ZRD.SPB.RU

ИНТЕРЕСЫ НАРОДА - ПРЕВЫШЕ ВСЕГО! 

 

ВЫХОДИТ С АПРЕЛЯ 1991г.

 

ВСЕРОССИЙСКАЯ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА

 

   Продажные девки мирового империализма  
(британская геополитика и генезис российского неоевразийства)

"Подавляющее большинство политических манипуляций было бы маловероятно, если бы опыт человечества, по мнению Марка Блока, не фальсифицировался историками разных мастей" [Дроздов, Зимичев, 2000, с.70], - пишут авторы справочника серии "Библиография ученых СССР [России]". - "...Приводя примеры теснейшей связи между языком, образом мышления и формами политического поведения, А.Л.Вассоевич отмечает, что люди и даже политики живут своеобразным мифологическим сознанием, к которому добавляется силовое внедрение политических и религиозно-политических идеологем" [там же, с.71].

Фигура премьер-министра Донецкой республики Александра Бородая - московского политтехнолога, сотрудника газеты "Завтра" и (негласно) с 2002 г. начальника медийного управления ФСБ РФ (как сообщает Олег Кашин), с детства знакомого с Л.Н.Гумилевым и сблизившегося в 2000-х с А.Г.Дугиным [см. С.Рютин "Голубизна национал-большевизма"\ Русское Дело, 1998, N6], вновь привлекла внимание к евразийскому учению. Казалось, к 2000-м прочно позабытому, однако в 2010-х неожиданно востребованному и отмобилизованному - привлеченному к делу расчленения, под лозунгом "борьбы с фашизмом", - раздела со странами НАТО (Польшей, Венгрией, Румынией) бывшей Украинской ССР.

Катастрофичность - даже не политическая а геополитическая и цивилизационная - данного решения (уже ставившая Россию лицом к Европе перед 1812 и 1941 гг.) определяется тем, что "чертой, конституитивной для России, является отделенность страны на западе от романо-германской Европы, родины либеральной цивилизации, поясом народов и территорий, примыкающих к этой коренной Европе, но не входящих в нее. Этот промежуток между первым очагом модернизации и русской платформой я называю "территориями-проливами" (strait-territories). Такое определение очевидно неприемлемо для тех российских и восточноевропейских западников, которые видят в Прибалтике, Польше, Чехии и Венгрии обездоленную внешними обстоятельствами часть истинной католически-протестантской Европы, то и дело беззаконно попиравшуюся грубым русским сапогом. Однако социальная и экономическая история опровергает патетическую склонность либералов к неразличению Европы Центральной и Восточной: уже в XVI в. между этими регионами пролегает явная граница, обозначенная так называемым "вторым изданием крепостничества" (Вадим Цымбурский).

***

Древние "отцы-основатели" этого учения, русские имперские геополитики позапрошлого века: Константин Леонтьев, Михаил Черняев, Николай Пржевальский (фактический отец И.В.Сталина), заканчивая в ХХ в. Романом фон Унгерном, - м.б. названы евразийцами, по формальным признакам и с полным к тому основанием. Возможно причисление к понятию, - хотя связанных иной гранью, - ученых-археологов века ХХ, чьей специализацией было кочевниковедение: С.И.Руденко, Г.А.Федорова-Давыдова, С.П.Толстова, М.И.Артамонова - наряду с Л.Н.Гумилевым, примыкавшим к оным, не взирая на "книжную генеалогию" своей теории [см.: Марлен Ларюэль "Когда присваивается интеллектуальная собственность, или О противоположении Л.Н.Гумилева и П.Н.Савицкого"\ Вестник Евразии, 2001, N4 (оригинальный текст: Revue des etudes slaves, 2001, N2)].

Иначе оказалось c персонами "титульными" - с кем связана была широкая реклама евразийской вывески, сделавшими в 1920-х гг. термин известным. "...Начиная с книги Трубецкого "Европа и человечество", общим местом их публикаций было уличение Запада в "Романо-германском шовинизме", возводящем частные свойства группы народов в образцы для всех обществ и культур мира. В этих инвективах евразийцы мощно эксплуатировали риторику культурплюрализма" [В.Л.Цымбурский "Две Евразии: омонимия как ключ к идеологии"\ Вестник Евразии, 1998, N1, гл. 3-я]. Но само их "учение" нежданно оказалось проросшим из воинствующе-"антлантистских" доктрин, зревших в недрах британской колониальной геополитики. Это разъяснило парадоксы, 15 лет назад прозорливо указанные приднестровским политологом Ксенией Мяло: "Утратить киевские корни: разве это не значит утратить также и Корсунь [Севастополь], и Афон? Потому что - туда ведут эти киевские корни, - и тогда парадоксально оправданным предстанет обратный переход Корсуни к Турции. Утратить также и Царьград...: <а> не зря ведь паломничество в Царьград издревле приравнивалось на Руси к паломничеству в Иерусалим?" [К.Г.Мяло "Между Западом и Востоком", М., 2001, с.86]. Это требует отказаться от существующей в России тенденции - считать доктрину, ныне персонифицируемую фигурой А.Г.Дугина и, с приходом Володина в Администрацию президента РФ, ставшую серьезно влиять, если не на инструментальную, то на имиджевую внешнюю политику, опасным шарлатанством - опасным, но шарлатанством.

