|
Петербургской газете «Тюрьма» посвящается
«Еще
А.А.Потебня обратил внимание на то, что лексика, описывающая избрание
валькириями павших воинов, соотносима с лексикой, обозначающей
жертвоприношение, и принадлежит ритуальной сфере. Роль валькирии в
инициации — испытании, избрании, посвящении героя — детально
проанализирована в труде О.Хефлера; следует, однако, подчеркнуть, что
внутренняя форма слова
valkkyrja
предполагает уже не прижизненную, а посмертную инициацию — посвящение
в смерть, аналогичное посвящению в жизнь. Мотив поднесения валькирией
ритуального питья придает ритуальную схему этой посмертной инициации…»
[Н.А.Ганина «Валькирия: к генезису мифа…»\ «Мифологема
женщины-судьбы…», 2005, с.109].
…В мае Солнце минует Плеяды, по-славянски Волосожары (Стожары), кратко
- Волосыни (у Афанасия Никитина)*, скопление звезд, коих нарекли
именем славянских валькирий - спутниц бога смерти, богатства
(наследия), морских странствий и поэтического дара Волоса (корень
прозвища тот же, что в германском имени Вотан: вития). Всходя над
окоемом, русалки-Волосожары горели над самым востоком, в тот час,
когда 21 сентября (03 октября) 1895 года в селе Константиново
Рязанской губернии родился русский поэт Сергей Есенин.
«…Всех
участников той романтической поездки, а также осведомленных о ней
знакомых ждала трагическая судьба! - повествует книга рязанского
краеведа, литератора и журналиста Александра Николаевича Потапова, -
Алексей
Алексеевич Ганин выпустил несколько литографированных поэтических
сборников в Вологде, в т.ч. – «Красный час», посвященный Сергею
Есенину. Переселившись в Москву, Ганин продолжал занятия поэтическим
творчеством. Здесь у него были изданы поэма «Звездный корабль» и книга
избранных стихотворений и поэм «Былинное поле».
Как-то раз, поздней осенью 1923 года, четверо ново-крестьянских
поэтов: Сергей Есенин, Алексей Ганин, Сергей Клычков и Пётр Орешин, -
за столиком литературного кафе «Стойло Пегаса» обсуждали свои
невесёлые литературные дела, говорили об унижении русских писателей
при большевистском режиме. Неподалеку от поэтов сидел человек в
кожанке, как оказалось, - чекист. Он поднял скандал и начал кричать на
весь зал, что за соседним столиком сидят ярые антисемиты и ведут
опасную беседу. В кафе нагрянула милиция, поэтов забрали в участок, а
затем предали товарищескому суду московских писателей. Собратья по
перу вынесли «провинившимся» общественное порицание, тем самым на этот
раз спасли их от более сурового наказания. Между тем травля поэтов
продолжалась.
01 ноября 1924 года главарь московских чекистов Генрих Григорьевич
Ягода подписал ордер на арест Алексея Ганина <подарок к дню рождения
Троцкого! – Р.Жд.>. При аресте у поэта были обнаружены тезисы «Мир и
свободный труд - народам», которые, по сути дела, являлись манифестом
народного сопротивления большевистской диктатуре, хотя сам
арестованный заявил, что тезисы представляют собой наброски к роману.
«Делом Ганина» занялся обер-палач ЧК Яков Самуилович Агранов, который
«вскрыл» целую антисоветскую группу, получившую в ОГПУ название «Орден
русских фашистов». В эту группу, кроме Ганина, входили поэты Петр
Чекрыгин, Владимир Галанов, Григорий Никитин, поэт и художник Виктор
Дворяшин, литератор Александрович-Потеряхин и другие – в общей
сложности 14 человек. Алексей Ганин был объявлен руководителем группы
и 30 марта 1925 года расстрелян вместе с шестерыми товарищами. Семеро
избежавших смерти были сосланы в Соловки, туда, где – вот зловещее
совпадение! – несколько лет назад Ганин побывал вместе с Есениным и
Райх…
Многое из написанного Алексеем Алексеевичем Ганиным уничтожено или
намертво засекречено в анналах ОГПУ – НКВД, да и само имя поэта долгие
годы оставалось под запретом.
Зинаида Николаевна Райх составила план воспоминаний о своей жизни с
Есениным, но написать их не успела. В ночь на 15 июля 1939 года она
была зверски убита неизвестными в мейерхольдовской квартире. Страшно
поверить, но безжалостные убийцы нанесли женщине семнадцать(!) ножевых
ранений.
