямо соотносится - с «семью курфюрстами» Германии, с ХIУ в. ставшими над Имперским сеймом.

Творцы истории. Реабилитация «московитства»

В 1486 на Русь чрез Польшу случайно заехал силезский рыцарь Николас Поппель [Экземплярский, с.с. 194-195]. Его записка о Вел.князе Московском Иване III, обратившем в бегство Хана татарской Орды, - отчет о путешествии, поданный Императору Фридриху, - в ХIХ в. случайно попала на глаза d-r`у гегельянской философии Карлу Марксу, т-щу со связями, но с образованием, крайне однобоким [см. Кара-Мурза, 2008, с.с. 82-84]. Она стала поводом к фразе: «Изумленная Европа в начале княжества ИванаIII едва ли даже подозревала о существовании Московии, зажатой между Литвой и татарами, была ошеломлена внезапным появлением огромной империи на восточных своих окраинах» [«История дипломатии», М., 1940, т. 1-й, с.197; обратите внимание на ссылку, на то, что источником цитирования классика единственно-верного учения в Советском справочнике служит иностранное издание]. Фраза запечатленная учением, по выражению Солоневича, «необременительным для серого вещества мозга» [И.Л.Солоневич «Народная монархия», Минск, 1998, с.156], - как и термин «Московия», неизвестный в оригинальных русских документах, - стала каноном в отечественной историографии, воспроизводясь в каждом очередном учебнике.

К\ф «Андрей Рублев», снимавшийся к 50-летию Великой октябрьской революции (ВОР), - фильм, где мастера не умеют, льют «на глазок» церковный колокол, - это о той эпохе, когда в Москве возводится Благовещенский собор, когда афонский инок Лазарь Сербин ставит в Московском Кремле часы с корильоном - одни из первых башенных часов в Европе [А.Гончарова, Н.Гордеев «Кремлевские куранты», М., 1959, с.5]: «замыслил часник сам князь, а установил часы монах серб по имени Лазарь». Об эпохе Вел.князя - подобно Петру Великому – увлекавшегося, не только военным делом, но ремеслами, своими руками ковавшего золотые оклады книг, дошедших досуть, поминавшего в великокняжеском завещании пояс, златокованный собственноручно [Нечволодов, т. 3-й, с.с. 38-40]. Интересно, что часы с боем и колокольной музыкой в Москве появились на 32 года ранее, чем в Новгороде. В следующем веке они становятся принадлежностью всякого крупного монастыря и города, в Москве при Иване Грозном их имеют три Кремлевских башни: Спасская, Тайницкая и Троицкая, - при Борисе Годунове к ним добавилась Никольская [«Очерки истории техники…», с.75]. «Ранние башенные часы были не только прибором-автоматом для производства равномерного движения. Они были также и автоматом для производства боя и колокольной музыки («перечасье»). Причем первая из этих задач требовала уже не только равномерного движения, но еще и неравномерного – весьма сложного, строго рассчитанного, которое бы точно осуществляло всякий раз различное количество ударов колокола в соответствие с временем суток. По-видимому, эта сложная автоматика осуществлялась в самых ранних русских часах первой половины ХУ в. посредством кулачковых колес с кулачками сложного профиля и системой рычагов, так же как в сохранившихся русских часах ХУI – ХУII в.в.» [там же, с.76].

Смысл кинематографических изысков проясняется примерами, им антагонистичными. Некогда Е.Т.Гайдар, первый премьер-министр независимой Рфии, откровенно и честно выразился, что мы, россияне, «жить будем плохо, но недолго»; впоследствии, эту его фразу неоднократно, со смаком крутили в телепрограмме «Скандалы недели». Ныне радио «Эхо Москвы», стоящее на позициях Збигнева Бжезинского, Сергей Доренко – самый знаменитый член КПРФ, прошедший особую подготовку в Си-Эн-Эн, - из кожи лезут, чтоб убедить слушателей, будто этот откровенный афоризм-проговорка принадлежит Вождю Белорусского народа А.Г.Лукашенко, а не идеологу демократических реформаторов. Такова сила публично произнесенного, «озвученного» (как теперь выражаются) слова! При М.С.Горбачеве в телепрограмме Познера - Донахью одна из участниц огласила академически точный факт: «В СССР на телеэкранах нет секса». Действительно, не было! Самые оголенные актрисы и актеры, после самых засосных поцалуев, не вступали под телекамерой в совокупление; пересмотрите старый перестроечный, снятый целиком по западным шаблонам детектив 1989 г. Юрия Кары «Воры в законе» (по «Кармен…» Ф.Искандера), где простые граждане СССР впервые увидели, как выглядят 100-рублевые ассигнации. Там момент, в который кадр - где героиня возбуждает героя, прекращается, начинается следующий сюжет, обозначил границы дозволенного на экране, зафиксировал их железобетонно. Для перестраивающегося же – для антисоветского Рашен-ТВ, превратившегося в политизированный порно-сайт, за создание которого любой американский теледиректор отправился бы в тюрьму, эта фраза была опасна. И ее, не мудрствуя лукаво, превратили сп-б формирования образа врага - в лице СССР. Переделав в утверждение: «В СССР нет секса», - и начав повсюду «цитировать». Поусердствовать в чем привлекли даже иноземного «братушку» из «2-й ка-ки» (по выражению Войновича [В.Войнович «Москва 2042»]) - утверждение звучит в к\ф пана Махульского «Ва-банк»!

Задумаемся, отчего так популярен - в «свободном», и даже особливо - в «православном» агитпропе, настолько, что высмеивая это, его даже скрыто цитирует «экскурсовод Андрей» - советский чекист, герой к\ф «Невероятные приключения итальянцев в России» (замаскированный под мента), - отчего так популярен потомок Тарковского шамхала, скучнейший и нуднейший советский киношник Андрей Тарковский? Согласно которому - излишне успешным зодчим на Руси, якобы, выкалывают глаза (византийский обычай), - ежели верить благой вести от христианина Андрея… - отчего в итоге, надо полагать, и пришлось приглашать в Москву иноземцев («протографом» легенды послужил «Мемореал путешествий» русоненавистника, пасквилянта с родины масонства - Джерома Горсея; достоверность его иллюстрируется - отнесением оным деяния супротив зодчих – создателей Ивангорода, якобы – ослепления их, Ивану
IУ Россия ХУ-ХУII в.в. глазами иностранцев", Л., 1986, с.156], - когда в действительности крепость основана была Иваном III, за полвека до рождения его внука [Косточкин, с.114 и дал.])… За какие, в самом деле, заслуги: за грубое искажение идеи, сюжета и образов героев повести В.Богомолова «Иван»? Весомо, но кто читал первоисточник [В.О.Богомолов «Роман. Повести. Рассказы», Л., 1981, с.с. 5-66]?.. За клевету на советских физиков, дирижаблестроителей и воздухоплавателей (к\ф «Зеркало», где в ожидании необоснованных репрессий в воздухе висит мать героя)? В те годы они не были антигероями, в отл. от их лучшего друга И.В.Сталина, не стали оными и теперь… За идейку взорвать в Советской Зоне, где не действуют «общечеловеческие» законы, самодельную атомную бомбу («Сталкер»)? Последняя идея, разумеется, велика есть - в 1986 г. спецы из АН СССР успешно ее реализовали [см. В.Подсвиров «Чернобыль – диверсия века», Нов.Петербургъ, № 18, 2001], навязав малограмотному в ядерной физике партийному выдвиженцу, инженеру-котельщику Брюханову (директора АЭС, расположенных в РСФСР, от предложенного эксперимента отказались категорически, в Киев же «мастера» из Москвы наведались, заручившись рекомендацией местного ЦК). Но кто из Тарковской искусствоедческой клаки это понял?.. Однако пасквилянта славят - явно не по его популярности. Так за что?

Существует такая мулька, популярная у российских «вольтерьянцев», - о великокняжеском запрете, будто бы, свободного проезда русских людей через госграницу в тираническом Московском государстве, людей, погрузившихся от того в московское невежество.

Запрещено в действительности Московскими государями было старинное право отъезда - при котором дружинник или боярин, обиженный Черниговским, допустим, князем – оставлял его и переходил на службу князю, допустим, Ростовскому, от того - Серпуховскому и т.п. [см. Скрынников, 1990, с.38]. В прошлом – оно могло осуществляться в границах Русской дедины дома Рюрика [Гедеонов, с.118]. Когда бояре и княжата превратились в вотчинников [Нечволодов, т. 2-й, с.349] – оно стало совершаться вместе с землями, на которые в ХУ в. стали оседать воинники, что естественно, не приветствовалось владетелем княжества. Славяне ведь – в прошлом оседлые скотоводы, и а не пахари, и понятие собственности на землю, права распоряжения ею, владельцем вотчины, – уже нарушающего традиционное право дедины [Гедеонов, с.119], в нашем народе приживалось плохо, вплоть до самого ХХ века [В.Л.Махнач «Русский Север»,
www.махнач.ru].

Тем более право перехода теряло всякий смысл, совершаемое вотчинником в земли Вел.князя Литовского из дома Ягеллонов - традиционного противника Русского государства и оккупанта ее исторического ядра [Нечволодов, т. 3-й, 235], под сюзеренитет иноверческой, римско-католической державы, чем, однако, пользовались владетели, спекулируя внешним созвучием старинному термину, обозначавшему в древности совсем иные понятия. Московские князья вступают в борьбу с этим – не побоимся сказать - реакционным пережитком старины [«Краткая история…», т. 1-й, с.с. 94-95]. «Право отъезда, опиравшееся на традицию, не было отменено в законодательном порядке. Власти аннулировали его с помощью такого средства, как государева опала и крестоцеловальные записи. Отъезд князей с уделами из Литвы на Русь считался вполне законным, отъезд в Литву – изменой. Князь Мих.Глинский провел в тюрьме 12 лет за попытку отъезда на родину; крестоцеловальные записи вынуждены были дать на себя И.Ф.Бельский (1524), И.М.Воротынский (1525), Ф.И.Мстиславский (1529)», - пишет современный историк [Скрынников, 1990, с.153], формируя у советского читателя образ врага - в лице Русского княжеского дома. Старательно намекая, будто бы право было столь идиотическим, что не ощущало разницы между службой своему государю и иноверцу-католику, оккупанту Русских земель…

«В условиях войны едва ли не со всеми окружающими страну государствами отъезд с царской службы и переход на службу к другому государю, еще недавно считавшийся исконным правом служилого феодала, неизбежно становился прямой военной изменой» [Аль, 2000, с.99]. А основывается ложное утверждение, о запрете проезда, ни много, ни мало, на авторитете самого ситуайена (гражданина) Вольтера: «Московиты были менее цивилизованы, чем обитатели Мексики при открытии ее Кортесом. Прирожденные рабы таких же варварских, как они сами, властителей, влачились они в невежестве, не ведая ни искусств, ни ремесел и не разумея пользы оных. Древний священный закон воспрещал им под страхом смерти покидать страну без дозволения патриарха, чтобы не было у них возможности восчувствовать угнетавшее их иго» [Ф.-М.Вольтер «История Карла Х
II, короля Швеции, и Петра Великого, императора России», СПб., 1999]; авторство идеи, источника россиянских якобинцев мы определяем т.обр., ибо Адам Олеарий, писавший похожую ерунду в ХУ11 в. [«Россия…", с.356], в России стал известен позже. Относительно бояр – ЧИНОВ, высоких военных и государственных чинов того времени, служивших Московскому государю, владевших конфиденциальной информацией, наверное, оно так и было. Даже теперь маршал не обладает свободой передвижения по миру. И даже первые держатели захудалого Московского стола, по всей видимости, в отличье от своих собратьев из соседних Владимирских уделов, действительно были безграмотными [см. Скрынников, 1980, с.62]. Но к прочим сословиям политические изыскания российских и зарубежных вольтерьянцев явно не относятся [см.: Скрынников, 1979, с.11]: первопечатник Иван Федоров Москвитин, согласно польским университетским архивам, за 60 лет до появления Русского патриаршества, еще в 1532 г. получил степень бакалавра Краковского университета [«Русский первопечатник», с.4]. Ее получали люди очень молодые, в возрасте 18-20 лет (Федоров и не м.б. старше, по известной его биографии [см. там же]), - а в Москве 15-17-летний, несовершеннолетний юноша, новик, не входивший в официальную делегацию, едва ли получил бы формальный «загранпаспорт», в случае необходимости официального его получения – в случае инстанционного оформления документов. Федоров был «искусни бяху и смыслени к таковому хитрому делу; глаголют же нецыи о них, яко от самех фряг то учение прияста…» [Скрынников, 1990, с.199].

Не правда ли, интересные известия, звучат сенсационно? Хотя не содержат в себе ничего нового. Первые торговые переговоры в Англии в ХУ
I в. провели от имени России именно «торговые мужики» - двинские купцы Фофан Макаров и Михаил Косицын [Аль, 2000, с.6]. Никто не пытался, вопреки «брату» из ложи «Овидий» А.С.Пушкину («Борис Годунов»), задерживать на границе Гришку Отрепьева с Варлаамом Яцким и Мисаилом [Р.Г.Скрынников «Самозванцы в России в нач. ХУII века. Григорий Отрепьев», Новосибирск, 1987, с.32], не тревожил беглых монахов в порубежных городах [Скрынников, 1979, с.179]. Конфликты России с Ливонией и Швецией постоянно возникали из-за того, именно, что это те задерживали русских купцов, торговавших за границей, не пропускали инженеров, нанятых в Европе и едущих в Россию [см. Нечволодов, т. 4-й, гл. 1-я]…

Другой, старше Маркса и Тарковского, подобный «источник» - это работы Франца Духиньского, шляхтича из числа православных ренегатов. Разрабатывавшиеся в Париже перед Крымской войной, а в ХХ веке - влиявшие на концепции, создаваемые в довоенных Таллине и Хельсинки - откуда подхватываемые в русофобской большевицкой Москве [Р.Жданович «У эстонцев даже имя не свое», Нов.Петербургъ 10.05.07, с.8, полный текст: www.newspb.org (ныне сайт закрыт)], и доднесь влияющие - на авторов, числящихся «националистическими» и даже, почему то… «русскими». «Франциск Духинский родился в 1817… известность приобрел парижскими публичными лекциями… Успех его среди французов был исключительный и объяснялся, кроме обычного для них невежества в славистике, также и русофобией, широко распространенной в тогдашней Франции. …Русь, по его словам, представляет простую отрасль… польского народа… а язык русский – только провинциальное наречие польского. Под Русью надлежит разуметь не тот народ, который себя назвал этим именем в ХIХ в. – не московитов. Русь – это галицкие русины и малороссы… тогда как современные русские присвоили это имя незаконно и в старину назывались московитами… В то время как русские, т.е. русины – чистые славяне, москали ничего общего со славянством не имеют. Это народ азиатский, принадлежащий к финно-монгольскому племени, и только слегка ославянившийся… Духинский категорически отрицает за москалями арийское происхождение, относя их к туранской ветви народов.» [Ульянов, 2007, с.с. 240-241]. Узнаёте тезисы? Маркс в 1865 г. так отзывается об указ. доктрине: «Догма Лапинского, будто великороссы НЕ СЛАВЯНЕ, отстаивается господином Духиньским самым серьезным образом с лингвистической, исторической, этнографической и т.д. точек зрения, он утверждает, что настоящие московиты, т.е. жители Великого княжества Московского, больш.частью монголы или финны и т.д., как и расположенные дальше к востоку части России и ее юго-восточные части… Выводы, к которым приходит Духиньский: название Русь узурпировано московитами. Они не славяне и вообще не принадлежат к индогерманской расе, они – intrus [пришельцы], которых требуется опять прогнать за Днепр…» [Кара-Мурза, 2008, с.40, ссылка]. Ученый-коммунист, даже с некоторым недоумением для объяснения цивилизационных установок России, как хищной деспотической силы, Маркс создал целую культурологическую доктрину, крайне экстравагантную для мыслителя, который постоянно подчеркивал НАУЧНЫЙ хар-р своего учения» [там же, с.84]), цитирует выступление Карла Маркса на антирусском митинге в Лондоне, под которым спокойно мог бы подписаться сам президент США Рональд Рейган, передав запись для трансляции по «Голосу Америки»: «Я спрашиваю вас, что же изменилось? Уменьшилась ли опасность со стороны России? Нет! Только умственное ослепление господствующих классов Европы дошло до предела… Путеводная звезда этой политики – мировое господство – остается неизменной. Только изворотливое правительство, господствующее над массами варваров, может в настоящее время замышлять подобные планы… Итак, для Европы существует только одна альтернатива: либо возглавляемое московитами азиатское варварство обрушится, как лавина, на ее голову, либо она должна восстановить Польшу, оградив т.обр.себя от Азии двадцатью миллионами героев», - и констатирует: «представление России как азиатской империи, стремящейся покорить Европу, - примитивный исторический миф, сложенный в рамках идеологии евроцентризма в ХУIII веке. Удивительно, что он был оживлен - в марксизме в конце Х1Х века, практически без изменений» [там же, с.85].

Вместе с марксизмом эта «крайне экстравагантная доктрина» вполне усвоена была советской «исторической наукой» - «скребущей» русских в поисках «татарства», распространявшей марксистско-ленинские русофобские бредни, лишь переставляя иногда, при соответствующей политической конъюнктуре, оценочный знак распространяемого - с отрицательного на положительный (и обратно). Мы ведь до сих пор убеждены в существовании некой особой «восточно-славянской» языковой группы, сконструированной филологами-русистами, вместо естественным образом выделяемых лингвистами южно- и северно-славянских [Гедеонов, гл. 9-я], граница которых на Руси проходит по Припяти, как делили до 1917 г., - ибо иначе не получалось отдифференцировывания «украинского народа», отличного по происхождению от великорусов, существования его еще в ХУ веке, по заветам Духиньского, - что противоречило фактам, но постулировалось Советской «наукой». Именно т.обр. Георгий (Франциск) Скорина, работавший в Праге и Витебске в самом нач. ХУI в., оказывается не Русским, а лишь белорусским первопечатником – проспект которого есть в Минске, но нету ни в Киеве, ни в Новгороде, ни в Москве.

По иронии судьбы, учеными (совки в виду не имеются) оспорена в ХХ в. м.б. принадлежность к арийской расе - самих поляков и украинцев, принадлежащих к нескольким разным антропологическим типам, выдающим разное происхождение, и западней Днепра относящихся к динарскому антропологическому типу [Э.фон Айкштедт, 1934, см.: В.П.Алексеев «География человеческих рас», 1974, карта], - c палеолита хар-рному для Балканского п-ва [Н.С.Державин «История Болгарии», М., 1945, т. 1-й, с.45], но едва ли исконно-арийскому. Польский ренегат гетман Мазепа – хар-рнейший представитель этого типа - внешностью своей говорит за себя, о расовой принадлежности самого д-ра философии Маркса я даже не говорю… А ДОКТРИНА «братьями»-историками принята была к исполнению - еще даже до 1917 г., - откуда, из каковой доктрины, возникли доктринальные политические утверждения, о Восточной Европе, будто бы родине финно-угорских – азиатских племен [см. С.Жарникова, Ю.Чуканов, С.Голубев «Гиперборея: в путь за новыми открытиями», Нов.Петербургъ, 23.03.2006], в древности, якобы, заселявших едва не всю Великороссию до Днепра. Басни насаждать - начали еще до революции [см. напр.: С.М.Середонин «Историческая география. Лекции, читанные проф. С.М.Середониным в Имп.Пг.Археолог.Ин-те», Пг., 1916], - вопреки собственно историческим, археологическим фактам, в те годы не секретным [М.М.Бородкин «Краткая история Финляндии», СПб., 1911, с.с. 6-8].

***

«"Учиться" истории означает уметь искать и находить факторы и силы, обусловившие те или другие события, которые мы потом должны были признать историческими событиями. Искусство чтения и изучения сводится в этой области к следующему: существенное запомнить, несущественное забыть.», - так это определил, определил назначение школьного курса, великий специалист в части психологического манипулирования народами [А.Гитлер «Моя борьба», б\м, б\г]. Сверим Марксов «канон».

В 1429 в г.Луцк на переговоры по важным вопросам съезжаются Император Германский Сигизмунд, а с ним Вел.кн. Литовский, Вел.кн. Московский, король Польский [Нечволодов, т. 3-й, с.60]… До поездки на Русь немца Поппеля - Рим регулярно посещают посольства Русского государства, прибывающие из Москвы: 1437-1440 (Исидора Грека), 1472, 1475 (Толбузина), 1488 (братьев Ралевых), 1500 (Д.Ралева и М.Карачарова), Ю.Траханиота и т.д.; при бракосочетании Ивана III Васильевича и Софьи Палеолог в Русской столице в 1472 присутствует папский легат Антонио Банумбре со свитой, им ведется в Москве богословское прение с русским духовенством [«Христианство…», т. 1-й, с.708]. На Руси – Европе хорошо тогда известной - до самого кон. ХУ в. работала контора Ганзейского союза, торговавшая по всему Новгородскому Северу [Бол.Энциклопедия, т. 6-й, с.147].

После свержения Ига Русь утрачивает потребность в импорте серебра – шедшего на уплату дани, ввозившегося Ганзой через Новгород. Приток монеты на Русь, за годы Татарской дани успевшую забыть ценность древних ассигнаций – клейменых княжеской печатью меховых шкурок [Карамзин, см.: Паршев], оборот серебра, ввозившегося в кабальных целях, - после этого резко сокращается [см. Р.Г.Скрынников «Социально-политическая борьба в Русском государстве…», Л., 1985, с.127]. «В период образования централизованного государства масса «слуг под дворским», обитавших на великокняжеском дворе в невольном (холопском) состоянии, влилась в состав феодального дворянства. Фонды конфискованных боярских земель, составившие основу поместной системы, не соответствовали численности московских служилых людей, получивших право на поместье. Ввиду этого власти стали наделять поместьями не только великокняжеских послужильцев, но и «боярских людей» - боевых холопов из распущенных боярских свит. Позже, в связи с составлением родословцев, дворяне были записаны в Бархатную книгу, а помещики из боярских холопов – в Поганую книгу. В ХУI в. наблюдалось повсеместное расширение фондов поместной земли…» [там же, с.55]. Испомещение мелких служилых людей производилось и позже [там же, с.с. 120-121], что раскрывает подлинное происхождение большинства послужильцев Московских государей – будто бы князей-азиатцев, приведенных теми из татарских земель, для господства над русскими подданными. Если оные с какой-то стороны и имели татарское происхождение, то скорее - как взятые Рюриковичами-Московскими военнопленные, поверстанные в воинники согласно Поганой книге, а никак не в господском статусе…

Так формируется обеспечение служилого сословия, основанное на поместном праве, на частично натуральном обеспечении воинов - не зависящем от внешних торговых монополистов, кем были в Сев.Европе ганзейцы, экспортировавшие на Русь серебряную монету. Новгород был ранее «свободным» - неполноправным членом Ганзейского союза, процветая за счет ига татар над Низовской Русью. После попыток вмешаться в дела Великого княжения в годы Шемякиной смуты [см. Нечволодов, т. 3-й] - он был разгромлен низовцами, разом рассчитавшимися за все исторические обиды, и аннексирован окончательно в 1479 г. Иваном Третьим Грозным - конфисковавшим владения новгородского патрициата.

Контора Ганзы - прикрыта была на Руси как раз заинтересовавшим Карла Маркса Иваном
III Васильевичем, в 1495 г.. Ответив за дела соплеменников - ливонских немцев, после объединения Низовской и Верховой Руси захвативших новгородских купцов и «иных людей живых в котлах вариша», бесчестивших послов Вел.князя - следовавших в Рим, - выдать которых немцев, для кары, Ливонский орден и магистрат ганзейского г.Ревеля Ивану Васильевичу отказали. Прикрыта полностью контора в угоду союзнику Руси - Датскому королю [Экземплярский, с.с. 205-206], боровшемуся с Швецией и союзной с нею Ганзой, бравшей дань за морской ход Датским проливом. А против Швеции - в 1496-1503 Дания и Русь ведут скоординированное наступление [см. там же], кончившееся победой – занятием Шведского престола Датским королем. Именно он был союзником Москвы!.. К сожалению, успех был недолог – в 1523 г. король Христиан в Стокгольме будет свергнут, престол отвоюет национальная Шведская династия Ваза, у которой идея войны с Россией станет идеей фикс, войдет в плоть и кровь. «…Престарелый король Густав Ваза, который достиг престола, свергнув с него короля Христиана II, бывшего в то же время королем Датским и отличавшегося необыкновенной жестокостью, с которой он боролся против буйной Шведской и Датской знати. В своей борьбе с Христианом, Густав Ваза претерпел всевозможные, чисто сказочные превратности судьбы, причем должен был побывать и торговцем скотом, и простым работником у зажиточных крестьян. Ставши Шведским королем, Ваза считал для себя крайне унизительным старинный обычай, по которому он имел право непосредственно сноситься лишь с Новгородскими наместниками Московского государя, а отнюдь не с последним, в виду этого, нарушив крестное целование с Иоанном, в малолетство которого он заключил с его матерью перемирие на 60 лет, Ваза стал натравливать на Москву Литву и Ливонию, и послал свои войска в 1554 к Орешку…», - пишет А.Д.Нечволодов, словно намекая первым русским кинематографистам беспроигрышный приключенческий сюжет [Нечволодов, т. 4-й, с.с. 95-96]. В советском фильме «Иван Васильевич меняет профессию», как видим, столкнув И.В.Буншу с шведским посланником, режиссер допустил вольность.

