|
Опубликовано в сокращении: «Минуты Века», №8 (214), 2013 г., с.с.
6-7.
Эти войны
забыты смердяковствующей историографией нашего антирусского
государства, привыкшей стрелять в русскую спину. Уже в 1900 г., в
Большой Энциклопедии п\ред.Южакова - 1-й в России БЭ(!), подвиги
первопроходцев описывались таким вот образом: «с 1681 появляются на
Амуре приказчики и воеводы; …русские были слишком жадны, что вызывало
жалобы тунгусов и дауров и столкновения с китайцами, которые
вступались за них. Предостережения знающих людей не приводили ни к
чему, и распущенная албазинская вольница продолжала свою обычную
систему грабежей и насилий над туземцами» [т. 1-й, с.298].
Советские и российские публикации врут еще круче. В действительности,
история сношений Китайского правительства с Россией начинается
предательским убийством маньчжурами посольства, отправленного в Китай
землепроходцем Е.П.Хабаровым [«Русско-китайские отношения в ХVII веке:
Мат-лы и док-ты», т. 2-й, с.194].
В отписи 1654 г. землепроходец Онуфрий Степанов сообщает: «…которые
инородцы жили по Амуру, тем иноземцам Богдойский [манчжурский] царь
хлеба сеять не велел, а им, иноземцам, велел сойти к себе в Наун
[Нанкин]. …Даурских и дючерских людей Богдойский царь велел свести с
Великой реки с Амура и с низу Шунгари в свою Богдойскую землю …а житья
их и юрты богдойский князец Сергудай сожег и до конца разорил. И по
улусам, где были пашни, и те улусы пусты и выжжены и севов нет, хлеба
не сеяно нигде нисколько» [«Дополнения к Актам Историческим», т.
3-й, док.122; т. 4-й, док.31].
Напротив, память о нашествиях китайского «злого племени» долго
хранилась в малограмотном русском народе! В сборнике Кирши Данилова
есть песня о пришествии на Амур маньчжурской рати, об обороне
Кумарского острога, повествующая сообразно тому, как об этом и
рассказывалось в казачьих отписных грамотах 1655 года: «…Идет
Бойдосской князец,\ он со силою поганою – ко острогу Кумарскому.\ Как
вешняя вода по лугам разливалася,\ облелеила сила поганая - въкруг
острогу Кумарского.\ Полонили молодцов 25 человек,\ с неводочками
шелковыми и с рыбою свежею.\ Вырезали у казаков ретиво сердце с
печенью…» («Древние российские стихотворения…», №44).
Маньчжурские специалисты внимательно проанализировали причины
поражений в боях за Ачанский и Кумарский остроги, отметив, что «прежде,
когда русские поставили в Учжали деревянный город и жили в нем,
нингутаский фудутун Хайсэ напал на них, но потерпел неудачу.
Впоследствии русские воздвигли еще город в устье реки Кумары, и
Манъаньдали атаковал его, но не взял. С тех пор русские придают
большое значение деревянным городам и считают, что могут сидеть в них
без опасения». И теперь, спустя тридцать лет, целью похода армии,
снабженной мощной артиллерией и осадным парком, был назначен
Албазинский острог – центр образованного в 1682 г. Албазинского уезда,
житницы Амурского края.
15-тысячная рать с 150 орудиями, перейдя Хинганский хребет, 12 июня
1685 осадила Албазин. Но гарнизон, всего из 450 казаков, лишь с 3
пушками и 300 пищалями, отбил штурм 16.06.
Простой городской тын, рассчитанный лишь на выстрелы луков таежных
племен, не давал защиты от огня артиллерии; зажигательные ракеты
выжгли открыто стоявшие амбары с запасами. И воевода А.Л.Толбузин
решил оставить крепость, выговорив свободный пропуск оставшихся 350
защитников в Нерчинск. Азиаты не выполнили условий, ограбив до нитки
уходивших казаков, угнав в Китай плененных в уезде русских крестьян.
Острог маньчжурскою экспедициею был сожжен, разрушен Спасский
монастырь, стоявший в 4 верстах от Албазина.
«Древнекитайские» карты - издаваемые в наши дни - показывающие
Приморье и Приамурье былыми китайскими территориями, являются
грубейшей пропагандистской фальшивкой. Граница Поднебесной 1680-х
годов, так называемый «Ивовый плетень», проходил тогда лишь по
широте Ляодунского п-ва. Операционные расстояния, преодолеваемые
манчжурскими ратями для нападения на наши владения по Амуру, были
гораздо длиннее русских. Потому, после ухода китайцев на родину,
Толбузин возвратился в Албазинский уезд, беспрепятственно выстроив
новый, снабженный мощными укреплениями, град. Это исчерпывающе
комментирует пекинские претензии, рекламируемые внутри РФ китайской
5-й колонной.
Первопроходцы не отличались корректностью к лицам нерусских
национальностей! Острог решено было ставить «…ниже старого
албазинского острожного места, чтоб неприятелю было не в уступку»!
Вместо бревенчатого частокола, поселение оградили стены из городен –
бревенчатых срубов, забутованных землей и камнем, рассчитанные на
артиллерийский огонь, с фланкирующими пушечными бастионами в
окончаниях прясел.
Ответ «трудящихся» не заставил себя ждать, в конце года китайское
войско выступило вновь, к весне достигнув Албазина, но острог, теперь
готовый к боям, в 1686 г. встретил его огнем.
В 5-й день осады А.Л.Толбузин был смертельно ранен, командование
принял поручик Афанасий Бейтон. Как во времена Батыя, русская крепость
была блокирована осадным валом. Против бомбардируемой стены,
голландскими инженерами на китайской службе была возведена батарейная
насыпь, с другой стороны к крепости подводились 2 осадные башни,
простреливая огражденную территорию. Но все атаки были отбиты. На
ночных вылазках, где осажденные резались с осаждавшими ножами, часть
орудий была выведена из строя, 1-я башня сожжена, 2-ю казаки взорвали,
подведя под нее мину.
Тысячный гарнизон выстоял осаду, потеряв более 80 % защитников, но
отразив приступы, отбив инженерное наступление на албазинские валы. В
мае 1687 маньчжуры отступили из осадного лагеря, расположившись,
однако, неподалеку, мешая защитникам сеять хлеб. «К этому времени
неприятель потерял «2500 воинских людей и много работных никансхих
мужиков [китайцев-саперов]». Положение осажденных албазинцев было еще
трагичнее. К декабрю их осталось всего 150 человек. Караульную службу
могли нести лишь 30 мужчин и 15 подростков, остальные ослабели от ран
и цинги. Несмотря на это, Бейтон отказался впустить в крепость
маньчжурских лекарей, ответив, «что в Албазине служилые люди милостию
Великого Бога все здоровы». На Пасху он послал изумленным китайским
воеводам пшеничный пирог весом в один пуд, который они «приняли с
честью». К маю 1687 г. в Албазине осталось в живых только 66 человек.
Предать земле тела павших албазинцев без отпевания А.И.Бейтон не
решился. По этому поводу он писал нерчинскому воеводе И.E.Власову: «И
те умершие люди похоронены в городе в зимовье поверх земли без отпеву
до твоего разсмотрению. А ныне я с казаками живу во всяком смрадном
усыщении. А вовсе похоронить без твоей милости и приказу дерзнуть не
хощу, чтоб, государь, в погрешении не быть. А хоте, государь, ныне и
благоволишь похоронить, да некем подумать и невозможно никакими мерами»
[А.Р.Артемьев «Новые открытия в истории обороны Албазина»].
