|
…Среди не
чуждых вам гробов (А.С.Пушкин)
17.06.1708
года король Карл, имея 80-тысячную полевую армию на театре военных
действий, с главными её силами выступил из Минска в направлении
Русской границы. По словам его союзника, Карл готовился «вступив в
столицу, созвать всех бояр и господ, разделить им царство на
воеводства, обязать их покинуть иностранное оружие и учредить войско
по-старому» [Б.А.Тельпуховский "Северная война", М., 1946, с.60].
Оглашенные намерения, надо сказать, многими любимы доселе [напр.:
В.Махнач «Империи в мировой истории»\
www.Махнач.ru], и не зря советские революционеры выпускали к\ф о
Петре Великом (пусть и с ошибками, запечатлевшими «предрассудки
эпохи»)! «…Действующему совместно с флотом корпусу генерала
Либекера была поставлена задача захватить Петербург. …Главная армия
наступала на Смоленск… По дороге к ней присоединялся выдвигавшийся с
обозом от Риги корпус генерала Левенгаупта. И, наконец, с помощью
четвертой армии, состоящей в основном из польских войск, планировалось
захватить Киев. …Он смог бросить на чашу весов и еще одну, чрезвычайно
весомую гирю. Настолько увесистую, что даже после того, как его
главная армия пересекла границы России, прорвав 14.07.1708 г. позиции
русских передовых частей, Петр не знал, кого бить в первую очередь. Вы
думаете, речь идет о Мазепе? Если бы только о нем! Кроме знаменитого
гетмана-изменника, русскому царю пришлось иметь дело с целым кагалом
атаманов-предателей. Верховодящий в Запорожской Сечи Константин
Гордеенко Мазепу ненавидел но подобно ему уже давно завязал отношения
со шведской и польской агентурой. Не решаясь самостоятельно выступить,
пока главные силы были еще далеко, он решил спровоцировать мятеж на
востоке. Подельник Гордеенко, сбежавший с Дона авантюрист Кондратий
Булавин, прибыл с большим отрядом запорожцев и, захватив столицу
Донского войска Черкасск, 09.05.1708 г. провозгласил себя атаманом.
Законно избранный атаман Максимов был убит, и отряды булавинцев,
захватив Царицын, на севере вышли к Пензе и Тамбову, а на юге начали
наступление на единственный черноморский порт России – крепость Азов.
Заволновались недавно усмиренные Астрахань и Башкирия, а в Запорожской
Сечи на помощь Булавину стали срочно собирать подкрепления. Хотя в
Малороссии подавляющее большинство жителей не поддерживало предателей,
под их контролем, кроме самой Сечи, оказалась гетманская резиденция
Батурин, контролирующая переправы через Днепр крепость Переволочна и
ряд других важных пунктов» [А.Невский "Петр Великий - победитель
НАТО", "Петроград", №2, 1999]. Автор справедливо заключает,
объединение Мазепы, Булавина, Гордиенки - с выдвигавшимися
польско-шведскими войсками «могло поставить Россию на грань
распада. Но, хотя связь всех атаманов-предателей очевидна, в
официозной историографии таковым полагают лишь героя пушкинской поэмы.
Про Гордиенко стараются вообще не упоминать, а Булавин считается
бескорыстным борцом за народное счастье» [там же].
Побуждаемый
запорожскою старшИною и гетманом Украины - сосредоточившим огромные
запасы продовольствия для предстоящих кампаний, Карл повернул вдоль
Днепра на юг. День св.прп.Самсона (27.06 Юл.ст.) 1709 года, во имя
коего освящен первый действующий каменный собор Петербурга, 300-летие
битвы под Полтавой (10.07.2009 Н.ст.) будет освещаться широко. Потому
рассказ наш о менее известном. Штурм и уничтожение гетманских запасов,
хранившихся в гетманской резиденции - крепости Батурине, - летучим
отрядом А.Д.Меншикова, буквально на виду подходящих шведских войск, и
взятие мятежной Сечи полковником Яковлевым, уничтожение
сосредоточенных казаками для переправ речных судов - привело к тому,
что планы короля начали трещать по швам. Нуждаясь в опорном пункте для
дальнейших операций в России, по совету Мазепы(!), шведы в первых
числах апр. 1709 обложили Полтаву.