Эта политическая линия, известная для ХУ
I, для ХУIII, после непродолжительного перерыва в ХУII в., продолжится, в сущности, и до ХIХ века включительно. «Швеция совершенно подпала под английское влияние – и русско-шведские отношения стали быстро портиться, особенно после открытого разрыва с Великобританией осенью 1807. Поводом к разрыву послужил разгром столицы союзной Дании английским флотом адмирала Гайд-Паркера в сент. 1807» [Керсновский, т. 1-й, с.240]. А в ХХ веке, о чем мало известно, Швеция приняла посильное участие в интервенции в Россию! Уже в янв. 1918 в Васе высадились десятки шведских офицеров, сразу приступив к формированию белофинских войск, многие, без стеснения, ходили по улицам в шведских мундирах. 13.02.1918 шведская эскадра подошла к русским укреплениям на Аландских о-вах. Шведы предъявили ультиматум: сдать всё военное имущество сверх «одной винтовки на человека», гарнизон эвакуировать на шведских судах в Ревель. С Германией в те месяцы у России было перемирье! «Внимательный читатель наверняка задаст вопрос, а, собственно, на каком основании эскадра нейтральной Швеции могла войти в российские территориальные воды и предъявлять ультиматум русскому командованию? …А чем, собственно, шведы хуже немцев, англичан или японцев?» [А.Б.Широкорад «Три войны Великой Финляндии», М., 2007, с.с. 31-32].

В 1514 г., при подписании перемирия Новгородского наместничества с Ливонией, 70 немецким купеческим городам было возобновлено разрешение торговли на Руси – они ввозили серу, необходимую для фабрикации пороха и изготовления дезинфецирующих (окуривательных) препаратов [«Очерки истории техники…», с.79]. В те годы Поволжье, с его месторождениями самородной серы, было в татарских руках, а порох – требовался на Руси в больших количествах, о чем далее. Ганзейцы были те еще гуси – когда Иван Грозный заключил контракт с саксонским мастером Шлитте на организацию серных выработок, Ганзейский союз, контролирующий северные моря, не допустил его проезда на Русь [там же]…

Можно думать, что тогда - в 1480-х -1490-х г.г. подданные Московского Вел.князя круто повысили свое благополучие и благосостояние, после оплакиваемого россиянскими «нацистами» пресечения непосредственных торговых сношений с Западом через Новгород, - или, вернее, прекращения причин, оные связи, сказочно обогатившие новгородцев, вызывавших (торговля, ведшаяся при Иване Грозном и Петре Великом, имела иную природу, – она велась преимущественно транзитными ориентальными товарами через Астрахань, не влияя на благосостояние производителя русских товаров). Дмитрий Самоквасов, русский юрист, археолог, государственный деятель, пишет про Гардарику – Древнюю Русь: «На низшей ступени гражданственности оседлых народов область, занятая данным племенем, заселяется только городскими, укрепленными общинами… Каждый городок с прилегающим участком составляет территорию автократической общины… Сколько городков в области, столько и государств…» [Д.Я.Самоквасов «Древние города России», СПб., 1877, с.58]. И пресловутое московское «рассеяние», в Х1Х в., до систематизации сведений по русской археологии [см. там же], использовавшееся «историками» - для иллюстрирования идей московского «одичания и варварства», - оно наступает именно после сложения централизованного, «тоталитарного» государства - в чем безусловна и неоспорима его великая, прогрессивная роль. С организацией в нём общегосударственной – не лишь племенной службы пограничной стражи, с развитием стрелкового оружия и общегосударственных укрепленных линий [Самоквасов, 1873, с.124].

Правило Юрьева дня для поместных крестьян тогда только и возникает [«Краткая история…», т. 1-й, с.115]. Именно постольку, поскольку складывается поместный принцип [Р.Г.Скрынников «Экономическое развитие новгородского поместья в кон. ХУ – первых 3\4 ХУ
I в.», Л., 1958] - принцип натурального земельного обеспечения [«Краткая история…», т. 1-й, с.114; Б.Д.Греков «Крестьяне на Руси…», М.-Л., 1946, с.496 и дал.; Скрынников, 1990, с.с. 119, 139]. Он был выгоден стране в том отношении, что сидящего на поместье дворянина - воина за оплату, подобно любому средневековому солдату (у которого нет службы без бенефиция), оказывалось сложнее перекупить, нежели воина по чисто денежному найму - получающего простое денежное содержание наемника [Ю.И.Мухин «Если бы не генералы», М., 2006, с.619]. Гораздо позже, в кон. ХIХ века, обсуждая вопрос величины призовой награды – величины премии, причитающейся военному кораблю из стоимости захваченного им коммерческого «приза» (торгового судна с грузом военного назначения, неприятельского либо ему предназначавшегося), С.О.Макаров категорически высказывался против этого обычая, материального стимулирования национальных вооруженных сил - разлагавшего военнослужащих. В обоснование он приводил эпизод своей военной биографии: в русско-турецкую войну 1877 г., рейдерствуя на вспомогательном крейсере у турецких берегов, он захватил несоклько судов с грузами противника. Поведя приз в Севастополь для оформления их конфискации, он мог бы получить за него награду. Вместо этого, он неизменно сжигал захваченные трофеи ввиду неприятельских портов. Крейсерство т.обр. не прекращалось; вызванная же им паника – полностью парализовала коммерческое судоходство противника, лишив его столицу снабжения морем [Р.М.Мельников «Крейсер «Варяг»», Л., 1983].

Место и время возникновения поместной системы – показывает подлинное происхождение большинства российских дворянских родов, якобы потомков татарских беков и мурз, прибывших в Москву на службу Ивану Калите и прочим первым Московским Рюриковичам. После сожжения в царствование Федора Алексеевича (1670-е г.г.) местнических архивов, дворянские генеалогии, кроме родословцев знатнейших фамилий, в России составлялись лишь после эпохи Екатерины Великой – после учреждения гербов [см. П.Лобанов-Ростовский «Русская родословная книга», 1873]. Т.е. гл.обр. в Карамзинский век – когда была сформирована россиянская «историография», с ее «самодержавной» историко-политической доктриной [см. Кривошеев, 2002], дожившей до наших дней. В них тогда и писали, что придет в голову – согласно историческим представлениям, сложившимся в эту эпоху… То, с каким произволом это осуществлялось на Украине, где получившие шляхетское достоинство потомки запорожских голодранцев без стеснения присваивали себе «лыцарское» происхождение, исчерпывающе описал Н.И.Ульянов [Ульянов, 2007, гл. 1-4].

Большинство великороссийских дворян – потомки мелких боевых послужильцев, «слуг под дворским». Испомещавшихся, как мы видели, двумя веками позже, в кон. ХУ – 1-й\2 ХУ
I века, когда были ликвидированы крупнейшие уделы (Новгородский, Тверской, Псковский, Рязанский), поместная система лишь возникала и в ее распоряжении был свободный земельный фонд [см. Волков, ч. 2-й, гл. 1-я]. Это – в большинстве бывшие дружинники удельных бояр и князей, то же самое воинское сословие, что существовало на Руси веками ранее, в качестве княжих и боярских «детей» и «отроков». Если и были среди них «натуральные» татары, то – не беки и мурзы, а военнопленные. Похолопленные русскими воеводами и взятые в холопья на боярский двор, в боевые послужильцы, при роспуске Вел.князем удельных свит – оседавшие на московские поместья.

Крепостничество осуждать «положено». Но право, наблюдая тот мировоззренческий, хозяйственный, бытовой обычай, что самопроизвольно формировался и самоподдерживался у великорусского крестьянства - в отсутствие помещика - в кон. Х
IХ – ХХ веке [см.: Дм.Подшивалов «Воспоминания кавалергарда», Тверь, 1906], обоснованность антикрепостнических высказываний - не выглядит столь уж убедительно. Малочисленность крепостнической рекрутской армии - сравнительно с втрое сильнейшими массовыми армиями Наполеоновской Европы [Л.Г.Бескровный «Русская армия и флот в Х1Х веке», М., 1973, с.35], а также потери отступления лета 1812 г., Смоленского, Бородинского и Малоярославского сражений, повели к тому что бегущего Бонапарта от Москвы до госграницы преследовала Русская армия, состоящая из новобранцев - недавних помещичьих крепостных, повышенного возраста и пониженных физических данных [см. там же, с.с. 70-74], призванных летом-осенью т.г.. Потери от холода, голода и истощения, идя по летом еще разоренному краю [Керсновский, т. 1-й, с.260], она понесла, подобно двунадесяти языкам. Насыщена кадровым офицерским составом же была, изначально, - очень слабо, гораздо ниже, чем европейская французская армия: при Бородино, при соизмеримых силах сражающихся сторон и общих потерях, согласно архивным спискам, выбыло из строя 1977 французских офицеров – против 633 русских [В.Н.Зайцев «Битва при Москве-реке», М., 2001, с.с. 264, 266; - позднейшие, упоминаемые им награждения «за бородинские ранения», отразили поговорку «чем дальше в лес, тем толще партизаны»]; выбыло большинство из них от ружейного огня – как полагается, офицеры были в боевой линии… И из 97 тыс. солдат, выступивших с Кутузовым из Тарутина, дошло до границы лишь ок. 40 тыс. [Керсновский, т. 1-й, с.268], но в Вильну вступило организованное войско с исправным боевым оружием, – когда из 107 тыс. французов, с огромными обозами из Москвы ретировавшихся [там же, с.259], увлекая тыловые гарнизоны, спаслось лишь 20 тыс. скопищ оборванных и неуправляемых голодранцев. Из них едва 1 тыс. с оружием, потеряв всю артиллерию [там же, с.263].

Ваш покорный слуга не склонен отрицать ужасы Екатерининского крепостничества - описываемые в «Капитанской дочке», как и факты неслыханного обогащения русских дворян с 2-й\2 ХУ
III века. Насколько богаче и роскошнее дворянские усадьбы императорской эпохи - сравнительно с сохранившимися кое-где (Москва, Псков, Ярославль) боярскими каменными хоромами ХУII века (каменный жилой дом – это тогда было 1-е слово шика и роскоши), Летним дворцом Петра и даже дворцом А.Д.Меньшикова, первого мота Петровской эпохи! Это видно каждому, невооруженным глазом. Вот что пишет о занятой французами Москве, какой она стала в 2-ю\2 ХУIII в. и окончилась в 1812 г., Анри Стендаль: «Этот город не был знаком Европе; в нем было от шестисот до восьмисот дворцов, подобных которым не было ни одного в Париже. Всё приспособлено было здесь к величайшей неге. Отделка домов блистала белизной и самыми свежими красками. Самая лучшая английская мебель украшала комнаты: изящные зеркала, прелестные кровати, диваны разнообразнейших форм наполняли их. Не было комнаты, где нельзя было бы расположиться четырьмя или пятью различными способами, один удобнее и уютнее другого, и самое полное удобство соединялось здесь с блистательнейшим изяществом. Это было очень понятно. Здесь было много лиц, получающих от 500 тыс. до 1,5 млн. франков ежегодного дохода. В Вене такие лица держат себя с серьезной строгостью целую жизнь и мечтают получить крест св.Этьена. В Париже они ищут того, что на их языке называется приятным существованием, дающим много наслаждений и льстящим тщеславию. Сердца их делаются черствыми, и они начинают ненавидеть людей. В Лондоне они хотят составлять часть элемента, правящего страной. Здесь, при неограниченном правлении, им остается только удовольствие неги…» [Виноградов, с.с. 131-132], - интересно, что и здесь иностранец оценивает русское правление как тиранию, хотя по правам монарха Россия не отличалась ни от Австро-Германской империи, ни от Франции времен Людовика ХУI, тем более Бонапарта.

Отношение к холопу, перенесенное в ряды крепостнического войска, отражается например в том, что потери Русской армии убитыми за 1806-1856 г.г. составили 130 тыс. человек, а умершими от эпидемических заболеваний – 400 тыс. [Бол.Энциклопедия, т. 3-й, с.478]. Тем не менее, как это ни удивительно, должно констатировать положительное действие нравственной силы русского помещика - на крепостных. За это свидетельствует – то уже, во что, неизменно, превращалась массовая Русская армия Первой мировой войны, сколько теряла сдававшимися в плен Красная армия в 1941-1943 г.г., – крестьянские армии, формируемые после отмены крепостного права, одинаково из преимущественно великорусского населения. При всей деградации командного состава - следствием имевшей поражение в Севастопольскую компанию, еще до отмены крепостного права в 1861 г., - ни в Крымской войне, ни в войне 1812 г. не видно [Керсновский, т. 2-й, с.с. 127-160] таких хар-рных «бытовых» явлений [см.: Мухин, с.с. 213-216], как потеря боеспособности войск на уровне подразделения, массовая сдача в плен. Не смотря на утрату принципа кадровости и фактическое развертывание уже в те г.г. массовой армии [Бескровный, с.80].

***

Все эти сведения трудно отыскать в «школьной» литературе - ею решается задача формирования образа врага – в лице Русского «крепостнического государства». От того крепостнические отношения, - которым уже создан «человеконенавистнический» имидж «прогрессивной» масонской лит-рой ХУ
III – ХIХ века – менее всего имевшие повод выделяться на фоне прочей Европы [см. Виноградов, с.с. 13-15], экстраполируются в русское прошлое – в века, где их и близко не лежало. Экстраполируются едва ли не до самого палеолита, хотя даже Юрьев день – ограничивший время переходов несущих тягло крестьян двумя неделями после окончания сезонных работ, имеет известный, зафиксированный в источниках, довольно поздний момент рождения – Судебник 1497 года [Пушкарев, с.119].

Русский публицист Алексей Широпаев, упомянув об обрушении стройки Успенского собора в Москве, в царств.Ивана III, широко известном благодаря советским учебникам по истории, констатирует «степень одичания некогда европейского народа» [А.Широпаев Ответ Вл.Осипову, «Я - Русский», № 14, 2002] - татаро-московитских холопов. Между тем, строители-псковичи начинают выполнять общерусские заказы лишь с того времени – 2-й\2 ХУ в. [Ю.П.Спегальский «Псков», М.-Л., 1946, с.42], времени образования централизованного государства. Подрядившись выполнить великокняжеский заказ – заказ Московского князя, старого псковского сюзерена [там же, с.21], они, похоже, тогда оказались жертвой банального царского волюнтаризма – взявшись воспроизвести в Москве, увеличив в размерах, старый Успенский собор во Владимире, из местных материалов, без переработки проекта [Ю.Овсянников «Кремлевские мастера», 1970, с.с. 79-81]. Происшедшее не являлось чем-то необыкновенным, как представляется происшествие в школьном курсе, по которому учился я в том числе; обрушивались, бывало, и свежевозведенные соборы Владимирского княжества Андрея Боголюбского [Ключевский, с.11] - возводившиеся западными мастерами [см. Н.Н.Воронин «Памятники Владимиро-Суздальского зодчества», 1946, с.с. 30, 43, 47, 51]; - не все из которых обладали дарованием Аристотеля Фиораванти, получившего поручение восстановить московский собор, но нанятого, скорее, как универсальный инженер того времени, для организации в Москве Пушечного двора. Указ.же строительный волюнтаризм – был вообще хар-рен для Ивана III [см. Фроянов, гл. 1-я], - прославленного Н.М.Карамзиным как «благочестивый государь», как антитеза Ивану Грозному и Петру Великому, - в действительности же - подлинного «западника» и пожалуй, одного из наиболее неприятных Русских Самодержцев, в нек.роде даже «богоборца» [см. там же, с.89], которого современники прямо обвиняли в ереси [Овсянников, 1970, с.89]… Но он не хар-рен для Русского зодчества тех времен [см. там же].

Признак раба – это его разоруженность. Например, даже гладкоствольное охотничье оружие во всем Ленинграде в 70-х г.г. приобрести м.б. лишь в двух магазинах, с жесточайшей регламентацией. Свое правление большевики и начали - с декрета об изъятии у вольных граждан огнестрельного и даже холодного (шашки, кинжалы) оружия, за хранение его вскоре был введен расстрел. Оружие могли иметь только члены большевицкой партии – вплоть до войны (из такого именно нагана застрелил Кирова Николаев!). После большевицкого переворота в городах начался разгул бандитизма, члены домкомов писали слезные жалобы новым властям – прошения разрешить хранение оружия в количестве единицы на подъезд, для защиты от «социально близких» революции бандитов и насильников. Гражданам революционными властями давался решительный отказ!

Русские же люди Московского царства мало походили на рабов, штампуемых рабовладельческой советской (постсоветской) школой и армией, образ которых экстраполируется «антивизантийскими» полемистами – в ненавистное им «византийское прошлое» «Московии». Прежде всего, все они были вооружены холодным оружием того времени – топорами, кистенями и рогатинами, а также и пищалями. Последнее - существенней всего.

17 мая 1606 г. бояре-заговорщики ввели в столицу две сотни новгородских дворян и двинулись на Красную площадь для свержения Самозванца. В городе ударили в набат. Обеспокоенные мятежом роты польских наемников Лжедмитрия, расквартированные в Москве, схватились за оружие и с развернутыми знаменами выступили к Кремлю. Но бояре предвидели это, с площади в город поскакали глашатаи, с криками: «Братья, поляки хотят убить царя и бояр, не пускайте их в Кремль!». К «государю Дмитрию Ивановичу» настроенные неоднозначно, услыхав призывы бить ненавистных латинян, горожане схватились за оружие. Улицы немедленно были перегорожены рогатками, москвичи бросились на шляхту. Наемные роты свернули знамена и отступили к казармам, осажденные в них; погибло 300 москвичей, 20 шляхтичей и ок. 400 шляхетских боевых послужильцев и лагерной челяди [Скрынников, 1987, с.с. 198, 202]. Днями ранее, 15 мая, польские гайдуки (удивительно напоминающие россиянских мусоров!) остановили карету и вытащили из нее русскую боярыню. Народ немедленно кинулся отбивать ее у инородцев, в городе ударили в набат. На следующий день никто в Москве не продавал иноземцам порох и свинец – которыми широко торговали на московских базарах [там же, с.194].

Пожалуй, едва ль средневековые москвичи, столкнувшись с безобразиями команды неведомо как въехавших в город чеченских выходцев, отрезающих уши посетителям кабака, стали бы собираться на массовую демонстрацию пред воеводской избой, с требованием депортации зверья в заповедники на его родине, - куда вероятнее, что они без разговоров, взяв дома кистени и рогатины, пожалуй, насадили бы на них всю «диаспору» незваных гостей, вместе с перешедшими на сторону бусурманов дворянами и воеводами. Так это произошло в Москве с шляхтой из свиты Гришки Отрепьева - с этими общепризнанными воинами [см. там же, с.с. 82, 85], в отличье от заурядных черномазых бандитов из Азии и Кавказа… И в 1611 г. бояре-заговорщики, возглавляемые Федором Мстиславским и Иваном Романовым (дядюшкой Михаила Федоровича), вознамерившись сдать Москву интервентам, смогли ввести в столицу Польскую королевскую армию гетмана Жолкевского лишь под покровом ночи [Скрынников, 1990, с.с. 302-303] - в полной тишине, без барабанного боя, с обернутыми войлоком копытами коней.

Ранее, в 1546 г., в Коломенском походном лагере новгородские ополченцы-пищальники встретили Ивана Васильевича и попробовали вручить ему челобитную. Свитские дворяне кинулись разгонять челобитчиков, в ход пошли сначала плети и в ответ – камни, затем – сабли и пищали. Более десятка враждующих легло замертво, многие были ранены, причем дворянам так и не удалось одолеть стрельцов, – Ивану пришлось пробираться к своему стану кружным путем [Скрынников, 1980, с.27]. Летом 1547 г. Москву охватили пожары. В поджогах винили бояр Глинских, царских родичей, с которых была снята опала, свита которых вела себя в Москве, как в завоеванном городе. 26 июня 1547 народ разгромил боярские подворья, перебив послужильцев. В присутствии Царя - восставшие выволокли в разгар богослужения из Успенского собора его дядю Юрия Глинского, побив на площади каменьями [там же, с.28]. Царь скрылся в селе Воробьеве. Спустя три дня московский палач скликал горожан. Одна из Новгородских летописей, Летописец Никольского так рассказывает об этом: «поидоша многие люди черные к Воробьеву и с щиты и с сулицы, яко же к боеви обычай имаху, по кличу палача» [ПСРЛ, т. 4-й, ч. 1-я].

В Европе ручное огнестрельное оружие – долго оставалось аристократическим, дворянским оружием, - первыми, как мы помним, на вооружение его приняли рыцари, тактически нуждавшиеся именно в этом – в мощном и концентрированном ударе в противника с близкой дистанции. Поэтому, например, колесцовый замок – напоминающий механизм часов, очень надежный, но сложный во взводе, удобный для дуэли, боестолконвения на один выстрел (рыцарской сшибки), был в ХУ
I в. много популярней ударно-кремневого. Распространение ружей началось лишь с созданием в нач. ХУI в. в Испании мушкета [Бол.Энциклопедия, т. 13–й, с.524], и не даром Карл У Габсбург свои Контрреформационные завоевания в Европе - проводил войсками, по существу полицейскими [Поршнев, с.с. 14-16], основу которых составляла городская милиция; первым же массово-ружейным войском стало лишь войско Густава Адольфа в ХУII в. – Швеции, страны с военно-поселенческой армией – тоже ополченческой, где по существу не было континентально-европейского феодального общества.

Средневековые европейские горожане - вооружались длинными копьями, подобно рыцарям, и даже доспехами, и, построившись фалангой, 20 тыс. их могли бы отбить 1 тыс. рыцарей (числа условны, отражают численность сословий). Конечно, более тяжелые рыцари, погнав коней на противника - не сворачивая, используя их как оружие, ворвавшись в ряды фалангитов, прежде чем повиснуть на копьях, м.б. поколоть и потоптать по 3-4 пешца, но неудачный исход атаки был предрешен. В действительности, однако, кроме битвы при Куртрэ (1305 г.), подобных исходов не бывало, – горожане обращались в бегство, бегущие вырубались. Победы городских войск одерживались, когда в их составе были рыцарские отряды (как правило, из представителей городского патрициата, не отличавшегося по образу жизни от сельских феодалов). Приносило их – высоко развитое у рыцарей, кадровых военных, индивидуальное чувство чести – не позволявшее воротить коня перед противником, и отсутствие организационной подготовки у случайно набранных ополченцев – горожан, обращавшихся в бегство, не рассчитывая на поддержку, стойкость соседей и задних рядов [Дельбрюк, т. 3-й]. Коннице могли противостоять пешие стрелки – стрелявшие с места очень точно, не натренированный к владению мощным луком горожанин м.б. вооружен самострелом с блочным – усиливающим мощность взводом. Но подобно всадникам, пешие стрелки, в отличье от копейщиков, строятся разомкнуто. Без постоянной организации – дающей основания полагаться на соседа [см. там же], они обращаются в бегство (подобно мобилизованным красноармейцам в 1941 г., сажавшимся в «индивидуальные стрелковые ячейки»).

В «Московии» было существенно иначе. Благодаря развитию кузнечного дела на Руси - ибо стволы ранних пищалей были железно-коваными, - ручное огнестрельное оружие, не «сортирующее» владельцев по полу и возрасту, не требующее столь специализированной подготовки, как лук и самострел, - у русских обывателей, вынужденных защищаться от набегов работорговцев, сразу распространилось, так же как рогаточные копья [Волков, с.с. 340-342]. Горожане имели собственную организацию – производственную, по слободам, подобным европейским цехам, как и военную – по сотням, и не были беззащитны перед княжескими дворянами. Они, несущие налоговое тягло, уже в мирное время расписанные по сотням и по городским укреплениям, имея собственных командиров, поддерживали порядок на улицах города. С времен Древней Руси они имели полевую повинность - образовывали гражданское ополчение, выступавшее против врага, внешнего либо внутреннего, по требованию правительства и по усмотрению вождей посада [см. там же и дал.]. Это - античное по происхождению - установление, выветрившееся в Средневековой Европе кроме Италии, также сохранялось на Руси Средних веков.

Эту фазу развития Русского общества советские историки, похоже полностью проглядели, а вероятнее – сознательно скрыли! Они - горожане ХУ
I в. – бы встретили китайских, таджикских, чеченских, азербайджанских, прочих «красногвардейцев», предводительствуемых комиссарами-интернационалистами, россиянскими прокурорами и главами администраций, - так, что тем бы мало не показалось.

