|
Почему одни дети умирают от рака, другие выживают?
Официальная статистика говорит, что до 50% больных
онкологией детей спасает отечественная медицина, в
развитых странах до 80%. Я знаю реальный случай, когда в одной палате лежало четверо детей с одним диагнозом на поздней стадии рака. Трое умерли, один
вылечился. Чудо объясняется просто: ребёнок из
состоятельной семьи и родители могли позволить себе приобретать дорогие зарубежные лекарства для лечения.
Я ещё
могу понять, когда взрослые люди лечатся в зависимости от финансовых
возможностей. Но когда дело касается детей, я не понимаю, почему при
возможности спасти жизнь ребенку,
вступает в силу закон финансовых
возможностей. Если государство не
способно производить нужные лекарства, оно должно закупать его за
рубежом. В противном случае всё
становится крайне аморальным. Считаю, что это положение при спасении
жизни детям, должно быть закреплено законодательно.
Ежегодно в России заболевает
раком примерно 3,5 тысячи детей,
цифра не большая, но при этом медицина по этой теме испытывает серьезные
финансовые проблемы.
Сегодня вопросы обеспечения
детей дорогостоящими инновационными препаратами иногда решаются
при помощи фондов. А фонды не закрывают проблему нехватки дорогостоящих
лекарств.
Большая проблема с диагностикой онкологии. Только в нескольких
регионах есть специалисты и технология для точной диагностики. Дети
в основном поступают на последних
стадиях болезни.
По словам главного внештатного
детского онколога Минздрава Владимира Полякова, на многочисленных
профессиональных встречах и
форумах, специалисты предлагали
объявить 2018 год годом онкологии,
чтобы сконцентрировать внимание,
в том числе, на проблемах детской
онкологии.
Себестоимость трансплантации
костного мозга (а зачастую это единственный метод лечения, способный
спасти жизнь ребенка) составляет от
20 000 до 40 000 долларов США.
Из-за недостаточного финансирования трансплантация в России
делается в два раза реже, чем это
необходимо для полноценной помощи всем пациентам. Во многих случаях это лишает
ребенка последнего
шанса на жизнь.
Лечение онкологического заболевания — процесс длительный,
занимающий от 7-8 месяцев до нескольких лет. При дефиците лекарств
в российских больницах, родители
часто вынуждены сами покупать дорогостоящие препараты, им нужны
также средства на повседневные
нужды — уход за ребёнком, питание,
покупку игрушек. Это при том, что
один из родителей лишается возможности работать и зарабатывать деньги: он
должен полностью посвятить
себя заботе о больном ребёнке.
Получают ли семьи больных детей достаточную помощь от государства? К
сожалению, нет. По данным
опроса родителей в НИИ детской онкологии, пенсия по инвалидности детям с
онкологическими заболеваниями составляет 4 000 — 7 000 рублей.
«Лекарственная обеспечение
– одна из самых важных проблем,
мы стараемся лечить детей оригинальными препаратами, не назначать дженерики.
Но сейчас, в связи
с санкциями, работает программа
по импортозамещению. И для допуска в Россию препараты должны
пройти множество апробаций, испытаний. Мы в проигрышной ситуации
в детской онкологии, поскольку мы
не можем проводить клинические испытания на детях, пока клинические
испытания не прошли на взрослых,
мы здесь сильно отстаем от западных коллег», - говорит Владимир Поляков.
Недоступность многих лекарственных препаратов, особенно современных – огромная
проблема и
для взрослых пациентов.
«Многие люди из регионов даже
не слышали о том, что существуют
таргетные препараты, препараты,
которые «прицельно» воздействуют
на раковые клетки, не затрагивая
здоровые органы. И это пациенты из
больших городов, областей. Многие
люди не знают о том, что существует
современные методы лечения. Например, при раке молочной железы,
врачи говорят: «Есть стандарт, но в
регионе мы не можем сказать пациентке об этом препарате, потому что
его там нет. Или мы ввергаем пациентку в депрессивное состояние, поскольку она
осознает, что можно лечиться эффективно, но эта тема для
нее закрыта. Если она не может получить это лечение – зачем ей это говорить».
Врач поставлен в такие условия – он взвешивает, кому дать или
не дать препарат, какой возраст, если
ли в регионе средства, а вдруг препарат закончится, а мы не доведем до
стадии ремиссии……– это ужасная
ситуация….врач должен лечить, а
не считать», - говорит президент Ассоциации онкологических пациентов
«Здравствуй!» Ирина Боровова.
И результат - разница между
успехом в лечении рака молочной
железы в России и в странах Европы и США – колоссальная. Сегодня
американские онкологи показывают
95-процентные результаты по излечению рака молочной железы. В России – это
50-60%.
Зачем «замораживать»?
Infox.ru недавно писал о том, что
Минздрав собирается заморозить
многие современные препараты для
лечения рака в списке ЖНВЛП. Это
значит, что больным эти препараты станут еще менее доступны. «В
список ЖНВЛП (этого года) не вошли пять инновационных препаратов,
которые, действительно, показали
свою эффективность при лечении
определенных видов рака. Если подсчитать – то это примерно всего одна
тысяча пациентов. И это не такая
большая сумма. Почему возникла
необходимость исключать эти препараты из ЖНВЛП, которые могли
бы продлить жизнь этим людям, –
непонятно», - недоумевает директор
Российского общества онкологовхимиотерапевтов (RUSSCO) Илья
Тимофеев...
Подготовил А. ПИКОВ
Газета "За Русское Дело", 1(197), 2020г.
• 20.05.20г.: В России ждут
резкий рост смертности от рака
• 03.03.20г.: ВОЗ предсказала рост
онкологических заболеваний на 60% в ближайшие 20 лет
• 16.01.20г.: «Такие дела»
объявили о запуске СМИ об онкологии на средства гранта имени Андрея Павленко
|
Детская онкология