Раскрыть потаенные корни учения помогли методы, обыкновенно используемые на стыке академического языкознания и криптографии, здесь примененные - едва ли не единственным русским геополитиком нашего времени, великим ученым ХХ в., дешифратором этрусского языка (открытие доныне замалчиваемое!), незаслуженно малоизвестным при жизни: Вадимом Леонидовичем Цымбурским (+ 23.03.2009 г.). Большие извлечения из его трудов оказываются интересны сугубо, поскольку Агентство политических новостей, постоянным автором коего он являлся в 2000-х, в 2010-х бестрепетно заглотнуло КГБ-шную наживку, приняв участие в предложенном кремлевской агентурой пиар-проекте - поучаствовать в ликвидации "фашистского" (фразеология выдает этническую принадлежность "антифашистов"!) Украинского государства, открыв российские границы всем недавним нашим врагам: полякам, венграм, "единоверным ромеям" - румынам...

В начале ХХ в. геополитика развивалась в русле двух соперничавших концептуальных школ, чье развитие стимулировалось соперничеством народов, породивших оные: немецкой и британской. Труды "евразийцев" - Н.Трубецкого, П.Савицкого, Г.Вернадского, провозгласивших собственное, радикально-антиевропейское учение в 1920-х, при "переводе" терминологии неожиданно показали свою зависимость от доктрины, руководившей в те годы политикой Великобритании. Цымбурский отмечает: "...С сер. ХIХ в. в английском, а затем и в других языках мы находим формы Eurasian, Eurasier, eurasien для обозначения потомства от смешанных браков европейцев с азиатками - в Индии, на Цейлоне и т.д. Можно задуматься - не отголосок ли этого европейского словоупотребления представляет возглас "не постыдимся признать себя евразийцами", в преамбуле "Исхода к Востоку", когда речь заходит о племенах "Российского мира" - этой "славяно-туранской помеси" [цитаты Трубецкого]?

Теперь приглядимся к "евразийским" мотивам в дискурсе западных геополитических школ ХХ века. Сравнение с языком немецкой геополитики К.Хаусхофера и его окружения для русского евразийства тем показательнее, что концептуальный аппарат этих двух доктрин не только развивался синхронно и параллельно, но также во многом восходил к общему парадигмальному тексту на третьем языке. Я говорю о прославленной работе Х.Маккиндера "Географическая ось истории", представившей в 1904 г. долгосрочную стратегическую программу для англо-саксонских морских стран. Общеизвестным сюжетом статьи Маккиндера является многотысячелетняя борьба морских периферий материка Евразии против кочевников из его сердцевины ("heartland of Euro-Asia") и роль России как преемницы старых кочевнических империй в этой борьбе. Ясно что такой сюжет нёс исключительные возможности для эксплуатации "евразийских" мотивов авторами - усвоившими его, в т.ч. стремившимися отстоять в его рамках континентальную позицию против маккиндеровской, приморско-островной.

Евразийцы нигде не дают ссылок на Маккиндера. Но они ведь и вообще избегают ссылаться на западных современников. Однако британский прототип прорисовывается вполне достоверно, когда Савицкий толкует о том, как "Россия-Евразия охватывает собою "ядро", "сердцевину" Старого Света", и при этом слова "ядро", "сердцевина" - эквивалентые английского heartland, помещаются в кавычки - остраняющие знаки цитируемого чужого дискурса.

У Маккиндера, как, пожалуй, ни у одного из западноевропейцев нач. ХХ века, Трубецкой и Савицкий могли обнаружить полный комплект мотивов, вторящих идеологии становящегося евразийства.