Таинственными
историческими путями, сложилось так что единственной страною Европы,
чьи граждане органично уживаются в России, стала Шотландия. И даже
патроном обеих стал св.Андрей (чей крест запечатлен на Русском
военно-морском и на Шотландском государственном флагах), – путешествуя
с «первым крещением» Руси по внутриконтинентальному Янтарному пути,
поднявшийся до Северных стран [си. Жданович «Правда о происхождении и
Крещении Руси»\
www.zrd.spb.ru,
авг. 2008, гл. 4-я], оставив вероятно хорошую память, ибо впоследствии
- в Шотландию перенесены были его мощи. После порабощения Шотландии
британцами, многие скотты нашли прибежище в нашей стране. Из таковых,
был славный генерал-майор - последний комендант Азова в 1711 году,
перед возвращением его туркам после несчастного Прутского похода, Иван
Степанович Келин.
***
Полтавская
крепость не была твердыней. Городок на высотах по правому берегу
Ворсклы, прорезанных балками, защищал ров и земляной вал с деревянным
частоколом. С востока овраг прилегал к ограде, с запада – не доходил
сотню сажен, образуя укрытие, выгодное для инженерной атаки вала.
Гарнизон состоял из 4 тыс. солдат и 2 тыс. вооруженных обывателей,
возглавляемый полковником Келиным. Урон его за месяцы осады составил
1186 убитых и 1720 раненых солдат.
Шведский
генералитет не выработал единого мнения о целесообразности овладения
Полтавой. Скептиком был и генерал-квартирмейстер (начальник
генерального штаба) Гилленкрок, «маленький Вобан», как звал его
Карл. Тем не менее, он получил приказ возглавить работы, был выделен
многочисленный солдатский наряд. Здесь должно отметить, что помимо
40-45 тыс. шведов, в составе шведского войска были тысячи казаков из
воинства Мазепы, не имевших высокой боевой ценности, но игравших
важную роль в осадных работах. В первую же ночь планировалось подвести
окопы к западному фасу, с тем, чтобы с утра овладеть им.
Но вначале,
28-29.04 король попытался взять город открытыми атаками. Не добившись
успеха, с наступлением темноты 30.04 шведы заложили осадные параллели
и начали земляные работы.
Как только
стало известно об этом, Келин предпринял вылазку. Отряд, вышедший из
крепости, смял охранение и напал на осаждавших столь стремительно, что
те и опомниться не успели, как русские заняли траншеи, и забрав
шанцевый инструмент, удалились в крепость. Не застав противника в
окопах, подкрепление двинулось к ограде. В час ночи 01.05 под стенами
завязался горячий бой, продолжавшийся до рассвета. Потеряв 212 человек
и выведя из строя ок. 500, гарнизон отбил нападение.
Но не смотря
на дальнейшие вылазки, инженерное наступление продолжалось. «Вчерашнего
дня получили мы от коменданта Келина письмо, что шанцы под самый ров
подведены», - извещал Петра А.Д.Меншиков 05.05.1709. Русская и
шведская армии, разделяемые Ворсклой, подходили к Полтаве
одновременно, что затрудняло оценку обстановки. Лишь на следующий день
Меншикову стало ясно, что король готовится к штурму всеми силами. «Неприятель
крепость уже несколько раз жестоким приступом атаковал и хотя с
великим итогом отбит и через вылазки многих людей потерял, однако же
до сего времени город в крепкой блокаде…», - гласило донесение
Келина от 06.05.
Меншиков
предпринял меры к оказанию помощи гарнизону. Следующие дни на позиции
шведов велись нападения, что отсрочило общий штурм, а 15 мая путем
сложного маневра, пройдя через болото, под прикрытием темноты, в
крепость прорвался отряд Головина из 1200 человек, причем каждый
солдат пронес на голове мешок пороха, которого почти не оставалось у
Келина. Шведы обнаружили Головина уже возле окопов, но без страха
взлететь на воздух, отряд с боем проложил дорогу в город, потеряв лишь
33 человек.
01 июня на
штурм пошло 3 тыс. солдат. Не добившись успеха атакою, шведская
артиллерия бросила в крепость 32 бомбы, «от которых учинился
великий пожар». Отвлеча так гарнизон на его тушение, король
приказал повторить атаку. Штурмовые колонны с двух сторон бросились к
валу, и казалось, добились успеха. Знамена уже развевались на валу, но
в этот – казалось критический момент, контратака защитников отбросила
их прочь. Назавтра фельдмаршал Реншельд прислал Келину письмо с
предложением сдаться «на аккорд», грозя в противном случае
расправиться с защитниками. Келин спокойно ответил: «Что объявляешь
– о том мы через присланные письма, коих семь имеем, извещены. Также
знаем, что приступов было восемь, и из присланных на приступ, более
трех тысяч на валах полтавских головы свои положили. Тщетна ваша
похвальба: побить всех в Божьей, но не в вашей воле состоит…».
После ухода парламентера, комендант выслал тысячный отряд для
нападения на окопы, возведенные вдоль болотистого берега Ворсклы, где
«было неприятельского войска 700 и 6 пушек». Удар был столь
стремителен, что шведы приготовиться к обороне не успели, Келин погнал
их прямо в болото и захватил артиллерию.