Жуткое преступление так и не было раскрыто, и некоторые исследователи
склонны видеть в произошедшем зловещую тень НКВД. Дело в том, что в
1937 году, будучи в крайне возбужденном состоянии, Зинаида Николаевна
отправила дерзкое письмо Сталину, в котором, в частности, писала:
«Сейчас у меня к Вам два дела. 1-е – это всю правду наружу о смерти
Есенина и Маяковского. Это требует большого времени (изучения всех
материалов), но я Вам всё, всё расскажу и укажу все дороги. Они, - для
меня это стало ясно только на днях, - «троцкистские»… Смерть Есенина –
тоже дело рук троцкистов… Я хочу, чтобы могила Есенина была не «святой
могилой с паломничеством», чтоб на ней не стоял крест, поставленный
его матерью, а стоял хороший советский памятник…»
[А.Потапов «Главная тайна Есенина», Рязань, 2015, с.с. 54-55].
Православное духовенство тех лет, – за что следует воздать ему честь!!
- не воспринимало русскоязычный государственный троллинг
поэта-«фашиста», якобы, в угаре закончившего жизнь самоубийством. По
Есенину, чуждому обрядовой церковности и немало богохульствовавшему в
стихах, - чья смерть квалифицировалась «самоубийством» уже протоколом
осмотра места происшествия – подготовленным загодя, без всякого
следствия! - отслужили панихиды в Ленинграде, Москве, Рязани,
священник Константинова церковно похоронил его на сельском кладбище,
свидетельствуя пастве, что смерть обличителя большевицкой накипи была
насильственной, более того - мученической. И неудачливая «еврейская
жена», не возмогая позабыть впитавшего огонь Волосожар рязанского
парня, старательно подыскивала аргументы, должные убедить ЦК
(Кагановича и Мехлиса), дабы реабилитировать в СССР память Сергея
(находившегося до 1960-х гг. вне закона).
Но могила Русского поэта, умученного от большевиков, Божьим Промыслом
была спасена от превращения в фетиш Соловецкой власти; порушить крест,
поставленный матерью поэта, внукам и племянникам Лейбы Чекистмана
(ныне переименовавшим орган ЦК КПСС «Вопросы Истории» в «Дилетант»)
так и не удалось!
«Неизвестно, как отреагировал Иосиф Виссарионович на крик души
несчастной женщины, но «мастера» с Лубянки могли отреагировать на
указание «вождя народов» по-своему <между 1937 и 1939 г. в НКВД
сменилось два начальника, пошедших к стенке. В 1939 началось дело
против члена ЦК Мейерхольда, причем арестованный и следователи -
говорили в протоколах допросов явно на «своём», лишь им понятном
языке…>. Дворник, разбуженный криками, доносившимися из квартиры
Мейерхольда, видел, как двое мужчин покинули дом и скрылись на черной
машине. Кто в ту пору разъезжал на черных машинах – хорошо известно…»
[там же, с.56]. Их дело продолжил в 1950-х «мемуарист» Мариенгоф, с
революционных времен осведомитель ЧК, чьи мемуары, знающие люди
прозвали «Враньем без романа». Согласно Мариенгофу, причиною разрыва
Сергея с Зиной стало сокрытое в 1917 от него ею - 23-летней смазливой
бабёнкой - отсутствие невинности… Такое возможно, только у вконец
ослеплённого мужчины. Но Ганин-то, таковым отнюдь не был, будучи и
оставшись другом Есенина…
Книга
А.Н.Потапова включает три очерка.
Первый посвящен другу и земляку Есенина, известному в свое время поэту
и художнику Павлу Радимову, родившемуся неподалеку от Константинова. У
Радимова вышло несколько книг стихов, он принимал активное участие в
организации литературной жизни. Пережив Есенина на 42 года, умер
Радимов в 1967 г..
«Хотя Павел Радимов был старше певца рязанских раздолий, он
относился к Сергею уважительно, высоко ценя его поэтический дар.
«Много раз видясь с Есениным, наблюдая его вспышки-увлечения, я твёрдо
знал одно: больше всего на свете он любил стихи». Поэты часто обедали
в столовой у Сретенских ворот. О чем они беседовали? Об Оке, о Рязани,
о Солотче, где оба бывали не раз. Заходила речь и о рязанском князе
Олеге Ивановиче, который построил Рождество-Богородицкий монастырь, а
на исходе жизни вместе с женой принял монашеский постриг.
-Знаешь,
Паша, - иногда мечтал Есенин, - я, пожалуй, уеду из Москвы, буду жить
в монастыре, писать стихи и посылать их тебе, уж ты отдавай их в
журналы.
Время было голодное, но воспоминания о рязанской родине грели душу
обоим и давали веру в лучшие дни и годы»
[там же, с. 18-19]…
«Документальных свидетельств о путешествии Есенина на Русский Север
– увы! – не найдено. Если они и существовали, то наверняка уничтожены
«гэпэушниками» после того, как один из участников беломорского вояжа,
Алексей Ганин, был расстрелян за антисоветскую деятельность. В 1966
году безвинно погубленный поэт был полностью реабилитирован, но что
утрачено – уже не вернуть…» [там же, с.36] – рассказывается во
втором. Есенин дружил с вологодским поэтом Алексеем Ганиным, друзья
частенько заглядывали в редакцию органа Партии
Социалистов-Революционеров «Дело народа», там иногда и ночевали, не
имея в Москве постоянного пристанища. Секретарем-машинисткой редакции
служила 22-летняя Зиночка Райх, беженка с Украины.