Таковы подхваченная Савицким оппозиция континента и приморья ("Океана"); осевое положение России в Старом Свете; воспринятое ею "наследство Чингисхана", вошедшее в "Греко-славяно-туранский" "синтез"; динамика "лесного" и "степного" начал и их скрещение в генезисе русской государственности. Весь этот массив параллелей делает особенно наглядной перекличку в аналогичных смысловых позициях русской формулы "Россия - Евразия" - со словами Маккиндера о "России - "хартленде Евразии". Не предположить ли, что возникновение ключевого словообраза наших евразийцев м.б. инспирировано полубессознательным [? - Р.Жд.] "смешанным" восприятием оборотов the closed heartland of Euro-Asia или vast area of Euro-Asia which is inacctsible for ships из "Географической оси истории" по аналогии с английскими конструкциями типа the city of Dublin, кот.подсказывала в нашем случае как бы отождествление России - "хартленда" и "Евро-Азии" [Цымбурский, гл. 2-я].

Зачем всё это было нужно? Чуть позже, в интернет-заметке 10-летней давности, посвященной началу огненной "автомобильной интифады" в цитадели европейской демократии - Франции, Вадим Цымбурский констатирует: "Проблема ассимиляции выходцев из стран третьего мира неразрешима демографически. Сегодня западное общество все больше превращается в "нарезанный салат", где сочетаются множество различных по сути частей. Тем самым формируется космополитическая массовая культура, в рамках которой людям уже не надо никакой национальной культуры. Люди уже практически целиком живут плодами этой массовой культуры. Ведь самое сложное, что может быть -- это ассимиляция варвара, который помнит, что его предки принадлежали к другой цивилизации. По этой причине у такого "варвара" нет никаких обязательств перед новой культурой. Происходит постепенная замена чувства социального, эрозия этнического сознания. Ярче всего этот процесс можно понять на примере Спартака, когда этническое сознание человека, абсолютно оторванного от своих корней, превратилось в классовое. В этих условиях новая культура всегда недодает "новым варварам" по сравнению с привилегированными ее носителями. Это толкает варвара на разрушение недоданной культуры. Западная цивилизация обложена со всех сторон миром, который отнюдь не готов расставаться со своей идентичностью". В нашей стране этот процесс можно наблюдать на примерах армян Тер-Петросяна и Микояна, схидняка Хрущева, полугрузина-полуляха (по линии фактического отца) И.В.Сталина.

Труд Маккиндера опирался на своеобразную теорию, ставшую фундаментом и для иного британского - работавшего на зарплату от английских буржуа (таких как Энгельс) русофоба: Карла Маркса. Еще в 1865 г. тот заявляет: "Догма Лапинского, будто великороссы не славяне, отстаивается господином Духиньским самым серьезным образом с лингвистической, исторической, этнографической и т.д. точек зрения, он утверждает, что настоящие московиты, т.е. жители Великого княжества Московского, больш.частью монголы или финны. <...> Выводы, к которым приходит Духиньский: название Русь узурпировано московитами. Они не славяне и вообще не принадлежат к индогерманской расе, они - intrus [пришельцы], которых требуется опять прогнать за Днепр..." [С.Г.Кара-Мурза "Маркс против Русской революции", 2008, с.40].

Кто это? "Ф.Духинский <...>, известность приобрел парижскими публичными лекциями <...>. Успех его среди французов был исключительный и объяснялся, кроме обычного для них невежества в славистике, также и русофобией, широко распространенной в тогдашней Франции. <...> Москали ничего общего со славянством не имеют. Это народ азиатский, принадлежащий к финно-монгольскому племени, и только слегка ославянившийся <...>. Духинский категорически отрицает за москалями арийское происхождение, относя их к туранской ветви народов" [Н.Ульянов "Происхождение украинского сепаратизма", 2007, с. 240-241]. Он возглавлял Польский музей Цюриха, там висела карта Европы, с пояснением что "туранская Московия" всегда была отмечена знаком неволи и коммунизма, тогда как "арийская Польша и Русь" - свободой и индивидуальностью" [там же, с.231].

Современный ученый-коммунист, даже с некоторым недоумением: "...для объяснения цивилизационных установок России, как хищной деспотической силы, Маркс создал целую культурологическую доктрину, крайне экстравагантную для мыслителя, который постоянно подчеркивал НАУЧНЫЙ хар-р своего учения" [Кара-Мурза, с.84], - цитирует выступление Маркса на антирусском митинге в Лондоне - под которым мог бы подписаться и сам Рональд Рейган, передав запись для трансляции по "Голосу Америки": "Уменьшилась ли опасность со стороны России? Нет! Только умственное ослепление господствующих классов Европы дошло до предела... Путеводная звезда этой политики - мировое господство - остается неизменной. Только изворотливое правительство, господствующее над массами варваров, может в настоящее время замышлять подобные планы...", - и констатирует: "представление России как азиатской империи, стремящейся покорить Европу, - примитивный исторический миф, сложенный в рамках идеологии евроцентризма в ХVIII в. Удивительно, что он был оживлен в марксизме в конце ХIХ в., практически без изменений" [там же, с.85].