Националистические публицисты имеют обыкновение проводить связующую нить к «Московии» - от советской и нынешней космополитической россиянской - антирусской государственности [см.: Широпаев, 2003; Хомяков, 2006], вспоминая, в частности, практически бескровный захват власти евреями в Петрограде в окт., низвержение Царя в февр. 1917 г.. Но наведайся Фриц Энгельс во главе своих пролетарских полков в Россию ХУ1 века, аборигены тогда, пожалуй, не оставили бы от этих «пролетарских» буршей мокрого места. Сигизмунд Герберштейн свидетельствует: «Юноши наравне с подростками сходятся обычно по праздничным дням в городе на обширном и известном всем месте, так что большинство может их там видеть и слышать; они созываются вместе свистом, который является как бы условным знаком; созванные, они тотчас сбегаются вместе и вступают в рукопашный бой; начинают они борьбу кулаками, а вскоре без разбору и с великой яростью бьют ногами по лицу, шее, груди, животу и детородным органам, и вообще каким только можно способом одни поражают других, состязаясь взаимно о победе, так что часто их уносят оттуда бездыханными» ["Россия…», с.с. 72-73]. Другой иноземец сообщает: «Бои кулачные и палочные составляли для русской молодежи потеху, увеселение. Бои проходили обыкновенно в праздничные дни, при жилых местах, а зимой чаще всего на льду. Собирались «охотники», составляли два враждебных лагеря и по сигналу со свистом бросались один на другого с криком для возбуждения, нередко тут же били в бубны» [Г.А.Бурцев «Учить без «жестокости и торопливости»», Военно-исторический журнал, № 8, 1991, с.92], - проходя т.обр. еще и тактическую подготовку, и навыки во владении подручным холодным оружием. Последние – палочные потешные бои еще в ХХ в. описывались этнографами, проводимые (в т.ч. женщинами!) в Курской, в Воронежской – в былых пограничных, граничащих с татарскими землями губерниях Великороссии. То же имело место на Карпатах, упомянутое очевидцем и участником, в 1939 хорунжим Польской армии: «я побежал к середине колонны. Следующий фашист попытался сделать выпад штыком в мою сторону. Но я вырос в горах. В молодости участвовал во многих сельских потасовках. Дрались село на село, улица на улицу. Были кулачные бои, но случалось драться и кольями. Я легко отбил его штыковой выпад прикладом своего карабина и снова нажал на спуск. Больше я ничего не успел сделать в том бою. Ведь всё продолжалось минут десять…» [Редьков, Лихачев, с.38].

Рыцаря Герберштейна виденное дивило несказанно. Классический бокс был среди «рыцарских искусств», Ричард Львиное Сердце, плененный Австрийским герцогом, получил вызов на кулачный бой от сына своего тюремщика и в поединке разбил тому череп; но ноги латнику-рыцарю нужны не для этого – нужны, чтоб свободно держаться в стременах, не быть выбитым из седла ударом копья или палицы [см. «Россия…», с.69], ударная техника ими – это приемы, специально для пешего - против всадника. Горожане не были профессиональными воинами - не могли противостоять в конном строю соратникам Герберштейна, чьим оружием, доспехами, владеть возможно, лишь тренируясь этому с детства [см. там же, с.76], а пригодные к рыцарской службе – крупные и резвые лошади становятся стратегической ценностью [Л.Н.Гумилев «Хунну», М., 1960, гл. 8-я]. Был оный Герберштейн, не ходивший за плугом, но обученный таскать на себе рыцарский доспех и рыцарское копьё, - хотя и не столь очевидно – сильнее и среднестатистического мужика, когда наезжал на него в поле, пешего, - в латах, прикрывших коня, как и всадника, - с копьем, более напоминающим бревно с железным наконечником [см. Маркевич, с.47], с мечем и сулицей. Но постоять за себя мужик умел, уже вдвоем - втроем они, вероятно, свалив на земь, взяли бы его в плен. Разумеется, немец, имперский посланник интерпретирует занятия русских дикарей самым уничижительным для тех образом, будто бы, так они обучаются, повзрослев, безропотно сносить побои, которым будут их подвергать их деспотические властители. Это – тот идеал советского гражданина, «русского всечеловека», что усердно насаждали, введя всеобщую воинскую повинность, фанаты немецкой философии. Но в предыдущем, еще повествовательном, а не восклицательном предложении, Герберштейн сообщает о стремлении бойцов стать победителями, уложив больше противников, что «всякий, кто победит больше народу, дальше других останется на месте сражения и весьма храбро выносит удары, получает особую похвалу в сравнении с прочими и считается славным победителем» [«Россия…», с.73].

С.Г.Кара-Мурза констатирует [Кара-Мурза, 2008], что средством против развития европейской русофобии, иррациональной по происхождению, восходящей ко времени поражения крестовых походов [см. сб. «Импульс», М., 1987], единственно, был и остается Русский военно-промышленный комплекс. Так то оно так, но сами командующие ВПК, как показал опыт, «европеизируются» лучше всего, даже когда не покупаются непосредственно, а лишь наблюдают картинку чуждого образа жизни, сопровождаемую идеологически детерминированным комментарием, и средства сопротивления, никак нельзя вручать ему, как выгодную монополию. А вот тогда, в древности, хачи и мусора - ныне оккупирующие русские города и терроризирующие их законных хозяев, - пожалуй, столкнувшись с тогдашними – Средневековыми, плохо вооруженными русскими людьми, в их не искаженном историческом бытии, - столкнулись бы для себя с немалыми и неприятными неожиданностями. И пожалуй, проблемы со сносом чужой жилищной и гаражной собственности, с незаконной застройкой рекреационных территорий, - чем так любят пробавляться наши власти, пользуясь безправием и безсилием местных жителей, - у них тогда бы возникали куда как более серьезные, чем ныне.

***

Еще не читавший Карла Маркса, Сигизмунд Герберштейн сообщает, что европейскую моду на низкое, над самым пахом подпоясывание, демонстрируя мужское дородство, выдающийся живот, немцы, итальянцы, даже испанцы – сами европейцы переняли именно у русских [«Россия…», с.72]. Амврозий Контарини, проезжий венецианский дипломат, быв в Москве до путешествий Поппеля - в начале царствования Ивана III, поддерживал знакомства с проживающими там итальянцами, греками, далматами, Москву посещало множество германских и польских купцов [там же, с.с. 21, 23]. Так же, Москву, Новгород и Путивль тогда активно посещают - османско-подданые купцы, среди которых было немало греческих и армянских христиан [Тушин, с.20].

80 годами ранее, Василий I Дмитриевич, сын Дмитрия Донского, - вытребованный Тохтамышем заложником в Орду - бежав оттуда, возвращается на Русь через… Литву и имперский Тевтонский орден, где именно находясь, просватывается к Софье - дочери Вел.кн. Литовского Витовта. Рыцарями Василий Дмитриевич в договорной грамоте - посредничая в 1417 в заключении мира Пскова с Ливонским орденом - именовался «королем Московским и царем Русским» [Нечволодов, т. 3-й, с.36], т.е. вел.кн. Московским и царем всея Руси, - именовался уже тогда.

А тем временем, работа коммунистического классика «Секретная дипломатия» - откуда произошла Марксова цитата-канон для всей псевдоисторической русскоязычной «историографии» историков ХХ в., начиная с П.Н.Милюкова [неосторожно засветившего свой масонский градус в Париже: С.Александров «Масонские тайны», Нов.Петербургъ, № 32, 1999], - сама работа d-r`а Маркса «Secret diplomatic history of the ХУ111 century» вплоть до кон. ХХ века в России не публиковалась. Не публиковалась, ввиду предельного своего русофобства, клеветнических измышлений о нашей стране - очевидных в этом своем русофобстве любому, самому космополитизированному русскому читателю, но измышлений, ставших политической платформой самых крайних, реакционных кругов англо-германских империалистов и нацистов [Н.И.Ульянов «Замолчанный Маркс», М., 1996]. Альфред Розенберг – был достойным учеником «классика коммунизма».

Жонглирование терминами, вроде «татарщины» в данном случае, если они вошли, внесены в понятийно-семантический фонд родного языка, не бывает безобидно. Исторические лжецы, расплодившиеся в Совдепии, – впарив читателям под видом «истории» русофобскую публицистику – успешно дезориентировали русских политических публицистов, тиражирующих легенды о «московитской татарщине» либо, иными словами, «интернационалистическом московском евразийстве».

Насаждались легенды с начала ХIХ века – проповедник войны народов Запада Маркс [Кара-Мурза, 2008, с.115] был не оригинальным, далеко не одиноким. О ложности татарской легенды много писал Лев Гумилев [см. 1970], - хотя по существу, им не оспаривался ключевой постулат «русской татарщины» - лишь поменявший у него знак, с отрицательного на положительный [Гумилев, 2001, с.528 и дал.]. Допуская при этом вопиющие экстраполяции, вплоть до приписывания падения Москвы в 1382 г. – отсутствию в ней, среди ее гарнизона, якобы, татарских помещиков: «По-видимому, князь был уверен в том, что каменная крепость, снабженная всеми новинками тогдашней военной техники, неприступна… Достаточны были и запасы пищи. Не хватало одного – силы воинского духа, потому что герои Куликова поля отдыхали в своих родных деревнях, а в столице жили немногие придворные с многочисленной дворней и ремесленники московского посада. Эта масса была отнюдь не пригодна к военным операциям и понятия не имела о воинской дисциплине. Зато склонность к грабежу и самоуправству, а равно и полная безответственность доминировали в их убогом сознании, как всегда бывает у субпассионариев. Вместо того чтоб организовать оборону стен, «гражданские люди возмятошася и всколебашася, яко пьяны, и сотвориша вече, позвониша во все колоколы, и всташа вечем народы мятежники, недобрые человеки, люди крамольники: хотящих изойти из града не токмо не пущаху, но и грабляху… ставши на всех воротах городских, сверху камением шибаху, а внизу, на земле, с рогатинами и сулицами и с обнаженным оружием стояху, не пущающе вылезти вон из града» [цит. по: М.Н.Покровский «История России с древнейших времен», т. 1-й, с.177]. К этому надо добавить, что все эти «защитники» Москвы были пьяны, ибо разгромили боярские подвалы, где хранились бочки с медами и пивом. Но при этом московские люди были непоследовательны. Они выпустили из города владыку Киприана и великую княгиню… после того как разграбили их багаж. …А тем временем бояре собирали ветеранов и готовились к отражению врага» [там же, с.с. 591-592]. Картина живо напоминает «защиту Москвы» в окт. 1941 г., подростком наблюдавшуюся Валерием Емельяновым, описанную им в «Десионизации». Но доверять ей нельзя - система испомещения дружинников, как писалось выше, тогда вовсе отсутствовала, не говоря о служилых татарах. Дружинники, вместе со своими боярами, жили при князьях, в княжеских «детинцах». Вече, распоряжающееся градом вместо князя, – было самоочевидным органом управления в городах Северо-Восточной Руси предтатарских и татарских времен [Ю.В.Кривошеев «Муромо-Рязанская земля», Гатчина, 2003, с.с. 32-37], исчезновение его в Русских городах при «Татарщине» [Хомяков, 2006] - еще т.обр. одна из легенд, возмущать же оно могло разве лишь монашествующих летописцев, причем позднейших, и советских идеологов.

Буквально следующим абзацем, причины падения Москвы Л.Н.Гумилевым раскрываются: с защитниками вступили в переговоры Суздальские князья, шедшие в обозе Тохтамыша. Происхождение разбираемой доктрины раскрыто не было вовсе, что для подсоветского историка, впрочем, не удивительно. Удивительно другое. Раскрытое им - благочестивым христианином - «между строк»: что Суздальские князья представляли Греко-Русскую церковь [Гумилев, 2001, с.599], стало быть - у митрополита могли быть основания бежать гнева москвичей, - было проигнорировано историографией. Об этом, о подлинных ставленниках греков и о подлинных организаторах сдачи Москвы татарам, сказано будет в последних главах.

***

Разбираемая нами доктрина разработана была в недрах иллюминатского братства, созданного прилежным учеником отцов-иезуитов Адамом Вейсгауптом [см.: Р.Ю.Виппер «Общественные учения и исторические теории ХУ
III и ХIХ в.в.», Иваново-Вознесенск, 1925, с.75 и дал.], она обща для тайных обществ Европы - после низложения Бонапарта, - творчески развитая Лессингом, Гете, Гегелем. В ХУIII веке большой веры ей у русских историков еще не было [см. Гумилев, 2001], и по существу, доктрина «татарского ига», пагубной его роли в русской истории, в России насаждалась среди историков сверху, принудительно [Кривошеев, 2002, гл. 2-я], - после розлива по России масонства в Александровские годы [Н.И.Ульянов «Басманный философ», Вопросы философии, № 8, 1990]. «…В авторитарной системе или вертикали все главное делается в столицах и царями. Об этом пишутся и учебники истории. Мой пращур Николай Карамзин был Кара-Мурза. Ему прямо сказали: «Если хочешь быть официальным историографом, то что-нибудь сделай». Он и стал Карамзиным. «История государства российского» - это первый фундаментальный труд, который сделал следующее: царь в России от бога, все происходит в столицах. Потом под эту модель вся остальная история подгонялась: вместо плохих царей пришли хорошие генсеки. Модель та же самая – власть сакральна…», - рассказывает Алексей Кара-Мурза [Л.Тимофеева, А.Кара-Мурза «Мы во что играть-то сели?», Санкт-Петербургский курьер, №7, 2006]. Создавалась им не только идейная модель, но и «фактура» истории [Р.Жданович «С-Петербург – Третий Рим», Нов.Петербургъ, № 36, 2007, и-нет версия: «Правда о Крещении Руси» (www.newspb.org )]. А вот и предыстория сего.

«В 1776 в Германии сложилось общество под хар-рным названием союза перфектибилистов… потом переименованное в союз иллюминатов, т.е. просветленных. Это была одна из форм превращения просветительства в культ. …складывались религиозные союзы, священные ордена просвещение. Их организация намечалась как-бы сама собою: сначала – кружок избранных и посвященных, потом пропаганда и вербовка новых учеников, дальнейшее расширение культа верных, чтобы подготовить сошествие святой истины, ее мировое торжество. Черта крайне любопытная – союзы эти почти непосредственно примыкают по своим воспитательным приемам, по устройству, по своей символике к старым церковным орденам и корпорациям. Основатель общества иллюминатов, молодой баварский профессор Адам Вейсгаупт, был учеником иезуитов, возненавидевший, как Вольтер, своих учителей по существу, великий поклонник их внешних приемов. Вейсгаупт решил после закрытия иезуитского ордена бороться с его тайным влиянием и, взявши его организацию и дисциплину, заменить иезуитскую школу пропагандой нового просвещения» [Виппер, 1925, с.75]. …«Моя задача пустить в оборот, дать силу разуму… Главным образом я стремлюсь поддержать те науки, которые имеют влияние на развитие общего благоденствия нашего и успех нашего ордена, а противоположные устранить с пути. Нам придется иметь дело с педантизмом, существующими школами и воспитанием, нетерпимостью, богословием и государственным устройством. Для этих целей люди, каковы они есть, не годятся мне, я должен еще образовать их. Каждая предыдущая ступень должна быть школой воспитания для последующей», - ставил цели Вейсгаупт. Цели основанного им общества принято считать политическими – заговорщическими [А.Селянинов «Тайная сила масонства», М., 2003], отчего идут споры, справедливо или нет начались преследования заговорщиков в Баварии. Между тем, они были глубже. «Согласно этим принципам, ученики постепенно вводятся в тайну просветительных идей и дела. На ступенях подготовительных они изучают мораль, историю, познают человека по книгам, преимущественно говорящим сердцу, воображению: между поэтами – баснописцы, между философами и историками более конкретные – Плутарх, Адам Смит, Эльвесиюс и др.» [Виппер, 1925, с.76], - т.е. с самого начала «наука» возведена была в звание пропаганды. «Строгая иерархия, как у иезуитов, сложилась в ордене. Около главы стояли посвященные высших ступеней, «светлейшие вожди», ареопагиты, которым слепо должны были подчиняться низшие, минервалы. Тайную исповедь заменили правильные отчеты братьев, которые неуклонно наблюдали друг за другом и обо всем доносили; как иезуиты, орден жадно добирался до правительственных и сановных лиц, до богатых и ученых, до лиц с весом, через которых м.б. приобрести влияние. …Очень быстро распространился орден по всей Германии, и в него вступил ряд немецких князей-правителей, министров, администраторов, профессоров, учителей, писателей, между ними Гете и Гердер. Когда его закрыли и стали преследовать на юге, на севере появился манифест «немецкого союза» или «ордена двадцати двух», в котором говорилось: «мы соединились для того, чтобы провести великую цель возвышенного основателя христианства, просвещение человечества и низвержение с престола предрассудка и фанатизма, посредством тихого братского единения всех, кто любит божье дело»» [там же; ср.: Ф.Ницше «Ecce Homo», Казус Вагнер, гл. 2-я]. То странное обстоятельство, что ода «К радости» Бетховена стала гимном Евросоюза, общеизвестного масонского, «постхристианского» сборища, м.б. объяснимо, в свете факта, что Людвиг Ванович, на пару с М.П.Мусоргским, сочиняли музычку на иное - ставшее своего рода «боевою песнью» антимонархических «братьев», произведенье Гете, - «Блоху». Идеи Гете лежали - в основе воззрений К.Маркса на «неисторические» колониальные народы: «Вызывая социальную революцию в Индостане, Англия, правда, руководствовалась самыми низменными целями и проявила тупость в тех способах, при помощи которых она их добивалась. Но не в этом дело. Вопрос заключается в том, может ли Человечество выполнить свое назначение без коренной революции в социальных условиях Азии. Если нет, то Англия, несмотря на все свои преступления, оказывается, способствуя этой революции, бессознательным орудием истории. Но в таком случае, как бы ни было прискорбно для наших личных чувств зрелище разрушения древнего мира, мы имеем право воскликнуть вместе с Гете: «Если мука – ключ отрады,\ Кто б терзаться ею стал?\ Разве жизней мириады\ Тамерлан не растоптал?», - цитата, приводимая Марксом в подтверждение тезиса о несущих в себе отраду мучениях, взята из «Западно-восточного дивана» и указывает нам на источник представлений Маркса о Востоке. Это романтические и даже мессианские представления: как человеческий материал Восток менее важен, чем он же в качестве части романтического проекта спасения» [Э.В.Саид «Ориентализм. Западные концепции Востока», СПб., 2006, с.с. 242-243], - цитирующий его социолог-материалист находит что гетевский наукообразный «ориентализм» - прямо послужил источником представлений Маркса о внеевропейском мире [Кара-Мурза, 2008, с.с. 29-43].

В ХХI в., что интересно, насаждение доктрины продолжается, нередко под обновленными лозунгами: «уже при Иване Третьем татары в Московии имели вес столь великий, что на время первого антиновгородского похода вел.князь оставил Москву на попечении своих сыновей и татарского царевича Муртазы. А в самом походе, как и в следующем, решающую роль сыграла татарская конница, шедшая в составе московских полчищ» [А.Широпаев «Гибель империи и рождение Нации», Эра России, № 2, 2005 г.]; «…идеологи русофобии [в ХУ1 в.] уже отдавали себе отчет в евразийском характере возникающей Российской империи. Во время Ливонской войны татарская конница составляла существенную часть русского войска, а одно время касимовский хан чингизид Шах-Али даже командовал всей русской армией» [Кара-Мурза, 2008, с.71, ссылка: В.В.Кожинов «Победы и беды России», М., 2002, с.418]. Стоит добавить, что другой касимовский хан, благодаря знатности своего происхождения, побывал даже русским царем [Скрынников, 1980, гл. «Татарский хан…»]… - из этого далеко идущего политического факта 1575 года от Р.Х., глобальных политических выводов всё же не делается [«Око всей великой России», с.77]. Результаты командования Ливонским корпусом царевича Шигалея (основателя фамилии Шигалевых, запечатленной Ф.М.Достоевским), к слову, были неутешительны, подобны командованию друга Курбского Алексея Адашева – показавшего себя, едва ли не изменником [см. Фроянов, с.607 и дал.]… Вадим Кожинов был учеником А.П.Белкина [В.В.Кожинов «Самая большая опасность», Наш Современник, № 1, 1989], был женат на еврейке, имел еврейку-любовницу, к нему прислушивались на Западе. Именно им было введено в научный оборот в 1970-х г.г. имя М.М.Бахтина, после лагеря всеми забытого, превратившегося в «человека из подполья». И представим себе, как должно встречаться, как будет понимаемо его утверждение на Западе? Мне трудно допустить, будто Вадим Валерьянович м.б. не знаком с мемуарами Амброджо Контарини. Тот, указывая значимость пограничного Касимовского гарнизона, прикрывавшего рубеж от набегов исламистских работорговцев, и внимание ему, оказываемое Вел.князем, сообщает численность Касимовской рати: ПЯТЬСОТ человек [«Россия…», с.20]. Общая численность пограничных заслонов, согласно С.Герберштейну – 20 тысяч [там же, с.69].

***

По свидетельству Герберштейна [там же, с.91], касимовские татарки, будучи весьма хороши собой (т.е. не имея монгольской внешности, шокировавшей европейцев со времен Аммиана Марцеллина), красили ногти в черный цвет, совсем как современные русские школьницы, и не только ходили с открытыми лицами, но с распущенными волосами - без платка, который в ХХI веке тщетно пытаются снять с мусульманок светские власти европейской Франции, - а тогда теоретически он полагался даже для ортодоксальных - для русских замужних женщин, - этот канон ортодоксальной греческой церкви, естественно, подобно древним спартанкам, исполнять не стремившихся. Навяжут им Константинопольские «моды» грубой силой благочестивый государь Алексей Михайлович и патриарх Никон, но тогда, до ХУII века, было далеко. При Герберштейне место имело не отатаривание русских, а напротив, – до наоборот - обрусение татар, как странно это ни покажется.

Средневековому Русскому государству в действительности не надо было «учиться у западноевропейцев» - оно и без того было, по преимуществу, именно западно-европейским, что знали и указывали серьезные историки, напр. Д.С.Лихачев. Пожалуй, было даже в большей мере, чем это нужно было для сохранения национальной идентичности.

Оттуда идут многочисленные его средневековые мерзости – аналогично, типичные именно для Зап.Европы Средних веков, хотя и выдаваемые предвзятой публицистикой - за ориентальные. Если обычай порки провинившихся кнутом, как меры наказания, Русь, по-видимому, позаимствовала у тюркских народов (у этих родичей североамериканских индейцев [см. «Вопросы географии США», Л., 1976, с.с. 122-127], в бесклассовом – до-государственном обществе они были, как у спартанцев, средством воспитания в мужчине выдержки; литературное описание их обычаев см.: [Сат Ок (Станислав Суплатович) «Земля Соленых скал», М., 1963]), то членовредительские пытки и квалифицированные сп-бы осуществления казни, у степняков не развитые [Л.Н.Гумилев «В поисках вымышленного царства», СПб., 1994, с.с. 182, 236], - и отсутствующие в Русской Правде, но появляющиеся в Русских судебниках ХУ – ХУ
II веков, - пришли к нам из Европейского Средневековья [Нечволодов, т. 3-й, с.90], прежде всего из италийских республик. Осматривая древние соборы Владимирской земли, Аристотель Фиораванти узнавал творения своих земляков – итальянцев и французов [Овсянников, 1970, с.105]…

Поляки оказались хитрее нас - они нарекли ориентализацию своей шляхты «сарматской», не знав такого изобретения нашего духовенства, ненавидящего «язычников», писавшего летописи, как «татарское благочестие» (грубый поклеп на поволжских братьев!), - духовенства, в ХIII в. получавшего от татар налоговые льготы [Пушкарев, с.100] и объявившего потом их, в пику нечестивым латинянам, отцами-создателями Русского царства. Идеологическая борьба на Руси велась уже в ХУI веке, и побивать оппонента догматами «цивилизованности», либо, напротив, «евразийства», вошло в моду, как ни покажется странным, задолго до Евразийской Белоэмиграции. Но всё же, Московско-Великорусское государство формируется не в ХIII, а в ХIУ в., - веке, когда магометанин Джанибек Узбекович, «добрый царь Джанибек» наших позднесредневековых летописцев, придя к власти в Сарае, обложил Церковь данью, подобно Княжеству, задержав в обеспечение выплат в Орде, и даже подвергнув пыткам митрополита Феогноста [Экземплярский, с.61].

Двойником же Московского Имперского государства – государства, проникнутого имперским сознанием, напрочь отсутствовавшим в родо-племенной Древней Руси [В.Л.Махнач «Империи в мировой истории», www.махнач.ru ], – является Германский Райх.

Только будет это не Просвещенческая – знакомая нам, «сантиментальная» Германия, известная из произведений Шиллера и Гете, и не пошлая бюргерская, колониальная Германия ХIХ в., писавшая чужие истории и диктовавшая аборигенам правила «научных» школ [см. Гумилев, 1995, с.292, ссылка], вдохновлявшая Р.Вагнера и возмущавшая Ф.Ницше [Ницше «Казус Вагнер»; «Философствуя молотом»]. Это будет Германия Средневековая – страна разбойников и миннезингеров, бургграфов и епископов-воинов, Священная Христианская Империя, считавшая себя универсальной в Христианской Европе, наследующей Ассирийской, Персидской, Македонской и Римской империям.