Раскопки удостоверили скупую речь донесения. «В 1992 г. изучена
небольшая (3 х 6 м) полуземлянка, превращенная в братскую могилу для
защитников крепости. В ее углу хорошо сохранилась кирпичная печь
размерами 1,5 х 2 м, вся остальная площадь помещения была занята
аккуратно уложенными телами землепроходцев. Среди 57 погребенных есть
женщины и дети. Между останками двух албазинцев найдены наконечники
стрел, еще несколько человек погибли от свинцовых пуль. При
«погребенных» было обнаружено более 20 бронзовых и серебряных
нательных крестиков (рис.3), икона Николы Можайского [святитель в
объемном изображении, с саблей и моделью крепости], которые составили
крупнейшую на сегодняшний день коллекцию этих предметов на Дальнем
Востоке» [там же].
Правительство Вас.Голицына и царевны Софьи Романовой тогда (как и
теперь) - самоустранилось от защиты русских владений на Востоке. Для
заключения мира с «гастарбайтерами», - больше интересуясь вопросом
торговли по Шелковому пути, нежели обороной Русского достояния, - на
Амур был откомандирован окольничий Ф.А.Головин. Переговоры велись в
Нерчинске, окруженном войсками, приведенными пекинскими «дипломатами»,
угрожавшими штурмом. Они шли в дни, когда осада Албазина продолжалась,
и стойкость гарнизона лишала врага, потеряв уже св. 4 тыс. воинов, не
способного завладеть крепостью, важнейшего козыря.
Китайцы, которым служили иезуиты-переводчики, раскрывшие им глаза на
особенности православного государственного управления, требовали
оставления русскими всего Приморья. Не имея возможности определить
границы своих требований формально - не зная территорий, на которые
претендуют. Ознакомившись же с картами русскими, они потребовали
очищения, признания китайскими территорий до озера Байкал и реки Лена.
В наше время пропагандистская «легитимация» - в глазах Русского народа
- этих китайских требований достигается, посредством оглашения
«пророчеств» разного рода липовых «старцев», русских и греческих.
Тогда - так просто это совершаться еще не могло.
Не имея ни полномочий на принципиальные решения, ни сил, Головин
ограничился тем, что подписал 29.08.1689 соглашение о прекращении огня
и оставлении русских крепостей к югу от Амура (Кумарское и Албазинское
городища), без разграничения спорных территорий. Полоняники, чья
судьба не интересовала христолюбивый Романовский режим, остались в
неволе у китайцев. Забота монаршего правительства о подданных
выразилась в учреждении миссии в Пекине - в присылке попов, для
удовлетворения «религиозных потребностей» соотечественников.
Обременительным это не было…
Если в России ХVI века, помимо разменов пленных по мирным условиям,
помимо частных выкупов родственниками, обязательной строкой бюджетов
Государства и Церкви выделялись деньги, шедшие на выкуп полоняников,
то для династии Романовых военнопленный, брошенный на чужбине,
сделался идеалом христианина (см. житие Иоанна-воина Нового).
Советское отношение к русским пленным родилось не в СССР! - оно
унаследовано из прошлого [ср.:
А.А.Керсновский «История Русской армии», 1992-1994, т. 4-й, с.169].
Сие почему-то не замечается ныне, хотя отлично описано художественной
литературой (П.Катенин «Инвалид Горев», Н.Лесков «Очарованный
странник», В.Пикуль «Каждому своё»…). «Обожествленный»
эгоцентизм византийской религии - ее цинизм по отношению к законам
тварного мира, таким как «сам погибай, а товарища выручай», - хорошо
защищал московских правителей от выедающего очи стыда.
Основатель С-Петербурга, из-за безвременной кончины, не успел
выполнить свои дальние восточные планы: поставить крепость на Новой
Земле, отмстить Хивинскому ханству (за истребление экспедиции
Черкасского) и нанести поражение Китаю, восстановив Амурскую границу.