Не преодолев
стойкость защитников, шведы решили взорвать крепостной вал. Ночью
часовые услышали стук, доносившийся как бы из-под земли. На валу
появился полковник и стал прислушиваться. Действительно, под землею
словно кто-то колол дрова.
-Шведы под
нас мину подводят, - заявил комендант. До рассвета прислушивался он к
стуку, стараясь определить, как проходит минная галерея. Известие было
страшное: в ближайшие дни вал, со всеми защитниками поднимется на
воздух и рухнет в крепостной ров; в открывшийся проход устремятся
атакующие.
-Роют здесь,
- наконец сказал Келин. Работали шведы по ночам – маскируя вынос земли
из отрываемой галереи. Что их услышат, они видимо не опасались.
Комендант
решил подвести контрмину. Для этого нужно было рыть галерею еще
глубже, подвести её к неприятельской, зарядить порохом и взорвать.
Летом ночи короткие, дни напротив – длинные, и русские саперы работали
днями, по многу часов в узком удушливом коридоре, не опасаясь быть
услышанными шведом. От наблюдателей землекопов защищал крепостной вал.
Но когда
контрмина приблизилась, Келин неожиданно приказал повернуть её в
сторону, чтобы не встретиться с шведской галереей. Приказ был
странный, но Келин знал, что делал. Пороху у него оставалось так мало,
что он решил не тратить его на взрыв контрмины, а напротив – отнять
порох у шведов: дождаться, когда они закончат галерею, зарядят камору,
и овладеть зарядом. Это было очень рискованное решение: запоздаешь в
решающий день, и фитили догорят, вал взлетит на воздух.
Теперь
русская галерея велась параллельно шведской, бок о бок. Стук лопат по
ночам раздавался совсем близко. Однажды днем, с вала часовые с вала в
шведских окопах какую-то возню. Стемнело, а работы в галерее не
начинались. Стало ясно, мина подведена, с рассветом раздастся взрыв и
начнется штурм.
-Теперь ночь
наша, - не сплошай, ребята! – сказал в эту ночь полковник. Русские
саперы повели ход вбок – прямо в шведскую галерею. Командир провел
ночь в галерее, торопил землекопов: Не поспеем – пропадем…
В два часа
слой земли, разделявший ходы, рухнул. Русские солдаты с фузеями
наперевес бросились в шведскую галерею. Но в ней уже никого не было,
минеры ушли. В зарядной каморе стояло полсотни бочонков, с уже
вставленными фитилями. В назначенный час, перед атакой в галерею
войдет подрывник, подожжет фитили и уйдет поскорее.
-Катай к нам,
ребята, шведский гостинец, - приказал Келин. И шведские бочонки по
ходу были перекатаны в русскую крепость. А несколько бочонков в
галерее было подкачено ближе к выходу в шведские окопы.
Уже брезжил
рассвет, когда из шведской галереи ударил фонтан дыма, земли,
вырванных из крепления бревен. Проложенная штольня перестала
существовать…
27.05 на
правый берег Ворсклы перешли войска фельдмаршала Шереметева и
двинулись к осажденному городу. О приближении помощи крепость
известили холостой бомбой с письмом Петра1, извещавшим о его прибытии
и скором снятии осады, брошенной через шведские позиции. Письмо
прочитано было перед жителями в городской ратуше.
Строить новую
галерею, у короля не было уже ни времени, ни пороху, а перед шведским
расположением развертывалась перешедшая реку Петровская армия,
готовясь к генеральному сражению. Потому 22 июня шведы пошли на
приступ. Назавтра же он был повторен, бой продолжался всю ночь.
Наконец солдаты поднялись на вал. Момент был решительный, барабанщики
врага уже выбивали «взятие». Тогда Келин приказал ударить в набатный
колокол. На защиту укреплений вышли все жители Полтавы. К 4-му часу
утра шведская пехота была сброшена с валов и в беспорядке бежала,
город остался за русскими.
Когда 27 июля
между Русской и Шведской армиями состоялась решающая Полтавская битва,
из трех десятков полевых орудий, коими с времен Густава Адолоьфа
славилось шведское войско, действовать в боевых порядках смогли лишь
четыре пушки – на большее число не хватало зарядов и пороху,
израсходованного в боях за крепость.
В этот день
защитники её совершили последний подвиг: выйдя за крепостную ограду,
они штурмом взяли шведский лагерь, остававшийся в тылу развернувшегося
для битвы боевого порядка, не позволив укрыться в нем разбитым частям,
отделявшимся от главных сил в ходе сражения.
Р.Жданович
|