Судя о немцах, этих «исправных булочниках», как издевательски хар-ризовал воззрение на них, созданное нашей «великой» руссиянской литературой Х
IХ века, Иван Солоневич, мы впадаем в аберрацию близости, видим современное явление, и распространяем бездоказательно его на предшественников - отождествляя бюргеров-«цивилистов», сочинявших писанную историю своей и нашей стран [см. Фомин, гл.1-2], с рыцарями-разбойниками. «В завоеванных странах вокруг окопанных лагерей вооруженных цивилизаторов формировались впоследствии немецкие города. В центре обосновывался епископ, непременно благословляющий все свершенные или предполагаемые набеги этих благородных разбойников. Вместе с епископом появлялась целая свора священников, силой крестивших бедных язычников, избегнувших резни; затем этих рабов принуждали строить храмы. Влекомые стремлением к святости и славе, прибывали наконец, добрые немецкие буржуа, смиренные, раболепные, подло почтительные по отношению к дворянской спеси, падающие ниц перед всеми установленными властями, политическими и религиозными, одним словом, преклонявшиеся перед всем, что представляло собой какую-либо силу, но до крайности жестокие, преисполненные презрения и ненависти к побежденному местному населению. К этому нужно еще прибавить, что буржуазные выходцы соединяли с этими полезными, хоть и неблагородными качествами силу, ум, редкое упорство в труде и невероятную способность к росту и воинственной экспансии. Все это, вместе взятое, делало этих трудолюбивых паразитов очень опасными для независимости и целостности национального характера даже в тех странах, где они водворились не по праву завоевания, но из милости, как, например, в Польше» [М.А.Бакунин «Философия, социология, политика», М., 1989, с.273], - так хар-ризовал в статье «Кнуто-Германская империя», ту Германию, которая проросла из Средневековой и известна нам, известна в отрыве от ее корней, Русский дворянин, - «этим объясняется, почему на пути религиозного протестантизма чешский народ на целый век опередил народ немецкий. Одним из первых проявлений этого религиозного движения в Богемии было массовое изгнание всех немецких профессоров из Пражского университета, ужасное преступление, которое немцы никогда не могли простить чешскому народу. И все же, если присмотреться ближе, придется согласиться, что этот народ был тысячу раз прав, изгнав этих раболепных развратителей славянской молодежи» [там же, с.282].

Оклеветанные и прославленные

Развитие исторической науки тормозится политизированностью. Русские университетские кафедры последние полтора века занимают, преимущественно, наследники Вейсгаупта, Гегеля и Маркса, идейно борющиеся с «русским варварством» - русской цивилизацией - должной иметь согласно этой немецкой доктрине, непременно «татарско-византийские» корни, - включая сюда и «неонацистов» (типа А.Кузьмина). Что интересно, это «учение, столь же простое, стройное и необременительное для серого вещества мозга, как и марксизм» [Солоневич, с.156], оказалось воспринятым - до буквальности его отображения, с простой заменой оценочного знака, - и наиболее последовательными его оппонентами – русскими «евразийцами», Георгием Вернадским, Петром Савицким, их последователями [С.Б.Лавров «Л.Н.Гумилев и Евразийство», в кн.: Л.Н.Гумилев «Ритмы Евразии», М., 1994; С.Б.Лавров «Лев Гумилев: Судьба и идеи», М., 2000]. Столь же радостно, его подхватили идейные преемники марксистских русофобов – азиопские «патриоты-государственники», «интернационалисты», кучкующиеся около КПРФ, нашистов и православия. Прославляя «общинность» и «всечеловечность», - априори враждебные всей Европейской цивилизации – в ее целом, не зависимо от локальной национальной и культурной принадлежности, - выдавая тем свой собственный РАСИЗМ, собственную ИНОРАСОВУЮ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ.

Воспринимать всерьез этих «новых византийцев» не следует. Ими обожаемая Византийская империя - едва не оказалась воссозданной в 1920 году. Греческая армия высадилась в 1919 на Анатолийском п-ве [А.В.Шталь «Материалы по изучению войн периода 1921-1939 г.г.. Греко-турецкая война», Л., 1940, с.8]. После краха Оттоманской Порты, возникновения на месте ее в Турции нео-тюркистского режима [там же, с.с. 9-10, 14-15], республиканского и масонского [Еремеев, с.157; А.Мурхед «Борьба за Дарданеллы», М., 2004, с.18], - перейдя в наступление против турецких захватчиков, с земель Ионии развивая наступление вглубь Малоазийского субконтинента - очищая древние Ромейские земли от мусульманских оккупантов [см. Шталь, с.с. 17-26]. Именно тогда, демонстрируя «добрую волю» Христианским государствам, тщетно предполагая поддержку со стороны Антанты в деле восстановления исторического Ромейского государства, Греческая церковь перешла на «общечеловеческий» - Грегорианский календарь [М.Ардов «Путин на подписании акта: Знак торжество Лубянки», Наша страна, Буэнос-Айрес, 2007, № 2822]! Но планы не состоялись. Хотя «младотурецкие правители Турции совершили в годы войны чудовищные преступления против человечества, затмившие злодеяния кровавого султана Абдул Хамида II. В 1915 ок. 1,5 млн. армян было истреблено, более миллиона изгнано из Восточной Анатолии в Сирию и Ирак. Избиениям или депортации подверглись армяне во всех районах страны, кроме Измира и Стамбула. Но кровавые события весны и лета 1915 г. ощутимо дали себя знать и в столице империи. Чтобы ликвидировать всякую возможность протеста, власти произвели в ночь с 28 на 29 апреля 1915 аресты всех сколько-нибудь значительных общественных и политических деятелей из числа стамбульских армян. Были схвачены депутаты парламента, журналисты, литераторы, врачи, ученые, деятели искусства. Арестованных немедленно высылали в отдаленные р-ны Анатолии. И все же вести о страшных событиях доходили до столицы, будоражили жителей, делали еще более напряженной обстановку в городе, страдавшем от лишений военного времени. Когда Греция выступила на стороне Антанты, младотурецкие диктаторы сочли момент удобным для репрессий против греков, имевших турецкое подданство. На них распространили действие закона о депортациях, завоевавшего печальную известность после страшных событий в районах с армянским населением…» [Петросян, с.216], поражение греческих войск [см. Шталь, с.25], вырезание и изгнание турками христианского населения из Малой Азии и Восточной Фракии - в Лозанне в 1924 г. закрепленное международной Фемидой [там же, с.33], возможным стало - было достигнуто тогда массированными военными поставками - режиму б\младотюркютского масона Мустафы Кемаля, от коммунистических советских руководителей, – поставками в Турцию [см. Еремеев, с.129] красного оружия, хлеба, экспроприированного в голодающей стране, золота [Петросян, с.221] – переплавленного из конфискованных в православных церквях святынь, шедшего на подкуп европейских политиков. «…Лозаннский договор устанавливал суверенную власть Турции над всей Анатолией, Константинополем и Восточной Фракией. Христианские меньшинства в Турции лишались своей автономии: миллионы греков, живших в Западной Анатолии и Фракии, подлежали выселению в Грецию. Турция впервые за свое историческое существование стала нацией», - пишет вице-адмирал Шталь [с.33], - сравните это с тем, что творилось тогда и творится ныне в России, с отношением к самой идее существования Русской нации, со стороны россиянского идеологического истеблишмента!

«В том, что Турция вышла победительницей из неравной борьбы, что Севрский договор был разорван доблестной Анатолийской армией, в том, что возрожденная Турция вернула себе Константинополь и Восточную Фракию, что она стала суверенным и независимым государством, немалую роль сыграли противоречия главных империалистических держав, но главное, что решило судьбу турецкого народа, это то, что за ней [за судьбой, творит.падеж!] стоял мощный и дружественный сосед – Советская Россия. Пробуждение национального самосознания, сочувствие СССР национально-освободительному движению, нашедшему своего выразителя в лице Кемаля [этнического албанца! – см. Шталь, с.9], удесятерило силы турецкого народа в его борьбе за независимость. Только в одном пункте союзники не уступили туркам: вопрос о юго-восточных границах Турции не был разрешен, он должен был быть урегулирован позднейшим соглашением (в связи с разделом Аравии союзниками, системой мандатов, образованием арабского государства и нового государства Ирак)» [там же, с.с. 33-34].

Отплатил за это т-щ Ататюрк сторицей: когда в 1921 г. в Совдепии восстал Кронштадт, восстала Сибирь, восстала Тамбовщина, начались восстания красноармейских частей, укомплектованных мобилизованными крестьянами, ЦИК и Совнаркому потребовалась лояльность красноармейских частей, укомплектованных мусульманами – башкирами и татарами, на которых была возложена значительная часть карательных мероприятий. В частности массовые расстрелы восставших кронштадтцев. Значение Кронштадта было для революционеров колоссально – морем, через Швецию расхитителями вывозились на Запад, прежде всего в Штаты, экспроприированные ценности [см. Васильева, Кнышевский, с.113]. Лояльность карателей обеспечивалась Турецким посольством в Москве - на которое была возложена соответствующая задача, работа с мусульманскими частями и соединениями РККА [«Петербургский исторический клуб», РК «Петербург», 06.04.2008].

***

Спекулятивные (умозрительные, «сконструированные») построения современных историков и публицистов облегчает, увы, особенность работы древнерусской дипломатии, дипломатии патриархально-родовой державы, сокращавшей до минимума делопроизводство. «…Все дела князь решал в совете с двумя-тремя особо близкими людьми, не занимавшими никакой официальной должности… Всегда этот круг менялся, был непостоянным и неофициальным, все зависело от личности его участников, степени их личного таланта, влияния и практического значения… а не от номинальной должности и положения при дворе.» [В.В.Похлебкин «Внешняя политика Руси, России и СССР», М., 1995, с.17]. Это положение еще более хар-рно для княжат Владимиро-Суздальской Руси, «…внешняя политика Владимирской Руси в еще большей степени, чем Киевской, осуществлялась лично великим князем» [там же, с.126].

Всеволодовичи Владимирские и Московские были не продолжатели, а ревизионисты политической линии Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского, - линии на подчинение латинской церкви, Римскому папе [см.: Зенин]. Оставившей на Руси по себе такие шедевры «православного» русофобства как традиция крестовых походов против «язычников» [И.А.Гагин «Волжская Булгария», Рязань, 2004], как празднование «покрова божьей матери» - отсутствовавшего в самих Греческих святцах [Лесной, 1995].

И они не искали союза с гвельфами Европы - как искали его Ольговичи Черниговские, в частности мученик Михаил, и боярство иных княжеств кривичской родо-племенной принадлежности (Черниговское, Псковское, Полоцкое). В православно-прозападных - романовских изданиях, попутно насаждающих имперскую «всечеловечность» к единоверцам, создан культ личности Андрея Боголюбского, самоочевидный уже для А.Д.Нечволодова, при всей его проницательности. Но вот как характеризует его сына, вступившего в династический брак, источник из «единоверной Грузии»: «у русского стали обнаруживаться скифские нравы: при омерзительном пьянстве стал он совершать много неприличных дел, о которых излишне писать, чтобы мой рассказ не затянулся. Два с половиной года, как наковальня, терпела бодрая духом Тамар пороки русского, но уже никто другой не мог этого терпеть…» [«Жизнь царицы цариц Тамар», Тбилиси, 1985, с.31].

Архитектура была тогда искусством прокламативным, был «…храм ценен не сам по себе, но как художественное произведение, способное обращаться к человеку с «гласы чудными», с подобной могучему звуку «труб гласящих» речью», - как писал Н.Н.Воронин, - и Всеволод Большое Гнездо перестраивает - по образцу соборов Киева - Успенский собор в великокняжеской столице Владимире, изначально возведенный артелью, как сейчас предполагается, миланских мастеров, - приглашенной Андреем Боголюбским, после их работ в Кракове, а из Владимира - направившихся на работы в Копенгаген (устное сообщение сотрудника Эрмитажа).

Подобно монголу-язычнику Бату-хану – продолжателю национальной линии Чингисхана, находящемуся в очень сложных отношениях с Каракорумом (бывшим всецело под влиянием центральноазиатских несториан и их проримских, антимусульманских и антигреческих церковных симпатий [Гумилев, 1994, с.152]), - Всеволодовичи искали союза с политическим противником папы Римского – с Германским императором.

 1207 г., после захвата гвельфским - франко-венецианским воинством Константинополя, что в историографии громко названо 4-м крестовым походом, - Римский первосвященник запрещает пастве экспорт на Русь железа [там же, с.158]. «Воспользовавшись изменой части псковского боярства… немцы вступили с ними в соглашение. Псковские бояре «подвели» под немецкую власть в 1228 [Эстляндию и Лифляндию]… Разумеется, новгородское правительство не одобрило этой сделки. После Ледового побоища оно заставило немцев по договору 1243 признать, что Лотыголо немцы «зашли мечем», и принудило крестоносцев очистить ее…» [В.Т.Пашуто «Александр Невский», М., 1951, с.38], но Ярослав Всеволодович и Александр Ярославич тогда не воспользовались своими победами над Меченосцами и Ливонскими рыцарями в 1234 и 1242 г.г., - для того чтоб попросту аннексировать Эстляндию, изгнав из Прибалтийского края ордена, пошедшие после разгрома 1234 в подчинение имперскому Тевтонскому ордену, - дав им почетный мир «по всей воле новгородской».

В 1231 г. Юрий Всеволодович Владимирский отвергает предложение папы о переходе в католичество [Гумилев, 1994, с.155] – подавив перед этим прозападную партию во Пскове [там же; Пашуто, 1951, с.с. 50, 71]. В булле от 24.11.1232 папа Григорий
IХ призывает меченосцев «защитить насаждение христианской веры против неверных русских» [Кара-Мурза, 2008, с.69] и в 1233 крестоносцы первый раз захватывают Изборск [Косточкин, с.18]. Читая это, надо помнить, что в те годы на Руси не было такого понятия - об исключительности Православного христианства, миссионерский орден монахов-доминиканцев в 1228 г. имел свои монастыри не только в Галиче, Львове, пограничном Перемышле, но и в самом стольном граде Киеве [«Христианство…», т. 1-й, с.707]. В 1234 Владимирские полки изгоняют немцев из Изборска и совершают ответный поход во владения римо-католических рыцарей - на Дерпт [Нечволодов, т. 2-й, с.234 и дал.], разгромив Орден Меченосцев на р.Эмбах; после этого разгрома остатки папистского ордена вынуждены слиться с Ливонским орденом, также связанным с папой [см. В.Д.Королюк «Ливонская война», М., 1954, с.с. 22-23]. В 1237, – не случайно, что перед самым походом войска татар из Поволжья, - подводя черту под отношениями с Римом, Владимирский князь выслал с Руси католических миссионеров - монахов Доминиканского ордена, ордена св.Инквизиции [Гумилев, 2001, с.492]. Поводом к конфликту послужила пропаганда, ведшаяся в Суздале доминиканцами – дипломатами, следовавшими с папским посольством к татарам [«Христианство…», т. 1-й, с.708]. …Первая Инквизиция – инквизиция Средневековья была учреждением, во многом - вынужденным, не имела человеконенавистнического естества возрожденческой инквизиции германоязычных стран. Задачею ее была контрразведка - выявление мнимых христиан, внедренных агентов катаров и ложно-крестившихся иудеев (в Испании этот ее хар-р сохранялся до Нового времени), и важно здесь не это, а то, что миссию на Руси доверяли именно Доминиканскому ордену - ордену, поставлявшему для нее кадры.

***

Подразумевается, как аксиома, что идеологически Московское государство выковано было византийскими церковниками, начиная с герба [Пушкарев, с.117]. Как писал М.Н.Покровский, цитируемый Л.Н.Гумилевым: «Москва устояла, потому что… «московская политическая идеология была церковной… московский царь мыслился своими подданными не столько как государь национальный, сколько как царь православного христианства всего мира»» [Гумилев, 2001, с.536]. Аксиому безоговорочно приняла богоборческая советская историография, ибо Маркс, этот «блаженный русофоб», по словам С.Я.Парамонова (Лесного), заметил некогда, что «Византийское государство было худшим государством» [К.Маркс Соч., т. 1-й, с.206], и это положение ее полностью т.обр. устраивало (ныне эта же идея творчески развивается сотрудником «Газпрома» проф. П.Хомяковым). Мы вынуждены коснуться этих страниц официальной истории, идущих от «патриотической историографии», от «романтиков» нач. ХIХ века, и внедряемой ими масонской псевдоисторической публицистики [см. Кривошеев, 2002, гл. 2-я], служащей «патриотическим» спекуляциям доселе. Вот Ксения Мяло [К.Г.Мяло «Между Западом и Востоком», М., 2003, с.86], критикуя азиопцев (евразийцев) за туранофилию, восклицает с пафосом: «утратить киевские корни – разве это не значило утратить также и Корсунь, и Афон, потому что туда ведут эти киевские корни, и тогда парадоксально оправданным предстает обратный переход Корсуни к Турции, утратить также и Царьград…: не зря ведь паломничество в Царьград издревле приравнивалось на Руси к паломниченству в Иерусалим», - словно не утрачены они уже давно, словно Таврия – не часть суверенной Украинской державы, существующей, перефразируя Бжезинского, против России, вопреки России и на обломках России, - а Афон, где благославляют на очередной президентский срок предтечу Антихриста В.В.Путина, - это не часть агрессивного блока НАТО, не отличимая в этом от самого «Цареграда», куда, из ненависти к славянскому миру, не переправлял через Босфор турок-османов еще столп православия - Иоанн Кантакузин?.. - «…Наконец, самый тяжелый удар наносится по религиозной национальной памяти, по СВЯЩЕННОЙ ИСТОРИИ русского народа, связанной прежде всего с выстаиванием против ненавистного ига. Коснемся лишь одного – чудотворных Богородичных икон, с их празднованиями в дни побед над «Азией», над «татарщиной»:

Владимирская – с ней связано избавление от Тамерлана (1395)
…», - далее идет длинный перечень чудес от этой иконы, вторичных по отношению к Елецкому, потому их мы не касаемся. Эта история может числиться «священной», но основанная на лжи, на КЛЕВЕТЕ - против если не ДРУГА, то, как бы сказать по-точнее, «попутчика» Русской земли, собственно Московского государства, - именно она, оказывается, становится - нравственным фундаментом всех последующих бедствий: когда Покров Богородицы отходит от лжецов и предателей, похуливших Его лжесвидетельством.

Хромой старец Тимурленг всего менее в 1395 г. собирался воевать Русь. Шел тогда Тимур против Хозяина Руси – против ОККУПАНТА, самодура и бесчестного предателя, разорителя Москвы в 1382 г. Тохтамыша (которому, разбив Мамая, Русские князья в 1380 г. отправляли дары, как законному Хану). Что Москва, волею «Русского митрополита» Дионисия, стала вассалом своего губителя – отдавшего великокняжеский ярлык Суздальским князьям, а законного князя Московского увезшего в Орду, как аманата, - и была на стороне татар в 1395 г., - а среднеазиатские воины Тимура, разгромив ордынцев и захватив изгоном, уже в черте Русской земли во взятом Ельце наследников Тохтамыша, после этого - повернули домой, решив не мазаться в православном дерьме, - это, кажется, д.б. известно образованным людям, цитирующим «Древнюю Русь и Вел.степь» [там же, с.88]. Разгромив Тохтамыша Тимур повернул на Днепр, под Киевом уничтожил улус Бек-Ярык-оглана - вырвавшегося из окружения, укрывшись в Ельце [Гумилев, 2001, с.618]. В нем, «русском городе Карасу» персидских летописцев, была пленена семья оглана, среднеазиаты разбили «эмиров русских… вне города» (в поле), уведя с собой, по официальному, так сказать, сообщению, огромную добычу: «рудное золото и чистое серебро, затмевавшее лунный свет, и холст, и антиохийские домотканые ткани… блестящие бобры, несметное число черных соболей, горностаев… меха рыси… блестящие белки и красные, как рубин, лисицы, равно как и жеребцы, еще не видавшие подков. Кроме всего этого еще много других сокровищ, от счета которых утомляется ум», в частности «подобные пери русские женщины – как будто розы, набитые в русский холст» [там же, цит.по: Тизенгаузен, т. 1-й, с.180, т. 2-й, с.121]. Гумилев ставит под сомнение победные реляции Шереф ад-Дина Йезди и Низам ад-Дина Шами: данных о походе Тимура на Машкав, т.е. Москву, нет. Нет их – именно в русских источниках, писавшихся Церковью – поддерживавшей Тохтамыша, столкнувшей Русь с Тимуром. Меж тем, список добычи, составленный будто бы до похода, исчерпывающе объясним, учитывая, что ранее воины Тимура дошли до Киева. В реляции летописцев Тимура есть весьма достоверная деталь: по свидетельству Герберштейна, русские действительно не ковали лошадей [«Россия…», с.69]. Союзником Тохтамыша был ни кто-нибудь, а папежник – Вел.князь Литовский Витовт, договорившийся с татарским ханом об уступке после победы его улуса – Москвы [М.Ф.Шабульдо «Земли юго-западной Руси в составе Вел.княжества Литовского», Киев, 1987, с.с. 142-147]. Тут, правда, вышла нестыковка: ставленники Тимура наголову разбили шляхту и наемников Витовта, вместе с служилыми татарами Тохтамыша [Гумилев, 2001, с.624]. Изменническая позиция Церкви по отношению к Велико-Русскому, Владимирскому государству объяснима: православный Русский митрополит Киприан был союзником Вел. Князя Литовского [«Христианство…», т. 1-й, с.с. 738-739]. Ранее, в 1382, благодаря его бегству в Тверь, сдалась Тохтамышу, была вырезана и сожжена Москва [там же]…

«Донская – была принесена донскими казаками Дмитрию Донскому и как хоругвь носилась во время битвы с Мамаем перед воинами для ободрения их» [Мяло, с.87], - еще одна «священная легенда», ибо до ХУ в. казаков казаками не называли, - легенда, сложенная ближе к нашему времени, чем ко время события, - в эпоху прославления донских казаков – воров, друживших с воровским патриархом Филаретом и воровскими боярами Романовыми, захватившими власть, начавшуюся в 1620-х, прерванную в 1707 (мазепинско-булавинское восстание)-1772 (пугачевщина) г.г., но пика достигшую в 1812 г.. Ход Куликовской битвы не предполагает описанной картины (см. выше), а донские казаки тогда – в 1380 г. если в ней и участвовали, то на татаро-литовской стороне.

«Смоленская – в 1237 г., во время нашествия Батыя, помогла отразить татаро-монгол от стен Смоленска. А в 1812, перед Бородинской битвой, была привезена в Москву и вместе с Иверской и Владимирской носима по лагерю наших войск» [там же]. Смоленск татарами в 1238 г. не облагался [Н.Н.Воронин, П.А.Раппопорт «Зодчество Смоленска ХIIIII веков», Л., 1979, с.7], - из-под Новгорода они отступали по водораздельным высотам, спеша выйти в степь до весенней ростепели [В.А.Чивилихин «Память», Л., 1983, ч. 2-я], и прошли, можно не сомневаться, от долины Днепра далече. О Бородинской битве умолчу, но это еще пример паразитирования на Русской беде. Суть не в том, что французы объявили себя в ней победителями – ибо они же сложили поговорку «врет, как «бюллетень»» о своих победных реляциях, - а в том, что на Бородинском поле без нужды [см. Керсновский, т. 1-й, с.с. 255-265] легло 45 тыс. русских солдат, после чего, действительно, вынужденно была оставлена Москва – уничтоженная озлобленным захватчиком, со всеми русскими реликвиями, в ней остававшимися, напр. Троицкой летописью и списком «Слова о полку Игореве» и тысячами иных, нам неизвестных. До сих пор, случайным образом на Западе находят списки с русских летописей, снятые в ХУIII в. и посланные за границу, - напр. полный Татищевский список 1-й Новгородской летописи, - оригиналы которых в России оказались утрачены. «К чему было проливать русскую кровь, драгоценную русскую кровь, иже и так зря растраченную в Бородинском побоище – когда жребий врага так ясно был начертан на снегу пустынной Смоленской дороги? …Кутузов был последним гуманистом великого века – и после него надолго «стратегия минотавра» сделалась основным типом русского полководчества», - заключает Керсновский [там же, с.266], - добавим, что «века» - великого и антиклерикального. Последующего «полководчества» же – донельзя «религиозного».

«Вот цельность отечественной истории, которую не превратишь, в угоду умозрительным схемам, в историю противостояния только Европе или только Азии! Я уж не говорю о Казанской, наконец, о Сергии Радонежском и о Куликовом поле, окутанном священными преданиями в памяти народа: будто в памятный день сама Богоматерь обходит с кадильницей поле воинских страстей и восходят над ним СВЕТОВЫЕ СТОЛПЫ. Те самые, которыми являют себя невидимый Китеж, мощи Бориса и Глеба, но также и мощи князя Михаила Черниговского и «болярина его Феодора», умученных в Орде. Евразийство, по смыслам своим, требует от нас – к «классиков» еще неявно – отречения от этой памяти, да что там: по сути, прямого признания ее НЕАДЕКВАТНОЙ, НЕВЕРНОЙ, что относится и к фольклору, и к такой тонкой области, как жития святых. Ясно, что мы ищем в них не исторически достоверной, в академическом смысле, информации, а другого, и это ДРУГОЕ особенно важно, когда речь идет о героях, событиях и лицах отечественной истории. Жития святых князей требуют особо трепетного отношения, потому что, как писал Георгий Федотов, «в первое столетие татарщины, с разрушением монастырей, почти иссякает монашеская святость». И подвиг святых людей становится для народа важнейшим свидетельством того, что он все еще в «вере православной», что он жив духовно и у него есть свои предстатели перед Богом. В ряду этих мучеников первого беспросветного десятилетия ига – и Михаил Черниговский. Житие особо подчеркивает добровольное согласие князя ехать в Орду, хотя он и знает, что его там ждет смерть; но этой смертью он как бы готов искупить свое недоблестное поведение при падении Киева. Как не увидеть, что в этой готовности к искупительному страданию, почитаемой в князе, народ и сам делал шаг к духовному искуплению греха «погибели Земли Русской»?! К тому же Михаила благословляет на подвиг его отец духовный Иоанн, призывая «не кланяться кусту» и не проходить сквозь огонь; отказавшись исполнить татарский обряд, князь Михаил и его верный боярин приняли мученическую смерть.