«Порнократических» преемниц Петра Великого – по-женски
непоследовательных, но обладавших мужскими качествами гораздо больше,
нежели христолюбивые императоры ХIХ – нач. ХХ века, - хватало на то,
чтоб не выдавать, вопреки трактату Головина, в Китай перебежчиков. К
ХIХ веку выветрился и этот обычай. И русские невольники - остались в
китайском рабстве навечно.
Полоняников использовали как инструкторов, для овладения неизвестными
маньчжурам ремесленными и военными навыками. В современных источниках
их зовут перебежчиками, дабы сокрыть этот неприглядный факт
(религиозные потребности перебежчиков никто не стал бы удовлетворять,
для тех действовал принцип: чья власть, того и религия). Потомки стали
«православной китайской» общиной - как говорят об этих «китайцах» СМИ,
однако доныне сохраняя расовые черты предков (этнические китайцы,
легко становясь католиками, греческого христианства чуждаются)…
31.08.1689 г. Бейтону был Головиным отдан приказ об оставлении
острога, а 05.09 манчжурские дипломаты достигли крепости. На глазах
врага, казаки сожгли оборонительные стены, срыли валы, после чего, на
предоставленных китайцами судах, покинули опустевшее городище, не
отдав врагу ни дома, ни погреба. «От укреплений Албазина,
последнего периода его существования, благодаря «усердию» Бейтона
почти ничего не осталось» [Артемьев, указ.соч.]!
С 1992 года, по вторым субботам месяца августа, празднуется день
поминовения защитников Албазинских.
***
Защитники Албазина были уроженцами самых разных концов России. Икона
Богоматери Албазинской, Защитницы Русских рубежей на Дальнем Востоке,
принадлежит тому же типу, что и икона Знамения Новгородская.
Одним из
воинов, видимо псковичем, сложена была повесть об Албазинской осаде.
Всеволод и Довмонт до эпохи средств массовой информации были святыми
местными, малоизвестными за пределами Пскова; например, автор
Китежского Летописца, читавший Псковскую II летопись, тем не менее,
спутал Всеволода Мстиславича со Всеволодом Юрьевичем (его двоюродным
братом). И оным - вряд ли бы решил ставить церковь не скобарь. …Эта
повесть сохранилась в одном списке, в скорописном сборнике начала ХIХ
в., в 1845 г. приобретенном псковским купцом Ф.И.Михайловым. Возбуждая
патриотические чувства – полит-некорректно направленные против
«евразийского союзника» кремлевской мафии, она никогда не издавалась!
Литератор был свидетелем осады. Казак Ганка Фролов - участник освоения
Амура в 1670-х, разведывавший расположение манчжурских войск под
Албазином в 1688 г., и генерал-лейтенант М.О.Кровков, якутский воевода
в 1683-1696 г.г. (первый воевода, получивший генеральское звание!), -
это всё исторические лица! Они действительно не знали в лицо свв.
Всеволода и Довмонта, – наперво, среди оружия воинов, знающий называет
их «фряжские» мечи, ставшие псковскими реликвиями.
Текст воспроизводится по блогу Максима Морозова (17.08.2011), с
минимальной грамматической адаптацией. Повесть о чудеси святых
благоверных великих князей Всеволода и Довмонта, во святом крещении
нареченных Гавриила и Тимофея, Псковских чудотворцев: «Лета
7198-го [1690] октября в 23-й день. В Якутской в приказной избе, перед
генералом и воеводою пред Матфеем Осиповичем Кровковым. Албазинские
козаки, Ганка Флоров да Митька Тушов с товарищи, с 73 человека,
сказали: Ходили, де, они для ясашного сбору и на соболиные промыслы по
Амуру, кто где, кто иным по сторонним рекам. И отделилось, де, от них
станица 12-ти человек ВаськА.
И приехали,
де, от них, с стороны, два человека на белых лошадях и в брони, в
сайдаках и с копии. И спрошали: Что, де, вы за люди? И они им сказали:
Мы, де, из Албазина служилые и промышленные люди. И они им рекли: Что,
де, вы упромышляли соболей? И они им сказали: Еще, де, нам Бог не
послал ничего.
И они рекли им: Сколку, де, у вас в промыслу обещание добрых соболей?
И они им сказали: Обещались, де, мы псковским чудотворцам Всеволоду и
Доманту отдать на церкви с десяти соболей по соболю.
И те два воина вопросили их: Давно, де, вы промышляете, и давно ли
обещание ваше псковским чудотворцам, и вы образ псковских чудотворцев
знаете ль? И они им сказали: Что, де, мы во образ псковских
чудотворцев не знаем, только, де, на них веру держим.
И воины рекли им: Смотрите, де, вы на наши, такого же подобия и
псковские чудотворцы, что и мы. А как, де, будете во Албазине, и вы
скажете соборному белому попу [под городом стоял Спасский монастырь с
черным духовенством]: придут, де, из них [из низа (Амура)?], под град,
китайские люди. И Албазинцы, де, град здадут. И после, де, того,
придут русские люди - и город засядут. И паки придут китайцы, и будут
ко граду приступы, и бои великие. И на тех боях будем мы в помощь
русским людям. А они бы, русские люди, не торопились! А града китайцы
не возьмут. А вы, де, упромышляете на человека только сороку соболей,
а больши того в промысле у вас не будет.
И они, промышленные люди, тем дву воинам стали бить челом: Будет, де,
вы едете во Албазин, отвезите, де, от нас по свещи псковским
чудотворцам и на молебен. И они, два воина, свещи у них приняли, а
денег не приняли, а взяли у них хмеля.
И они, де, промышленные люди, по их слову, упромышляли на человека
только по сороку соболей. И приходили под Албазин китайцы, и
Албазин-град китайцам здаша, и с ними [с плененными] отьехаша в Китай.
И русские, де, люди после поворотились, и городе Албазине засели. И
быша бои и приступы великие, меж себя ножами резались. И, помощию
псковских чудотворцев, русские люди град отсидели. И тех воинов свещи,
и имена промышленных людей, которые подали свещи и имена тех дву воины
- положиша пред Спасовым образом»
(Сборник
Псковского государственного музея-заповедника, № 229\49).
В 1620-х годах в Москве, в кругу послужильцев князей Шуйских – высших
дворовых (опричных) воевод последних лет царствования Ивана Грозного,
был составлен Пискаревский Летописец. Список единственный, видимо, не
покидавший Москвы, он открыт и опубликован лишь в 2-й\2 ХХ в.. Об
осаде 1580-1581 года, называя военачальников, летописец поясняет,
перейдя на эпический слог: «А воевод было въ Пскове: князь Василей
Федорович Шуйской-Скопин, да князь Иван Петрович Шуйской, да князь
Володимер Ростовской, да князь Андрей Хворостинин, да Никита
Очин-Плещеев и иныя воеводы и дворяня. Да тут же убили Мишку
Черкашенина, а угадал себе сам, что ему быти убиту,
а Псков будет цел. И то он сказал воеводам. А
заговОры были от него ядром многия…» [ПСРЛ, т. 34-й, с.193].
Здесь хорошо слышны элементы древнерусского стиха – тонального, с
морфологической рифмовкой строк [см. "Проблема соотношения редакций
Повести о разорении Рязани"\ ТОДРЛ, т. 46-й], каким писан этот
фрагмент, вставленный в сухой хроникальный текст. По своей тональности
они близки тому периоду в Повести о Псковских князьях, где святые
воины предсказывают казакам нашествие поганых. Это предполагает
знакомство ее автора - с ныне утраченным, отозвавшись лишь в этой
цитате Пискаревского Летописца, сказанием о вещем казачьем атамане
М.Черкашенине, павшем на приступе поляков ко Пскову 08 сентября 1580
г., взорвав пороховой погреб окруженной врагом Свинузской башни.
Роман Жданович
|
.jpg)