Летом 1917 г. Зина, Ганин, считавшийся ее женихом, Есенин и 4-й
спутник – чье имя доныне остается неизвестным, совершили поездку на
Русский Север. Автор маленькой 88-страничной брошюры, подписанной в
печать в январе 2014 г., но вышедшей из издательства лишь в 2015,
высказывает предположение: не был ли 4-й агентом ВЧК? – но мы-то
помним, что ВЧК возникла лишь в декабре 1917 г., и летом т.г. - её
роль выполняли иные организации!
О тайнах Руси, влекших поэтов на Студёном море – могиле атамана
Кудеяра в Спасо-Преображенском соборе Соловков, обители Трифона
Печенгского, еще в 1980-х годах рассказывал краевед, многократно
проходивший есенинскими путями, офицер-североморец Юрий Потапов: «…Легенда
не могла оставить С.А.Есенина равнодушным. А что могло интересовать
поэта на Мурманском побережье? Вряд ли уездный городок Александровск
(ныне Полярный) или строящийся порт Мурманск. Ведь Мурманск 1917 г. –
это не нынешний город-герой, крупнейший рыбный и торговый порт,
промышленный и культурный центр Заполярья. В августе 1917 г. это был
сплошь деревянный, грязный и хаотично застроенный портовый поселок.
Смело можно предположить, что С.А.Есенин, как ценитель русской
старины, хотел побывать в Трифоно-Печенгском монастыре, расположенном
недалеко от границы с Норвегией. Этот монастырь был основан в ХVI веке
новгородским монахом Трифоном <его современное церковное житие вопиюще
недостоверно; воины Трифон и Филипп (Колычев), участники политической
борьбы 1540-х гг., пролили немало крови, как сообщал сам Трифон
голландским мореходам, прежде чем нашли умиротворение под монашеской
рясой. – Р.Жд.>, пользовавшимся личным благоволением Ивана Грозного, и
долгое время являлся торгово-промысловым центром и пограничным
форпостом Российского государства в Заполярье. В летние месяцы в
монастырь стекалось немало верующего народа, любителей и знатоков
старины, сюда, например, приезжал композитор Н.А.Римский-Корсаков»
[«Небо ли такое белое…»\ Рязанский Комсомолец 14.06.1986] (также
контр-адм. Ник.Ал-др-ч Р.-К.).
Райх уже
была помолвлена, когда место первого жениха вдруг(?) занял Алексей, а
затем, столь же неожиданно, на его месте оказался менее известный в те
годы, младший его (и своей второй жены) Есенин. В дни путешествия на
Север - на Кереть, к Соловецкому и Печенгскому монастырям, - он
предложил роковой брюнетке с глазами-вишней, стать его подругой, они
обвенчались прямо в дороге, в церкви вологодского села Толстихова
(единственный церковный брак Есенина!). Именно здесь, над Вологодским
уездом Вологодской губернии, 21,8 года назад - в минуты рождения
Сергея - Плеяды встали над нулевой точкой Востока горизонта!
Закрытая в 1930-х, старая церковь была, как дом Ипатьева, разрушена
уже недавно, в 1968 г.. «Современные печатные издания называют дату
венчания – 4 августа 1917 года. Однако вологодские источники
свидетельствуют: «30 июля 1917 года <день св.Валентина по греческим
святцам…> в Кирико-Иулитовской Толстиковской церкви Вологодского уезда
сочетались первым браком крестьянский сын Сергей Александрович Есенин
и девица Зинаида Николаевна Райх. Ему – 22 года. Она на год старше.
Таинство совершили священник Виктор Пентов с псаломщиком Алексеем
Кратировым. Одним из поручителей был русский поэт Алексей Алексеевич
Ганин». Ганин вместе с купеческим сыном Дм.Дм.Девятковым был
поручителем со стороны невесты, а поручителями со стороны жениха стали
местные крестьяне Павел Павлович Хитров и Сергей Михайлович Бараев…»
[«Главная тайна Есенина», с. 43-44]. Это было неожиданным для всех,
ведь у Сергея оставалась гражданская жена с младенцем, которых он,
вроде, любил.
Попаляющий огонь Любви Божьей, неопасный и даже благодатный для
железа, но пагубный для камня и смертоносный дереву (как и бумаге),
промышляя над миром, внезапно сжег планы и духовные умыслы
подготовивших уже ловушки русским поэтам врагов! От Алексея же Ганина,
- большая часть литературного наследства которого погребена
«революционными» архивами органов антифашистской госбезопасности, -
остались стихи «Русалка», посвященные бывшей невесте и другу,
пророчески предсказав судьбу им.