А вот как излагает события Л.Н.Гумилев [«Древняя Русь и Вел.степь»]: «Батый имел достаточную информацию об изменнической деятельности черниговского князя. Однако он дал ему возможность оправдаться. У татар был своеобразный «детектор лжи»: подозреваемый должен был пройти между двумя большими кострами, а колдуны наблюдали за огнем и тем самым устанавливали правдивость показаний.

Насколько этот способ эффективен – сказать трудно, но князь Михаил от процедуры отказался и был казнен. Конечно, князя жаль, но какое правительство не наказало бы лицо доверенное, занимающее ответственный пост и уличенное в изменнических связях с врагом!».

Что ж, перефразируя Кизеветтера, скажем, что ad maiorem gloriam Батыя можно и от святого отречься. Я говорю здесь не о личном православии Гумилева, но о неумолимой логике евразийства, с его культом Чингисхана и Батыя, культом всерьез. Это уже не шутки Дениса Давыдова: «Блаженной памяти мой предок Чингисхан…». В таком варианте евразийство, с превознесением в нем туранского и степного элемента, привело к обрушению внутренней целостности исторического образа России и, в конечном счете, ударило по национальной памяти не менее жестоко, чем самое оголтелое западничество» [Мяло, с.с. 87-88]. То же, впрочем, сообщает православный историк-белоэмигрант, с бОльшим пониманием сути митраистического ритуала: «…Татары убили их не как исповедников православия, а как политически неблагонадежных лиц, которые, отказавшись пройти через «очистительные» огни, прежде чем предстать перед ханом, тем самым, по мнению татар, обнаружили, что они имеют против хана какие-то враждебные умыслы и не желают от них отказываться» [Пушкарев, с.101].

Привел я эти длинные цитаты, чтоб показать особенность «историографии», как работают историки. ИСТОРИКИ не считают нужным заглядывать в источники. Источники, показывающие, например, что Черниговский князь, гвельф (друг Папы и противник Германского императора), не двинулся с места – когда легко мог разгромить предельно истощенных татар корпуса Бату-хана, отступавших в 1238 от Новгорода (это убедительно показано В.Чивилихиным, при том, что по традиции, численность монгольских войск он завышает в несколько раз). Не пришел на помощь, - что обязан был сделать, как князь, – ни Черниговским вассалам, Рязанским князьям - держателям удела в вятичской земле, ее крестителям [Кривошеев, 2003, с.с. 30-31], залившим рязанской кровью свою землю в войнах с противниками Ольговичей (Владимирскими Мономашичами), ни Козельску, входившему в Черниговское княжество непосредственно. И не из трусости не пришел – в чем, в чем, а в ней Рюриковичей не упрекнешь, - а не пришел из политических соображений, продиктованных папистской дружбой: лишь бы не воспрепятствовать операциям монголов против Владимирской Руси – уже тогда заступившей путь латинским мракобесам. Не учел лишь Ольгович, что Бату и Менгу были Солнцепоклонниками – язычниками-митраистами, поклонниками персидского бога [Гумилев, 1994, гл. 12], т.е. диссидентами к политической линии Каракорума 1230-х и послед.годов, – и нанося удар по Европе, нашли не вредным уничтожить по дороге Черниговское княжество - первое из христианских княжений на Руси, оказавшее в 1239 ожесточенное сопротивление татарам [Ю.Ю.Шевченко «Княжна-амазонка в парном погребении Черной могилы», Сб. Музея антропологии и этнографии, вып. 57-й, СПб., 1999], и временно занятый его силами Киев…

Спровоцирована гибель Русской столицы, т.обр., по существу, была именно Михаилом, другом католиков! Об общедоступном Житии Михаила Черниговского здесь речь, разумеется, не идет – еще Ключевский показал, что русские жития составлялись по шаблону и не следовали фактической стороне событий [Ключевский, гл. 3-я и дал.]. Например, по житийной литературе, сочинявшейся Романовыми в ХУ11 в., митрополит Филипп (Колычев) - сподвижник «разумного периода» царствования Ивана Грозного, времен царицы Анастасии – по оценке Карамзина, после же ее кончины стал жертвою своего заступничества за народ, истребляемый сумасбродным царем, выступив против Опричнины, - убитый опричником Малютой Скуратовым [«Радио России в Петербурге», 21.20.26.03.2008]. Переврано всё, вплоть до того, что вызван был Филипп с Соловков, получил митрополичью кафедру - далеко после смерти Анастасьи Романовой, через три года после учреждения Опричнины, как родственник опричного боярина, и после, вероятно, отнюдь не был убит опричниками, как мы писали выше…

В следующей главе мы еще покажем приводные ремни современной, «котляровской» церковной «историографии», вдохновляющей «историков-патриотов». Кажется, заглядывал в первоисточники Аполлон Кузьмин. У него: «…в эту схему [Гумилева] никак не укладываются известные факты о мученических смертях русских князей в ханской ставке. В частности, в 1246 мученической смерти за отказ подчиниться монгольским языческим обычаям были подвергнуты князь Михаил Черниговский и его боярин Феодор. …когда Ярослав был в пути к главной монгольской ставке, в Сарае были подвергнуты мукам и казнены Михаил Черниговский и его воевода Феодор. Вина того и другого заключалась в том, что они отказались выполнить унизительный ритуал поклонения огню и истуканам монгольских божеств. Но видимо были и иные причины, которые могли заключаться в опасении сближения русских князей с католическим Западом, где в это время активно обсуждался вопрос об организации антимонгольской коалиции. Причем римский папа Иннокентий IУ активно пытался использовать ослабление Православной Церкви для подготовки унии на выгодных для католицизма условиях.» [А.Г.Кузьмин «История России с древнейших времен до 1618», М., 2002-2003, т. 1-й, с.с. 345, 348]. При этом упомянув о существе поклонений - описываемом Карпини и Рубруком, с этими деталями, - историк повторил, однако, вымыслы, распространяемые «патриотической» легендой, добавим, «патриотической» - самозванно.

«Не принуждая явно этих твердых христиан к перемене веры, хан требовал от них выполнения следующих обрядов: пройти среди двух огней и поклониться солнцу, кусту и кумирам. «Избирай жизнь или смерть», - объявил князю хан: «Исполнишь повеление – получишь княжество, нет – погибнешь злой смертью». Михаил с негодованием отверг требование и, приобщившись Св.Тайн, с пением священных гимнов твердо вынес свирепое истязание и принял за веру Христову мученическую смерть. Примеру князя последовал и мужественный Феодор, который после страданий также удостоился мученического венца», - так излагает события Церковь ["Главнейшие события Русской истории, Церковной и Гражданской", составление А.Попова, СПб., 1898, т. 3-й, с.с. 44-45]. Между тем, монахи-франсисканцы, свидетели событий, не заинтересованные в очернении папского союзника, свидетельствуют иное. Вопреки древнему Житию [«Древнерусские княжеские Жития…», М., 2001, с.с. 182-194], - лишь повторенному «белыми» Гумилевым [1994, с.289; 2001, с.495] и Пушкаревым [с.101], а за ними «красными» Аполлоном Кузьминым и Ксенией Мяло, - Михаил Всеволодович Черниговский, подобно прочим князьям, ездившим в Орду, вовсе не отказывался от «огненного испытания». Л.Н.Гумилев не зря усомнился в эффективности языческого «детектора»: христианин Михаил Черниговский его успешно прошел! После чего - предложено ему было поклониться идолу Чингизхана. Когда Михаил отказался, – действительно отказался категорически, как добрый христианин! - его, растянув за руки, забили до смерти - кулаками, затем ногами в живот, Батыевы телохранители [«Путешествия Плано Карпини и Рубрука», М., 1957, с.с. 29, 198]. На исторических полотнах, в исторических романах это обыкновенно передается так, будто князю перерезают горло, - избегая натуралистических подробностей. Похоже, для живописцев сама фигура православного святого-папёжника оказалась столь священна, что возможность прикосновения к ней, кроме как к ее шее (по выражению Кромвеля), для них стала табуирована, даже в описании вражеских деяний…

Другие князья, оговаривая, что кланяются лишь здравствующему Хану - своему земному Государю, тоже отказывались от этой процедуры, от поклонения идолищу, – и Жития, в т.ч. Александра Невского [см. «Древнерусские княжеские Жития…»], оговаривают это особо, - свидетельствуя знакомство составителей и их тогдашних читателей с этим скользким моментом, при посещениях христианами Орды. Князей монголы освобождали от идолопоклонения! Здесь этого не произошло. Почему? Пожалуй что для Бату, отказ Михаила стал неожиданностью: иноземцам, предателям, полагалась позорная казнь, таковая, по понятиям Чингизидов, совершается с пролитием крови, его могли, например, засечь кнутами. И, дабы не создавалось впечатления, будто Черниговский князь казнен с почетом, уже потом ему (трупу его), а заодно свидетелю - боярину Федору, спутнику Михаила, отрезали головы.

Так же убивали в Х1У в. Михаила Ярославича Тверского [см. Нечволодов, т. 2-й, с.369; Колосов, с.23], но он повинен был в смерти в плену ханской родственницы, об этом далее…

Вряд ли Батый - язычник, даже собираясь убивать парламентера, намеренно нарывался на оскорбления основателю Дома Чингизидов – мог быть детально осведомлен, чему может, а чему не может, ни под каким видом, последовать его христианский вассал; столь же маловероятна подготовка им смерти изменника - с почетом. Знали это лишь его христианские советники – знавшие из агиографического предания, чего требовали от христианских мучеников императоры языческого Рима, - абсолютизируемый отказ от чего стал частью Вероисповедания [А.П.Лебедев «Эпоха гонений на христиан», СПб., 1904, есть репринт].


Византийская Турция

С самого начала в версии «византийской Московии» появляется крупная неувязка – с гербом. В Византии – соборно-корпоративном, бюрократическом, но только не феодальном государстве - НЕ БЫЛО гербов, атрибутов феодального общества (славянские шляхетские гербы, принятые в Польше, имеют иное, родовое происхождение, и не влияли на геральдику Руси до ХУII в. [Лобанов-Ростовский]). Орел и иные античные сигнатуры, напр. «Фракийский всадник» - «Ездец» русской геральдической терминологии, были там эстетическими символами. «Византийский» же наш Орел - на самом деле Германский [В.Н.Агунов "Российская государственная символика", Дуэль, № 31, 1999]. После Андрея Боголюбского, ДО ВАСИЛИЯ!! Русь НЕ ИМЕЛА МОНАРХА, - подчеркивает Сигизмунд Герберштейн, имперский посол, не путавшийся в вопросах политической теории [«Россия…», с.с. 43-44]…

В прошлом, зачинателями новгородского сепаратизма, приведшего к расколу Русского государства, обособлению от Юга Северной – Верховой (Новгородско-Тверской) и Низовской (Ростовско-Нижегородской) Руси, из состава Древнерусского государства со столицей в Киеве, были именно византийцы. Именно ими учреждена была в Новгороде архиепископия - наличие которой, автономной от митрополита (епископы подчинялись митрополии), привело к обособлению Новгорода от великокняжеской власти; ибо великокняжеский архирей - мог затворить церкви непокорным горожанам, восстановить их послушание, лишив «спасения души» [см. Нечволодов, т. 2-й, с.с. 373-377]. Архиепископский чин, ставящий под юрисдикцию патриарха, минуя столичную Киевскую митрополию, - получил из Константинополя епископ Новгородский Нифонт, - за свою борьбу против княжеского кандидата в Русские митрополиты - Кирилла Смолятича, единственного русского митрополита за век [Е.Е.Голубинский «История Русской церкви», кн. 1-я].

«Византийская» струя церковных учреждений, текших из Константинополя в Москву, была паламитской – завуалированно-богумильской [см. С.В.Горюнков «Мертвая царевна и спящий народ», СПб., 2003, гл.18], обслуживая в ХУ в. скорей Султана, чем Московского царя. И она никак не могла стать источником государственнической идеологии. Гордые греческие интеллектуалы, ездившие в Москву из Италии с царевной Софьей, воротили от нее нос.

Здесь приходится повторять азбучные вещи, почему-то, однако, забываемые. Что Константинополь, завоеванный султаном Мехметом Фатихом, не был тогда «столицей православия» - и вообще не был православным городом, будучи генуэзской колонией – экономически [Петросян, с.110] и столицей Унии – политически. Обороняли его от турок-османов итальянские кондотьеры [см.: там же, гл. 6-я; Рансимен, гл. 5-я и дал.]. Имперский титул Константинопольского князя Михаила Палеолога для них был - лишь средством уязвить настоящего европейского – Германского императора, претендовавшего издавна на власть над Италией, низвергнутую италийскими городами. И «угнетение православия» - взявшие столицу оного Османы начали в 1453 г. с того, что изгнали униатского патриарха, поддерживаемого латинянами, и созвали православный собор, избравший патриарха-ортодокса [см. А.Дворкин «Очерки по истории Вселенской православной церкви», Ниж.Новгород, 2005]. «В политике, которую он проводил на прежних землях Византии, он вел себя как «наследник Рима». Именно так рассматривает политику Мехмета на византийских землях после завоевания Константинополя османский историк ХУ1 в. шейхульислам Кемаль-пашазаде» [«История Османского государства…», с.17; то же отмечает Рансимен]. Опыт отношений с Греческим духовенством у турок-Османов был не сегодняшний - стародавний, еще со времен Иоанна Кантакузина, первым перевезшего их на Европейский континент, выдавшего дочь замуж за султана Орхана – в гарем магометанина [Петросян, с.112]. «Немусульманам в Османской империи был закрыт доступ к административной или военной карьере, поэтому большинство жителей Стамбула, не исповедовавших ислам, занималось торговлей. Исключение составляла небольшая часть греков из богатых семей, живших в квартале Фанар на европейском берегу Золотого Рога [собственно, византийцы-ромеи, в отл. от приезжих эллинизированных славян]. Греки-фанариоты находились на государственной службе, преимущественно в должностях драгоманов – официальных переводчиков [также «легальных» разведчиков]. С течением времени греки, армяне, евреи заняли прочные позиции во всех областях экономической жизни Турции. В их руки перешла внешняя и внутренняя торговля. Они были банкирами, менялами и ростовщиками.» [там же, с.140]. Настолько, что когда возникло движение младотюрок, оно, как писал Т.И.Лоуренс, «движение младотурок наполовину состояло из скрытых евреев и на 95 % из масонов» [Мурхед, с.18].

И завоевывая, лишая суверенитета славянские государства на Балканах – турки сводили с кафедр их предстоятелей - подчиняя бывшие национальные церкви фанариотской иерархии из Константинополя. Веротерпимые отношения между Османами - насаждающими централизацию на Балканах, и ортодоксами, - можно сказать, что «прогрессивный характер их преобразований», - в глазах историка - сохраняется вплоть до ХУ
II в., - учитывая такие родовые древнеславянские политические обычаи, процветавшие в Балканских княжествах, ставшие злостно-реакционными, как родо-племенная рознь [см. Гедеонов, с.120; «Сегед – солнечный город», с.24; В.В.Макушев «Задунайские и адриатические Славяне. Очерки статистические, этнографические и исторические», М., 1867; см. Н.Н.Владыко «В.В.Макушев как историк южного славянства», М., 1981].

Но для Москвы, набухавшей пассионарностью [Гумилев, 2001], османский вассалитет оказался неприемлем, – гордость - чувство иррациональное, присущее пассионариям, - и русские ХУ века смотрели на положение вещей иначе, чем в предыдущие века, - они отказывались категорически подчиняться, при всех политических выгодах сего. Как папе Римскому - что не является секретом [там же, с.638], - так и Султану турецкому; хотя в Москве и уважали последнего - за восстановление ортодоксии среди подданных-греков [см. И.Пересветов «Сочинения», М.-Л., 1956; здесь важна не фигура автора, сиречь вероятный обладатель этого псевдонима, – а высказанные им идеи (см. Аль, 2000, гл. 2-4)]. Стольник Плещеев – первый Русский посланник, прибывший в Стамбул – столицу Оттоманской Порты в 1496 г., унизительный церемониал приема послов к Халифу правоверных – Султану отверг - настаивая на личной беседе, и хотя потому так и не был принят, получил ответные грамоты султана Баязида к Вел.князю, содержащие уверения в дружбе, как и похвалу самому Плещееву [Петросян, с.156].

Когда Московский митрополит Исидор-грек, наряду с прочими ортодоксальными архиереями участвовавший в Ферраро-Флорентийском соборе, подписал Унию с Римом и начал возглашать в Москве здравицы Римскому папе, Вел.князь, не долго думая, прервал его службу и арестовал греческого архиерея-папежника, не собираясь склонять голову пред исходившей от латинствующего «таинствоносителя» «святостью» [Нечволодов, т. 3-й, с.80]. Пониманию реакции Вел.князя препятствует сложившееся в Совдепии, с ее лубочной анти-«монархической» пропагандой, непонимание смысла Императорского титула в Христианских государствах – чина прежде всего церковного, «внешнего епископа» Церкви. Как Вселенская церковь имеет одного первоиерарха – епископа столичной кафедры (по ортодоксальным представлениям, далеким как от ватиканского римо-центризма, так и от православного патриархоцентризма), так Вселенная, Христианская Ойкумена может иметь лишь одного императора. Признание власти Римского католического первосвященника – значило для Василия отказ от царского титула, который, как мы видели, считали своей собственностью православные Русские Вел.князья (не оспариваемые немцами-католиками), со времен Владимира Святого – Кагана Русской земли (по Слову митрополита Иллариона), женатого на порфирородной сестре Кесаря Василия, т.е. закрепившего имперское достоинство Русского государства политически.

***

Об этом не принято говорить ибо паламизм, с известных пор, стал идеологией Русской церкви (видимо, уже где-то к кон. ХУI в., при Борисе Годунове: судя по тому, что патр.Иов не допустил открытия в Москве Университета, - просвещенный святитель Макарий его бы не понял [см. Ключевский, гл. 6-я]; в этом смысле можно трактовать и прославление тогда Иосифа Волоцкого – забытого ранее святого [Горюнков, гл.19], оставшегося известным лишь как создатель предельно строгого, начетнически-общежительного устава). Но есть очень интересные факты. Факты морального облика греческих проповедников - византийским филокатоликам формально оппозиционных. До своего пострижения на Афоне - гуманист Максим Триволис, почитаемый ныне как святой Максим Грек, жертва преследований обскурантов Самодержавия, «в недавнем прошлом православный, перестал быть и гуманистом, превратившись в ревностного католика и даже постригся в доминиканском монастыре, в котором в свое время приором был известный Савонарола» [Фроянов, с.157]. На Русь же он прибыл проездом через… Крым, где провел целых два года (зачем?). Присланный Афонскими (не османскими?) властями – вместо просимого Василием III монаха Саввы, ученого-полиглота, знатока текстов и языков, - для переводов церковно-исторических сочинений на русский, которого Максим не знал(!..), - Философ демонстрирует приверженность арианской ереси, уже после ознакомления с русским языком [там же, см. с.174], «материалистически» переводит текст Метафраста, о сохранении девства Богородицы, как… «плотское совокупление Иосифа с Девой имело место прежде обручения» [там же, с.176] (ср. это с нашим нынешним «переводом» Св.Писания: «блаженные нищие духом», - в первоисточнике иначе: «блаженны нищие Христа ради»), ОТКАЗЫВАЕТСЯ от поручения митрополита перевести «Церковную Историю» Феодорита Киррского (отсутствие перевода которой облегчало спекулятивные построения монашествующих нигилистов-еретиков [см. Нечволодов, т. 3-й, с.255])… Историки прямо высказываются о вероятной политической – султанской либо иудейской миссии, которую имел Триволис, въехав в Москву [Фроянов, с.162; см. ссылку: И.Б.Греков «Очерки по истории международных отношений Восточной Европы», 1963]. Так же, через Крым, задержавшись на годы в работорговом ханстве, ехал на Русь 10 годами ранее зодчий Алевиз Новый Фрязин, строитель Архангельского собора, - до собора в Москве возведя ханский дворец в Бахчисарае, строя на стратегическом Крымском объекте, на Перекопе [С.И.Килессо «Архитектура Крыма», Киев, 1983, с.22].

Для понимания значения остановок [см. Фроянов, с.393] укажем: когда в 1488 Французский король Карл У
III потребовал от провансальских иудеев принять Христианство - либо покинуть Францию, за инструкциями они обратились в… Константинополь (письмо от 13.01.1489). Ответ, «мнение великих сатрапов и раввинов» было переслано Князем Константинопольских иудеев, письмом от 21.11.1489 [А.В.Трехлебов «Клич Феникса», Глазов, 1997, с.361]. Евреи занимали третье по численности место среди населения Константинополя. «Исторические судьбы соединили в турецкой столице евреев из Византии, изгнанников из Испании и Португалии (сефарды), Германии и стран Центральной Европы (ашкенази) и, наконец, переселенцев из Италии. Вначале евреи занимали десяток кварталов у Золотого Рога, а затем стали селиться в других р-нах старого города. Попадались еврейские кварталы и на северном берегу Золотого Рога. Евреи участвовали в посреднических операциях международной торговли, а также занимались банковским делом» [Петросян, с.139]. С ХУ1 в., из-за обнаружившейся неэффективности агентуры собственно турецкого происхождения [см. Черняк, с.68], деятельностью османских разведчиков в европейских столицах - в Константинополе прямо руководит банк Иосифа Макаса, «имевший связи с купцами в Венеции, Севилье, Антверпене и других торговых центрах» [там же].

Несмотря на гибель в годы Смуты московских средневековых государственных архивов, следы деятельности организации, замеченной русской контрразведкой, сохранились в их описи, до нас дошедшей: «В царском архиве среди «изветных» дел хранился любопытный документ – «Ссорки на княж Михаилова человека Щенятева и Марковы Грековы и про Машку Алевизову». Боярин М.Д.Щенятев – племянник Василия Патрикеева – был отставлен от службы в 1523 одновременно с Ю.Траханиотовым и Марком Греком. Фигурирующий в «извете» Марк Грек был тем самым греческим купцом [из Кафы], который поплатился свободой за речи о неправоверии русских. Машка Алевизова была дочерью известного архитектора Алевиза Нового и принадлежала к греческому землячеству в Москве» [Скрынников, 1990, с.146].

Придворным врачем, а также консультантом по научным и инженерным вопросам у султана Мехмета, к слову, был итальянский еврей [Рансимен, с.78]. И Аристотель Фиораванти, перед подписанием контракта с Вел.князем Московским, подписывает в Венеции контракт с султаном Мехметом [Овсянников, 1970, с.38]…

При митрополите Филиппе
I (1464-1474) на Русь въезжает Федор-иудей. Выкрестившийся и, войдя в доверие к митрополиту, подрядившийся сделать перевод на русский язык - с оригинального, как наивно тогда полагали русские архиереи, воспитанные в низкопоклонстве перед древней еврейской «святостью», - еврейского текста Псалтири. «Псалтирь» сохранилась (рукопись Кирилло-Белозерского монастыря № 6\1081), оказавшись талмудической книгой «Махазор», при чем, по словам М.Н.Сперанского, «ни в одном из псалмов этого перевода нет пророчеств о Христе… Федор жид, фанатически преданный иудейству… перевел вовсе не Псалтырь Давида, а молитвы иудейские, употребляемые при [синагогальном] богослужении, в которых ярко просвечивает иудейская оппозиция учению о троичности лиц Божества» [Нечволодов, т. 3-й, с.187]. Ныне эта история не вспоминается, подается она следующим образом: «Московские еретики активно прибегали к подлогу в пропагандных целях. Так, от них сохранилась и описана историками Казаковой и Лурье Псалтырь, которая по своей структуре, внешним показателям и начальным страницам действительно представляла собой образцовую славянскую Псалтырь своей эпохи. Но по мере углубления в эту книгу вы видите, как псалмы заменяются специфическими текстами, выработанными внутри антисистемы. Таким образом, грамотный, но малообразованный человек читал то, что было необходимо пропагандисту» [Махнач, «Антисистемы в России»]. А в ХIХ в. ее знали, предполагая, что въехал в Москву жид Феодор из Литвы. Предполагая, видимо, ошибочно: из Литвы путь вел в Новгород, где сидели литовские князья, куда годом-другим позже в свите Михаила Олельковича Киевского прибывает знаменитый жидовин Схария [Нечволодов, т. 3-й, с.188, приведены иллюстрации Псалтири Федора].

Византийская Турция

«Исходя из постулата об абсолютной непознаваемости Бога”, - это протестантское по существу положение, и не случайно Г.М.Прохоров обнаруживает общие черты исихазма с протестантизмом [ТОДРЛ ИРЛИ, т. 34, 1979], - «сторонники этого учения не только категорически отвергали… мирские науки и философию, но и выступали за всемерное возвеличивание церкви, подчинение ей светской власти. Вопреки прочно сложившейся в Византии традиции признавать императора… защитником догматов Христа и наделять божественными прерогативами, в исихастской среде проповедовались воззрения, согласно которым имперское достоинство Константинополя приобретено не самостоятельно, а унаследовано от Древнего Рима [ср.: «Москва – Третий Рим»(ХУI в.), «Новый Иерусалим» (ХУII в.)]. В богословском плане свои мистико-аскетические, мироотрицающие идеи исихасты основывали на принципиальном различении сущности и действий Бога. …Этот обрядово-аскетический аспект исихазма обстоятельно раскрыл афонский монах Григорий Синаит. Он учил, что «плотским» человеком всегда управляет чувственность, делающая душу вожделенной и страстной. Поэтому для спасения необходимо… устремляться к вере» [А.Ф.Замалеев «Восточнославянские мыслители эпохи средневековья», СПб., 1998, с.124-126]. Это зеркало современного «воцерковленного» мира - мiроотрицающего и космополитичного, презревшего плотское Отечество, как часть «мiра сего», - но не Державного Русского царства. Иваном Грозным, не случайно так ненавидимым попами-россиянцами, такое мировоззрение определено - как манихейство [Иван Грозный: «1-е послание А.М.Курбскому»]. Русские монастыри того времени – обыкновенно ставились, вопреки византийским благочестивым легендам о «пустынном жительстве», прежде всего - как крепости. Ими - Московскими монастырскими твердынями - защищались подступы к Москве [Ю.Овсянников «Ново-Девичий монастырь», М., 1968, с.7 и дал.] и Пскову [А.Т.Таратушко, Г.В.Петров «Изборск. Печоры», Л., 1971, с.с. 13-18], другим городам и краям, их вооружали пушками, а монастырские – не царские! – стрельцы и служилые люди входили в монастырский штат, подобно иереям, трудникам и послушникам.

На поклон пустыннику Сергию Радонежскому - уже при жизни известному святому иноку, - при том, что собственный его паламизм - следование исихастской доктрине - историками ставится под сомнение: общинножительный устав в Троицком монастыре вводится лишь по указанию патриарха Филофея из Константинополя [Скрынников, 1990, с.44], - Дмитрий Иванович отправляется, вопреки «священной истории», не в 1380 (иноки Пересвет и Ослябя погребены в столичном Симоновом монастыре, сражались в великокняжеском полку, а не в удельном полку Владимира Серпуховского, в чьем княжестве стояла лавра [там же, с.с. 69-71]…), а лишь в 1390, - когда требовалось благословление всея России чудотворца на «монархическую» передачу Престола - сыну князя, вопреки общерусскому, родовому праву. В 1378, когда Константинополь разделит Русскую митрополию, дав для Литовской Руси и Новгородской земли (1374), подчинившейся Вильне, собственного архиерея – болгарина Киприана, Дмитрий попытался навязать Греко-Московской митрополии своего кандидата - великокняжеского духовника Митяя, - отравленного по дороге в Цареград арх.Пименом, получившим от лукавых греков кафедру [см. «Дорогами тысячелетий», 1988]; - в чем Дмитрий не преуспел, тем не менее, по существу сорвал и планы Алексия – передать кафедру Радонежскому отшельнику, насадить в Москве теократию [А.С.Хорошев «Политическая история русской канонизации», М., 1986, с.120].

Выступая к Непрядве, в 1380 Димитрий кланяется раке св.митрополита Московского Петра, но проходит мимо гроба Алексия, своего пестуна [там же, с.114]. Православная Церковь же, по существу, с 1374 провоцировала войну с магометанами, выступив своего рода предтечей пораженцев-большевиков. В те годы из Лаврентьевской летописи – известнейшей из дошедших до нас, благословлением архиеп.Дионисия, монахом Лаврентием изымаются листы с описанием татарского нашествия. Что в них сообщалось – мы не знаем. Они заменяются новыми – трафаретными описаниями героизма князей в борьбе с нечестивым, но абстрактным внешним врагом [Прохоров, 1974]. «В Ниж.Новгороде по инициативе Дионисия Суздальского были убиты послы Мамая. Возникла война, шедшая с переменным успехом, закончившаяся Куликовской битвой и возвращением в Орду Чингизида Тохтамыша. В этой войне, которую навязала Церковь, участвовали две коалиции: химерная держава Мамая, Генуя [!] и Вел.кн.Литовское, т.е. Запад, и блок Москвы с Белой Ордой [?]» [Гумилев, 2001, с.538]. Далее выстраивая схемы - направленные к оправданию любимой им, христианином-ортодоксом, теократии [там же, с.539], Гумилев противоречит сам себе, ибо: «известно лишь, что суздальцы обвинили Дмитрия [Донского] и Олега [Рязанского] в тайных сношениях с Литвой, но, что это была ложь, Тохтамыш не понял. Кто виновник провокации? Архиепископ или князья – неясно; возможно, они все. Повторение трагедии 1374 в 1382 (обман москвичей) настолько разительно, что здесь, несомненно, один «почерк». Да и цель преступления очевидна. Борис Константинович вокняжился в Ниж.Новгороде, стал приближенным хана Тохтамыша и даже получил великокняжеский ярлык, а Дионисий Суздальский в 1383, использовав опалу митр.Киприана, отправился в Константинополь и был посвящен в митрополиты» [там же, с.599]. Суздальский княжеский дом был предком небезызвестных бояр Шуйских. Именно его, – не Рюриковичей-Московских - как видим, поддерживала Греческая или, если угодно, пресловутая Греко-татарская церковь.

Предпочтения Московского великокняжеского дома - были иными. Он и оказался объектом клеветы – тех, чьи интересы оказались заслуженно ущемлены Рюриковичами-Московскими. Это ответ на вопрос, в том числе, кому в действительности страшен был Туркестанский воин Тамерлан, шедший в 1395 г. на Орду и «под раздачу» спаливший русский город Елец.

Судя по тому что в официальный его летописный отчет о походе - известный из мусульманских источников - загодя включено было завоевание Руси, не состоявшееся практически, он отдавал себе отчет - какой могущественный у него противник, поддерживающий Тохтамыша. И предполагал, что выцарапывать спасающегося языческого супротивника - придется из самых столиц русских епископских кафедр. Церковники тоже отдавали – сложив легенду об «спасении» (ИХ спасении) Владимирской Богородицей.

Манихейство, как классическое [В.Г.Луконин «Древний и Ранне-средневековый Иран», М., 1987, с.205] и средневековое [см. Гумилев, 2001, гл.36], так и паламистическое [см. Дворкин, с.762] - квазихристианское манихейство, - неизменно - возникало при деятельном участии иудеев. Возникло оно как ветвь иудеохристианской секты еллхазеитов [«Христианство…», т. 2-й, с.81], – ныне это не оспаривается [Луконин, с.205, прим.48]. Энциклопедическая справка из Брокгауза, воспроизведенная в современном Словаре, исчерпывающе раскрывает происхождение монашествующей секты: «Вопрос происхождения богумильства, сложный и неясный в подробностях, в общих чертах разрешен. Его теоретические корни, относительно далекие, - полухристианские, мистические учения гностицизма и манихейства, переработанные в
III в. Павлом Самосатским» [«Христианство», т. 1-й, с.272], - епископом Антиохии, учителем Лукиана Антиохийского, идейного вдохновителя учения Нестория, - «и обновленные в организованной группе павликиан в Коммагенах на Евфрате в кон. УII в., после чего они нашли много приверженцев среди греков и армян – даже до ХIХ в., как показали опубликованные Конибиром «Ключи Мудрости»» [там же]. Как паламиты различали Божественное Естество и Божественные энергии, так несториане дифференцировали Божественный Дух и естество человека Иисуса Христа, откуда отрицание ими Богородичного сана Девы Марии, – идея, в сущности семитская, где «б-г есть дух», обитающий в вефиле [Б.А.Тураев «История Древнего Востока», 1936, т. 2-й, с.14]…

«Легенды [Рубрука (см. «Путешествия…»)] интересуют гораздо меньше, чем действительность, и он много рассказывает о несторианах. По его описанию, несториане – люди, не искушенные в тонкостях богословия (несториане унаследовали от манихеев учение об изначальном зле)…» [Гумилев, 1994, с.176], - т.е. идеологический корень учения сохранялся на всем протяжении 1000-летней истории его трансформаций. Это хар-рно вообще для антисистем [Махнач «Антисистемы в России»].

Сие учение, в христианское богословие - внедренное, детально разработанное блж. Августином, в прошлом, до ХУ в., в Церкви не котировалось, а ныне - Августин стал признанным «учителем» ортодоксально-кафолической церкви (посмотрите самые консервативные ее издания, какой-нибудь «Русский Вестник»). Контакт иудеев и паламитов во владениях Султана, сам по себе, исторически засвидетельствован, остался в источниках. Будучи Салоникским епископом, Григорий Палама в 1350 г. ненадолго попадает в плен к туркам, будучи представлен Султану. В плену, откуда вышел с яро-протурецкими воззрениями [Дворкин, с.759], он вел в присутствии Султана б-гословские прения с некими жидовствующими хионитами, не то крымскими караимами, не то какими-то иными «нетрадиционными» иудеями [Г.М.Прохоров «Прение Григория Паламы с «хионы и турки» и проблема «жидовская мудрствующих»», ТОДРЛ, т. 27-й, 1972]; хинами с Х1У века на Руси нарекли татар [Гумилев, 1994, с.с. 269-270], в частности - крымчаков. Похоронный обряд, принятый у монахов Афона, – когда умерший погребается временно, до истления плоти, требуемого для сбережения чистых по цвету костей, - странным образом напоминает старо-еврейский [см. Б.Г.Деревенский "Се Человек", в кн. "Иисус Христос в документах истории", СПб., 2001, с.522]. Так что православный греческий афоризм времен после Ферраро-Флорентийского собора «лучше чалма, чем тиара», изреченный отнюдь не церковным иерархом [Петросян, с.121], религиозным кредо может считаться лишь условно – смысл его был строго политический.

Прозвучавшая оценка необычна, по крайней мере в патриотической литературе. Чтоб ближе адаптироваться к ней, воспользуйтесь образным примером. В Югославии, подобно латиноамериканским странам, футбол был государственным мероприятием – на футбольных аренах сборная Югославии доказывала превосходство «югославского пути к социализму» над советским. Теперь сравним успехи сборных Хорватии и Югославии (Сербии и Черногории). Насколько первая – своим мастерством, а главное - своими волевыми качествами превосходит вторую. Хотя за Сербию были и большие людские ресурсы, лучшие их физические данные (самые крупные европейцы живут в Черногории), и больший патриотический подъём – формируемый противостоянием всему остальному миру, тогда как Хорватии никогда нечего было делить с Англией, спор шел лишь с соседями! Это команды – фактически одного народа: одного языка, происхождения, культуры. Всё, в чем пролегла разница – это православное вероисповедание сербов и католическое хорватов. Причем нельзя сказать, что сербское православие в этом вопросе проявляется ортодоксально – православная Византийская империя была страной с огромным весом зрелищных видов спорта, ипподром в ней замещал грекам традиционную агору, и периферийные епархии, скажем Московская, исправно перенимали эту зрелищную сторону православного бытия (о чем далее).

Покажется странным, что в еврейской поддержке обвиняются те, кто ныне известен, как заступившие путь в Православный мир европейским – итальянским евреям, шедшим на Восток в обозах крестоносных воинств и посольств. Противоречие это мнимое, ибо «европейским Иерусалимом» тогда была не только Вильна [см. Нечволодов, т. 3-й, с.17], но и Стамбул [Петросян, с.138]. Евреи заселяли не Литву только, но и Турцию, и равным образом, вели свою пропаганду на Руси, находя влиятельных адептов, не всегда раскрываемых современниками. Иван
IУ Васильевич озаботился учреждением в Москве государственного книгопечатания [частным порядком, в Москве печатные книги издавались и ранее, см.: «Русский первопечатник», с.6; Скрынников, 1990, с.199], и первые попытки приобрести печатню - были сделаны в Дании, не католической стране, старой союзнице Москвы. Они, тем не менее, были сорваны - церковными радетелями «благочестия» [Скрынников, 1980, с.52]. Работать на царском печатном дворе в 1563 г. - начало оборудование, выписанное, как выяснили посетившие печатню итальянцы, в Константинополе [Скрынников, 1990, с.199]. Двусмысленность ситуации в том, что в Турции, собственно турецких книг, не печаталось до 1729 г.. А до 1565 г., до первого армянского издания, – и вообще никаких, кроме иудейских, издававшихся с 1494 г. испанскими евреями, бежавшими в Стамбул от Испанской инквизиции [Еремеев, с.114].

Поддержка богумильского антихристианства иудео-хазарской верхушкой прозрачна - и она не скрывается историками: роль богумилов была не созидательной, а разрушительной, и учение, не выгодное в собственных рядах, - предельно выгодно было «перебросить» в среду своих политических противников [Гумилев, 2001, с.135 и дал.].

Позже, в Х
IХ в., в нашей стране имела место следующая картина: «…Восточные горцы угоняли рабов и продавали их западным посредникам. Крестьяне обычно не сопротивлялись полону. Один работорговец хвастался, что за весь поход не вынимал из ножен саблю, а действовал только плетью, гоняя людей, как скот. Дело же тут было не только в безоружности крестьян, но и в образе их мыслей, в противоречивом христианском учении, которое любой священник мог толковать в любую сторону. Руководствуясь одним и тем же священным писанием, можно воспитать как яростного крестоносца, так и покорного судьбе толстовца. Там, где церковь угождала помещикам, она воспитывала покорное рабочее "стадо"» [Каретников]. Лишь сменился хозяин… Трудно найти ныне более радикальных врагов греческого, как выражаются, «жидохристианства», нежели богумилы - прямые предки современных русских «неоязычников», тоже «врагов еврейства», и однако - буквально цитирующих, воспроизводящих средневековых жидовствующих русских еретиков [В.Б.Авдеев «Преодоление христианства», М., 1994, гл. 1-я]. Знал бы В.И.Корчагин…

В чем, в каких деталях, вещественных уликах подмечено м.б. русское манихейство? Общей фразой стала наша «духовность» - противопоставление ее плотским, вещественным интересам. А ведь это – именно манихейский догмат. В ХУ
I в. та же кликуха артикулировалась как осуждение «стяжаний», хотя дарение земель - было такой же формой заупокойного вклада, как и денежное [Фроянов, с.с. 120-122, 163]. И даже нынче – жидовствующая РПЦ осуждается «оппозицией», прежде всего, в стяжательстве, хотя церковное владение землями и домами имеет, по крайней мере то преимущество, что корпоративный владелец не сможет их пропить или продать иностранцам, переселившись во Флориду. Мировоззрение пустило корни и мы имеем, в сущности, картину ХУ1 в.: «борьбу» жидовстства (западничества) и богумильства (коммунизма)! Известна «мальтийская» форма креста, использовавшаяся тамплиерами. Ю.Ю.Чуканов, отметив ближневосточные реминисценции их атрибутики, обратил внимание на распространение подобных же крестов в Псковской земле – связав их с тамплиерской колонизацией после 1315 г., ведшейся, якобы с запада [Чуканов, 2007, № 11]. Но менее известно, что «братья-рыцари» не были изобретателями самой формы креста - она издревле, еще в 1-м тыс. н.э., использовалась центральноазиатскими несторианами [см. Ю.Н.Рерих «По тропам Срединной Азии», Хабаровск, 1982, с.44], связанными с монголами-завоевателями и с рыцарями-масонами. Когда в 1241 в Чехии разбито было войско монголов, осаждавшее Оломоуц, плененный полководец оказался… англичанином Питером, рыцарем ордена Тамплиеров [Гумилев, 2001, с.492].

Ранее Гумилевым было предположено, что именно тамплиеры стали источником «черной легенды о монголах» - информационного оружия, примененного в Х111 в., чтоб оправдать собственный предательский удар из Святой Земли в спину «желтому крестовому походу» 1260 г. [Гумилев, 1994, гл.9]. Версия остается, в сущности гипотетической, ибо документов нет, кроме того, предавать можно тех, кто безоговорочно тебе доверяет, чему должны быть какие-то основания. Хроника событий в Святой Земле, непосредственно предшествовавших битве при Айн-Джаллуде, спасшей ислам как Мировую религию [Дворкин, с.705], двусмысленна и допускает разные толкования. В частности, возможность сознательных действий тамплиеров - по тайной сдаче монгольским крестоносцам в 1260 г. Акры, при наличие такого союза – ставшей бы трагической, прежде всего для ПРОЧИХ рыцарских орденов Палестины, но предотвращенной жителями крепости; и кажется, мусульмане заподозрили рыцарей Акры именно в этом [см. Гумилев, 1995, с.293].

Читатели, «пасомые» РПЦ, можно думать, немало тратят времени на архивирование своей «греховной» деятельности - содеянной, произнесенной и помышленной, отчет в которой необходим, по уставу РПЦ, перед каждым Причастием, так же как у католиков и у следующих им, католикам - августинианцам. «Грех на богословском языке означает всякое, как свободное и сознательное, так и не свободное и бессознательное, отступление делом, словом и даже помышлением от заповедей Божиих и нарушение закона Божия» Христианство…», т. 1-й, с.430], иными словами – в нарушении табу. «…Грех произошел не от Бога и не от природы, а от злоупотреблений разума и воли разумных существ, от произвольного их уклонения от Бога, от замены святой Его воли своею, от самоволия. Так первоначально согрешил сатана, а потом прародители…» [там же, с.431], получается, т.обр., что в самом приобретении свободной воли, не зависящей непосредственно от Божьего произволения, – уже заключается грехопадение. Совершаемое - каждым, уже постольку, поскольку он не может уподобиться Богу – не может воскрешать четверодневных покойников, ходить по воде, кормить армии страждущих пятью хлебами и двумя рыбками и т.п., ибо наши возможности - человеческие. Но «Греко-восточной церкви не пришлось выдержать такой острой борьбы по вопросам о спасении и грехе… Примечательно, что до У в. для Востока оказывается чуждым понятие о первородном грехе. «…Грех сам по себе не существует, поелику он не сотворен Богом. Посему невозможно определить, в чем он состоит», - говорит «Православное исповедание»(вопр.16).» [там же, с.433]. А откуда это, существующее – противоканоническое учение о греховности, у нас? Грешить можно ведь не одним лишь деянием и помыслом, но и недеянием, уклонением от присяги, в частности, сиречь лжесвидетельством, в чем с 1991 и 1993 г.г. грешно всё мужское население СССР и РСФСР, кроме диссидентов? УК РСФСР знал такое преступление - отсутствующее в Римском праве (следовавшем карфагенским – семитским образцам), потому оказавшееся не разработанным в Церковном учении - складывавшимся в Ромейской империи, как оставление в опасности. УК редакции 1926 г., с изменениями на 01.07.1950, ст. 156: «Заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни состоянии, лишенного возможности принять меры самоохранения по малолетству, дряхлости, болезни или, вообще, вследствие своей беспомощности, в случаях, если оставивший без помощи обязан был иметь заботу об оставленном и имел возможность оказать помощь, - исправительно-трудовые работы на срок до 6 мес. или штраф до 300 рублей.»; ст. 156 прим., что для нашего вопроса м.б. особенно интересно: «Неоказание помощи капитаном судна людям, гибнущим на море или на ином водном пути, если эта помощь м.б. оказана без серьезной опасности для судна, экипажа и пассажиров, - лишение свободы на срок до двух лет.» [«Уголовный кодекс РСФСР», М., 1950]. И если христианин должен «бороться с грехами», то с позиций УК РСФСР первый грешник – это Сам Господь Бог, эпизоды Его преступлений в своей жизни может припомнить каждый, многократно оказывавшийся отставляемым в опасности… Т.е. «грехи» - это ВОВСЕ НЕ ХРИСТИАНСКОЕ вероучение, не то, от чего уберегал Христос Свою паству, давая Заповеди, требующие именно деяния, но не слежки за соблюдением табу. Сам Он, похоже, относил ко греху лишь нарушение клятв – юридически возложенного на себя обязательства, возможное, опять же, как в активном, так и в пассивном – не деятельном смысле, который трудно определить формально, почему и запрещал ученикам давать клятвы [см. Гумилев, 1990, с.469]. Предписывая лишь говорить правду - в объеме, доступном двоичному подразделению информации («да, да, нет, нет»).

Насаждение табу и борьбы за соблюдение оных – пришло в Русскую церковь со стороны, от народов, у которых это понятие было сильно развито. К таковым относятся иудеи, чья Свщ.книга – Ветх.завет целиком состоит из таких хитроумных правил и назидательных новелл о страшных карах за их нарушения, как собственно и татары – народ восточно-монгольского, граничащего с дальневосточными племенами, происхождения [Гумилев, 1994, с.с. 270-271]. Вспомним, что несториане переняли у манихеев учение об изначальном зле…

Русская средневековая церковь, сильнее всех прочих Поместных Православных церквей, заполнила жизнь и быт паствы постничеством, занимавшим до 8 мес. в году, по своей строгости – монастырским, дозволявшим, по греческим уставам, питаться в постные дни морским зверем (крабами, омарами, устрицами), но не более того. А зачем? Ведь ее паства в Средиземном море не купалась, была и так беднейшей в Ойкумене?.. Греко-христиане ведь никогда не отличались постническими нравами!? В Раннесредневековой Византии – наследнице Апостольского Христианства, число праздничных дней с 66 в году, как было при Кесаре Августе, выросло до 175\год [В.Брабич, Е.Плетнева «Зрелища Древнего мира», Л., 1971, с.70]. Гладиаторские бои - благородный античный прообраз современных дегенеративистских «боев без правил», где участники – еще сражались оружием воинов (уже тогда, такоже самых различных пола и возраста, девицы именовались «амазонками»), а не наносили друг другу увечья «тупыми твердыми предметами», на потеху публики, - перестали вызывать уважение уже в языческом обществе. Начал бороться с ними еще просвещенный император-язычник Марк Аврелий, приказавший затупить гладиаторское оружие; в У веке, к правлению императора Гонория, они сошли на нет [Бол.Энциклопедия, т. 6-я, с.781]. Но такие античные забавы, как борьба на арене с экзотическими зверями, иные острые зрелища, как гонки колесничих на ипподромах (аналог современной «формулы1»), наибольшего своего развития достигли в Христианской Византии [Брабич, Плетнева, с.с. 68-69, 74-75; А.А.Чекалова «Восстание Ника», М., 1986, с.с. 82-83]; - хотя Цицерон еще писал об абсурдности удовольствий, от зрелища терзаемого воина или прекрасного животного, пронзаемого копьем [Цицерон «Эстетика», М., 1994], их осуждали философ Сенека, просвещенный император Адриан [В.М.Брабич «Путешествие с древней монетой», Л., 1970, с.30]. Не были они забыты и Русью, по мере феодализации, расцвет мирского чествования христианских праздников наступил в Х1У – ХУ веках [Бол.Энциклопедия, т. 15-й, с.560]. В Москве не было ипподрома, но зрелищем звероборчества в столице увлекался еще благочестивый государь Федор Иоаннович в кон. ХУ1 в. [Скрынников, 1979, с.21]…

Ответ известен, хотя не особенно популяризируется ныне, как не особенно популяризировался он и безбожниками – советскими атеистами, как марксисты-ленинцы – вульгарными социологистами, не заинтересованными в обнажении скрытых пружин манипулирования несчастным советским обывателем. Он той же природы, как ни покажется странным, что и ответ на вопрос – отчего в СССР, за «железным занавесом», с 1960-х г.г. расцветала идеологически чуждая тотальному комсомольско-коммунистическому режиму молодежная рок-культура? Не секрет, что рок-музыканты всего мира пользовались вдохновенным открытием идеолога «новых левых» из Тавистокского ин-та, даровитого музыковеда Тео Адорно [см.: Колеман] – введшего в музыкальный оборот Человечества ритмическую культовую музыку негроидных племен Африки, служащую для манипуляций подсознанием, действуя наподобие наркотика. Но результаты в разных странах были различны, и скажем, в Индии – стране с абсолютно индифферентным к бытовой стороне жизни граждан правительством, - но где бытовой стереотип поведения большинства населения мало изменялся со времен Гомера, мировосприятие людей оставалось «аполлонийским», - экстатические пляски фанатов ливерпульских унтерменшей оставили молодых людей равнодушными. Иной результат был в тоталитарном СССР, сурово пресекавшем «низкопоклонство перед западом», агитпроп которого, со времен поалей-циониста Л.З.Мехлиса, привлекал подданных к обязательным ритуальным камланиям «советских праздников», средствами пропаганды вырабатывая со школы и детского сада экстатический - «дионисийский» стереотип поведения. Усугубляемый ранним и забубенным ознакомлением подростков с крепким алкоголем, хаотической половой жизнью их… ««Ох, братцы, такая радость, что, если бы не потолок, то хватил бы выше звезд небесных!» - восклицал в пылу экстатической пляски один русский хлыст», - пишет В.Вересаев, медик по специальности, - а хлысты, заметим, суть самые последовательные из русских христиан, натуральные хранители «святоотеческой старины», чуждые эллинской диалектики, - «Чем же, однако, вызывается этот избыток сил? Сила человека – от здоровья. Казалось бы, «избыток сил» должен вытекать из сугубого здоровья, из чрезмерности сил. Но вот что говорит, напр., проф. Д.Г.Коновалов про русских сектантов: «Основою сектантской экстатической радости служит повышенная нервная возбудимость. Это свойство давно подмечено за нашими сектантами. В образовании и поддержании их нервозности участвуют сложные причины, напр., различного рода болезни, плохое питание, плохие гигиенические условия жизни и т.п.. Немаловажную роль в этом играет и их суровый аскетический режим, «сморение» или «осаживание плоти постом», как они выражаются. Посты сектантов – это самопроизвольное изнурение себя настоящим голодом, и неудивительно, если экстазы сектантов-постников иногда совершенно напоминают картину бреда от истощения». И повсюду, во все времена, одним из самых верных средств подготовки себя к оргийным празднествам считались продолжительные посты и самоистязания» [В.Вересаев «Аполлон и Дионис», М., 1924, с.58]. Так построение «православного царства» - которое, якобы, «не от мира сего», «Святой Руси» (термин, неизвестный до сер. ХУ века), - основывалось на заурядных физиологических, даже не на психологических спекуляциях.