Вместе с марксизмом эта "крайне экстравагантная доктрина" в нач. ХХ в. усваивалась советской наукой [см. Ульянов, с. 282-283]. Но чекисты тоже владели английским языком. Потому, расстрел в 1937 г. сотрудничавшего с ЧК евразийца Сергея Эфрона, арест в послевоенной Праге и осуждение к 25 годам лагеря идеолога борьбы с "Романо-германцами" ("фашис-с-стами"!) Петра Савицкого - имели под собой не идеологические соображения, а оперативные разработки. Когда - после 1935 (до 1942) и после 1946 гг. - на связи с англоязычным миром (подобные описанным в оригинальной версии романа "В круге 1-м") русскоязычных элитариев в Москве переставали смотреть сквозь пальцы, тогда для связанных наступали суровые времена. Вспомним участь Анны Ахматовой, когда открылось поддержание ею знакомства с Исайей Берлином.

В.Л.Цимбурский пишет: "Если теперь сопоставить аппарат евразийцев и Хаусхофера, впечатляет то, как последовательно две школы развивают совершенно разные аспекты сюжета Маккиндера, практически не соприкасаясь между собой в этом развитии.

Хаусхофер вдохновился тревогой недруга-англичанина перед союзом хартленда с частью приморья - либо в в-те русско-германского блока, либо при вытеснении России с востока хартленда японо-китайской коалицией. Из страхов Маккиндера родились хаусхоферовские планы "внутренней координации и организации евразийского континента от Рейна до Амура и Янцзы" посредством японо-советско-германской оси, притягивающей к себе всех противников англо-французского империализма. Потому для Хаусхофера "Евразия" - исключительно целокупность материкового массива. В ранних работах он различает Ost-Asien и West-Eurasien как западную и восточную части этого массива. Вост.Азия - это и есть "восток Евразии", и никак иначе. Правда, при чтении статьи Хаусхофера от 1940 года "Континентальный блок: Центр.Европа - Евразия - Япония", где обсуждается план оси "Токио - Москва - Берлин", читателю может представиться, будто "Евразия" тут эквивалентна России, подобно тому, как "Центральная Европа" Хаусхофера - это синоним Германии. Но неоспоримо, что теоретику "Континентального блока" контекстная метонимия "Евразии" и России-СССР всецело продиктована его темой "связывания Центр.Европы - через большую Евразию насквозь - с ведущей силой Вост.Азии", на каковой оси Россия представляет "некий важный промежуточный член" (ein wichtiges Zwieschenglied).

Вполне аналогичную смысловую структуру мы найдем в известном эпизоде мемуаров В.Шелленберга, где Гитлер формулирует приказ о начале подготовки войны против СССР в терминах перехода к строительству "евразиатского пространства" (eurasiatischer Raum). Очевидно, что в этой ситуации фюрер сразу и апеллирует к идеям и терминам мэтра германской геополитики - и спорит с его расчетом на "организацию" материка по сговору с Японией и Советами. Гитлер намерен добиваться того же самого через раздел России между гегемонами Центр.Европы и пояса муссонов. Но и здесь, как в текстах Хаусхофера, идеи материка-Евразии и России связуются полагаемой российской ролью в континентальной геостратегической консолидации, будь то роль соучастника или самой большой добычи.

Так вот, в раннеевразийских текстах подобной связи мы не найдем вовсе. Переняв у Маккиндера мотив "России - оси истории", малоактуальный для центральноевропейца Хаусхофера, евразийцы зато оказались полностью чужды идее трансконтинентальных блоков, в т.ч. и мысли о союзе "сердцевины суши" с Центральной Европой. Это еще заметнее потому, что в 1920-е годы Советская Россия и изгой Запада - Германия выглядели странами, поистине обреченными на сближение. Но Трубецкой специально предостерегал русских, разгневанных на Антанту, против утешения в германофилии, а Савицкий твердо относит всю Европу к враждебному России-Евразии царству Океана" [Цимбурский, гл. 2-я]. Иными словами, здесь интеллектуальная провокация - переходит в провокацию политическую. Правила политической борьбы, дипломатического противоборства, здесь - подменяемые культурологическими соображениями, спекулятивно оборачиваются против России - доктринально диктуя ей политическую изоляцию, в точности согласно с тою политикой, что проводилась Лондоном, и в 1904, и в 1920-е годы.