Потапов высказывает предположение, что хрестоматийная есенинская
«Зеленая прическа» - обычно атрибутируемая Лидии Ивановне Кашиной, но
не вяжущаяся с нею ни внешне, ни анкетно-биографически, ни по
привычкам ее (заядлой курильщицы, чего не терпел Есенин), на самом
деле, является реминисценцией ганинских стихов, говоря о Зине.
…«Недавно
стали известны протоколы заседаний «пламенных революционеров», на
которых затрагивался и вопрос о поэтах есенинского круга. На совещании
27 августа 1924 года, - пишет Александр Потапов о дате, 90-летие
которой стыдливо осталось в РФ как-то «незамеченным»… - наркомвоенмор
Троцкий (настоящие ФИО Бронштейн Лейба Давидович) заявил:
-Эти
крестьянщики совсем распоясались. Возомнили себя поэтами революции.
Нашу действительность выставляют в неприглядном свете. Я уж не говорю
о себе. Этот выскочка и хулиган написал обо мне в своей грязной и
лживой поэме…
Лев Давидович имел в виду стихи Сергея Есенина из поэмы «Страна
негодяев», где сочувствующий коммунистам доброволец Замарашкин говорит
комиссару Чекистову, прообразом которого послужил Троцкий:
Я знаю, что ты
Настоящий жид,
Фамилия твоя Лейбман,
И черт с тобой,
Что ты жил
за границей…
Возмущение Троцкого по поводу поэмы Есенина понятно: как правило,
многие из «пламенных революционеров» прятали свои настоящие
имена-фамилии под псевдонимом. А тут вдруг всё тайное стало явным…
Кипящего злобой Льва Давидовича поддержал на совещании его ближайший
сподвижник Эфраим Маркович Склянский:
-Вы правы, Лев Давидович. Пора кончать с ними раз и навсегда. Это надо
поручить нашим доблестным чекистам!
Присутствовавший на совещании «доблестный чекист», заместитель
председателя ОГПУ Генрих Григорьевич Ягода отреагировал мгновенно:
-Раз партия приказывает, то мы выполним! Искореним эту заразу раз и
навсегда!
Было решено провести операцию по уничтожению ново-крестьянских поэтов,
которая по предложению Склянского получила название «Косцы». Первыми
жертвами развязанного «лейбманами» террора стали друг Сергея Есенина
Алексей Ганин и его приятели. Следующей жертвой карательных органов
пал сам автор «Страны негодяев», за ним, последовала кровавая череда
репрессий в отношении других поэтов есенинского круга…»
[там же, с. 80-81] – гласит 3-й очерк.
Дело, которое «…в силу некоторых обстоятельств передать в гласный
суд <было> невозможно» (Енукидзе), по предложению Председателя
ВЦИК А.Енукидзе рассматривалось во «внесудебном» порядке, «коллегией»
в составе Я.Петерса, В.Менжинского, Г.Бокия. Семь человек были
приговорены к расстрелу, Глубоковский и Александрович к 10 годам
лишения свободы в лагерях особого режима (предельный в те времена
срок), приговор и судьба остальных остались неизвестны. Алексей Ганин
застрелен в здании на Лубянке - после жесточайших пыток, которыми
руководил начальник 7-го отделения ОГПУ А.Славотинский, останки были
погребены на территории Яузовской больницы, место захоронения
неизвестно.
«…Когда я учился в 6-м или 7-м классе, в сельском книжном магазине
мне попался пухленький поэтический сборник Сергея Есенина, изданный в
одной из автономных республик Поволжья. Надо сказать, что в то время
«братья наши меньшие» не стеснялись делать деньги на творчестве
Есенина. Пока солидные столичные издательства «расхаживались» да
опасались, «как бы чего не вышло», в союзных и автономных республиках
издатели гнали стихи нашего великого земляка тираж за тиражом»
[там же, с.3], - рассказывает Потапов, - так некогда состоялось
знакомство краеведа с великим сыном Рязанской земли. Он
свидетельствует, как, уже в наши дни, довелось ему присутствовать в
ИМЛИ РАН на заседаниях комиссии, образованной союзом писателей России
для «выяснения» обстоятельств гибели С.А.Есенина, о том, что там
делалось, как вёл её деятельность Юрий Львович Прокушев, - дав этой
главе название «Убийство после смерти».
Тираж 1 тыс. экз…
(иллюстрации из книги)
Роман
Жданович
*…На Великый же день Волосыни да Коло в зорю вошли, а Лось головою
стоит на восток. («Хожение за три моря Афанасия Никитина», Л., 1986,
с.27).
|