Это вообще интересная – тем более мало изучаемая сторона вопроса, здесь только намечаемая. Ведь еще Константин Леонтьев, консул на Русской дипломатической службе в Оттоманской Порте, засвидетельствовал, что турки-османы были «хозяевами в своей стране» - лишь в военное время, на поле боя. Мирное же функционирование этого государства - обеспечивалось, преимущественно, его подданными-гяурами, причем не только иудеями, но и самыми, что ни на есть, христолюбивыми православными греками и болгарами, бывшими в нем фактическими хозяевами; их османофилия в те же годы поражала европеизированного болгарина, борца за независимость родины [см. Христо Ботев «Публицистика», М., 1952].

Признаки манихейства греческих архиереев Русской церкви прослеживаются с глубочайшей древности. В странах Христианской Европы - после утверждения в ней семидневной недели - халдейской по происхождению (в отл. от индоевропейской пятидневной и шестидневной шумеро-аккадской), привнесенной в Римскую и Скифскую Ойкумену из Персии адептами культа Митры [см. Ф.Кюмон «Мистерии Митры», СПб., 2000; Б.И.Кузнецов «Древний Иран и Тибет», М., 1998, гл. 3-я], дни ее считали и считают доднесь - по планетам; это известно всякому, знакомому с английским языком. У нас же, однако, счет ведется лишь по цифрам, – со вставкой еврейского шаббат (суббота)… Античные скульптуры, найденные и хранящиеся на территории Западно-Римской империи (Аполлон Бельведерский Леохара, юноша со скребком Лисиппа, Лаокон, Артемида (версальская)) – полные, тогда как доставшееся музеям из раскопок с территории Восточного Рима – как правило, лишь оббитые торсы - с отбитыми руками, ногами, головами. На землях Западной церкви, при всей ее нетерпимости, античное наследие страдало от христианского вандализма меньше. Если в нём и видели «бездушных кумиров», буквально, - то не «обиталище бесов» (последний взгляд – еврейский, ибо по семитским воззрениям, «б-г есть дух»!)… В древне-русском обществе действовало очень свободное отношение к церковному «канону», когда он вступал в противоречие с традиционной, «языческой» обрядностью [см. «Христианство: Античность, Византия, Древняя Русь», Л., 1988, с.с. 290-314]. Но Суздальский епископ Леон, греческий поставленец, запрещает вкушение мяса по средам и пятницам, даже когда они попадают на Двунадесятые праздники – Рождество и Крещение, т.е. поступает как классический еретик, хулитель Христа. Против него выступил Ростовский епископ Федор, протеже Вел.князя, обвинив в ереси [В.Ю.Лещенко «Семья и Русское православие», СПб., 1999, с.208], но, выданный головою грекам Андреем Боголюбским, сам был обвинен в «волховании». Владыку низложили, увезли в Киев - митрополичью столицу, где отрубили руку, урезали язык и выкололи глаза [Горюнков, с.с. 42-43] – подобно Максиму Исповеднику. Ту же ересь насаждает Черниговский епископ Антоний – прогнанный за это просвещенным князем Святославом; Печерского игумена запрещают в служение - за питие молока в праздничные среды; устав Ярослава, подобно Торе, вопреки 1-му апостольскому собору в Иерусалиме, вовсе запрещает едение конины и медвежатины – своеобычного мяса для лесных земледельцев [Лещенко, с.с. 208-209].

К ХУ1 в. усилия манихеев достигли успеха [там же, с.с. 209-212]. Если по ХУ век кости животных составляют значительную часть пищевых остатков в археологических слоях [там же, с.211; В.И.Цалкин «Материалы для исследования скотоводства и охоты в Древней Руси», в «Материалы и иссл. По археологии СССР», № 51, 1956 г.], то позднее - даже высокопоставленным лицам не разрешается нарушать пост, матери заставляют поститься малолетних детей, запрещается пользоваться посудой, если ранее из нее нарушали пост [Лещенко, с.212]. Охотник, поймав дичь, не мог есть ее, если сам не спустил ей – еще живой – кровь [там же, с.211]; – это требование имеет чисто иудейское происхождение! Хотя тогда же, собственно русские монастыри, - даже в это время - сохраняют довольно свободный подход к вопросу и весьма широкий ассортимент блюд, формально считавшихся постными [там же, с.с. 213, 215; Скрынников, 1990, с.с. 123-126; «Христианство: Античность…», с.с. 298-300].

Общеизвестна «сионизация» православия ныне, но послушайте, допустим, программы общественного «Православного радио С-Петербурга» - обычных православных, в т.ч. священников с богословским образованием, выступающих там, выступающих на государственном «Радио России - Петербург», на католической, но «интерхристианской» «Благодатной Марии», - и сравнительно, на митрополичьем, д.б. бы наиб. ортодоксальным, радио «Град Петров». Впечатление о густой «августинианской», отнюдь не политической, о манихейской закваске - закваске блж.Августина Гиппонского [см. Гумилев, 1990], - останется у вас именно после передач последнего, - не смотря на общеизвестную обмирщвленность и мирское нечестие Петербургской кафедры. Иначе, право, и трудно будет объяснить такие, скажем, выверты на христианском – не на советском радиоканале, как изучение произведения Грэма Грина, английского разведчика и в то же время «друга страны Советов», чье масонство не требует доказательств…

И не случайно, видимо, в ХУ веке свтт. Геннадий Новгородский, столкнувшись с спекулятивными подтасовками текстов Библии жидовствующими еретиками и затеяв полный перевод ее на славянский язык, привлек западных монахов-переводчиков [Скрынников, 2000], ордена св.Доминика – ордена св.Инквизиции (с ее опытом выявления еретиков-манихеев), использовал латинскую Вульгату (до Тридентского собора в Зап.Европе признаваемую лишь «народным» - не церковным чтением), вместо родимой православной Септуагинты, - лишь бы не иметь дела с греческим духовенством. Язык оного, якобы, был тогда забыт, стал незнаком в Московии, – ибо Максим Грек, видите ли, русским не владевший, делал переводы на латынь, с которой далее переводила великокняжеская канцелярия, - но всё это допущение делается - при том известном потоке греков, что хлынул в Москву из Италии с Софьей Палеолог, при лингвистической «балканизации» книжного московского языка в ХУ веке [Н.Можейко, А.Игнатенко «Древнерусский язык», Минск, 1988, с.с. 79-80]. Прот. Георгий Флоровский нарек это «первой встречей с Западом» Руси, смеем утверждать, в этом он ошибся, подобно Карлу Марксу.

Константинопольский патриарх тогда, с 1350-х, а особенно после 1453 г., по своему положению и своей политике, мало отличался от Константинопольского патриарха ныне – гражданина Турецкой республики греческой национальности, офицера запаса Турецкой армии. И в Москве тогда это прекрасно знали, так же как ныне известно о членстве его в масонских ложах, где он ведет «экуменические» диалоги с такими интересными личностями как имам исмаилитов – экономических наследников асассинов [об оных см.: Натрошвили]. Воспринимали москвичи «святость» Константинопольского предстоятеля, как олицетворения «вселенского православия», более чем скептически – не признавая за султанскими поставленцами главенства над Московской митрополией [Скрынников, 1990, с.144], – мало отличаясь в этом от латинян. В их (москвичей) глазах Вселенской православной столицей – стала именно Москва, Русская столица, причем задолго до 1453 и безотносительно ярлыка «третьего рима» - риторической фигуры псковского книжника, довольно неудачной, доднесь облегчающей спекуляции низкопоклонников перед югом.

Начало построения «азиатского московского деспотизма» улавливаемо искусствоведчески: в храмах ХУ века исчезают хоры [Овсянников, 1970, с.99]. Благоверные семьи Русских князей - кем «прекрасно украшена Земля Русская» [Слово о погибели Русской земли] - властно опускают в толпу простых богомольцев. С другой стороны, начинают неудержимо расти вверх иконостасы - отделив непреодолимой стеной мирян от алтаря и вершащего «таинства» клира, а на иконах всё более утверждается знаменитая «обратная перспектива», с ее «вывернутой» наизнанку чувственной объемностью – далекой от мозаического построения традиционной византийской и древне-русской живописи. Явится на Русь и греческий деспотизм. Только вот, происхождение его будет иное – отнюдь не ортодоксальное, напротив, самое что ни на есть еретическое, внесенное на Русь из Генуи, ее колоний в Причерноморье, ее филиалов в Литве, словом, всех тех стран, где «прозябла»(проросла), по слову св.прп.Иосифа Волоцкого, новооткрытая Геннадием ересь [Фроянов, гл. 1-я] - четко разделяемая ортодоксами от старого русского, полуязыческого новгородского свободомыслия «стригольников» [там же, с.13, прим.6].

У российских «западников» «…отшлифовался взгляд на сомнительность русского христианства, на варварство и богопротивность его обрядов, на отступничество русских, подлость их натуры, раболепие и деспотизм, татарщину, азиатчину…» [Ульянов, 1990]. По иронии судьбы, должный быть ими обращенным, в первую очередь, на объект их поклонения – на Западную Европу, как на действительный первоисточник известного им «русского христианства».

Велико-Германская Русь и Татарская Европа

Иллюстрацией «порабощения» Московской Руси православными Греко-христианами нео-язычники (Добровольский, Истархов, Хомяков, Широпаев) приводят обычно, исчезновение славянских имен в Московии, замену их еврейскими и греческими. Это же апологеты Христианства выделяют – как свидетельство московского христианского благочестия. Но в боярской среде они употребляются по ХУI, а в народной – по самый ХУII век (до Никона); и князей - Романов, Юриев, Александров хватало уже в Древней Руси, как еще ранее - Аскольдов (Скольтанов), Олегов (Альгирдасов), Рюриков (Рарогов). Крещаемый русич становился двуименным [Янин, 1975, с.82], нося «паспортное», церковное имя, подобно мирскому (у болгар похожее правило сохр. доныне – крестильный патроним принадлежит родовой общине, а не персоне), и значимым индикатором служит не сие. Церковных КНЯЖЕСКИХ имен было очень немного, соответствующих хар-ру княжеского ремесла: Дмитрий, Федор, Михаил, Давид, реже – Василий, Андрей, Николай. Московские же князья с ХIУ в. начинают крестить детей чисто простонародными, не княжьими именами: Семен, Иван… До ХIII в. я нашел лишь двух Рюриковичей Иванов: сын князя-изгоя Иван Ростиславич Берладник и Иван Всеволодович, самый младший из сыновей Всеволода Большое Гнездо.

Первым, чьи двое сыновей из четырех носят самое частое в святцах (175 дней\год), но простонародное имя Иван, был не Московский Ярославич. Им был Андрей Александрович Городецкий, молодший сын Александра Невского. Это тот самый князь, что в 1301 г. прибыл в Новгород, взял и разрушил крепость Ландскрону, годом ранее основанную на новгородских землях шведами [Экземплярский, с.41], выстроенную итальянскими фортификаторами [Нечволодов, т. 2-й, с.356], - что и могло послужить «татарско-византийской» реминисценцией к деяниям Александра Невского впоследствии. Андрей Александрович Городецкий, - что по мнению наших «азиопцев» должно свидетельствовать русский патриотизм, - многажды наводил на Русь татар, напр. «Дюденеву рать» [Экземплярский, с.с. 36-43], - язычников и несториан. В отличье от своего отца – друга Берке-мусульманина, хана-диссидента. Т.е. нововведение с именами – нововведение скорее несторианское, Каракорумское, отнюдь не Константинопольское, - дружественное римскому папизму [см. «Путешествие…», с.161], враждебное православию.

Потомки Андрея – это князья Рюриковичи Шуйские, Суздальско-Нижегородские [см. Лобанов-Ростовский], организаторы смут 1374-1380, 1382 г.г. [см. Гумилев, 2001, с.с. 599-600], последующих смут ХУ1 в. на Руси [Скрынников, 1980], подлинные выразители т.наз. «татарщины».

Православных несториане требовали перекрещивать как нехристей… Пониманию сего скользкого момента препятствует такое, в частности, ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ ИСКАЖЕНИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ, как сокрытие факта, примеченного разве что Г.В.Вернадским (соотв. работа в России не печатана, вообще не переведена), что Западный поход татар, с самого начала, в т.ч. на Русь в 1237-1240, был КРЕСТОВЫМ ПОХОДОМ. Известно, Монгольская армия, вошедшая в Европу, была регулярной: кавалерия, закованная в латы, обучена строю и экзерциции, наличествовала осадная техника – отсутствовавшая у кочевников [см. Федоров, 1956], тождественна эта техника была римской – не китайской [Нечволодов, т. 2-й, с.с. 266-268]. Марко Поло дал описание собственно монголов - войска царевича Хайду [Поло, гл. 198-я], язычника, властителя Чагатайского удела – удела Хранителя Ясы, хранителя традиций Чингизидов, оборонявшего Улус от окитаившихся татар Хубилай-хана, в юности симпатизировавшего христианам [Гумилев, 1994, с.с. 165, 192-193]. Удел Хайду включал Туркестан (Синцзян и Средняя Азия), Памир, Зап.Монголию. Воины его имеют лук с 60 стрелами – когда общеизвестный колчан тюрок, введших регулярную кавалерию, вмещал 30 стрел, вооружены они палицей и саблей, придерживаются конной перестрелки - тактики скифов, былых властителей края, точно так же набивавших гориты многими десятками и сотнями стрел [Б.Н.Граков «Скифы», М., 1971]. Пика Поло не упомянута - она, как и особая тяжелоконная упряжь, нужна в рыцарской атаке, но мешает степному стрелку-джигиту. Монголы ее использовали, причем очень широко – оснастив крючьями, для стаскивания с коней вражеских рыцарей [Нечволодов, т. 2-й].

Правка церковных летописных памятников, ведшаяся в 1370-х г.г., историками выявлена при работе с сохранившимися кодексами [Прохоров, 1974]. Христианство исповедовала на самом деле б.ч. племен, включенных в Монгольский улус, в т.ч. обладавших политической и философской культурой, – поставлявших Улусу чиновничество и комсостав (найманы; уйгуры и кераиты; шато); сами Чингизиды были язычники-митраисты, но финансировали их государственнические мероприятия против мусульман и китайцев несторианские купцы Восточного и Западного Туркестана - после падения Хазарии владевшие Вел.шелковым путем [Гумилев, 1994, с.152 и дал.]. И в ХIII в. православные – на которых обрушились татары-несториане, в том числе, - об этом хорошо знали, и сначала даже ждали тех, как единоверцев [см. Натрошвили].

От тех веков в нашем языке осталось знаменитое сакраментальное выражение, по справедливому замечанию А.М.Горького, произносимое нами по-татарски, - отражающее несторианское отношение к православным и к их догмату о Матери Божьей - Богородице-Деве. Язык запечатлел, засвидетельствовал событие политической истории - лучше летописей, некогда подвергавшихся чистке… Безсмысленно противопоставление «татарской» политики Москвы – «немецкой Европе» и «европейскому Новгороду»; это - такая же наивная экстраполяция в прошлое знакомой современности, как экстраполяция большевицкими историками реалий крепостного права века ХIХ, возникшего лишь после утверждения в России Самодержавия [Аль, 2000, гл. 6-я], - в ХУ – ХУI века, когда его не было вовсе: «Опричнина знаменовала собой новый этап в развитии крепостного права» [«Очерки истории СССР. Кон. ХУ – нач. ХУII в.в.», Л., 1957, с.137] и т.п. чушь… Можно, если угодно, скорее уж противоставить «несторианско-азиопскую», папистскую «Европу» и «европейскую Москву»!

Поход на Русь Большой орды в 1480 - после аннексии Иваном III Васильевичем Вел.Новгорода, - поход предков современного «казахского народа», отраженный Стоянием на Угре, - координировался с Ливонским орденом [Волков, с.с. 19-20]… Его рать, снабженная артиллерией, во главе с самим магистром Бернгардом фон Борхом и флот, вошедший в Псковское озеро, тогда взяли и вырезали Вышгородок, захватили каменный Кобылий городок, после разорения не восстановленный [см. Косточкин, с.54], перебив всё его 4-тысячное население – опустошив повоеванную Русь, не хуже монголов, - приступили к Гдову, Изборску, Пскову.

Столь же несостоятельны рекомендации союза с «европейской Литвой» - супротив татар. Во-первых, еще Василий ! Дмитриевич сочетался браком с дочерью Витовта Литовского Софьей – зачинательницей Шемякиной смуты при ее сыне Василие Темном [см. Нечволодов, т. 3-й]. Но главное не это. В Литовской великокняжеской рати служилые татарские отряды имеются уже при Витовте – князе-европеисте, поклоннике рыцарства, - появляются они в Литве раньше, чем на Руси при Василии II. Союзником Витовта был Тохтамыш, спасителем его, после неудачной битвы с Едигеем в 1399 г. на Ворскле, - оказывается «казак Мамай» - один из потомков разбитого в 1380 г. на Куликовом поле, свергнутого Тохтамышем и убитого в Кафе генуэзцами татарского темника [Гумилев, 2001, с.625]. Воистину, «евразийская орда» - шла с «европейским» Вел.князем Литовским в 1399 г., против поставленцев Тимура, разбитая ими на Ворскле-реке.

В 1426 г. псковичи разбивают семитысячную рать Литвы и татар [Спегальский, с.20]. В том же году служилые татары из рати Витовта едва не взяли штурмом Опочку [Косточкин, с.43]. Походы против Русско-Московского государства Золотой и ее преемника – Большой орды в 1380 как и в 1480 г. [Волков, с.19], совершаются в союзе с Вел.княжеством Литовским.

В этих условиях, собственно союзником Москвы, было лишь сепаратное – отложившееся от Золотой орды Крымское ханство [там же, с.20], и то, только до 1-й\2 ХУ
I в., когда политические интересы борьбы за престолы поволжских татарских юртов [там же, с.с. 78-94 и дал.] и коммерческие расчеты повернули политику Крымского хана против Русского царя. Александру Ярославичу бессмысленно было бы «дружить с татарами против католиков», в чем его обвиняют «нео-нацисты» и хвалят «евразийцы» (последователи Гришки Кутерьмы), - чего собственно, и не было…

Дружили восстановители Руси с немцами.

***

Брат Андрея Александровича Городецкого Димитрий [см. Экземплярский, с.35 и дал.] опирался на Ногайскую орду и, что небезынтересно для нас, спасался от своего младшего брата Андрея - «за морем», т.е. у немцев.

Андрей Александрович – это, повторимся, тот самый князь, который был приглашен с татарской дружиной хана Тохты в Новгород, на место Дмитрия, и которого новгородцы далее изгоняют из Копорья, разрушив тамошний замок [там же, с.с. 37-38] – желая стереть саму память о нем. Эта симпатия «европейцев» к «татарам», согласитесь, звучит неожиданно!

Вместе с Дмитрием, темника Ногая поддерживал Лев Данилович – сын прославленного Даниила Галицкого [В.Т.Пашуто «Внешняя политика Древней Руси», М., 1968, с.296], последнего Самодержца Южной Руси. «Мятежник Ногай, «враг греков» и тайный мусульманин, вместе с улусом потерял голову. Победитель, законный хан Тохта, был веротерпим и доброжелателен. Подвластные ему страны наслаждались миром. На Руси после смерти великого князя Андрея Александровича ярлык на великое княжение был вручен в 1304 г. тверскому князю Михаилу Ярославичу, человеку правдивому и благородному. Эти качества Тохта оценил по достоинству. Добивание последних сторонников Ногая на берегах Днестра и Буга затянулось потому, что это были потомки половцев – они были дома и защищали свою страну. Во время этих тревожных лет митрополит Максим, «не терпя насилия татарского», покинул Киев и в 1300 перенес митрополию со всем клиром во Владимир. В Киеве остался митрополичий наместник, и, пожалуй, этот год следует считать «концом» Киевской Руси, хотя агония ее затянулась еще на полвека» [Гумилев, 2001, с.524]. «Правдивость и благородство» понимать следует в смысле политической выгоды, моральных качеств этого князя мы уже касались. Тохту-хана отравил в 1312 г. царевич Узбек - магометанин [там же, с.502], возобновивший политику Берке-хана – союз с Рюриковичами-Владимирскими (Иваном Калитой) и преследования «гяуров» - язычников и несториан. Царевичи и нойоны Орды, отказавшиеся принять ислам, были казнены, при этом ни русские, ни жившие в границах Руси язычники репрессиям не подвергались [там же]. Татары-христиане вынуждены были спасаться бегством. Гумилев считает, из этого образовался синкретический великорусский этнос – из русских славян, живших в черте Руси финнов и из искавших убежища монголов-несториан  [там же, с.503]. Это не укладывается в факты, описанные нами ранее: нет фактов присутствия сколь-нибудь многочисленных степных воинов в Московском войске до ХУ века, нет самой почвы для их укоренения – поместной системы, нет, наконец, этнической комплиментарности между православными и «степными византинистами» (Гумилев) – несторианами, искавшими дружбы папистов, а не потомков и единоверцев врагов Нестория! Думаем, потомков этих «евразийцев» правильнее будет искать в таких странах как Зап.Украина – входившая тогда в состав Польского королевства и Литвы. По генно-антропологическим характеристикам, в самом деле, уроженцы Зап.Украины ближе казанским татарам – ЧЕРЕЗ «схидняков» и почти тождественных им великороссов.

Следующий митрополит, Петр, перенесет свою «ставку» в Москву, где и скончается, и будет похоронен, как святой Московский митрополит - еще до официального переноса кафедры, перенесенной в Москву из Владимира его преемником Феогностом, завещав собирать Русь вокруг Москвы. Усилиями Петра и его преемников [см. там же, с.с. 526-529 и дал..] Тверской дом Рюриковичей теряет великокняжескую шапку – законно полученную Ярославом Ярославичем [Экземплярский, с.32], тем не менее, отнятую у тверичей и перешедшую к Москве. Вопреки формальному Владимиро-Суздальскому старшинству в Ростово-Суздальской земле, но согласно святителю Петру, назидавшему Калиту на смертном одре: «Если меня, сын, послушаешься, храм Пречистой Богородице построишь, и меня упокоишь в своем городе, то и сам прославишься больше других князей, и сыновья, и внуки твои, и город этот славен будет, святители станут в нем жить, и подчинит он себе все остальные города» [Нечволодов, т. 3-й, с.375].

И Петр, и предшественник Максима, – Кирилл – оба они были русские, и оба - родом с Волыни (всего было 4 русских из 23 Русских митрополитов до ХУ в., родина первого из них, Иллариона, неизвестна).

Это раскрывает загадку происхождения Московской государственности – объединившей вокруг себя рассыпавшуюся в Х
II веке Древнюю Русь, не дав поработить хищным соседям. Государственности, оболганной и оклеветанной неудачливыми колонизаторами – приписавшими Рюриковичам-Московским то, в чем их обвинять можно было менее всего, в чем слабы были – напротив – сами обличители. Масштаб подрывной работы - оценить можно по тому, что наиболее подробное, детально передающее события на Руси летописание – «патриаршее» [Никоновская летопись (ПСРЛ, т.т. 9-й – 15-й)], сведенное в Москве в нач. ХУI в., как и видящее Русь во Всемирной истории наиболее четко «Сказание о князьях Владимирских» [Р.Жданович «Правда о происхождении  и Крещении Руси», рукопись], появлению которых мы обязаны именно западно-русской интеллигенции, переехавшей в Москву, когортою историков объявлены были позднейшей фальсификацией и компиляцией.

Влияние волынян особенно ощутимо на Северо-Востоке - в Низовской земле, в официальных источниках противопоставлявшей свои порядки Новгороду. В ней, тем не менее, древнерусский лествичный порядок - порядок последовательного перемещения князей по княжеским столам, - точно так же к Х1У в. заменяется, как было, наряду с Новгородом и на Волыни, – «европейским» - феодальным, вотчинно-удельным. «Уделы уже составляли полную собственность известной княжеской семьи, по смерти отца, владения его переходят не к брату, а к детям и делятся между ними» [Нечволодов, т. 2-й, с.349].

Вес волынян растет в Великороссии с 1330-х г.г.. В 1324 г. Владислав Локоток известил папу Римского о гибели Льва Юрьевича Луцкого и Андрея Юрьевича Галицкого – последних защитников суверенитета Западной Руси, в союзе с Тевтонским орденом, против Польско-Литовского государства [Бол.Энциклопедия, т. 12-й, с.71]. Казимир Польский Великий (1333-1370) вывел Польшу «из критического положения. Он должен был отказаться от Силезии в пользу Чехии и от Поморья в пользу Немецкого ордена, но компенсировал эти потери за счет богатой Галиции и части Волынской (Холмщина) земель» [Б.Д.Греков, с.329]. Польша при нем окончательно оккупировала Галичину [см. Гумилев, 2001, с.514], - и на Восток хлынули беженцы, не желавшие подчиниться «латинству». Из них был, напр., воевода Дмитрий Боброк-Волынец, герой Куликова поля. Можно думать, погибшие при Тохтамышевом нашествии 1382 г. книги и иконы, которыми «до сводов» наполнены были кремлевские церкви [Нечволодов, т. 2-й, с.454], свезенные с всей округи в столицу - в малограмотную торгашескую Москву, лежащую на водоразделе Волжской и Днепровской систем, никогда ранее не бывшую центром монастырской – книжной образованности, были вывезены в Великороссию из Галичины. Их остатки сохранялись еще в нач. ХУ
I в., при составлении свода, известного как Никоновский, – содержащего уникальные, неизвестные в иных, дошедших до нас сводах, вероятно западнорусские фрагменты [Б.М.Клосс «Никоновский свод и русские летописи…», М., 1980, с.187].

«Теократия», выстроенная в Москве к вокняжению Дмитрия Ивановича, «союз православного Трона и Алтаря» [Гумилев, 2001, с.538], - стал одновременно золотым веком феодального сословия, «золотым веком боярства» (определение С.Б.Веселовского), - вполне согласно аристократическим принципам политической теории Римского государства. Они, бояре, - следуя ЗАПАДНЫМ образцам - при Василие I Дмитриевиче и Василии II Васильевиче, видимо при благожелательном отношении венценосцев, но не более того, - вводят на Руси прямой, монархический принцип наследования: от отца к сыну, вместо прежнего родового старшинства [Нечволодов, т. 3-й, с.41], до этого в Москве не соблюдаемый [Пушкарев, с.107].

Те изуверские пытки, которым так охотно предают пленников москвичи в междоусобицах ХIУ – ХУ в. [см. Экземплярский, с.с. 72, 94, 118] - тоже находят неожиданную читателю, но точную - волынскую аналогию. Аналогию – в нравах и обычаях бойцов Украинского Повстания, воевавших в 1940-х – 1950-х г.г. против «москалей» в Галичине [см. К.Колонтаев «Происхождение русского народа», Дуэль, № 27, 2001 г.; отметим лишь, ремаркой к этой статье, что жестокость к врагу – в глазах воинов – никогда не считалась ранее предосудительной, ВРАГ прежде выступления в поход должен был знать, что расправятся с ним беспощадно].

Волынь граничила с Европой - издревле знала ее, участвовала в ее делах.

В Волынской земле, наряду с Новгородом, ранее всего наступил европейский феодализм: когда в прочих землях Русской дедины дома Рюрика [Гедеонов, с.120] бояре и дружинники еще следуют за князьями, получая денежное жалование, в этих землях бояре сидят на отчинах – навязывая свою волю князьям [Нечволодов, т. 2-й, с.247]. С сер Х
IУ в. на всей Руси в войско, на место прежним вольным младшим и старшим дружинникам приходят феодально-организованные группы из господина и его свиты [Кирпичников, 1976, с.11].

Итогом соседства с Венгрией и Польшей, как это происходило и с другими их соседями (Чехия, Хорватия), неизменно, место имела - непримиримая к ним вражда. А эти страны в католической Европе - входили в Гвельфскую коалицию, боровшуюся за светскую власть Римского первосвященника. Потому, столь же естественно, в европейских войнах волыняне поддерживают гибеллинов – Германского императора [Гумилев, 2001, с.с. 336, 347, 459-460], а на поле боя используют приемы, хар-рные для Имперской рати [Кирпичников, 1982, с.с. 22, 26]. Строгая дисциплина на поле боя - характеризовала Тевтонский орден, отличала его от прочих рыцарских воинств Европы [Вилинбахов, с.118]. И она проявляется в русской рати, в т.ч. в феодальной Владимир-Волынской. «Своеволие отдельных подразделений или соперничество полководцев, известные по событиям Х
II и ХУI веков, для ХIУ в. источниками не отмечается» [Кирпичников, 1982, с.21]. Боевой опыт волынян оказался использованным сполна.

Вменение создания Московской политической традиции – Греко-православной церкви, как видим, совершенно безосновательно. Греческая церковь - поддерживала монголов-язычников [см. Гумилев, 1994], тех, кто, как Бату и Мангу, спас ее от «Несториано-католического Крестового похода», сокрытого в истории - усилиями политизированных публицистов. Вопреки, к слову, дипломатии собственных – Никео-византийских императоров, искавших союза с Каракорумом – против мусульман [там же, гл. 8-9], подобно тому, как искали они его с европейскими государствами – против мусульман и венецианцев. Тогда, пожалуй что, греческие ученые иерархи еще знали о подлинном – не мифическом «иудейском» происхождении Христианского вероучения [см. Кузнецов, с.с. 245-247], скрываемом официальной – профанировочной «Священной историей» [Р.Б.Жданович «Происхождение Рюриковичей», рукопись], и не стеснялись идти на союз с «язычниками», следующими иной диссидентской – дальневосточной ветви древнеиранского культа Митры [Гумилев, 1994, гл.12]. Согласно этой традиции, Церковь и ее политические ставленники – Суздальские князья поддержали язычника Тохтамыша. В частности, предательски отдав ему Москву в 1382, приложив все усилия для того, чтоб не допустить ее возрождения, а в 1389-1399 г.г. - для разгрома Тохтамышева врага Тамерлана, «нечестивого агарянина». Деньги – были именно у них – державших в своих руках выход с Руси по Волге (Нижегородское княжество). Но не все добывается за деньги!

Иначе видели политическое устройство мира Рюриковичи-Московские. Они уклонялись от блокирования с «государственной», Чингизовой линией Орды, поддерживали мусульманские ветви Ханского дома, маргинальные на Севере Евразии. Те ветви, победа которых исключала политическую централизацию, со светским главой Руси – татарским Ханом, чего требовали интересы укрепления греческих союзников. Не вышло!.. Не могу не процитировать: «С мусульманами иудеи не ладили куда категоричнее, чем с христианами, первые конфликты произошли еще в Медине, с самим Пророком. Побежденные в уличных схватках, иудеи покинули Аравию…» [Гумилев, 2001, с.104].

Потому, мы и имеем те своеобразные политические учреждения Москвы – города Средневековой ЕВРОПЫ, нелестные отзывы о котором позднейших – возрожденческих и реформационных европейских публицистов ХУI – ХУII и идеологов ХУIII – ХIХ веков стали основой, увы, наших представлений о ней.

Позднее, в ХУI в., те же Суздальские князья становятся главными затейниками смуты в междуцарствие, наставшее после смерти Василия Ивановича [см. Нечволодов, т. 4-й], именно против них – былой «братии» Московских князей, жадной толпой облепившей Трон теперь, были при учреждении направлены мероприятия Опричнины [Скрынников, 1980, гл. «Опричная гроза»].

***

Ввиду «флюсоватости» историографии, акцентирующей внимание на победе 1380 над «несметной ордой» (численность которой, думаем, была столь же невелика, как и русского феодального войска ХIУ века), маскируются не только реальные масштабы, но и самый ход компании 1379-1380, даже когда не удается полностью сокрыть имен ее участников, напр. Ягайла Ольгердовича. Могло сложиться так, что после победы Московской рати 1378 г. на р.Воже, сорвавшей темп наступления татарам, Владимирское государство – уже тогда освободило бы коренные Русские земли, от которых Рюриковичи Московские – наследники Владимира Святого не отказывались все века русской истории [Пушкарев, с.114], вплоть до 1683 г., за которые впоследствии, во многом напрасно, будут пролиты реки крови в ХУI – ХУII веках.

Первым в поход 1380 г. отправляется Ягайло Польско-Литовский - на юг, навстречу Мамаю, через земли Киевского, Черниговского и Северского княжеств, - отвоевывая русские города, незадолго до того, годом раньше, уже освобожденные Дмитрием Ивановичем Московским, потеряв на этом темп наступления [Гумилев, 2001, с.587].

Стремительно выведя русские полки к татарской ставке - Дмитрий упредил соединение Мамая с Ягайлой, вероятно, достигнув даже тактической внезапности, принудив маневренные полки Мамая сражаться, не уклонившись от боя. Встреченные русскими на Куликовом поле татары «копия покладше, стена у стены, каждый на плечо передних своих… передний короче, а задний длиннее» [Никоновская летопись]. Т.е. пешцы строились македонской фалангой - с дифференцированными по длине копьями [см. Дельбрюк, т. 1-й, с.с. 320-322], - чего никогда не практиковали легкоконные степняки [Кирпичников, 1982, с.92]. Русские полки в бой на них брошены были сходу – «в копья», - вступая в сечу по-эшелонно, без развертывания [там же, с.93]. Миновав стадию перестрелки - не использовав мощные древнерусские луки [см. «Древняя Русь: Город. Замок. Село», М., 1985, гл. «Вооружение»], не уступающие татарским, превосходящие европейские, включая знаменитые британские [Маркевич, с.с. 18-19, 22-24], - для расстрела пешего противника: «Удариша кождо по коню своему и крикнуша вои единогласно… и крепко ступишася. Треснуша копия харалужные, звенят доспехи злаченые, стучат щиты червленые, гремят мечи булатные… и трепетани сильнии молние от облистания мечного и от сабель булатных, и бысть яко гром от копейного сломления» [Сказание о Мамаевом побоище].

Воины, не боявшиеся перестрелки с катафрактариями, бронированными стрелками из лука (не путать их с копейщиками-клибонариями!), в то время имелись в Западной Европе. Это были наемные итальянские стрелки [П. фон Винклер «Оружие», М., 1992, с.с. 101, 110], «болты» их арбалетов, оснащенных блочным взводом, могли иметь огромную мощность [Маркевич, с.37], били дальше и точнее лука, пробивая любые латы. Ими усилилась Орда - должными выбить сомкнутые ряды дружинной кавалерии, вынудить ее рассыпать строй, при сшибке с тяжелой пехотой, перед атакой легкой конницы Мамая.

Оставшись верным наступательной тактике, не дав использовать это смертоносное, но с низким темпом стрельбы оружие, на поле боя Дмитрий Иванович сам повел полки в атаку – смяв аванпосты, латными конями и всадниками врубившись в линию стрелков и копьеносцев сходу. В этой, первой сшибке и погиб воин-инок великокняжеского Симонова монастыря Александр Пересвет [Скрынников, 1990, с.67].

***

Вопреки южнорусской политической линии – линии на компромисс с Вильной, приведшей к порабощению больш.части Древнерусского государства, провинциальные Московские князья, нищие и малограмотные, - решительно заявляют о своем праве на наследство Дедины Рюриковичей, вступают в борьбу с Польско-Литовским государством Ягеллонов, сильнейшей державой Европы ХУ в.. К всеобщему удивлению, к 1520-м г.г. они выйдут победителями - отвоевав Новгород (где уже с сер. Х
IУ в. садятся литовские служилые князья), Тверь, Можайск, Вязьму, Смоленск, Чернигов [Волков, с.с. 9-23]. Напомним пикантную деталь, скрывавшуюся советской, «антифашистской» пропагандой, выдаваемой за «историческую науку». Чешский магнат Ян Жижка - в юности паж короля Венцеслава, брата Германского императора, воспитанный при его дворе, в знаменитой Грюнвальдской битве участвовал - в составе отряда чехов, сражавшихся в войске Тевтонского ордена [Бол.Энциклопедия, т. 9-й, с.372].

Ягеллоны сражались на два фронта - оспаривая у Люксембургов и Габсбургов господство над Центральной Европой: над Чехией, Венгрией, Валахией. Этот фронт и был основным для папистов-Ягеллонов, претендуя на господство в Европе – пошедших на тесный союз с Римским первосвященником и италийскими торговыми городами-коммунами – банкирами нищего Польского государства. На этом фронте они потерпели поражение [Королюк, с.21]. Венгрия (включая Семиградье) и Валахия в итоге досталась Султану – другому противнику Императора, но другу и союзнику Французского короля – главы централизованного государства, оппонента папы [Р.Ю.Виппер «История Средних веков», М., 1947, с.с. 290-291], возглавлявшего, помимо королевства, и Галликанскую церковь своей страны, ставя ее епископов [«Христианство...», т. 1-й, с.399], тоже потерянные т.обр. для Ватикана.

Чехию удержал Император, в тыл которому наносили удары турки с востока, швейцарцы с юга, французы с запада, - и факт его дружбы, при подобном неблагоприятном соотношении сил [ср.: Дельбрюк, т. 3-й, кн. 4-я, гл. 3-я], не приведшем однако к разгрому Германской империи, с Московским Вел.князем - неоспорим. Стены Смоленска в 1514 и Казани в 1552 г. - разрушены были выстрелами бомбард, изготовленных германскими мастерами [см. «Россия…», с.с. 70-71], огнем германских артиллеристов, пропускать которых на Русь так противился всегда Ливонский орден.

Определенные следы союза м.б. подмечены в источниках, составленных до того, как бюргерское «общественное мнение» [Кара-Мурза, 2008, с.72 и дал.] заставило Христианских государей начать совеститься сношений с «московитскими татарами». Поминаемый ранее Николас Поппель, например, в 1487 г. выступал на Имперском сейме в Нюрнберге, а в 1489 г. вновь прибыл в Москву, уже как Имперский посол. С чего такая честь - заурядному рыцарю, для заурядного княжества, за которым, как пытаются убедить историки, не признавалось ранее даже королевского достоинства? Поппель официально предложит Ивану «дружбу, союз и королевский титул» [Пушкарев, с.115, прим.]. Хотя, как мы видели, тевтонские рыцари, незадолго до того – в 1480 г. воевавшие с Русским государством, еще в 1417 признавали за его князем царское достоинство. Поппель настойчиво просил Вел.князя о беседе наедине – без бояр. Иван Васильевич от встречи наедине, по неизвестной причине, уклонился [там же, вопреки «Истории дипломатии» (т. 1-й, с.199)]. Какие слова императора должен он был услышать, минуя думных бояр и посольских дьяков, доверять которым, как мы видели, в те годы не было особых оснований [см. Фроянов, гл. 1-я]? Неизвестно. Можно не сомневаться – те предложения, что вез от Императора его посланник, были далеки от этих, произнесенных официально, а мысли Вел.князя - далеки от «протокольного» ответа, очевидного сам по себе: «А что ты нам говорил о королевстве, то мы, Божиею милостью, государи на своей земле изначально, от своих прародителей, а поставление имеем от Бога, как наши прародители, так и мы; и просим Бога, чтоб нам и детям нашим всегда дал так быть, как мы теперь государи на своей земле, а поставления как прежде мы не хотели ни от кого, так и теперь не хотим» [Пушкарев, с.115].

Трудно поверить, чтобы на Западе не знали всего этого. Обратное видно - из того, какой вес приобрел у Папы беглый филокатолик, униатский митрополит Исидор. Бежав в 1440 г. из Москвы, он получает от Папы красную кардинальскую шапку - направленный далее, ни много, ни мало, на защиту Константинополя от безбожных турок [Петросян, с.121], - из жизни уйдя приближенным Римского епископа [Дворкин, с.с. 790, 800 и дал.], кажется, ныне даже причисленный к лику римско-католических святых. Вел.князь, избавившись от митрополита-грека и не желая княжеству лишних неприятностей, не препятствовал побегу, летописец свидетельствует: «Благоверный Вел.князь Василий Васильевич никакоже не посла по нем возвратити его, ни восхоте удержати его, яко несмыслена суща и богомерзка» [Пушкарев, с.111].

В свете данных о союзе греков с генуэзцами, значении для Европы Русского государства – в преддверии захвата турками торговых путей, шедших на Восток из Средиземноморья, это и не удивительно. Указывает на это и то, как настойчиво добивался тогда, в 1489 Поппель тайной аудиенции Вел. Князя, как упорно отказывался от келейного разговора вне Боярской думы Иван, будучи под надзором ближнего дьяка Траханиотова [см. Нечволодов, т. 3-й, с.175].

***

Повернет впоследствии политику Германской Империи лишь Карл У Габсбург – сын испанской принцессы, по-немецки говоривший с акцентом (от него остался афоризм о красоте испанского и крепости немецкого языка – которым приличествует разговаривать с неприятелями, процитированный М.В.Ломоносовым). Он возглавит Контрреформацию – католический реванш в Европе [Поршнев, 1976, гл. 1-я], и России придется искать иных союзников [см. там же]. По ходатайству Ливонии он наложит запрет на проезд в Россию приглашенных из Германии горных, оружейных и аптекарских мастеров, самым упорным из которых, пытавшимся пробраться в Москву нелегально, высокого оклада ради, рубили головы [Нечволодов, т. 4-й, с.97]. Именно тогда царское достоинство - к сер. ХУI в. титул, и так фактически носимый Московскими Вел.князьями с нач. ХУ в., признававшийся ранее за ними немчурой, что показывалось выше, а после падения Константинополя ставший их самоочевидной собственностью – очевидной и для монархической Европы, после брака с Софьей Палеолог (достоинство Римского императора за магометанским султаном никто в Христианской Европе признать не мог), - провозглашается Рюриковичами Московскими официально.

Но сношения с Римом - ныне выдаваемым за принципиального врага Руси, - нашими современными клерикально-дугинеративными мракобесами, - сношения, связанные с обсуждением текущих (война с турками), как и принципиальных политических вопросов (вопрос унии), в те – в 1550-е – 1580-е г.г., годы Большой политики Русского государства, вовсе не прерывались. Напротив, они шли предельно интенсивно [см. Ф.И.Успенский «Документы из итальянских архивов», Русская историческая библиотека, вып. 8-й, СПб., 1890]. Как в самом деле еще увязать попытки включения Русского государства в антиоттоманскую лигу Пием У в 1570 г. – с походами, предпринятыми в те годы в глубь Руси, не только татарскими, но и турецкими войсками и флотом: в 1569 г. на Астрахань (кончилась гибелью янычарских полков в Голодной степи, при зимнем отступлении после неудачной осады [см. Тушин, с.с. 21-22]), а в 1571 – в год Лепантийского похода – походом в сердце России, на Москву, в обход раскрытых предателями [см. Нечволодов, т. 4-й, с.с. 173-174] пограничных заслонов (сопровождаясь сожжением Русской столицы и угоном в Крым 150-тысячного полона), наконец 1572 – завершившимся разгромом турецко-татарско-черкесских войск при Молодях под Москвой [Скрынников, 1980, с.с. 183-188], одним из крупнейших поражений мусульман в ХУI веке?

Тормозом отношений было отнюдь не московское «благочестие» или «мракобесие», а совсем напротив – неуступчивость римо-католического польского короля, в те годы не чуждого идей протестантизма [Фроянов, с.с. 243-244, лит-ра], и во всяком случае – не пропускавшего через свою территорию на Русь дипломатические миссии из Европы.

В 1520-х г.г. царское венчание завещано было малолетнему царевичу Ивану его отцом - Василием III Ивановичем, - преждевременно скончавшимся, очень похоже, что в результате недобросовестного лечения [см. там же, гл.5]. И характерно, вопрос этот - оказался тогда политическим, крайне важным для прозападной, пролитовской и прокатолической боярской оппозиции в Москве, сумевшей на годы задержать царское коронование Ивана Васильевича в 1540-х, уже после его совершеннолетия [см. там же, гл.6].

Благодаря особенностям русскоязычной «историографии», рассматривавшей историю стран изолированно, подменявшей политическую историю – реальные международные отношения - словесным поносом «классовой борьбы», изобретенной классиками, натравливавшими общественное мнение масс на национальную элиту [В.А.Истархов «Удар Русских Богов», М., 2000], - союзы и внешнеполитические конфликты государств, объясняющие политику оных, из исторических курсов известны слабо, понятны мало. В Х
III – ХIУ в.в. в Северной Европе складывается могущественное объединение Северогерманских торговых городов – Ганза. Ее торговые фактории и склады находились тогда во многих приморских европейских городах, далеко за ее пределами [Бол.Энциклопедия, т. 6-й, с.146], многие короли и епископы зависели от нее, Рига и Ревель становятся ганзейскими городами. В ХУI в., избегая рискованных колониальных предприятий за океанами, Ганза силой стремится взять под свой контроль всю внешнюю торговлю Северной Европы. Ганзейцы свергают власть датского короля в Швеции, заключив союз - с возведенной ими на престол династией Ваза, получив вновь от нее монополию плавания Зундским проливом. «Во времена Ганзы Германия стала центральным пунктом северо-европейской торговли. Доминирующее торговое значение Ганзы покоилось на тесной солидарности ее составных частей, на энергии, с которой она всегда готова была отстаивать свою преобладающую роль и раз добытые привилегии, на выработанной в себе ее членами к практике деловых сношений, на силе ее крупных капиталов. Внутри своих союзных городов Ганза безпощадно подавляла всякие мятежные попытки со стороны демократических цехов, грозившие целостности охраняемого ею аристократического режима; за границей она всеми силами старалась затормозить зарождение самостоятельной национальной торговли» [там же, с.147]. Низовцы – владимирцы и москвичи отнюдь не разделяли проганзейской ориентации Новгорода Великого – процветание его складывалось за счет монополии ввоза на Русь серебра, необходимого для уплаты татарских даней, выкупа угоняемых татарами пленников. В кон. ХУ в. Русское государство вступает в борьбу с союзником Ганзы – Швецией и в союз с ее противниками – сначала Данией, а затем и Великобританией [там же, с.148] и Нидерландами [см. А.М.Филиппов «Русские в Лапландии», Литературный Вестник, т. 1-й, кн. 3-я, 1901], что и объяснит дальнейшее. Ганза полностью отвечала «взаимностью» низовцам – Московскому государству. Еще в 1492 г. ревельцы живьем сожгли одного русского, похваляясь, что так же сожгут самого Вел.князя, а в 1495 арестовали и бесчестили послов, едущих в Рим, и новгородских купцов, следовавших с товаром через Ливонию, и «иных людей живых в котлах вариша» [Экземплярский, с.205]…

«Уже первый поход в Ливонию зимой 1558 г. вызвал настоящий переполох в Европе, став предметом толков на имперских, региональных и ганзейских съездах, во множестве летучих листков и в частной корреспонденции. Из одного безымянного конспективного обзора международной конъюнктуры в начальный период Ливонской войны, хранящегося в флорентийском архиве Медичи, узнаем о том, что «польский король, герцог саксонский и свободные города Северной Германии совместно решили потребовать от «Московита», чтобы он отступил в пределы своей земли и покинул Ливонию»» [Фроянов, с.с. 610-611]. В Ливонской войне, не только за Орденом, разбитым на поле боя к 1560 г., но и за Литовским Вел.княжеством, выступившим на его стороне, уже встала фактически Германская империя – подобно тому, как была она за спиной Тевтонского ордена, «подпирая» своими ресурсами его завоевания в прусских землях в Х
III веке.

Церковь, агиографически работавшая по созданным некогда шаблонам [см. Кривошеев, 2003, с.29 и дал.], но противящаяся поползновениям иноземцев и в этом игравшая тогда, при митр.Макарии, безусловно положительную роль, - в те десятилетия канонизирует св.блгв. князя Александра Невского - прославляемого книжниками как «враг немцев» и «друг» татар, царевич которых Шиг-Алей - возглавлял царские войска в Ливонии, хотя и не очень добросовестно, материально более заинтересованный в восточной политике - как законный наследник Большой Орды, рассчитывавший занять прародительскую ставку, силою московских стрельцов [Фроянов, с.608].

Крупнейший дипломатический успех Александра Невского – тайный сепаратный мир с Швецией, накануне решающей битвы с крестоносцами, тогда окончательно входит в историографию, как «битва», - Невская.

В действительности – это битва, никогда не имевшая места, неизвестная в шведских источниках, в наших летописях с самого начала была легендарна. Русский «источник вместо привычного для Х
III в. регламентированного боевого порядка описывает динамичные действия отдельных удальцов-единоборцев, как «от бояр», так и «от убогих»» [Кирпичников, 1976, с.9], - каких вообще не могло быть в дружинном, кадровом войске, сопровождавшем дипломата Александра на Неву. Не был Биргер в т.г. ярлом – ярлом Швеции тогда был Ульф Фасси.

Раскопки в устье Охты, ныне прерванные новыми хозяевами – проектировщиками вавилонской башни «Газпрома», издавна стремившимися уничтожить память о русских хозяевах края [см. А.Н.Кирпичников «Древний Орешек», Л., 1980, с.9], показали, что еще до Ниеншанца, уже в 1-й\2 ХIII века здесь, на мысу, стояла русская крепость, закрывавшая пути к верховьям рек [Р.Жданович «Наш край – исконно русский», Нов.Петербургъ, № 33, 2007, с.1] – в годы, когда Ореховый о-в был известен Новгородцам, но для самоочевидных, по своему стратегическому положению, целей он почему то еще не использовался [Кирпичников, 1980, с.с. 3, 11-12]. Скрытно, минуя ее, обнаруженные заставами старосты Пелгусия на Островах, шведы физически не могли по Неве проникнуть до Ижоры, где якобы их внезапно атаковал Александр Ярославич.

Дальнейшее - особая тема, здесь не затрагиваемая, по причине авторской самоцензуры.