Эта политика была проведена не только против России, но и против Франции и Японии - оставшихся в своей силе победителей Германии в войне 1914-1918 годов, соперников Великобритании в послевоенном устроении мира: "...другое обстоятельство, которое уже не списать на неразборчивость "евразийской" вражды к "Романо-германцам". Евразийцы полностью приняли большевистскую политику в Азии, подрывающую европейские империи и сферы влияния, как "единственно естественную для России". Трубецкой ярко пишет о новой роли России - "огромной колониальной страны, стоящей во главе своих азиатских сестер в их совместной борьбе против Романо-германцев и западной цивилизации"" [там же].

С удивлением мы, однако, узрим среди постулируемых евразийцами "цивилизационных союзников" нашей славянской родины вовсе не те степные внутриконтинентальные народы (в СССР названные в трудах Льва Гумилева), что нам привычно видеть [см. А.Л.Никитин "Лебеди Великой степи"\ Наука и Религия, 1988, NN 9-12] как союзников Руси: "В "сестринские" страны <евразийцами> сплошь зачисляются государства теплых морей: Турция, Персия, Индия, Китай плюс лежащий между Россией и Индийским океаном Афганистан" [Цымбурский, гл. 2-я]. Это всё страны, заселенные чуждыми суперэтносами, по классификации Л.Н.Гумилева: левантийским (мусульманским) и восточноазиатским, - однако, все они находились в тесных отношениях с Великобританией. И интересно, что большевики, действительно, упорно сближались с ними, исключая Персию (не по своей вине) и Индию (пока это была британская колония), а ныне их политику продолжили "патриоты" - добавив в перечень узбеков и таджиков (до 1922 г. даже не входивших в состав России, сохраняя автономные ханства и эмираты).

При этом "...культурплюралистическое поборничество Трубецкого и его сподвижников оказывается сущим курьезом, когда мы знакомимся с мыслями творца "Европы и человечества" о религиозных культурах Азии. Мы узнаем что среди русских "национальные религии Дальнего Востока мало кого привлекают"; что, читая Коран, "испытываешь разочарование: догматика ислама оказывается бедной, плоской и банальной, мораль элементарной"; что "с точки зрения христианской вся история религиозного развития Индии проходит под знаком непрерывного владычества Сатаны" и страна эта - его "самая прочная" цитадель" [там же, гл. 3-я]. Видимо, не случайно и НЕБЕЗОСНОВАТЕЛЬНО в сер. 1930-х "фашистские репрессии" настигли идеолога учения, князя Трубецкого - в годы, когда отрицание индогерманского лингвистического континиума, т.е. азов сравнительного языкознания, доктринально постулировавшееся 5-м классиком марксизма - ...сталинизма Н.Я.Марром (шотландским выходцем, по свидетельству И.В.Дроздова выдававшим себя за украинца), - к чему примкнул, как сказали бы ныне, "православный активист Трубецкой", - стало частью советской идеологии.

Далее В.Л.Цымбурским раскрывается сокровенное евразийцев - план строительства трансконтинентальной "нео-византийской" безнациональной (не русской!) империи, подобный тому, как Вл.Соловьев - предлагал Русскому царю, отказавшись от национального суверенитета, двинуть русские штыки на создание всемирной империи Ватикана. "Лишь "Восточное Православие должно остаться тем сокровищем, которое мы должны беречь и за дарование которого Русской земле ежечасно должны благодарить Всевышнего". Сопоставляя это кредо Трубецкого с "законом миграций культуры", в применении последнего Савицким, нам придется заключить: для группы ранних евразийцев Россия как очаг будущей панконтинентальной культуры являлась прообразом торжества и гегемонии православия в большой Евразии" [там же].

Можно ли считать это движение, выстраиваемое его идеологами, не то чтобы русским, но просто - как-либо связанным с Русским народом? "...Тут же видим и другое. Евразийцы сурово осуждают большевиков за стремление "русифицировать [?? - Р.Жд.]" современную Европу под видим ее "коммунизации". Однако Трубецкой в том же ключе критикует и своего любимца Чингисхана, не ограничившегося империей Евразии, но пытавшегося захватить азиатские царства с их цивилизациями, притязавшего "на то, что можно завоевать, но нельзя удержать в руках", как большевикам - Европу" [там же]. Антизападный "культурплюрализм" вновь оказывается "сущим курьезом"!

Роман Жданович
http://samlib.ru/editors/z/zhdanowich_r_b/anglijskoemasonstwoigenezisneoewrazijstwa.shtml
 

 

Перепечатка материалов разрешена. Ссылка на газету и сайт обязательна.
Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов.